4.4. Проблема южной нефти

Одним из важных политических пунктов в работе парламента

нового созыва стало обсуждение ирано-советского соглашения о

создании совместного нефтяного общества. Дебаты проходили в

совершенно новой политической ситуации. В результате вывода из

страны подразделений советских вооруженных сил и разгрома

движений за автономию в Иранском Азербайджане и Северном

Курдистане было сильно подорвано влияние СССР в Иране.

Политический авторитет Кавама значительно возрос. Он стал

активнее пользоваться поддержкой США и Великобритании.

В августе 1947 г. советский посол предложил ему подписать текст

договора по «северной нефти» [50]. Кавам ответил отказом. Подобный

шаг он объяснил необходимостью одобрения текста предварительного

соглашения меджлисом. Вскоре в ходе его обсуждения

от имени группы депутатов, видных политических деятелей,

в президиум меджлиса поступил законопроект по поводу ираносоветского

соглашения по нефти от 4 апреля 1946 г. Его текст

был подготовлен Шафаком Резазаде, другом Кавама, известным

своими симпатиями к американцам.

В преамбуле текста отмечалось, что, подписывая обсуждаемое

соглашение, премьер исходил из добрых намерений. Однако

Национальное собрание (меджлис) считает, что содержание подписанного

Кавамом в апреле 1946 г. предварительного соглашения

относительно «северной нефти» не соответствует условиям

статьи 2 закона о нефти от 2 декабря 1944 г. (Первая статья упомянутого

закона запрещала представителям иранского правительства

вести с официальными или неофициальными лицами из иностранных

государств «переговоры по поводу нефтяных концессий

или подписывать какие-либо соглашения».) Исходя из этого,

подписанное с советским представителем соглашение (от 4 апреля

1946 г.) объявлялось «не имеющим законной силы и несуществующим

». Как члены Демократической партии Кавама, так и сторонники

оппозиции, во главе с доктором Мохаммедом Мосаддыком,

проголосовали за утверждение предложенного законопроекта.

Из 104 присутствующих членов меджлиса только двое

высказались против аннулирования соглашения известного под

названием «Кавам-Садчиков». Вместе с тем Шафаком Резазаде в

законопроект был включен пункт, который ставил под сомнение

законность деятельности АИНК [51]. Так, в последнем, пятом,

пункте говорилось: «Правительству вменяется в обязанность во

всех случаях, когда права иранского народа в отношении природных

богатств его страны, будь то ископаемые или другие источники,

ущемлены, например, в случае с южной нефтью, с целью

восстановления национальных прав вступить в переговоры (с

кем, в законе не указывается. -С.А.) и принять необходимые

меры (с целью восстановления нарушенных прав) и об их результатах

поставить в известность меджлис» [52]. Таким образом,

закон от 22 октября 1947 г. выдвигал, по существу, вопрос о неизбежности

переговоров с АИНК относительно соблюдения ею

условий концессионного соглашения 1933 г. и в случае необходимости

внесения в него определенных изменений с целью восстановления

прав Ирана.

В ноябре 1947 г. были возобновлены переговоры между Пирния

и Гоби по нефтяному вопросу. На этот раз иранское правительство

предложило обсудить более широкий круг вопросов, что

вызвало отрицательную реакцию АИНК, и в декабре переговоры

были прекращены [53].

После вынужденной отставки Кавама на посту премьер-министра

его сменил Ибрагим Хакими, выходец из аристократической

семьи, известный своими связями с Великобританией.

При нем никаких шагов для восстановления национальных прав

Ирана в отношении южной нефти, что требовал закон 1947 г.,

фактически не предпринималось, а А. Наджм, министр финансов

в новом иранском правительственном кабинете, открыто защищал

интересы компании. Это было одной из основных причин

быстрого падения правительства Хакими.

При преемнике Хакими, Абдольхосейне Хажире, в августе

1948 г. были возобновлены переговоры между Пирния и Гоби. Но

на этот раз они зашли в тупик. Под давлением общественного мнения

Хажир потребовал, чтобы правление компании направило в Тегеран

официальную делегацию для ведения переговоров по вопросу

о нарушении АИНК прав Ирана на южную нефть. Компании пришлось

командировать в Тегеран делегацию во главе с вице-председателем

своего правления Н. Гэссом. Руководитель иранской делегации

министр финансов М. Варасте в сентябре 1948 г. вручил

главе делегации АИНК меморандум из 25 пунктов, в котором были

сформулированы основные претензии Ирана к компании [54].

В меморандуме указывалось, что в течение 15 лет со времени

подписания соглашения 1933 г. АИНК нарушало его многие

важные статьи. Далее отмечалось, что в нарушение соглашения

1933 г. АИНК в своих расчетах с иранским правительством не

учитывала колебаний цен на золото и не выплачивала Ирану

предусмотренную соглашением компенсацию. Подчеркивалось,

что увеличение английским правительством подоходного налога

с компаний, в том числе с АИНК, привело к резкому сокращению

доходов Ирана от нефти. Система исчисления концессионных

платежей Ирану, говорилось в меморандуме, не является честной

и справедливой. Не принимая во внимание падение курса фунта

стерлингов и нарушая соглашение 1933 г., АИНК из года в год

выплачивала иранскому правительству все меньшие суммы по

отношению к фактической стоимости добытой нефти. В 1933 г.

