21. Представление альтернатив

Давайте перейдем от этих заметок к методу описания исходного положения. Я начну с вопроса об альтернативах, открытых людям в этой ситуации. Идеально, конечно, было бы сказать, что они должны выбираться среди возможных концепций справедливости. Од­на очевидная трудность заключается в том, как выявить специфику тех концепций, которые представлены исходной ситуацией. И даже допуская, что эти концепции могут быть определены, нет никакой гарантии, что стороны сделают наилучший выбор; ведь наиболее предпочтительные принципы можно и проглядеть. Наилучшей аль­тернативы может и не существовать вообще: вполне постижима ситу­ация, когда для каждой концепции справедливости может найтись другая, еще более лучшая. Но даже если и имеется лучшая из альтернатив, весьма трудно представить интеллектуальные способ­ности сторон, которые наверняка позволили бы им достичь оптималь­ного решения, или просто более или менее правдоподобных кон­цепций. Некоторые решения проблемы выбора кажутся достаточно очевидными, если они являются предметом нашего размышления, но

116

совсем другое дело — это представить себе, как стороны могли бы прийти к этим альтернативам. Таким образом, хотя два принципа справедливости могут и быть лучше концепций, известных нам до сих пор, вполне возможно, что некоторое множество еще не сфор­мулированных принципов может оказаться еще более лучшим.

Для того чтобы приступить к решению этой проблемы, я используя-такой прием. Я просто рассмотрю краткий перечень традиционных концепций справедливости, например тех, которые обсуждались в первой главе, вместе с немногими другими возможностями, обуслов­ленными двумя принципами справедливости. Я затем предположу, что сторонам представлен этот перечень, и от них требуется единог­ласное решение, что некоторая концепция является лучшей среди всех прочих. Мы можем представить, что к этому решению стороны приходят через серию парных сравнений. Таким образом, предпоч­тительность двух принципов должна оказаться результатом всеобщего согласия относительно того, что сравнение их с другими альтер­нативами говорит в пользу этих принципов. В этой главе я, по большей части, сравниваю два принципа справедливости с двумя формами принципа полезности (классический принцип и принцип средней полезности). Позднее я приступлю к сравнению двух прин­ципов справедливости с перфекционизмом и смешанными теориями. Осуществляя ли сравнения, я постараюсь показать, что из всего перечня должны бы быть выбраны именно наши два принципа.

Следует признать, что эта процедура весьма неудовлетворительна. Было бы лучше, если бы мы могли определить необходимые и до­статочные условия для однозначно лучшей концепции справсдливостл, и затем уже выявить концепцию, которая удовлетворяет этим ус­ловиям. Когда-нибудь это и можно будет сделать. Но в настоящее время, однако, я не знаю, как избежать приблизительных и готовых методов. Больше того, использование именно таких процедур может привести к общему решению нашей проблемы. Так, может случиться, что в ходе всех этих сравнений стороны выделят определенные осо­бенности базисной структуры в качестве желательных, и что эти особенности имеют естественные максимальные и минимальные свой­ства. Предположим, например, что для людей в исходном положении рационально предпочесть общество с наибольшей равной свободой. Далее, хотя они предпочитают, чтобы социальные и экономические преимущества работали на общее благо, они в то же время настаивают на ослаблении роли природных и социальных случайностей в преус­певании или непреуспевании людей. Если две эти особенности явля­ются единственными относящимися к делу, и если принцип равной свободы является естественным максимумом первой особенности, а принцип различия (ограниченный честным равенством возможнос­тей) — естественным максимумом второй, тогда без учета проблемы приоритета два принципа являются оптимальным решением. Невоз­можность конструктивного описания или перечисления всех возмож­ных концепций справедливости, или представления сторон так, чтобы они были обязаны учитывать эти концепции, не препятствует такому заключению.

117

Бесполезно спекулировать по этому поводу дальше. До сих пор никто не приступал к общей проблеме наилучшего решения. Я ог­раничусь обсуждением в этой книге более слабым утверждением, что два принципа могли бы быть выбраны из следующего перечня кон­цепций справедливости:

А. Два принципа справедливости (в упорядоченном виде)

1. Принцип наибольшей равной свободы

2. (а) Принцип (честного) равенства возможностей

(б) Принцип различия

В. Смешанные концепции. Каждое из нижеследующих подставляется вместо А2 выше:

1. Принцип средней полезности; или

2. Принцип средней полезности, подверженный любому из сле­дующих ограничений:

