8. Поэты и писатели

второй половины I – первой половины II в.

Среди литераторов последних десятилетий Республики – первых столетий Империи выделяется несколько направлений: архаическое, представители которого использовали неологизмы и архаизмы для украшения речи (Фронтин, писатель Корнелий – воспитатель Марка Аврелия), софистическое – (большое внимание уделялось совершенствованию формы (Герод Аттик), писатели аристократического круга и сатирическая литература (Ювенал, Лукан, Марциал).

Марк Анней Лукан (39–65 гг.), происходивший из Кордовы, племянник Сенеки, близкий ему по взглядам, считается самым значительным после Вергилия создателем эпических произведений. Он входил в круг Нерона, но из-за зависти императора к его популярности попал в опалу; в 64 г. принял участие в заговоре Пизона и покончил самоубийством по приказу императора. Славу Лукану принесла поэма «Фарсалия», в которой изображена гражданская война, завершившаяся приходом к власти Цезаря, при этом автор выразил симпатии противникам диктатора: Помпею, Бруту, Кассию, а особенно Катону Младшему, которого он считал наиболее последовательным республиканцем. От поэмы сохранилось 10 книг, для которых характерны многочисленные риторические отступления, трагический пафос и мистика.

Марк Валерий Марциал (ок. 40 – ок. 102/104 г.), поэт испанского происхождения из семьи всадника; с 64 г. жил в Риме, имея статус клиента, владел домом и виллой и получал поддержку друзей и покровителей, но, не сумев снискать расположения создателей принципата Антонинов (Нервы и Траяна), вернулся на родину. Марциал является создателем беспощадных эпиграмм, в которых клеймил глупость, лицемерие, расточительство, моральную распущенность и физические недостатки; высмеивал нравы столичной знати. Его эпиграммы посвящены и другим социальным категориям: артистам, врачам, юристам, философам. Ему принадлежат стихотворные сборники «Ксении», «Анафореты», посвященные приносимым и уносимым подаркам; «О зрелищах», созданное в память открытия амфитеатра Флавиев, среди которых он особенно восхвалял Домициана, что обусловлено зависимым положением поэта от императора. Эпиграммы Марциала были популярны в период поздней Античности и оказывали влияние на развитие жанра.

Децим Юний Ювенал (ок. 60 г. – после 127 г.), выдающийся поэт-сатирик; противоречивые данные о его жизни свидетельствуют, что он получил блестящее образование, хотя и происходил из незнатной семьи Аквина; имел патронов, занимался адвокатской практикой, был ритором; после достижения материального благополучия всецело посвятил себя литературной деятельности, став автором многочисленных сатир, обличающих пороки современного ему общества (известно о 5 книгах, до нашего времени дошло 16 сатир). Наиболее острые произведения были созданы до 120 г., в них критиковались бездарные поэты и поэты-архаисты, избравшие темой мифические сюжеты. В эти годы он писал и об унизительном положении клиентов, хорошо ему известном по собственному опыту; о бедняках, обитающих в инсулах, где в любой момент мог вспыхнуть пожар и опасно ходить по улицам: может свалиться черепица с крыши давно не ремонтируемых домов или встретиться грабитель. Одновременно он изобразил и другой мир – привилегированных кварталов, где царят разврат, обжорство и доносы, стремление угодить фаворитам императора. Пожалуй, Ювенал – один из немногих поэтов, которые осмелились произнести такие слова: «Наполовину задушенный мир терзался последним Флавием, / Рим пресмыкался пред лысоголовым Нероном» (характеристика Домициана Флавия; Сатира IV). Многочисленны его выпады против «любимцев Домициана». Однако следует отметить, что поэт избегал упоминать имена принцепсов, на время нахождения у власти которых пришелся расцвет его творчества, – Траяна и Адриана. Правда, существует предположение, что около 100 г. поэт был сослан за стихи, направленные против мима Париса, фаворита императора. Ранние сатиры создали Ювеналу славу яркого поэта, отразившего противоречия современного общества. С его именем связано представление о сатире как жанре обличительной, гневной поэзии. Поздние сатиры в основном были посвящены размышлениям поэта над морально-философскими проблемами, лишены характерной для первого периода творчества остроты. Ювенал использовал бытовую народную лексику; в его произведениях многочисленны метафоры, гипербилизироване изображение действительности при обличении раболепства при дворе, безнравственности и бесстыдства выскочек и их чрезмерной роскоши, корыстолюбия, стремления к богатству и власти, при показе извращенных отношений между людьми и жалкого положения клиентов. Сатиры пронизывают пессимизм и безысходность. Ювенал был популярен в Средневековую эпоху, некоторые сентенции его стихов стали крылатыми выражениями.