сумма концессионных платежей Ирану относительно общей

стоимости добытой нефти составляла 33%, а в 1947 г. - только

9%. Иран считал незаконной продажу нефтепродуктов английскому

адмиралтейству, британским военно-воздушным силам и

американским монополиям по ценам ниже мировых. Было указано

также на ущерб, который наносило Ирану освобождение АИНК

от подоходного налога и таможенных пошлин на товары, которые

компания ввозила и вывозила. Кроме того, в меморандуме

говорилось, что, несмотря на внесенные иранским правительством

в ноябре 1947 г. предложения, АИНК отказывалось сократить

иностранный персонал и улучшить условия жизни иранских

служащих и рабочих. Выдвигалось требование о необходимости

предоставления иранскому правительству возможности ревизии

счетов и бухгалтерских книг компании, а также первоочередного

пользования информацией о ее деятельности. Иранская делегация

выдвинула и ряд новых претензий. В частности, иранцы обратили

внимание компании на то, что в качестве «роялти» Иран получает

меньше, чем другие нефтедобывающие государства [55].

Из-за обструкционистской позиции представителей АИНК не

удалось добиться прогресса в переговорах. Руководство английской

компании не желало вести переговоры по широкому кругу

вопросов, сформулированных в меморандуме правительства Хажира.

Между тем общественность Ирана выражала недовольство

политикой правительства, оказавшегося неспособным претворить

в жизнь статьи закона от 22 октября 1947 г., требовавшие восстановления

прав Ирана на южную нефть. Все это обусловило падение

кабинета Хажира. 7 октября 1948 г. ушел в отставку министр

финансов Варасте, возглавлявший иранскую делегацию на переговорах

с АИНК, а в начале ноября пал кабинет.

16 ноября 1948 г. правительство возглавил известный своими

консервативными взглядами и связями с двором Саед Мохаммед

Марагеи. Новый кабинет предпринял усилия для того, чтобы при

15 Зак. 65 233

ступить с АИНК к переговорам на базе меморандума, подготовленного

при Хажире. Правительство Саеда обратилось за консультацией

к экспертам по нефти, американским и французским.

Те полностью подтвердили справедливость претензий Ирана к

компании, изложенных в упомянутом документе.

В первых числах февраля 1949 г. в Тегеран снова прибыл

Н. Гэсс. Иранскую делегацию возглавил министр финансов А. Гольшаян.

В переговорах, которые начались 9 февраля и продолжались

с перерывами до середины июля 1949 г., периодически

принимали также участие иранский премьер и председатель правления

АИНК У. Фрезер.

Определенное воздействие на ход переговоров оказывала напряженная

ситуация, которая складывалась в меджлисе и вообще

в политической жизни иранской столицы.

Депутаты меньшинства, выражавшие интересы патриотически

или националистически настроенной части иранской буржуазии,

в своих выступлениях обличали колонизаторскую сущность

деятельности АИНК и других английских учреждений в Иране.

При этом они пользовались поддержкой внепарламентской оппозиции.

Так, в январе 1949 г. на одном из заседаний меджлиса депутат

А. Хаеризаде вручил президиуму письмо, полученное от

группы общественных деятелей страны, в котором была отражена

деятельность английского Шахиншахского банка. В нем говорилось,

что банк с его широким полномочиями наносит ущерб

финансовой и экономической самостоятельности страны, и предлагалось

ограничить его функции кредитованием англо-иранской

торговли. Письмо было подписано известными учеными и общественными

деятелями, противниками проанглийского политического

курса правящей верхушки - М. Нариманом, Данешпуром,

М. Кейханом, Ш. Джазаери и др. [56]

Большое впечатление на иранскую общественность произвело

выступление в меджлисе Аббаса Искандари (Эскандари). Депутат

показал, какими путями английские власти в течение ряда десяти

летий превращали в своих агентов представителей правящих кругов

Ирана, и утверждал, что такие известные политические деятели, как

Хакими, Наджм, Имами (Эмами) являются, по существу, исполни

телями воли правительства Великобритании. Указав, что главным

орудием английской политики в Иране является нефтяная компания,

Искандери внес на рассмотрение меджлиса законопроект об аннули

ровании концессионного соглашения с АИНК [57]. Однако в то время

массовое антианглийское движение еще только начиналось, а

реакционное большинство меджлиса покорно голосовало за политику

шахского двора и правительства. Искандари поддержали лишь

отдельные депутаты. Тем не менее, вопрос о злоупотреблениях

АИНК стал предметом острой дискуссии в меджлисе и вне его среди

общественности иранской столицы.

Вскоре произошло событие, которое было использовано

иранской верхушкой в качестве предлога для наступления на

леводемократические силы. 4 февраля 1949 г. корреспондент газеты

«Парчам-е ислам», близкой к религиозной экстремистской

организации «Федаян-е ислам» («Поборники ислама»), совершил

покушение на жизнь шаха, которое было использовано властями

для усиления гонений на оппозиционные силы. Амир Тахери

признал впоследствии, после крушения шахского режима, что

шахский двор преднамеренно распространил ложную информацию

о связях покушавшегося с партией Туде [58]. Сделано это

было с целью дискриминации левых сил и оправдания введения в

стране чрезвычайного положения. Лишь по истечении многих

дней консервативное большинство меджлиса добилось прекращения

дискуссии об АИНК и снятия с повестки дня предложения

Искандари [59]. Правительство объявило в столице военное положение,

запретило деятельность НПИ, закрыло ряд оппозиционных

газет, как левых, так и происламских.

Как раз в это время наступил кульминационный пункт в англо-

иранских переговорах, начавшихся по инициативе Тегерана.

