1930-Х годов выявили очень резкие различия в питании, составе рационов богатых и бедных

хозяйств. Так, у европейских ненцев потребление оленьего мяса в малоимущих семьях составляло

около 90 кг на человека в год, или 43 % от уровня богатых оленеводов; в пересчете на

килокалории это могло обеспечить семье не более 1/8 ее нормы годовых энергетических

потребностей. У оленных чукчей потребление мяса в семьях богатых оленеводов было в 2,5 раза

выше, а у коряков — даже в 3 раза выше, чем в семьях бедняков 9.

Следовательно, реконструкция балансов жизнеобеспечения оленеводов требует

дифференцированной оценки производства и потребления по основным имущественным группам

кочевого населения. Накануне коллективизации 5—10 % самых зажиточных семей владели

основной частью поголовья (30—40 % у ненцев Больше-земельской тундры, 50—70 % у чукчей

Чаунской тундры и Чукотского п-ова ), в то время как 2/3 остальных семей имели минимальное

количество оленей, не достаточное для самостоятельного кочевания. Для большинства из них

единственной возможностью существования было неравноправное объединение с зажиточными

семьями на условиях совместного выпаса стада и получения части продукции за счет богатых

оленеводов. Причины и стимулы такого

87

объединения подробно анализировались в источниках 1930-х годов ". Другой возможностью было

активное использование промысловых ресурсов для получения максимума потребительской или

товарной продукции со своих хозяйственных территорий.

Первый вариант в целом был шире распространен среди олен-ных чукчей, второй — у европейских

ненцев. В обоих случаях кочевая община была совокупностью достаточно независимых микроячеек —

семей и стойбищ со своими микровариантами жизнеобеспечения в зависимости от размеров оленьего

поголовья, количества трудоспособных членов, их навыков и даже определенных семейных традиций.

Значит, главной особенностью традиционного жизнеобеспечения тундровых оленеводов надо признать

неравномерность использования ресурсов среды обитания и заметное неравенство в потреблении.

Все же общая тенденция выдерживалась строго и постоянно: с увеличением числа собственных оленей

в жизнеобеспечении резко сокращалась роль охоты, рыболовства, собирательства и морского

промысла — за счет все более узкой специализации на оленеводстве. Значит, чем меньше оленей было

у тундрового оленевода, тем более полноценно использовал он ресурсы своей территории: рыбу, дичь,

промыслового зверя, растительные продукты. Напротив, владельцы крупных стад сами почти не

занимались охотой и рыболовством, предпочитая выменивать необходимую им продукцию на мясо,

шкуры или живых оленей '2.

При сходстве этой главной тенденции в системах жизнеобеспечения ненцев и чукчей имелись свои

локальные, культурные и исторические отличия. Так, у оленеводов-ненцев вторым по важности видом

деятельности было рыболовство, которое поддерживало существование малоимущих семей в течение

основной части года. У оленных чукчей, особенно у северных и северо-восточных групп, ближе к

побережью Северного Ледовитого океана, рыболовство имело несравненно меньшее значение; его роль

в жизнеобеспечении занимали мясо и жир морских животных. Кочевники получали их обычно от

береговых зверобоев в обмен на продукты оленеводства. Многие малоимущие семьи чукчей-

оленеводов сами занимались морским промыслом для собственного потребления. У ненцев (кроме

полуоседлых жителей побережья Югорского п-ова, островов Вайгач и Новая Земля — см. главу 6)

морской промысел был развит слабо и велся ради товарной, а не потребительской продукции.

Заметные различия существовали и в использовании продуктов собирательства. У чукчей растительная

пища была очень важной статьей рациона, и почти каждая семья заготавливала на зиму до 100 —150 кг

ягод, листьев, стеблей тундровых растений. В питании оленеводов-ненцев роль растительной пищи

была минимальной 13. Зато ненцы в большом количестве потребляли покупные продукты: муку, хлеб,

сухари, сахар, масло и др. С покупными продовольственными товарами тундровые европейские и

западносибирские ненцы познакомились еще в XVI—XVII вв. Уже в конце

88

XVIII в. ежегодное потребление муки у европейских ненцев оценивал ось в 5—10 пудов (80—160кг) на

человека, в середине XIX в. — в среднем 8 пудов (128 кг) на человека и. В начале XX в. средняя семья

ямальских ненцев-оленеводов из 6 человек ежегодно покупала около 1000 кг муки и печеного хлеба, 80

кг масла, 30 кг сахара 16.

