§ 4. Становление отечественной тифлопсихологии

Для дальнейшего развития тифлопсихологии и выхода ее из кризиса требовалась коренная перестройка этой об­ласти знаний на новой методологической основе. Начало перестройки было связано как с практическими нуждами обучения слепых, контингент которых после Первой ми­ровой и Гражданской войн значительно возрос, так и с те­оретическим интересом к психике аномальных детей. По­влияла на развитие тифлопсихологии и развернувшаяся в 20-е гг. борьба за перестройку общей психологии на ос­нове марксизма.

Организация специальных школ, в которой принима­ла очень большое участие Н.К. Крупская, потребовала разработки новых методов обучения. Однако отсутствие психологической базы затрудняло эту работу. Связь меж­ду тифлопедагогикой и тифлопсихологией практически отсутствовала.

Первым на создавшееся в дефектологии положение ука­зал Л.С. Выготский. В предисловии к первому советскому сборнику работ по дефектологии он писал: «Мы, конечно, страшно отстали и в специальной педагогической технике обучения слепых и глухих, и в научной постановке их тру­дового воспитания от европейской и американской прак­тики. Мы, помимо того, не подготовлены еще и теорети­чески достаточно для того, чтобы решать эту трудную про-

46

блему в сколько-нибудь полной, широкой и исчерпываю­щей постановке вопроса»¹. Но эта отсталость, по мнению Л.С. Выготского, вполне преодолима, поскольку для пост­роения подлинно научной дефектологии после революции возникли благоприятные условия. «Именно в нашей стра­не, — писал он, — вопросы воспитания слепых, глухоне­мых и недостаточных (умственно отсталых. — А. Л.) детей получат свое полное решение прежде, чем во всем осталь­ном мире, потому что это вопросы социальные по самой своей природе и только в России они могут быть поставле­ны в совершенно новой социальной плоскости»².

Наряду с необходимостью создания теоретических ос­нов обучения и воспитания аномальных детей изучение их психики представляло научный интерес для смежных дис­циплин. И.П. Павлов неоднократно указывал, что изуче­ние слепоты и других дефектов позволяет более глубоко проникнуть в сущность не только патологических, но и нормальных проявлений психики и их физиологических механизмов.

На данном этапе перед учеными стояли две основные задачи: преодоление идеалистического и вульгарно-мате­риалистического подхода к изучению психики слепых и выбор верного направления для дальнейшего развития науки. Однако методологический кризис, углубившийся в предреволюционные годы, тормозил переход тифлопси­хологии на новые, материалистические позиции. Кроме того, серьезные трудности были связаны с теми сложны­ми материальными условиями, которые сложились в годы революции и Гражданской войны, отсутствием кад­ров и базы для научных исследований.

В первые послереволюционные годы в тифлопсихоло­гии намечается ряд течений, среди которых заметное мес­то занимает рефлексология. Используя ее основные поло-

¹ Вопросы воспитания слепых, глухих и умственно отсталых детей. М., 1924. С. 3.

²Там же.. С. 4.

47

жения, тифлопсихологи (В.А. Протопопов и др.) утверж­дали, что любой психический акт можно свести к сочета­тельному двигательному рефлексу. На этой основе была разработана программа преодоления дефектов и включе­ния слепых в общественную жизнь. Исходя из того что любая реакция (речевая, эмоциональная, двигательная и т. д.) обусловлена связью между раздражителем и отве­том, рефлексологи считали, что для адекватного реагиро­вания на внешние раздражители и тем самым нормально­го социального общения достаточно выработки ряда со­четательных двигательных рефлексов на комплекс условных и безусловных раздражителей. Эти механичес­кие идеи воплощались в методиках обучения слепых. При такой постановке вопроса исключался личностный подход, игнорировалось сознание индивидуума, не учи­тывалась возможность социальных воздействий.

Одновременно с рефлексологией в тифлопсихологию проникают идеи 3. Фрейда. Наиболее отчетливо влияние 3. Фрейда проявилось в работах А.А. Крогиуса. Подчер­кивая в своей итоговой работе «Психология слепых и ее значение для общей психологии и педагогики», что «сле­пота отражается не только на умственной, но и на всех других сторонах душевной жизни... и может привести к самым различным проявлениям, к образованию самых различных особенностей»¹, А.А. Крогиус связывает это с социальными условиями, влиянием наследственности и ... характером сублимации сексуальной энергии. Указы­вая, что при слепоте часто формируются отрицательные моральные и волевые черты характера, страдают интере­сы, преждевременно и часто извращенно проявляются половые инстинкты, он объясняет это наряду с целым ря­дом факторов (физиологическое вырождение, недостатки семейного воспитания и др.) «недостаточностью, вслед­ствие внешних условий, сублимации половой энергии, не-

достаточностью отведения ее в другие, более высокие сфе­ры жизни»¹.