Прибывший в иранскую столицу У. Фрезер 5 мая встретился с

премьер-министром и вручил ему проект так называемого Дополнительного

соглашения (из 11 статей) к англо-иранскому соглашению

по нефти от 1933 г. Фрезер заявил, что это документ

удовлетворяет все основные претензии Ирана. Однако иранская

делегация, возглавляемая А. Гольшаяном, отвергла проект, как не

отвечающий требованиям статьи «D» закона от 22 октября

1947 г. [60]. Тем не менее, шах и его окружение, будто опасаясь

последствий обострения отношений с компанией (они полагали,

что продолжение конфликта усилит массовое недовольство деятельностью

АИНК), стали добиваться его принятия правительством

Саеда. Иранский премьер сознавал, что, подписав Дополнительное

соглашение, он поставит под угрозу свою политичес

кую карьеру. Поэтому он предпринял поездку в Лондон, где

попытался добиться у руководителей АИНК необходимых, с его

точки зрения, уступок. Саед обратил внимание руководителей

компании и английских политических деятелей на то, что принятие

Ираном соглашения произведет самое неблагоприятное впечатление

на иранскую общественность. Английские представители

остались глухи к его предупреждениям. Не без давления

шахского двора Саед отступил. 17 июля 1949 г. Дополнительное

соглашение было подписано Гольшаяном и Фрезером, а на следующий

день его текст появился в тегеранских газетах.

Соглашение предусматривало увеличение платежей Ирану с

4 до 6 шилл. за каждую тонну нефти, добытую АИНК (ст. 3), а

также дополнительно по 3 пенса за каждую тонну, добытую

сверх 6 млн. т (ст. 7); кроме того, компания обязалась передавать

Ирану ежегодно 20% сумм, переводимых в ее резервный фонд.

АИНК взяла на себя обязательство после ратификации соглашения

иранской стороной внести в иранскую казну из резервного

фонда 5 млн. ф. ст. в погашение просроченных платежей. Компания

освобождалась от уплаты подоходного налога Ирану; взамен

она обязалась выплачивать Ирану дополнительно по 1 шилл. с

каждой тонны добываемой нефти (соглашение 1933 г. предусматривало

9 пенсов с тонны). Минимум 20%-ных отчислений от прибыли

и вложений в резервный фонд был установлен в 4 млн. ф. ст.

(в соглашении 1933 г. эта сумма была определена в 750 тыс. ф. ст.).

И наконец, соглашение предусматривало 20%-ную скидку на сбываемые

на иранском рынке нефтепродукты, тогда как по соглашению

1933 г. скидка частным покупателям составляла 10% [61].

Обнародование текста Дополнительного соглашения вызвало

бурю в оппозиционных кругах, так как соглашение никоим образом

не удовлетворяло требования, сформулированные в меморандуме

иранского правительства. Тем не менее, уже 19 июля соглашение

было передано на рассмотрение меджлиса [62].

Однако форсировать утверждение Дополнительного соглашения

меджлисом не удалось. Несмотря на то, что переговоры с

АИНК протекали втайне и в основном в условиях военного положения,

отдельные общественные организации и политические

деятели тщательно изучали условия сдачи нефтяных концессий в

других странах и различные аспекты деятельности АИНК. Активисты

партии «Иран», представлявшие главным образом неболь

шую группу националистически настроенной тегеранской интеллигенции,

и меньшинство меджлиса решили совместно выступить

против утверждения Дополнительного соглашения [63].

функционеры партии подготовили разоблачающие АИНК и правящие

круги материалы, а депутаты меньшинства использовали

их в своих выступлениях. 23 июля 1949 г., когда начались прения

по поводу Дополнительного соглашения, депутат X. Макки начал

свою рассчитанную на четыре дня речь против утверждения

соглашения. Большинство меджлиса угадало тактику меньшинства,

которое намеревалось затянуть дебаты до истечения срока

полномочий меджлиса XV созыва, т. е. до 28 июля 1949 г. Поэтому

депутаты, выражавшие взгляд двора и правящей верхушки

(Шариатзаде, Аболькасем Амини, Батманкылыч), пытались воспрепятствовать

выступлению X. Макки, порою прибегая к угрозам.

Со своей стороны, депутаты меньшинства (Багаи, Кермани,

Хаеризаде, Азад), желая разоблачить проанглийский, антинациональный

характер политической линии большинства меджлиса и

шахского двора, обратились с интерпелляцией (запросом) к правительству

Саеда, в которой обвинили его во вмешательстве в

законодательные функции парламента, с тем чтобы в интересах

АИНК добиться утверждения Дополнительного соглашения [64].

С окончанием работ меджлиса XV созыва, так и не утвердившего

проект Дополнительного соглашения, завершился начальный

этап борьбы иранской общественности против утверждения

этого документа.

С начала 1949 г. происходили отдельные выступления рабочих

и студентов за восстановление прав Ирана на южную нефть,

а после июля 1949 г. - против заключения Дополнительного

соглашения. Отрицательное влияние на рост антиимпериалистического

и демократического движения оказывало военное положение,

а также репрессии властей. Но вопрос о южной нефти постепенно

становился главной общественной проблемой страны.

Поэтому как правящие круги, так и представители национальной

буржуазии, впервые вышедшие на политическую авансцену как

активная сила, придавали большое значение предстоявшим выборам

в меджлис XVI созыва, которому надлежало решить вопрос о

Дополнительном соглашении.

