§ 7. Трагедия прикладной психологии в России в 30-е годы

К середине 30-х годов были разгромлены также прикладные отрасли психологии, и прежде всего психотехника и педология.

Нападки на психотехнику начались в конце 20-х гг. на вол­не общих дискуссий, проводимых в секции естествознания Ко-

91

макадемии, куда входила психотехника. В начале 30-х гг. они еще более усиливаются. Руководители психотехнических об­ществ пытались защищаться, используя метод самокритик и обличая собственные ошибки. Им вменялось в вину некритич­ное отношение к «идеалистическому мировоззрению Штерна», различные «уклоны» в исследовательской и практической рабо­те. 26.1.1935 психотехническое движение было обезглавлено: арестован, а впоследствии расстрелян по приговору суда его ли­дер И.Н.Шпильрейн, которому было предъявлено обвинение в «контрреволюционной пропаганде» и «троцкизме». Вспомнили, вероятно, широкие международные связи ученого, его совместную работу с Троцким в Лиге «Время», неосторожные выводы, касаю­щиеся высшей партийной элиты государства, сделанные в сере­дине 20-х гг. при подготовке книги «Язык красноармейца» [85]. После ареста Шпильреина и последовавшими за ним гонения­ми на его ближайших учеников и сподвижников, психотехничес­кое движение в России сворачивается. В газете «Известия» в 1936 г. в статье В.Н.Колбановского психотехника обвиняется в «псев­донаучности», «невежестве», высказывается призыв покончить с психотехнической практикой: «Прежде всего нужно покончить с психотехнической практикой... Существующие психотехничес­кие лаборатории и станции нужно ликвидировать, а их работни­ков вернуть к полезному труду» [41].

Одновременно с психотехникой проводилась ликвидация пе­дологии. Кампания против этого «лжеучения» была значитель­но более шумной и помпезной. Центром педологических дис­куссий также являлась Комакадемия, где специально было создано постановлением ЦК партии в 1929 г. Общество педо­логов-марксистов. Одним из кураторов Наркомпроса, членом его коллегии и ответственным за кадровую работу становится в конце 20-х гг. А.Я.Вышинский.

Развернувшаяся под руководством Н.К.Крупской в Обще­стве в 1932 г. дискуссия, показала, что педологи глубоко ана­лизируют педологическую науку и практику и видят суще­ствующие в ней недостатки. Предметом обсуждения стали ключевые вопросы: о предмете педологии и ее основных прин­ципах и категориях, о связи педологии с педагогической ра­ботой, с практикой обучения и воспитания, о приемах и спосо­бах изучения ребенка. Подчеркивая синтетический характер педологии как целостного знания о ребенке, П.П.Блонский в то же время справедливо предупреждал о недопустимости и

92

необоснованности претензий педологической науки «на син­тез чуть ли не всех наук», рассматривая это как гибельный для педологии путь [12, с. 53]. Позже он выскажет эту идею еще более радикально: «Почему синтез, а не анализ знаний о ре­бенке?» [цит. по 79, с. 61].Он поставит остро вопрос о праве педологии на монополию в области синтетического знания о ребенке и о том, что столь же весомы претензии других наук, в т.ч. психологии, привлекать различные данные для целостного рассмотрения своего предмета.

Глубокий анализ и саморефлексия педологии, предприня­тые педологами в ЗО-е гг. свидетельствовали о значительных ресурсах развития педологии, о ее готовности к творческому са­модвижению. Подтверждением этого являются и те серьезные труды, которые издаются в это время ведущими педологами : «Педология» Блонского П.П. (М., 1934), «Основы педологии» Л.С.Выготского (Л., 1934) и т. д. В них дается новая трактов­ка предмета педологии, как науки об онтогенетическом разви­тии ребенка, исследуемом в контексте определенной социаль­ной среды. Акцент делается на изучении физиологических, психологических и социальных особенностей детей, в зависи­мости от их возрастной стадии и среды их обитания [13]. По-новому ставится вопрос и о факторах развития ребенка. Так, рассматривая педологию, как науку о целостном изучении ребенка, Выготский выносит вовне, в систему межличностных отношений источник его развития. Он показывает, что всякая психическая функция сначала была внешней, социальной, и затем в процессе интериоризации она превращается во внут­реннее свойство личности [27]. Это существенно отличало по­зицию ученого от традиционного для педологии представле­ния о наличии «двух факторов». Но в стремлении преодолеть дуализм среды и наследственности, Выготский приходит к умалению роли внутреннего мира, опосредующего внешние влияния на личность 1.

Критическое переосмысление состояния педологии и опы­та педологических исследований содержится и в одной из пос­ледних работ М.Я.Басова, которая так и называется «О неко­торых задачах предстоящей перестройки педологии». В ней отмечается необходимость овладения педологией марксистско-

1 Подробнее об этом см. в книге А.В.Брушлинского «Культурно-истори­ческая теория мышления», М., 1968.