Но, по Крогиусу, несоизмеримо более часто, чем отри­цательные, при слепоте развиваются, причем более быст­рыми темпами, нежели в норме, положительные свойства личности, достигают более высокого уровня высшие или, как он их называет, интеллектуальные психические функ­ции, например: произвольное внимание, логическая па­мять, абстрактное мышление. И опять один из факторов ускоренного развития А.А. Крогиус видит в сублимации сексуальной энергии. Говоря, что малоподвижный образ жизни слепых вызывает более раннее половое созревание и повышенную половую активность, он предлагает ис­кать способы для сублимации энергии либидо в эмоцио­нальные переживания, творческую деятельность и т. д.

Несостоятельность фрейдизма в этом отношении была очевидна, и уже в середине 20-х гг. он подвергся серьез­ной критике, а его влияние было постепенно преодолено как в общей, так и в специальной психологии.

Для того чтобы показать во всей полноте имевшее место в то время разнообразие методологических подходов, следу­ет упомянуть о попытке раскрыть психические особенности слепых, используя для этого учение Э. Кречмера. Суть кречмерианства заключается в стремлении вывести харак­терологические особенности человека из его телосложения, его конституциональных свойств. На основе классифика­ции Э. Кречмера в конце 20-х гг. рядом авторов были про­ведены антропометрические исследования слепых. В ре­зультате этих исследований обнаружился целый набор конституциональных признаков, якобы свидетельствую­щих о дегенеративных изменениях в биотипе слепых. Так, С.С. Мнухин отмечал малоподвижность, гипоми-мию, гипокинезию, деформации костного скелета. Клас­сифицируя слепых по Кречмеру, он выявил высокий про­цент пикников (41,4) при низком проценте атлетов (5,8)

¹ Крогиус А.А. Психология слепых и ее значение для общей психологии и педагогики. Саратов, 1926. С. 129.

'Там же. С. 123.

48

49

и астеников (11,8), что свидетельствует, по его мнению, о широком распространении среди слепых дегенеративных признаков.

Использование наследственно-биологической системы Кречмера не только не могло дать ничего нового для пони­мания психических особенностей слепых, но и отбрасыва­ло науку назад, поскольку этот подход при всем его внеш­нем «материализме» оставался сугубо биологизаторским, совершенно не учитывающим роли социальных факторов.

Естественной реакцией на возрождение в тифлопсихо-логии биологизаторских концепций была попытка проти­вопоставить им принципиально иную трактовку психи­ческого развития слепых, объяснить особенности их пси­хики чисто социальными причинами. В наиболее яркой форме стремление социологизировать процесс развития психики слепых проявилось у А.В. Бирилева и некото­рых других тифлологов. Однако социологизаторские тен­денции не получили широкого распространения, по­скольку опасность такого подхода, заключавшаяся в све­дении на нет всей специфики обучения и воспитания детей с дефектами зрения, была совершенно очевидна, а практические попытки совместного обучения слепых и зрячих окончились неудачей.

Стремясь преодолеть односторонность социологизаторс-кого подхода к развитию личности слепых, П.Я. Ефремов, A.M. Щербина и другие советские тифлологи указывали в своих работах на то, что социальные факторы развития и компенсации нарушенных функций, будучи ведущими, в то же время не являются единственными детерминантами и что некоторые особенности слепых обусловлены биологи­ческими факторами. Но упомянутым исследователям не удалось преодолеть механицизма, так как они не сумели увидеть диалектики во взаимоотношениях социальных и биологических факторов и рассматривали воздействие ок­ружающей социальной среды независимо от природных особенностей человека. Они не учитывали степени, характе­ра и времени возникновении дефекта.

Следствием механистического понимания соотноше­ния социального и биологического явилось распростране­ние в тифлопсихологии неофрейдистской теории сверх­компенсации. Ее создатель австрийский психиатр А. Ад­лер утверждал, что «ощущение дефективности органов» и «чувство малоценности» являются основными стиму­лами развития. Попытка объяснить развитие психики аномального ребенка самосознанием отбрасывала тиф-лопсихологию назад к идеализму.

Таким образом, все перечисленные попытки вывести тифлопсихологию из методологического кризиса оказа­лись неудачными.

Впервые преодолеть односторонность вульгарно-ма­териалистического и идеалистического взглядов на пси­хику слепых удалось Л.С. Выготскому. Он пришел к единственно правильному выводу о том, что изучение психики аномальных детей может плодотворно осуществ­ляться только с позиций диалектического материализма.