Встревоженные ростом антиимпериалистического и леводемократического

движения, наиболее опытные политические

деятели из правящих кругов выдвинули идею создания второй

палаты парламента, сената, рассчитывая с его помощью уменьшить

значение меджлиса. Законопроект о созыве сената, предложенный

меджлису министром внутренних дел Манучехром Эгбалем,

был утвержден в мае 1949 г.

Согласно положению, утвержденному меджлисом XV созыва,

из 60 членов сената 30 должны были назначаться шахом, а

остальные - избираться из близкого ко двору ограниченного круга

лиц. Таким образом, учреждение сената еще больше укрепляло

позиции главы государства. Конституционные права населения и

парламента были урезаны также созывом в 1949 г. Учредительного

собрания, на незаконность и непредставительность которого

неоднократно указывали демократические круги. Учредительное

собрание пересмотрело некоторые статьи конституции, касавшиеся

прерогатив шаха. Монарху были предоставлены более широкие

права в отношении роспуска меджлиса и сената. Эти маневры

придворных сил свидетельствовали о намерении не допустить

усиления в меджлисе позиций представителей национальной буржуазии

и добиться утверждения Дополнительного соглашения.

Одновременно активизировались общественные и политические

деятели, выражавшие интересы национальной буржуазии.

Становление политической платформы национальной буржуазии

протекало в условиях нарастания разногласий между правительством

и оппозиционными силами. В сентябре-октябре 1949 г. в

Тегеране состоялся ряд встреч оппозиционно настроенных деятелей

столицы. Это были политические деятели, журналисты, преподаватели

университета, юристы, деловые люди, духовные лица

и т.д. Понимая, что проводимый правительством курс фактически

лишает их всех возможности быть избранными в меджлис, они

решили приложить коллективные усилия для того, чтобы добиться

прекращения прямого и грубого вмешательства властей в ход

выборов в меджлис XVI созыва [65]. Было решено с этой целью

воспользоваться «бестом», т. е. традиционной иранской формой

протеста против политики властей. Специальная комиссия должна

была определить место «беста».

14 октября 1949 г., когда оппозиционеры встретились в доме

известного политического деятеля доктора Мохаммеда Мосаддыка,

тот заявил, что, по его мнению, лучшим местом для «беста»

является шахский дворец. Его предложение было одобрено. Это

означало, что, выступая против злоупотреблений властей в ходе

парламентских выборов, оппозиционные деятели решили апеллировать

к шаху как к главе государства. Участники будущего «беста

» во главе с Мосаддыком направились в Мраморный дворец.

Министр двора А. Хажир передал шаху пожелание прибывших, и

тот разрешил пропустить во дворец 20 человек. Кроме Мосаддыка

в эту группу вошли, в частности, доктор Мозаффар Багаи,

публицист Хосейн Макки, аятолла Гарави, директор газеты

«Дад» Амиди Нури, директор газеты «Сетаре» Ахмед Малеки,

адвокат Карим Санджаби и др. Через некоторое время Амиди

Нури и еще один из принявших участие в «бесте» покинули

шахский дворец. Их заменили Аллаяр Салех и Амир Теймур

Калали. В конце концов участники «беста» и правительство пришли

к соглашению о том, что власти прекратят вмешательство в

ход выборов в меджлис [66].

Возглавлявший эту группу оппозиционеров доктор Мохаммед

Мосаддык был популярным общественным и политическим

деятелем. Он родился 22 мая 1882 г. в Тегеране в семье высокопоставленного

чиновника финансового ведомства. Его мать была

внучкой знаменитого каджарского принца Аббас Мирзы, сына

Фатх-Али-шаха Каджара. Образование Мосаддык получил в Иране,

Франции и Швейцарии. В 1914 г. в Невшателе (Швейцария)

защитил докторскую диссертацию в области права. В 20-х годах

занимал различные государственные посты: был губернатором

провинции Фарс, некоторое время исполнял обязанности министра

иностранных дел. Избирался в меджлис, где голосовал против

законопроекта о провозглашении Реза хана шахом (1925 г.).

В 1928 г. был отстранен от политической деятельности. В июне

1940 г. его арестовали по обвинению в антигосударственной деятельности,

но в декабре того же года освободили. Находился под

надзором полиции в своем имении в деревне Ахмедабад. Вскоре

после отречения Реза шаха (1941 г.), в 1943 г. Мосаддык был избран

в меджлис XIV созыва, где стал лидером внефракционной

группы депутатов. Он приобрел широкую популярность своими

разоблачительными выступлениями против вернувшегося в Иран

в 1943 г. известного англофила Сеида Зии. В тот период Мосаддык

выступал с тезисом о необходимости проведения Ираном

курса «пассивного равновесия» во внешней политике. Суть этой

идеи - не допустить преобладания в Иране какой-либо великой

державы, отказаться от участия в противоборстве между великими

державами и строго придерживаться нейтралистского курса

во внешней политике. Мосаддык был активным поборником укрепления

независимости Ирана. В меджлисе XIV созыва он подвергал

резкой критике АИНК, обвиняя её во вмешательстве во

внутренние дела Ирана (по его инициативе в 1944 г. был принят

закон о нефти, о котором говорилось ранее), резко выступал

(январь 1945 г.) против продления полномочий американской финансовой

миссии во главе с А. Мильспо, прибывшей в Иран в

1943 г. по приглашению правительства Ахмеда Кавама [67].

Добившись своего, принявшие участие в «бесте» общественные

деятели покинули шахский дворец. 23 октября 1949 г. они собрались

в доме Мосаддыка, для того чтобы разработать план действий

на период выборной кампании. Было решено выдвинуть три основных

предвыборных лозунга: свобода выборов, свобода печати, т. е.

