3.5. Тяготение к Германии. Желания и возможности

Желая усилить политические позиции режима, значительно

потерявшего свою популярность в результате войны с кочевыми

обществами, и стремясь улучшить экономическое положение,

Реза шах в 30-х годах сделал упор на внешний фактор. Этот выбор

во многом соответствовал воззрениям иранских буржуазных

деятелей, эмигрантов, обосновавшихся в Германии еще в период

Первой мировой войны. В издаваемых ими на персидском языке

журналах «Каве» и «Ираншахр» рассматривались социально-экономические

и культурные проблемы Ирана.

Тяготение Ирана к Германии в области торговли и техникоэкономического

сотрудничества имело весьма неоднозначные

результаты с точки зрения интересов страны. Правда, между двумя

странами значительно возрос торговый обмен, и германские

фирмы приступили к разработке проектов и осуществлению строительства

первых сталепрокатных станов в Иране. Готовясь к

войне, накануне нападения на СССР, Германия закупила в Иране

большую часть собранного урожая зерновых, в результате чего к

началу зимы 1941 г. малоимущие и неимущие иранцы оказались

под угрозой голода. Большинство построенных в 30-е годы зернохранилищ

были полупусты. Правительство вынуждено было

обратиться за содействием к английским властям относительно

14* 195

поставок зерновых из Британской Индии. Позитивная реакция

английских властей на иранскую просьбу в некоторой степени

позволила смягчить угрозу голода в Иране.

Отмечая рост прогерманских тенденций во внешнеполити

ческой линии Ирана, тем не менее, следует отметить, что в со

ветской и английской политико-исторической литературе пред

намеренно значение этой тенденции преувеличивалось.

Ради восстановления исторической правды необходимо отка

заться от ставшей традиционной для советской историографии

сильно преувеличенной интерпретации «прогерманской полити

ки» Реза шаха.

История этих отношений неверно излагалась не только в

период Второй мировой войны, но и в последующие десятилетия.

Так, в «Истории Ирана» (изд. МГУ, 1977 г.) делается заключение,

что «гитлеровцы превратили Иран в антисоветский военный

плацдарм» [64]. Это утверждение никакими фактами не под

тверждается. Германия времен А. Гитлера ни одной военной базы

или военного объекта в Иране не имела. В работе А. Башкирова,

изданной в 1954 г., говорится о том, что будто в Иране «под ви

дом всевозможных "специалистов" орудовало несколько тысяч

"германских шпионов и разведчиков» [65]. Это - один из досужих

вымыслов. Много неверных сведений о близости руководства

Иранаи Германии как общего характера, так и частного. Некото

рые факты до сих пор перекочевывают из одной книги в другую.

В вышеназванной «Истории Ирана» повторяется, например,

сообщение о том, что для организации профашистского выступ

ления в начале 1941 г. в Тегеран прмбыл руководитель одного из

разведывательных центров фашистской Германии адмирал Кана

рис. Эти сведения Ссылками на достоверные источники не под

тверждены. Не соответствуют действительности и сведения о

«планируемом» немцами государственном перевороте. Будто бы

намечалось его «произвести... силами созданных из проживаю

щих в Тегеране немцев специальных фашистских батальонов с

привлечением группы профашистски настроенных офицеров

иранской армии, которые были вовлечены в фашистский заго

вор» [66]. Подобные ответственные утверждения оставались без

ссылок на источники.

Для советской исторической литературы по Ирану было

характерно упрощенчество, попытка окрашивать порою сложный

политический процесс в два цвета - красный и черный. Исторические

документы и материалы позволяют выявить в развитии

общественно-политической ситуации Ирана 30-х годов наличие

достаточно противоречивых тенденций. Появление отчетливого

прогерманского течения было связано с усилением роста персидского

национализма и оппозиционных» в отношении диктатуры

Реза шаха, настроений. Для современного читателя может показаться

парадоксальным заключение английского дипломата о

том, что в Иране «симпатии коммунизму среди интеллектуалов...

сочетаются с прогерманскими настроениями» [67]. Но это утверждение

воспринимается как естественное, учитывая, что это было,

во-первых, время советско-германского сближения (весна

1940 г.) и, во-вторых, роста оппозиционных настроений в иранском

обществе против диктатуры Реза шаха. Националистические

силы были склонны воспользоваться новой геополитической ситуацией

для упрочения своих позиций.