(а) Что должен поддерживаться определенный социальный ми­нимум, или

(б) Что всеобщее распределение не должно быть слишком большим; или

3. Принцип средней полезности, подверженный любому ограниче­нию из В2 плюс ограничение равенства честных возможностей С. Классические телеологические концепции

1. Классический принцип полезности

2. Принцип средней полезности

3. Принцип совершенства D. Интуитивистские концепции

1. Всеобщая полезность в противопоставлении с принципом рав­ного распределения

2. Средняя полезность в противопоставлении с принципом воз­мещения (redress)

3. Перечни кажущихся достоверными принципов (по ситуации)

в противопоставлении с другими подобными перечнями Е. Эгоистические концепции (см. § 23, где объясняется, почему, стро­го говоря, эгоистические концепции не являются альтернативами)

1. Диктат первого лица: все служит моим интересам

2. „Безбилетник" (free-rider): все должны действовать справедли­во, кроме меня, если это мне выгодно

3. Общая: всем позволительно преследовать собственные интересы, как им заблагорассудится.

Достоинств этих традиционных теорий вполне достаточно для оправдания усилий по их ранжированию. В любом случае, попытка этого ранжирования является полезной при подходе к более широкому вопросу. Каждая их этих концепций имеет актив и пассив, по поводу каждой альтернативы есть свои за и против. Уязвимость концепции не является решительным свидетельством против нее; впрочем, верно и то, что не всегда наличие желательных особенностей говорит в пользу этой концепции. Решение людей в исходном положении явля­ется, как мы увидим, результатом сравнения различных рассмотрении. В этом смысле в основании теории справедливости лежит апелляция к интуиции. И все же, когда все принято во внимание, может стать

118

совершенно ясно, в чем состоит баланс резонов. Относящиеся к делу соображения могут быть так разложены и проанализированы через описание исходного положения, что одна концепция справедливости становится отчетливо предпочтительной по сравнению с другой. Аргу­мент такого рода не является, строго говоря, доказательством, во всяком случае, пока; но, используя выражение Милля, он может представить повод для проверки интеллекта².

Перечень концепций в основном не требует пояснений. Однако кое-какие комментарии будут полезны. Каждая концепция выражена сравнительно просто, и каждая истинна в некотором смысле, безот­носительно каких-либо условий, обстоятельств или состояния обще­ства. Ни один из принципов не является случайным в отношении социальных и других условий. Одна из причин этого заключается в желании сделать вещи проще. Было бы гораздо легче сформулировать семейство концепций, каждая из которых предназначена к приме­нению только в специальных обстоятельствах, причем условия явля­ются исчерпывающими и взаимно исключающими. Например, одна концепция могла бы быть применима к одной стадии культуры, другая концепция — к другой. Подобное семейство само по себе могло бы рассматриваться как концепция справедливости; такая кон­цепция состояла бы из множества упорядоченных пар, одним из членов которой является концепция справедливости, а вторым — отвечающие ей обстоятельства, к которым она применяется. Но если бы концепции такого рода были бы добавлены к перечню, наша проблема совсем бы усложнилась, может, перестала бы вообще быть обозримой. Более того, есть причины для исключения альтернатив подобного рода, потому что естественно подвергнуть сомнению прин­цип, лежащий в основании определения упорядоченных пар. Здесь я имею в виду, что некоторые откровенно этические концепции специфицируют подходящие принципы для каждого из заданных условий. Именно этот ничем не обусловленный принцип приводит к концепции справедливости как множества упорядоченных пар. Таким образом, допуск такого семейства в перечень означает включение альтернатив, основание которых скрыто от внимания. По этой самой причине я отказываюсь от них. Желательна также такая харак­теристика исходного положения, при которой стороны должны выбрать принципы, справедливые при всех обстоятельствах. Этот факт связан с кантианской интерпретацией справедливости как честности. Но я оставляю эту тему до § 40.

Наконец, еще одно очевидное положение. Аргументация в пользу двух принципов, или любой концепции, всегда привязана к некото­рому перечню альтернатив. Если мы изменим перечень, аргумент будет, в общем случае, другим. Подобного рода замечания применимы ко всем характеристикам исходного положения. Имеется бесконечно много вариаций исходной ситуации и, следовательно, бесконечно много теорем моральной геометрии. Только немногие из них пред­ставляют философский интерес, так как большинство вариаций не­существенны с моральной точки зрения. Мы должны постараться придерживаться содержательной стороны и в то же время не терять из виду специальных предпосылок аргумента.

119