приостановление действия антидемократического закона о печати

от 3 марта 1949 г., и отмена закона о военном положении [68].

Во время этой встречи был официально создан Национальный

фронт (НФ) во главе с М. Мосаддыком. Эта политическая

организация представляла собой в тот период не коалицию партий,

как часто пишут, а, скорее, объединение политических деятелей,

выражавших интересы различных группировок национальной

буржуазии. В него вошли и представители патриотически

настроенной интеллигенции, и правые националисты (Хаеризаде,

Багаи и др.), которые в борьбе против английского влияния считали

необходимым опереться на поддержку США. В программе

Национального фронта отмечалось, что он создан сторонниками

обеспечения «социальной справедливости и защиты конституции

». Главной его целью провозглашалось «учреждение национального

(т. е. выражающего национальные интересы. -С.А.)

правительства путем обеспечения свободы выборов и свободы

печати». Были образованы секретариат и правление НФ [69].

Выступление национальной буржуазии против правящей вер

хушки, состоявшей из близких к шахскому двору представителей

консервативных помещиков и компрадорской буржуазии, по сво

ему политическому содержанию было борьбой за власть. Однако

объективно оно выражало интересы всего иранского общества, и

в этом смысле борьба возглавлявшейся Мосаддыком группировки

национальной буржуазии имела явно прогрессивный характер.

«Ограниченные классовые цели» национальной буржуазии [70], о

которых пишет А. В. Башкиров, на самом деле в тот период соответствовали

общенародным интересам.

Мосаддык решительно возражал против превращения НФ в

выразителя интересов какой-либо одной партии и против официального

объединения определенного числа партий. Тем не менее,

к НФ вскоре стали примыкать некоторые уже существовавшие и

образованные после его учреждения буржуазные и мелкобуржуазные

партии. Руководители партии «Иран» были самыми верными

сторонниками Мосаддыка и как бы составляли ядро НФ.

На первых порах вопрос о южной нефти не нашел отражения

в декларациях НФ. Вся деятельность этой организации была направлена

на то, чтобы добиться успеха на выборах в меджлис

XVI созыва. Несмотря на свое обещание, правительство продолжало

протаскивать в парламент угодных ему кандидатов. Однако

убийство 4 ноября 1949 г. членом «Федаян-е ислам» министра

двора А. Хажира, который вместе с начальником Генерального

штаба генералом Хаджали (Али) Размарой руководил действиями,

направленными на то, чтобы не допустить избрания в парламент

представителей НФ и одновременно фальсифицировать результаты

выборов, заставило правительство действовать не так

бесстыдно открыто. По требованию НФ результаты выборов в

Тегеране были аннулированы.

7 февраля 1950 г. на митинге в Тегеране на площади Бахарестан

Мосаддык резко осудил вмешательство правительства в

ход выборов и призвал население столицы голосовать за

кандидатов НФ. Объявленные в начале апреля результаты новых

выборов в меджлис от Тегерана свидетельствовали о победе членов

и сторонников НФ. Наибольшее число голосов было подано

за Мосаддыка, Багаи, Макки, Хаеризаде и аятоллу Кашани. Были

избраны также Шаеган и Нариман [71].

Сразу же после выборов НФ объявил нефтяной вопрос своим

главным делом, считая его ключом к решению всех экономических

и политических проблем страны. Идея сделать лозунг о национализации

нефтяной промышленности стержнем программы НФ

в борьбе за власть принадлежала М. Мосаддыку и доктору Хосейну

Фатеми. Выдвижение на первый план вопроса об АИНК

значительно усилило позиции Национального фронта.

Меджлис XVI созыва приступил к работе в феврале 1950 г.,

когда выборы в столице еще не были закончены. Несмотря на

рост антиимпериалистического движения, правящие круги, особенно

двор, продолжали добиваться утверждения Дополнительного

соглашения. Представители возглавляемой Мосаддыком

группировки национальной буржуазии развернули кампанию

против Дополнительного соглашения. 19 июня Мосаддык зачитал

в меджлисе послание муджтехида Аболькасема Кашани, в котором

тот осуждал соглашение и призывал иранцев восстановить

свои права на южную нефть [72].

В тот же день меджлис постановил передать Дополнительное

соглашение на заключение специально созданной нефтяной комиссии.

26 июня меджлис избрал в состав комиссии 18 депутатов,

в том числе 5 членов Национального фронта: Мосаддыка,

Шаегана, Аплаяра Салеха, Хосейна Макки и Хаеризаде. После

того как попытка протащить через меджлис не отвечавшее

интересам Ирана соглашение о нефти провалилась, правительство

Саеда 18 марта 1950 г. вынуждено было уйти в отставку.

Новый кабинет сформировал Али Мансур (3 апреля). Близкий к

шаху престарелый премьер-министр передал Дополнительное соглашение

в меджлис для обсуждения, однако не выразил своего

отношения к этому документу. Его правительство получило поддержку

меджлиса и сената. Тем не менее, и Али Мансуру вскоре

пришлось уйти в отставку. Но на этот раз отставка правительства

произошла под давлением части проанглийски настроенных правящих

кругов, которым нужен был более решительный защитник

их взглядов на нефтяную проблему. 27 июня 1950 г. шах назначил

премьер-министром генерала Хаджали Размару. Это означало,

что правящие круги намеревались решить вопрос о Дополнительном

соглашении по своему усмотрению, игнорируя оппозиционное

общественное мнение. Указ о назначении начальника

Генштаба премьером, который, кстати, немедленно ушел со своего

предыдущего поста, был издан шахом без предварительного

согласия меджлиса.

