Смены приоритетов не ждите

Между тем, полагает директор «Интерфакс ЦЭА» Михаил Матовников, именно политика ЦБ и Минфина, вернее, их нескоординированные действия по подавлению инфляции в прошлом году, стали причиной кризиса ликвидности в банковской системе. В доказательство эксперт приводит следующие аргументы:  

— До прошлого года ЦБ использовал канал предложения денег через покупку валюты. Этот канал позволяет равномерно раздать деньги каждой точке банковской системы: и крупным банкам, и мелким. Во втором полугодии ЦБ перешел к политике плавающего валютного курса, в результате резко снизилось предложение рублей. Параллельно Минфин решил: у нас вся страна занимается бухучетом по методу начисления, причем он отчитывается по кассе последний. И ведомство в течение всего года показывало рекордный профицит, сознательно ограничивая расходы бюджета, а попросту говоря, не платя бюджетополучателям. К августу был накоплен профицит консолидированного бюджета в 2,5 трлн рублей. При ВВП России в годовом выражении около 50 трлн рублей из экономики было изъято 5% ВВП! 2,5 триллиона — это, по сути, весь рынок ОФЗ целиком, чудовищная часть российских ликвидных активов. И при этом Минфин еще и занимал, чтобы увеличивать резервный фонд.

Чтобы смягчить удар, который могла бы понести банковская система, Минфин начал предоставлять ликвидность. Но через механизмы, доступные ограниченному кругу банков: аукционы по размещению средств на депозиты. В итоге на эти средства могли рассчитывать только банки из топ-30, а до более мелких ликвидность просто не дошла. Они, понятное дело, начали активнее привлекать деньги вкладчиков, повышая ставки по депозитам. Госбанки вроде бы в краткосрочной перспективе в деньгах и не нуждались, но понимая, что средства Минфина — ресурсы короткие, тоже включились в гонку ставок. В результате выросла стоимость кредитов корпоративных заемщикам. Плюс к этому — вывод части ресурсов из России дочерними иностранными банками из-за проблем их материнских компаний в европейских странах. Вот так в условиях прекрасной макроэкономической ситуации, отличных цен на нефть, падающей инфляции началась война за ресурсы, которая и привела к проблеме, поднятой на самый высокий уровень, — удорожанию кредита.

— Тем не менее в текущем году ЦБ не намерен отказываться от политики плавающего курса рубля, — уверен Михаил Матовников. — Более того, считается, что этот курс хорошо себя зарекомендовал, так как полностью отбил атаки спекулятивного капитала и в значительной степени способствовал девалютизации экономики. Поэтому ЦБ, как и прежде, будет ориентироваться не на уровень ставки в экономике, а на уровень ставки овернайт. Это достаточно странная и, на мой взгляд, ошибочная политика. Но она такова, и с этим придется считаться. Темпы роста банковской системы, прибыли, кредитования не являются сегодня для ЦБ важным ориентиром, он по-прежнему будет делать ставку на управление инфляцией. Поэтому смены приоритетов денежной политики банкам ждать не стоит.

Всегда чуть впереди

В результате наиболее уязвимы в очередной раз оказались частные банки с клиентским некэптивным бизнесом и высокой зависимостью от средств физических лиц, в то время как государственные игроки, получившие основную долю ликвидности, укрепили свои позиции. Окончательное и бесповоротное лидерство банков с государственным участием в сегменте корпоративного кредитования — главный итог кризиса ликвидности 2011 года.

— Хотя мы никогда и не стремились конкурировать с госбанками, тем не менее почувствовали на себе мощнейшее давление этого фактора. Клиенты, которые кредитовались у нас под 11 — 12%, с легкостью получали в госбанках средства под 9%. Я считаю, что таким образом конкуренция в сегменте корпоративного кредитования была окончательно ликвидирована, потому что весь рынок кредитования юридических лиц сместился в сторону топ-10 банков. Впрочем, это заставило нас еще больше сконцентрироваться в сегменте розницы, а также малого и среднего бизнеса, — подводит итог председатель правления СКБ-банка Владимир Пухов.

Это первый вызов, брошенный частным универсальным банкам. Именно они, давно и стабильно работающие в регионе, создают пока хоть какую-то конкурентную среду в банковской сфере на территории Урала и Западной Сибири. Мы попробовали оценить, как они будут на него реагировать.

Еще до недавнего времени основной тезис в такой дискуссии свелся бы к качеству сервиса: мы быстрее, умнее, комфортнее. Но за последние пару лет госбанки существенно подтянулись, что видно хотя бы по тому, как меняется Сбербанк. И если другие не будут на это реагировать, они начнут сдавать позиции уже и в рознице. Поэтому вопросы создания качественной системы управления рисками, портфелем приобретают сейчас ключевое значение. Павел Самиев обращает внимание на три «серых зоны» риск-менеджмента, которые он видит среди небольших банков:

— У акционеров небольших банков всегда есть друзья, которым хочется предоставить какие-то преференции. Нормальный риск-менеджер запретил бы выдачу ссуд таким заемщикам, но по «политическим» причинам банк этого сделать не может: кажется, что свой заемщик хорош, хотя на самом деле это далеко не всегда так. Вторая зона — это стабильность пассивной базы: мы видели панику вкладчиков даже в относительно спокойные периоды. Я считаю, что риск-менеджеры должны отслеживать выполнение требований к структуре и качеству пассивов. Третье — стремление специализироваться в отдельных отраслях. По факту у нас нет нормативов и особых требований со стороны регулятора, но на практике увлеченность одной специализацией создает большие риски для организации в целом.

Получается, что только за счет старой проверенной клиентуры частным банкам конкурировать на рынке будет все сложнее. Нужны новые клиенты, причем желательно более качественные, чем те, каких могут привлечь госбанки. По сути, речь идет о том, что частные банки в сегменте розницы и МСБ всегда должны идти впереди госбанков.