9. Французская Декларация прав человека и гражданина содержала правило, называемое "презумпцией невиновности": "каждый предполагается невиновным, пока противное не будет доказано".

Известная задолго до Декларации, презумпция невиновности заключала в себе отрицание всей той теории и практики феодальной юстиции, которая основывалась на формуле "обвиняемый - значит виновный".

Теоретическим ядром презумпции невиновности является принцип, гласящий, что "сомнение толкуется в пользу обвиняемого".

Речь идет, разумеется, о таком сомнении, которое остается, несмотря на все попытки устранить его путем исследования доказательств. Из презумпции невиновности вытекает, что: а) обвиняемый имеет право на защиту; б) бремя доказывания должно лежать на обвинителе; в) приговор должен быть постановлен большинством голосов присяжных или судей;

г) апелляция не может быть допущена при оправдательном приговоре.

Презумпция невиновности, несмотря на формальное усвоение буржуазными процессуальными правилами, не имеет всеобщего применения. Для некоторой категории дел официально признано применение презумпции виновности. В делах о шпионаже закон и суды исходят из того, что наличие у заподозренного лица записей, планов и пр., имеющих секретный характер, если оно не имеет соответствующего дозволения, должно автоматически рассматриваться как шпионаж, пока не будет доказано обратное - и никем иным, как самим обвиняемым (не обвинителем). Что касается наших дней, то же самое может быть сказано о наркотиках: бремя доказывания невиновности лежит на том, у кого они обнаружены.

Признание презумпции невиновности в законе и теории еще не означает ее фактического применения. В американской юридической литературе обыкновенны указания на существование тенденции, породившей поговорку: "Из тысячи обвиняемых тысяча или виновны, или должны быть виновными". Эта тенденция проявилась (и проявляется) в политических делах, но не обходит и уголовные.

Первая критика презумпции невиновности, первые требования отказа от нее принадлежат "теоретикам" антропологической школы. Вслед за ними ту же позицию заняли и "социологи", в том числе их глава - Ферри.

Выдвинутая при этом аргументация сводилась главным образом к следующему: как это можно, чтобы застигнутый на месте преступления вор признавался хоть некоторое время невиновным, имел право на защиту и т. п.

Общая теоретическая предпосылка (предположение о возможной невиновности), служащая юридическим основанием для всей последующей процедуры судебного следствия, свободной оценки доказательств и самого приговора (возможность оправдания), выдается за уже сложившееся убеждение в невиновности застигнутого с поличным вора.

Отрицая презумпцию невиновности, ломброзианцы и "социологи" настаивали на возвращении к инквизиционному суду. Ферри, правда, допускал целесообразность презумпции невиновности для случайных преступников, но отказывал в ней рецидивистам и - что особенно важно подчеркнуть - "прирожденным преступникам". В тесной связи с этим Ферри требовал восстановления средневекового института "оставления пед подозрением" для тех "преступников", вина которых не будет доказана.

В советской литературе термин "презумпция невиновности" не раз подвергался критике, но не раз и защищался. В то же время никто и никогда не отрицал, конечно, всего того, что характеризуется как вытекающее из презумпции невиновности, то есть права обвиняемого на защиту, возложение на обвинителя бремени доказывания, постановление приговора большинством голосов судей и т. д. Все это - принципиальные основы нашего процесса. В наши дни, прибавим, презумпция невиновности признана в качестве одного из основополагающих институтов РОССИЙСКОГО Уголовного процесса.

Б. Социальное законодательство

1. В 1845 году в Лейпциге вышла книга Ф. Энгельса под названием "Положение рабочего класса в Англии". Написанная по собственным наблюдениям автора и достоверным источникам книга обнаружила перед читателем картину потрясающего бедствия. Ничто не ускользнуло от внимания Ф. Энгельса: и ужасающие жилищные условия в трущобах и ночлежках (где целыми семьями спят на одной кровати, имея подстилкой солому); и питание, где мясо - редкость, а почти единственной пищей являются картошка, хлеб и овсянка; и лохмотья вместо одежды; и хронические болезни, от которых лечатся у знахарей или вовсе не лечатся; и повальное пьянство как неизбежное зло, порожденное бескультурьем; и ужасающая преждевременная смертность среди рабочих; и неостановимый рост преступности - прямое следствие рабского положения рабочих, крайний акт их неуважения к господствующему социальному порядку.

Рабочий день на фабриках и заводах продолжался 13-16 часов в сутки (не считая перерыва на еду). Дети рабочих начинали трудовую жизнь в 8-9 лет, живя в лишениях, работали по 6,5 часов до 13 лет. И это было уже достижением, ибо прежде (до 1831 года) их заставляли трудиться по 8, а еще раньше по 16 часов в сутки.

К 40 годам жизни большая часть рабочих уже умирала. Калечение, инвалидность имели повсеместное распространение.

С полным правом обвиняет Ф. Энгельс английский правящий класс Англии в сознательном социальном убийстве рабочих.

От Ф. Энгельса - тогда еще очень молодого исследователя (род. в 1820 г.) - не ускользнуло в то же время, что английский рабочий, несмотря на такие условия существования, безграмотность и прочее, гуманен, склонен к бескорыстной поддержке и помощи, проникнут чувством классовой солидарности, превосходно разбирается в том, кто ему враг. С особенным вниманием отмечает Ф. Энгельс все то, что относится к рабочему движению в Англии. Не забудем, что речь идет о начале 40-х годов прошлого века.

Положение английского рабочего класса не было чем-то исключительным. Доля силезских - и вообще немецких - рабочих была не лучше. Во Франции рабочий день продолжался 12 часов в сутки (а фактически еще больше). Законодательного регулирования труда рабочих (а тем более зарплаты) не существовало, стачечная борьба запрещалась, равно как и организация профессиональных союзов.