X. Размара родился в 1901 г. в офицерской семье. Военное

образование получил в Тегеране и во Франции (закончил СенСир),

в 1937 г. ему было присвоено звание генерала. Он был

одним из самых образованных военных командиров в Иране [73].

Свои политические амбиции он стал проявлять с конца 1947 г.,

после карательных операций вооруженных сил в Иранском Азер

байджане и Северном Курдистане.

Самую активную роль в выдвижении X. Размара на пост премьера

сыграли посольства США и Англии. Список членов кабинета

был составлен при участии американского и английского

посольств еще до того, как ему предложили пост премьера [74].

Желая успокоить широкую общественность, предотвратить

надвигавшийся кризис и укрепить позиции своего правительства,

Размара предпринял ряд внутриполитических и внешнеполитических

акций. В октябре 1950 г. было подписано новое торговое

соглашение с Советским Союзом, тем самым был сделан заметный

шаг в сторону улучшения отношений с Москвой. Вместе с

тем Размара предложил американским советникам покинуть

Иран. Он принял решение отозвать из США группу офицеров

иранской армии, направленных туда на стажировку. Размара

сделал вид, будто расторжение контракта с американской компанией

«Оверсиз Консалтантс», приглашенной в 1948 г. для оказания

помощи в составлении первого семилетнего плана развития,

инициировано его правительством. По мнению некоторых иранских

авторов, деятельность Размары была направлена на установление

«равновесия» в иранском политическом поле. Под этим

имелось в виду, что правительство должно придерживаться принципа

равноудаленности во взаимоотношениях со всеми великими

державами. Согласиться с этим мнением нет оснований. Скорее

всего, некоторыми своими действиями РазМара пытался произвести

подобное впечатление. Отдельные иранские авторы, в частности

доктор Ф. Кешаварз, склонны усматривать тайный умысел

в действиях Размары. Они считают, что Размара намеревался,

опираясь на внешние силы (СССР и Англию), путем переворота

сместить шаха. А затем «раскрыть свой подлинно национальный

облик». Эти высказывания до некоторой степени созвучны тому,

что говорил заместитель министра двора А. Хумен. После гибели

генерала он сообщил английскому дипломату, что якобы стали

известны «явные свидетельства двурушничества Размары». Уточняя

это высказывание, он утверждал, что генерал намеревался

отстранить от власти шаха, заложить в Иране основы президентской

республики левой ориентации, стать президентом страны,

при этом опираясь на протекции Советского Союза. В случае неудачи

генерал будто бы планировал бежать в Южную Америку.

Ссылаясь на газету «Бахтар-е эмруз» (от 19 сентября 1951 г.),

Ф. Азими пишет, что некоторые участники этого предстоявшего

заговора позже были арестованы [75].

Тем не менее, остается фактом, что политика Размары была

направлена на защиту интересов Англии. Как свидетельствует

бывший сотрудник АИНК Фуад Рухани, генерал Размара в сентябре

- октябре 1950 г. неоднократно встречался с представителями

АИНК и каждый раз говорил о своих усилиях, направленных

на утверждение парламентом Дополнительного соглашения.

Вместе с тем Размара добивался у АИНК лучших условий для

Ирана, предлагая некоторые изменения в тексте соглашения. Речь

шла о разделе общих прибылей поровну. В этом вопросе с ним

был солидарен и шах. Первоначально Размара пытался избежать

четкого публичного выражения своих взглядов на Дополнительное

соглашение. Однако обстоятельства вынудили его это сделать.

Представители НФ на заседаниях меджлиса (12, 15, 17 и

19 октября 1950 г.) потребовали от него четкого ответа. Мосаддык

указал, что концессионное соглашение о нефти 1933 г. является

незаконным, так как оно было заключено в период диктатуры

Реза шаха, когда большинство членов меджлиса, утвердившего

соглашение, не были подлинными представителями народа.

Обращаясь к депутатам, он воскликнул: «Если вы утвердите соглашение

Саед-Гэсс, то покроете себя позором, смыть который

никогда не сумеете» [76]. В ответном выступлении Размара вынужден

был подтвердить свое согласие с проектом Дополнительного

соглашения. Иначе, заявил он, правительство не представило

бы законопроект на утверждение меджлиса.

Правительство Размары чинило всяческие препятствия работе

нефтяной комиссии меджлиса. Несмотря на это, она на 25 заседаниях

рассмотрела множество материалов, позволивших вскрыть

вмешательство АИНК во внутренние дела Ирана и нарушение

компанией соглашения 1933 г. На одном из последних заседаний,

протекавшем в напряженной обстановке - в острой борьбе между

сторонниками Мосаддыка, требовавшими аннулирования Дополнительного

соглашения, и большинством во главе с депутатом Имами

(Эмами), выступавшим за новые переговоры с АИНК, - члены НФ

внесли предложение о национализации нефтяной промышленности

страны. Однако остальные члены комиссии отказались поддержать

эту идею. 25 ноября 1950 г. комиссия закончила свою работу, единогласно

отвергнув Дополнительное соглашение на том основании,

что оно недостаточно гарантирует интересы Ирана.

В прениях по отчету нефтяной комиссии депутат от НФ

Махмуд Нариман указал на неразрывную связь вопроса о южной

нефти с проблемой достижения экономической самостоятельности.