Эти и другие особенности жизнеобеспечения оленеводов отражены в статистических источниках

1920—1930-х годов.

Использование пастбищ и организация жизнеобеспечения. Судя по сообщениям большого числа

источников XIX—первой половины XX в., в традиционном северном оленеводстве существовала

устойчивая система землепользования с постоянным или длительным закреплением пастбищ и

маршрутов кочевания |6. Как и у оседлых зверобоев, в начале XX в. угодья использовались соседской

(европейские ненцы, чукчи) или реже родовой общиной (ямальские ненцы). В некоторых районах (на

о. Колгуев, п-ове Ямал) было отмечено распределение общинных пастбищ между индивидуальными

хозяйствами '7. В любом случае в пределах общинной территории у каждого стойбища или отдельно

кочующего оленевода было «свое» пастбище (место стоянки) для летнего выпаса, осеннего забоя и

праздника, которое могло устойчиво сохраняться за ним в течение длительного времени.

Система традиционного землепользования у тундровых кочевников базировалась на обычном праве

оленеводческих народов 18. Все же она была достаточно гибкой. Имеются сведения, что маршруты

кочевий и все возможные изменения в использовании пастбищ определялись оленеводами на основе

взаимных договоренностей, обычно на год или один-два сезона вперед 19. Нарушения издавна

установленных границ встречались крайне редко и предполагали определенные наказания (не всегда,

впрочем, соблюдавшиеся). Закрепленность территории за определенными группами, общинами и даже

отдельными крупными оленеводами активно поддерживалась также царской администрацией,

видевшей в этом возможность лучшего управления и налогообложения кочевого населения тундры.

Низшей единицей — землепользователем могла быть отдельная семья, но чаще стойбище — временное

или длительное объединение 2—5 семей, т. е. 10—25 человек, как правило, связанных узами родства

или свойства. Группа из 8—12 близко расположенных стойбищ (100 — 250 человек) составляла

следующий социальный уровень. В. Г. Богораз, именовавший такое объединение оленеводов

«околодком», подчеркивал, что входящие в него семьи почти всегда были группой родственников,

«разветвившихся от общего корня» и связанных свойством и традициями взаимопомощи20. Семьи и

стойбища оленеводов, кочующие в бассейне одной реки или тяготеющие к определенному центру —

фактории (200—600 человек), образовывали группу более высокого уровня — обычно со своим

самоназванием, локальным самосознанием и даже эле-

89

ментами внутриэтнического выделения. Б. О. Долгих называл такие совокупности

«территориальными группами» 2|.

Реальным субъектом традиционного природопользования следует, видимо, считать группу соседних

стойбищ, которая в конце XIX — начале XX в. фактически была семейно-родственной соседской

общиной. Именно этот относительно стабильный хозяйственный и демографический коллектив

осуществлял контроль над своей территорией с устойчивыми семейными или стойбищными маршру-

тами кочевий и участками выпаса. Стойбища с их более текучим составом образовывали гибкие

низовые элементы общины (по терминологии В. Р. Кабо — «хозяйственные группы»). Примечательно,

что в 1920—1930-е годы группы соседних стойбищ, как и общины оседлых зверобоев, стали основным

звеном местной администрации и кооперирования кочевого населения («туземные, затем кочевые»

Советы, товарищества по совместному выпасу оленей и т. п.). Такие кочевые общины насчитывали в

среднем 120—180 человек (от 60 до 300 человек) и состояли обычно из 5—12 хозяйственных групп-

стойбищ. Общее количество подобных «ячеек» традиционного природопользования не превышало, по-

видимому, 50—70 для всех оленных чукчей, 40—50 — для ненцев и коми Болынеземель-ской тундры

между р. Карой и р. Печорой и 40—50 — для ненцев и коми Северного Зауралья, включая и п-ов

Яма1д.

Детальные физико-географические описания территорий тундровых оленеводов можно найти в

материалах специальных землеустроительных и геоботанических экспедиций, работавших в 1920 —