Не вызывает удивления и то, что английский дипломат

Э. Ламбтон в отчете Форин офису писала: «Возможно, не было

бы преувеличением утверждать, что 70% среднего и высшего

классов Северного Ирана настроены прогермански» [68]. Но, по

ее мнению, общая численность немцев в Иране в тот период была

не так велика. Она составляла 1700-2000 человек [69]. Как она

полагала, это, возможно, «наиболее точная» цифра. Кстати, Э. Ламбтон

писала, что многие из них появились и в Иране со времен

начала войны, но выражала сомнение в том, что вновь прибывшие

- «просто коммерсанты».

В то же время английский посланник в Тегеране Ридер

Буллард в мае 1940 г. в своем циркуляре предупреждал всех

консулов о возможной попытке со стороны немецких колонистов

совершить переворот в иранской столице и призывал их быть

готовыми при необходимости к сожжению секретных документов.

Но он же выражал сомнение в том, что иранские власти

могут одобрить «нелегальную деятельность немцев, так как они

(иранские власти. -С.А.) ведут себя вяло, возможно, из-за страха

перед Россией» [70].

Британские дипломаты отмечали, что германцы в своей

деятельности большое значение придавали подкупам, и наиболее

коррумпированным называют премьера Али Мансура.

Все эти данные, однако, не дают возможности делать

заключение о значительных достижениях германо-фашистской

агентуры в Иране. Отношение иранских властей к Германии в

этот период отличалось двойственностью и нестабильностью. На

них большое воздействие оказывало давление со стороны Советского

Союза и Великобритании. Они неизменно обвиняли Реза

шаха в симпатиях к фашистской Германии.

В этой связи большой интерес вызывают эпизоды, свидетельствующие

о негативных сторонах ирано-германских отношений.

Публицист Сейф Азад, при финансовой и технической помощи

правительственных кругов фашистской Германии, издавал в

Тегеране в 1933-1935 гг. на персидском языке богато иллюстрированный

еженедельник с изображением свастики на обложке.

Он назывался «Иран-е бастан» («Древний Иран»). Издатель журнала

был известен своими прогерманскими настроениями со времен

Первой мировой войны, когда он входил в группу германского

разведчика В.О. Хентинга [71]. Еженедельник, на страницах

которого откровенно проповедовались идеи фашизма и в

этой связи подчеркивалась принадлежность иранцев к арийской

расе, после двух с лишним лет существования был закрыт властями.

Автору пришлось эмигрировать в Индию [72].

Другим шумным делом, связанным с деятельностью профашистски

настроенных иранцев, был арест и привлечение к суду

осенью 1939 г. большой группы военных и гражданских лиц,

подозреваемых в попытке организовать «государственный переворот

». Об этом факте советская историография тщательно умалчивала.

В числе арестованных были курсанты офицерского училища,

один выпускник юридического факультета, ряд общественно-

политических деятелей, связанных с немцами еще со времен

Первой мировой войны. Все они были обвинены иранским судом

в попытке осуществить действия, направленные против безопасности

страны, и в организации антимонархического заговора.

Главным обвиняемым во время судебного процесса оказался

Мохсен Джахансуз. Он перевел на персидский язык книгу А. Гитлера

«Майн кампф» и выпустил ее под другим названием. 23 февраля

1940 г. по приговору суда М. Джахансуз был расстрелян.

Курсанты, а также гражданские лица были осуждены на различные

сроки тюремного заключения. Впоследствии многие из них

были досрочно освобождены [73].

Согласно иранскому автору X. Мо'тазеду, судебное дело,

возбужденное против М. Джахансуза и других обвиняемых, имело

почти прозрачную политическую подоплеку. По его мнению,

судебный процесс представлял собой реакцию Реза шаха на постоянные

обвинения его со стороны английских властей в тайном

сотрудничестве с Германией и симпатиях к фашизму, вопреки

официально провозглашенному нейтралитету. Представляется,

что подобная оценка полностью не отражает мотивы, которыми

руководствовался Реза шах, допуская такие крутые меры в отношении

профашистски настроенных лиц. Следует учесть, что в

этот период (по иранским данным) наблюдалось ослабление влияния

шаха среди высшего офицерского состава нового поколения.

Поэтому суд над кадетами должен был, по мнению шаха,

служить предупреждением для некоторых членов генералитета.

Видимо, ему казалось, что среди них могли быть деятели, которые

в известных случаях пошли бы на сотрудничество с германской

агентурой.

Наконец, следует упомянуть, что фашистская Германия временами

открыто выражала свое недовольство иранским правительством.

20 ноября 1939 г. немецкое радио из Берлина приступило к

передачам на персидском языке. Его работой руководил иранецэмигрант

Бахрам Шахрох [74], сын видного и состоятельного

иранского политического деятеля Арбаба Кейхосрова Шахрохи,

члена парламента от парсов.