«Нет никаких сомнений в том, что политическая независимость

без экономической самостоятельности не имеет никакого значения

», - заявил он [77]. Депутаты от НФ отмечали, что в Дополнительном

соглашении из 25 пунктов иранского меморандума учтены

лишь три. В их речах (особенно в выступлениях М. Мосаддыка,

А. Салеха, X. Макки) усилилась критика антидемократических мероприятий

двора и правительства. Выступая в меджлисе за отмену

закона о печати от 3 марта 1949 г. и закона о правилах объявления

военного положения, отдельные депутаты призывали к ограничению

прав монарха. Мосаддык в одной из своих речей в меджлисе

заявил, что во время встречи с шахом он сказал ему: «Ваше

величество, чем меньшими правами Вы будете пользоваться, тем

больше у Вас будет шансов на сохранение власти» [78].

Росту патриотических настроений в стране в значительной

мере способствовали левые органы печати и газеты «Бахтар-е

эмруз», «Джабхе-йе Азади» и «Шахед», выражавшие взгляды национальной

буржуазии и городских средних слоев.

Генерал Размара продолжал проявлять большую настойчивость

в попытках протащить в меджлисе Дополнительное соглашение.

Он выступал также в роли прямого защитника интересов

шаха в вопросе о прерогативах монарха.

Тем временем деятельность представителей НФ в меджлисе

активизировалась. На 93-м заседании меджлиса XVI созыва

X. Макки от имени Мосаддыка и его сторонников вручил президиуму

меджлиса предложение о национализации нефтяной

промышленности Ирана, составленное 11 депутатами-членами НФ

и подписанное также сторонниками Национального фронта Мир

Сеидом Али Бехбехани, Аббасом Эслами и Каземом Шейбани

[79]. В ответ правительство прибегло к репрессивным мерам:

были совершены налеты на редакции демократических газет, за

депутатами-членами НФ началась постоянная открытая слежка.

Особенность общественно-политической жизни Ирана в конце

1950 г. и в первые месяцы 1951 г. состояла в том, что происходившая

в стенах меджлиса острая борьба между сторонниками

и противниками соглашения с АИНК оказывала мощное воздей

ствие на политизацию общества, на становление массового движения

против Великобритании. В то же время рост движения,

направленного против АИНК и защищавшей ее интересы иранской

верхушки, усиливал позиции Мосаддыка и его сторонников,

подталкивал их на более решительные действия против АИНК и

его иранских приспешников.

Во время обсуждения на 95-м заседании меджлиса отчета

нефтяной комиссии в конце декабря 1950 г. студенты Тегеранского

университета устроили митинг перед зданием парламента.

В принятом на митинге решении, которое было зачитано на заседании

меджлиса, студенты требовали аннулирования концессии

АИНК. 22 декабря в мечети «Шах» состоялся митинг, организованный

Обществом борцов за ислам и аятоллой Кашани. Участники

митинга потребовали национализации нефтяной промышленности.

24 декабря началась новая волна студенческих демонстраций

и митингов. Их участники настаивали на аннулировании

соглашения 1933 г., национализации нефтяной промышленности

и отмене военного положения в Хузестане [80].

Значительное расширение общественной базы выступлений

против АИНК вынудило правительство изменить тактику. На заседании

меджлиса 26 декабря 1950 г. министр финансов Д. Форухар

официально объявил об аннулировании Дополнительного соглашения,

но высказался в пользу дальнейших переговоров с компанией.

Принимавшие все больший размах выступления рабочих,

городских средних слоев и интеллигенции после 26 декабря

1950 г. проходили под лозунгом национализации нефтяной промышленности.

29 декабря 1950 г. в Тегеране состоялся массовый

митинг, в котором участвовали рабочие, ремесленники, учащиеся,

студенты, члены и сторонники партии «Иран» и Общества борцов

за ислам. На митинге была принята резолюция, содержавшая

следующие основные требования: прекратить преследования

представителей прессы, отменить военное положение и национализировать

нефтяную промышленность. Правительство вынуждено

было отступить, и 9 января 1951 г. был издан новый закон о

печати, а 23 января - закон, запрещавший объявление военного

положения без предварительной санкции меджлиса [81].

Еще в декабре 1950 г. была создана комиссия в составе 9 человек

(два члена сената и семь человек меджлиса) для выработки

политики правительства в нефтяном вопросе в целях выполнения

закона от 22 октября 1947 г. В январе 1951 г. депутаты от НФ передали

комиссии предложение о национализации нефтяной промышленности.

Оно получило мощную поддержку вне стен парламента.

В начале 1951 г. в Иране распространилось известие о подписании

между американской нефтяной компанией АРАМКО («Арабиен-

Америкен Ойл Компани») и правительством Саудовской

Аравии соглашения, в котором предусматривалось равное разделение

прибыли от добываемой нефти. Эта новость воодушевила

членов иранского правительства. Как раз в это время Размара вел

переговоры с представителями АИНК. На его предложение о

включении в новое соглашение условий равного распределения

прибылей англичане ответили отказом [82].

26 января 1951 г. тысячи тегеранцев по призыву аятоллы

Кашани собрались на митинг в мечети «Шах». Участники митинга

приняли резолюцию, содержавшую требование о национализации

нефтяной промышленности. Ряд крупных духовных лиц

вскоре поддержали призыв Кашани о национализации нефтяной

промышленности [83]. Популярный «мардж'е ат-таклид» (букв,

«источник подражания» йли «объект для подражания» - так

называют высших шиитских авторитетов, отличающихся значительным

числом «мутакаллидов», т. е. последователей) аятолла

Сейид Мохаммед-Таги и ряд других муджтахидов издали специальные

фетвы, в которых призывали верующих иранцев поддержать

движение за национализацию [84].