Л.С. Выготский поставил и решил две задачи: критика идеалистических взглядов на психическое развитие ано­мальных детей и возможности их социальной адаптации и реабилитации, разработка диалектико-материалисти-ческой теории психического развития при нарушениях интеллекта и анализаторной деятельности.

Наиболее существенным для тифлопсихологии явилось положение Л.С. Выготского о дивергенции (расхождении) культурного и биологического в процессе развития аномаль­ного ребенка и возможности ее преодоления на основе созда­ния и использования обходных путей культурного развития в процессе обучения и воспитания. Положение о дивергенции культурного и биологического, которые при нормальном развитии сливаются, обосновывается Л.С. Выготским тем, что человеческая культура слагалась при известном посто­янстве биологического типа и ее орудия, институты и т. д. рассчитаны на нормальную психофизиологическую органи­зацию. Отсюда следует, что «дефект, создавая уклонение от устойчивого биологического типа человека, вызывая выпа-

50

51

дение отдельных функций, недостаток или повреждение ор­ганов, более или менее существенную перестройку всего развития на новых основаниях, по новому типу, естествен­но, нарушает тем самым нормальное течение процесса врас­тания ребенка в культуру», причем «высшего своего выра­жения это затруднение... достигает в той области, которую мы выше обозначили как собственную сферу культурно-психологического развития ребенка: в области высших пси­хических функций и овладения культурными приемами и способами поведения»¹.

Большое значение для тифлопсихологии имела также выдвинутая Л. С. Выготским теория соотношения созрева­ния и развития, согласно которой «натуральные» формы психических функций связаны с созреванием, а «культур­ные» — с развитием, овладением ребенком человеческой культурой. В целом же психическое развитие, по справед­ливому мнению Л.С. Выготского, происходит в ходе обще­ственно-исторического процесса. Л.С. Выготскому удалось убедительно показать, что при наличии соматических нару­шений влияние биологического и культурного носит весьма своеобразный характер в силу того, что дефект вызывает отклонение от устойчивого биологического типа и видоиз­меняет процессы развития и созревания. По мнению Л.С. Выготского, основой компенсации дефекта должна стать конвергенция (сведение) созревания и развития на основе использования обходных путей (например, применения ре­льефно-точечного шрифта при обучении письму и чтению).

И наконец, третья, общепсихологическая и в то же вре­мя имеющая принципиальное значение для тифлопсихо­логии проблема — проблема системного строения созна­ния. Выдвигая эту проблему, Л.С. Выготский указывал, что структура человеческой психики представляет собой сплав из отдельных функций. Основные положения, сфор­мулированные Выготским при решении этой проблемы, нашли свое отражение в понимании сущности дефекта и

¹ Выготский СП. Развитие высших психических функций. М. I960. С. 55

52

его влияния на различные психические функции, в частно­сти в представлении о цепи вторичных отклонений, обус­ловленных первичным соматическим дефектом.

Разрабатывавшиеся Л.С. Выготским проблемы имеют методологическое значение. Работа над этими проблемами привела Л.С. Выготского к имеющему основополагающее значение выводу о решающей роли социальных факторов и прежде всего обучения и воспитания в развитии и кор­рекции психических функций аномальных детей.

В работах Л.С. Выготского впервые в специальной психологии отчетливо прослеживаются основные прин­ципы диалектического метода исследования. Л.С. Выгот­ский стремился изучать психику ребенка в развитии во всех ее многосторонних связях и отношениях. Вместе с тем он ставил перед собой задачу установить закономер­ности этого развития. При этом он широко использовал категории диалектики как метод научного мышления.

Разработка диалектического метода исследования пси­хики аномальных детей и четкое определение предмета ис­следования позволили тифлопсихологии занять вполне определенное и самостоятельное место среди других от­раслей психологической науки.

Наряду с этим следует отметить, что становление совет­ской тифлопсихологии происходило в непосредственной связи с развитием общей психологии. К середине 30-х гг. сложилось в основном диалектико-материалистическое понимание предмета в общей психологии, были сформули­рованы ее важнейшие принципы (детерминизм, единство сознания и деятельности, развитие психики в деятельнос­ти). В разработке этих принципов важную роль сыграли работы С.Л. Рубинштейна «Проблемы психологии в тру­дах Карла Маркса» (1934) и «Основы психологии» (1935), в которых раскрывается материалистическое понимание психической деятельности человека и формулируются на­званные выше принципы. Именно они в дальнейшем ста­нут основой для экспериментальных исследований и тео­ретических обоснований в советской тифлопсихологии.

53