В творчестве Ювенала, пожалуй, в большей степени, в сравнении с другими поэтами, присутствует тема, отражающая отношение римского общества к женщине:

Пусть она лучше поет, чем по городу шляется всюду,

Наглая, в кучки мужчин вмешаться готовая смело,

Или в присутствии мужа ведет разговоры с вождями

(Прямо с похода), глядя им в лицо и ничуть не краснея.

Этакой все, что на свете случилось, бывает известно:

Знает она, что у серов, а что у фракийцев.

Безусловно, не только поэты касались «женского вопроса». Сенека Старший отмечал, что упадок нравов в Риме дошел до таких размеров, что «никого не сочтут слишком легковерным, если он заподозрит женщину в неверности». В данной связи понятно законодательство, восходящее к Октавиану Августу, касающееся семьи, поощрение тех, кто имел трех детей, ибо падала рождаемость, увеличивалось количество разводов и холостяков. В период Ранней империи усилилось влияние женщин, некоторых из них императоры удостаивали даже консулярского звания (в основном родственниц). Известны примеры, когда женщины добивались для сыновей или племянников должностей. О влиянии женщин на государственную политику свидетельствует время принципата Александра Севера.

Моральная деградация, поразившая римское общество, вызывала, особенно у римской аристократии, попытку реставрации исконно присущих римлянам старинных доблестей, таких как fides (верность), pietas (благочестие), virtus (мужество), а у поэтов-сатириков – стремление показать охватившую общество болезнь.

Лукиан (ок. 120 – ок. 190 г.), писатель-сатирик, уроженец Малой Азии; в многочисленных произведениях касался вопросов философии, этики, религии, литературы, истории, используя диалоги, письма, рассказы, пародийно излагал мифы, критикуя религиозные взгляды, в том числе и христианство, высмеивал суеверия. Беспощадный в критике социума, изображал риторов и философов пустопорожними болтунами, оторванными от реальной жизни. Но он и сочувствовал тем, кто дышит отравленным преступлениями воздухом Рима. Сюжеты его произведений свидетельствуют о блестящем знании различных культурных явлений, остроумии автора, ярком и образном языке (он писал на греческом). Лукиан первым ввел в произведения сатирический диалог и сочетание сказочно-фантастических деталей и бытовых реалий.

Среди сочинений Лукиана два занимают особое место – «Как писать историю» (критика современных писателю историков) и «Похвальное слово мухе», представляющее пародию на панегирики, создателями которых выступали не только стихотворцы. (Несколько веков спустя своеобразным подражателем поэта стал Эразм Ротердамский, написавший «Похвалу Глупости».) С присущим ему сарказмом Лукиан охарактеризовал историков, создававших панегирики императорам, а не исторические труды. Поучая их, он писал: «Пусть разум уподобится зеркалу, чистому и блестящему и точному по центру, и каким оно восприняло образы вещей, таким пусть их покажет, не исказив в форме и цвете… Правда, большинство думает, что не надо никаких наставлений в этом деле, так же, как не надо уменья для того, чтобы ходить, смотреть или есть, и считает, что писать историю – дело совсем легкое, простое, доступное каждому, кто только может изложить все, что ему придет в голову. Но ты, конечно, и сам знаешь, мой друг, что это дело не из легких, и его нельзя делать спустя рукава; как и всякое другое дело в литературе, оно требует наибольшей работы мысли.

Итак, да будет мой историк таков: бесстрашен, неподкупен, независим, друг свободного слова и истины, ‹…› не руководящийся ни в чем дружбой или враждой, не знающий пощады или жалости, ложного стыда или страха, справедливый судья, доброжелательный ко всем настолько, чтобы не давать больше, чем он того заслужил; чужестранец, пока он пишет свой труд, не имеющий родины, не знающий никакого владыки, не мечущийся во все стороны в зависимости от чужого мнения, но описывающий то, что есть на самом деле».

К историческим сюжетам обратился в период принципата Адриана Анний Флор, создавший краткую историю от времен Ромула до Октавиана Августа – «Эпитому», в большей мере являющуюся сочинением, прославляющим Рим, нежели историческим трудом. Правда, Флор пытался осмыслить ход исторического процесса, полагая, что, как и отдельный человек, Рим пережил младенчество, юность, зрелость и, наконец, наступила дряхлость – римляне больше не присоединяют новых земель, не тренируют мышц и приближаются к смерти. Юностью римского народа он считал время до Пунических войн. (Вспомним в данной связи Саллюстия, который полагал, что победа над последним крупным противником способствовала развитию кризисных явлений.) Но литературную славу Флору принесла не «Эпитома», а лирические стихотворения и едкие эпиграммы.