Массовое движение за ликвидацию АИНК вызвало тревогу в

политических кругах Англии. 24 января 1951 г. британский посол

Фрэнсис Шеперд вручил Размаре ноту министерства иностранных

дел Великобритании, в которой говорилось, что, хотя АИНК

и английское правительство готовы к переговорам об увеличении

доли Ирана в доходах от добычи нефти до 50%, под угрозой

национализации они их вести не будут [85].

После консультаций с придворными кругами и своими экспертами

Размара 3 марта 1951 г. обнародовал доклад по нефтяному

вопросу, в котором отверг идею национализации. Он указал,

что, предприняв такой шаг, Иран будет вынужден выплатить

АИНК от 300 млн. до 500 млн. ф. ст. в виде компенсации, и к

тому же страна не имеет научных и технических специалистов

для управления нефтяной промышленностью. Премьер-министр

ратовал за заключение «справедливого соглашения» с АИНК.

Общественность и пресса восприняли доклад как защиту интересов

АИНК. В письме, направленном в меджлис в качестве ответа

на выступление Размары, Мосаддык отверг доводы премьер-министра

как необоснованные. Он утверждал, что Иран способен

самостоятельно управлять нефтяной промышленностью и сбывать

добываемую нефть. 7 марта 1951 г. Размара был убит членом

подпольной исламистской организации «Федаян-е ислам» [86].

8 марта 1951 г. нефтяная комиссия меджлиса единогласно приняла

решение, одобрявшее предложение Национального фронта о

национализации нефтяной промышленности. 15 марта меджлис утвердил

решение комиссии и продлил ее полномочия на два месяца

для выработки предложений по осуществлению национализации.

20 марта это решение было одобрено сенатом.

Пришедшее 11 марта к власти правительство Хосейна Ала,

известного своими связями с правящими кругами США, стремилось

свести на нет принцип национализации, не добиваясь аннулирования

принятой резолюции. 14 марта новый премьер-министр

издал циркуляр о запрещении митингов и демонстраций,

ввел на два месяца военное положение в столице и в Хузестане.

На дальнейшее развитие политических событий сильное влияние

оказало рабочее движение, охватившее районы юга, и усилившиеся

антианглийские и демократические выступления по всей стране.

Активизировали свою деятельность профсоюзы в зоне деятельности

АИНК. 16 марта 1951 г., несмотря на запрет, в столице

по инициативе Национального общества борьбы против АИНК

(массовой общественной организации, созданной НПИ) был организован

многотысячный митинг, участники которого потребовали

национализации нефтяной промышленности юга. В ответ на это

АИНК прекратила выплату дотаций нефтяникам Бендер-Машура,

Агаджари, Нефтсефида [87]. В знак протеста против действий

администрации 21 марта в Бендер-Машуре вспыхнула забастовка.

Она охватила также Агаджари и Нефтсефид. Вскоре к забастовщикам

присоединилась часть рабочих Месджеде-Солеймана

и Абадана. 26 марта правительство ввело в зоне деятельности

АИНК военное положение.

Желая угодить Лондону и сбить волну выступлений рабочих,

премьер-министр Хосейн Ала направил в Абадан и в районы

нефтепромыслов войска. Английские военные корабли осуществляли

демонстрацию силы в территориальных водах Ирана, в

Персидском заливе. 29 марта в Абадане правительственные войска

открыли стрельбу по забастовщикам, в результате чего было

убито трое и ранено несколько рабочих. 12 апреля по приказу

военного губернатора Бендер-Машура войска обстреляли мирную

демонстрацию рабочих; было убито 13 человек, в том числе

трое детей. В тот же день в Абадане иранские солдаты убили 6 и

ранили 13 рабочих [88]. Несмотря на произведенные военными

властями аресты рабочих-активистов, забастовка не прекращалась.

Лидеры НФ призывали рабочих отказаться от забастовки,

которая якобы дает повод англичанам спровоцировать военный

конфликт с Ираном.

Рабочие Тегерана, Тебриза, Исфахана, Ахваза и других городов

организовывали выступления протеста против действий властей

и в знак солидарности с нефтяниками. Особенно многолюдным

был митинг протеста в Тегеране, который состоялся

13 апреля 1951 г. по инициативе НПИ, демократических профсоюзов,

Центрального объединенного совета профсоюзов Ирана

(ЦОСПИ) и Национального общества борьбы против АИНК.

Участники митинга потребовали ликвидации АИНК, вывода английских

военных кораблей из зоны нефтяных районов, отмены

военного положения в Хузестане [89]. 22 апреля в Тегеране на

площади Бахарестан состоялся 20-тысячный митинг учащейся

молодежи, также проходивший под лозунгами солидарности с

нефтяниками юга и немедленной ликвидации АИНК. 16 апреля

были удовлетворены требования рабочих Бендер-Машура, Агаджари,

Нефтсефида. Забастовка в Абадане закончилась лишь

25 апреля. Однако выступления рабочих продолжались.

Расширение рабочего и леводемократического движения способствовало

быстрому утверждению 26 апреля 1951 г. нефтяной

комиссией меджлиса закона об осуществлении национализации

нефтяной промышленности из девяти статей. Такое развитие событий

предрешило судьбу кабинета Хосейна Ала: 27 апреля он

подал в отставку. 28 апреля меджлис единогласно одобрил закон.

Премьер-министром был утвержден лидер НФ Мохаммед

Мосаддык [90].