Если в начальный период передачи персидской редакции немецкого

радио в отношении Ирана имели несколько одобрительный

тон, то с расширением победоносных захватнических войн

гитлеровцев в них стали преобладать явно критические сюжеты.

Более того, в передачах делались намеки на то, что, мол, Реза

посажен на трон англичанами. Чтобы предотвратить такую открыто

враждебную, пропаганду против шаха, из Тегерана в Берлин

была направлена специальная делегация.

В то же время после нападения фашистской Германии на

Советский Союз шах и его близкое окружение, не отказываясь от

официально объявленного нейтралитета, явно проявили склонность

к выжидательной тактике. Эта политика стала очевидной,

когда Реза шах первоначально не решился выполнить советские

требования о полном выводе немцев из Ирана. Если битва за Кавказ

завершилась бы победой немцев, то, видимо, Германии

удалось бы в конечном счете вовлечь Иран в войну в качестве

своего союзника.

Установление между СССР и Соединенным Королевством союзнических

отношений, однако, обусловило возникновение такой

международной обстановки, при которой ни один политический

шаг иранского правительства не сумел бы предотвратить вторжение

антигерманской коалиции на территорию страны. Именно в

этом фокусе следует рассматривать чрезвычайные дипломатические

меры, предпринятые поздним летом 1941 г. правительствами

Великобритании и Советского Союза в отношении Ирана.

Наше утверждение опирается как на анализ политической

линии союзников, так и на данные, впервые приведенные в

мемуарах генерала Хосейна Фардуста. Он подтверждает, что

назначение осенью 1939 г. д-ра Матина Дафтари премьером было

проявлением прогерманской тенденции в политике Реза шаха. Но

под давлением Великобритании и ее иранских сторонников из

числа верхушки шах вынужден был вскоре отправить в отставку

43-летнего Дафтари. Он утвердил на посту премьера Али Мансура,

политика малоизвестного. Согласно генералу, англичане тогда

потребовали у Реза шаха сделать еще один важный шаг - в течение

48 часов выслать из страны около 600 немецких специалистов,

включая членов их семей. Это требование было выполнено.

За сутки свыше 600 немецких специалистов были отправлены

автобусами в Турцию [75].

Представители трех союзных держав (СССР, Англии и США),

согласно Фардусту, открыто заявили иранским властям о том, что

им необходимо ввести свои войска на иранскую территорию, чтобы

получить доступ к трансиранской железной дороге, с целью ее

использования для транспортировки в СССР военной техники и

других материалов. Шах предложил доверить эту миссию иранским

властям. Однако на это союзники ответили отказом. По

словам генерала, осознав неминуемость вторжения войск союзников,

шах впал в депрессию. Зная, что. сопротивление иранских

войск союзникам не окажет никакого влияния на ход предстоявших

событий, тем не менее, Реза шах дал указание оказать союзникам

сопротивление. Его решительность объяснялась политическими

соображениями [76].

В то же время осложнение внутриполитического положения

оказалось на руку Москве и Лондону. Наиболее ярые сторонники

активного сотрудничества с фашистами, особенно в военных кругах,

стали вести пропаганду в пользу военного союза с Германией,

твердили о «достойной встрече» гитлеровских полчищ в

Закавказье. Правительство СССР летом 1941 г. трижды (26 июня,

19 июля и 16 августа) направляло ноты иранскому правительству

о несовместимости «покровительства» иранских властей фашистской

агентуре с принципами советско-иранского договора 1921 г.

и официальным заявлением о нейтралитете. В таком же плане

действовала британская дипломатия.

Премьер-министр Англии У. Черчилль предложил советскому

правительству осуществить совместную кампанию в Иране.

«Предлагая провести совместную англо-русскую кампанию в

Персии, - писал У. Черчилль, - мы добивались главным образом

открытия коммуникаций от Персидского залива до Каспийского

моря». Согласно предварительной договоренности с Англией и

по ее предложению, Советский Союз временно ввел в сентябре

1941 г. свои войска на иранскую территорию.

Одновременно в южную часть страны вступили английские

войска. Вооруженные силы Ирана оказали слабое сопротивление

войскам союзников, и кампания была завершена в течение нескольких

дней.

Вступление на территорию Ирана союзнических войск вызвало

падение правительства и отречение Реза шаха (16 сентября

1941 г.) в пользу наследника престола - Мохаммеда Резы Пехлеви.

Новый шах и вновь сформированное правительство выразили

желание сотрудничать с союзными державами. Большая часть

германских подданных была арестована и интернирована.

В 1942 г. был подписан договор о союзе между СССР, Великобританией

и Ираном, устанавливающий политико-правовые

основы отношений этих государств в период войны с фашистской

Германией.

13 Зак. 65