93

ленинской диалектико-материалистическои методологией, искоренения «враждебных идеологических установок». Боле­выми точками педологической теории и практики, подлежащи­ми глубокому рассмотрению и являющимися предметом ана­лиза в этой работе, Басов называет: осмысление педологии как науки (ее предмета, метода и взаимодействия с другими наука­ми), понимания развития в педологии, его закономерностей и факторов, проблема детской социальности и детского коллек­тива, вопросы детского труда и детского мировоззрения. Рас­смотрение всех указанных проблем проводится автором в форме глубоко самокритичного анализа своих прошлых взглядов, уточ­нения и углубления тех или иных положений своей концеп­ции. Так, говоря о предмете педологии как синтезе знания о развивающейся личности, Басов критически оценивает свое прежнее понимание этого синтеза как суммы частей целого и считает необходимым пересмотреть его с позиций диалекти­ки. Анализируя далее предмет педологии, Басов подчеркива­ет, что «в отличие от того, как обычно ставился данный вопрос (педология — наука «биосоциальная» или «социально-биологи­ческая»), мы должны теперь признать, что педология принад­лежит полностью к числу социальных наук... Все биологичес­кие моменты развития, которые, как казалось прежде, не мо­гут не учитываться педологией при всем нашем признании значения и важности социальной стороны развития, в действи­тельности остаются за пределами педологии, как таковой, в ведении частных наук о развитии человека; в педологии эти моменты «сняты» социальной природой ее предмета... пред­метом педологии является социально-культурное развитие человека» [4, с. 6-8]. Учитывая же историческую обусловлен­ность социальности, предметом советской педологии необходи­мо признать «социально-культурное развитие социалистичес­кого человека» или «развитие «нового человека», закономер­ности и факторы этого развития» [там же].

В понимании механизмов и факторов психического разви­тия, по словам Басова, «активную, ведущую роль» играет среда, а значит и сам человек, т. к. понятие среды охватывает и весь социальный мир. Путь решения этой проблемы — в выявле­нии диалектики отношений общего и частного, объективного и субъективного, внешнего и внутреннего и в признании ве­дущей роли социальной действительности в определении за­кономерностей развития человека.

94

В заключение статьи Басов высказывает оптимистическое мнение о перспективах педологии, полагая, что его задача со­стояла в том, чтобы «подвергнуть ревизии самые основные про­блемы, которые должны определить дальнейшее развитие на­шей науки» [там же].

К сожалению, этим надеждам не было дано сбыться. В 1931 г. в возрасте 39 лет неожиданно и трагически умер М.Я.Ба­сов (от заражения крови). Натиск на педологию продолжался. Его вершиной, и, соответственно, началом конца педологии стало постановление ЦК ВКП(б) «О педологических извращениях в системе Наркомпросов» (1936). Оно клеймило педологию как лженауку, классово-враждебное течение, издевательски относя­щееся к детям и тем самым наносящее вред советскому госу­дарству. Педологов критиковали за использование бухаринс-кой теории равновесия, недооценку наследия Ленина и Сталина, а также некритическое отношение к буржуазным педологичес­ким и психологическим идеям. Указывалось, что педология опиралась на «закон фаталистической обусловленности судь­бы детей биологическими и социальными факторами, влияни­ем наследственности и какой-то неизменной среды». Этот за­кон оценивался как реакционный, находящийся в «вопиющем противоречии с марксизмом» [63, с. 366]. Педология, как на­ука о целостном развитии, прекращает свое существование.

Очевидно, что неваловажную роль в судьбе педологии сыграла развернувшаяся борьба в руководстве Компартии. Моральное и физическое уничтожение большевиков «ленинской гвардии» (Н.Бухарина, Н.Крупской, А.Бубнова, А.Луначарского), разгром троцкизма отразились и на отношении к тому научному направ­лению, которое ассоциировалось с их именами. Например, после педологического съезда журнал «Просвещение Сибири» указывал, «что хочет или не хочет того Н.И.Бухарин, но армия советских педологов будет считать его с I Съезда своим бойцом» [33].

Острота критики и санкций против педологии объяснялась так же тем, что она не выполнила ожидаемой от нее миссии — научной поддержки ряда важных идеологических идей. Так, не соответствовали принципу партийности выводы педологов о бо­лее низком умственном IQ советских школьников по сравнению с американскими [29], об отставании в умственном и физическом развитии детей из рабочей и крестьянской среды сравнительно с детьми из семей интеллигенции [70; 76], заключение о на­циональных различиях в указанных показателях [37; 73 и др.].

95

Являясь относительно молодым и бурно развивающимся на­правлением науки, педология характеризовалась рядом серь­езных внутренних трудностей, делающих ее уязвимой перед лицом обрушившейся на нее критики: отрыв педологических исследований от практики воспитания и обучения и отсутствие связи между теоретическими обобщениями в области изуче­ния и понимания ребенка и практическими педологическими разработками; эклектическое соединение в педологическом учении разных по своей идейной направленности и теорети­ческим основаниям течений; отсутствие глубокого понимания особенностей педологии как специфической предметной обла­сти знания; серьезные недоработки в сфере методического обеспечения педологических исследований, в организации изучения и диагностики ребенка и обусловленная этим в ряде случаев некорректность выводов и практических рекомендаций.

Определенную роль в судьбе педологии сыграл тот факт, что наряду с учеными-педологами педологическое движение включало огромное число практикующих педологов, к сожа­лению, часто слабо подготовленных для углубленной психо­логической работы с ребенком и не имеющих возможности критично и конструктивно оценить значение тех или иных выдвигаемых научных теоретических идей. Как правильно отмечал один из участников педологического движения Ф.А.­Фрадкин, «когда открылись финансируемые педологические лаборатории, туда ринулось много профессионально некомпе­тентных людей. Неудавшиеся чиновники, учителя, физиоло­ги, врачи стали занимать места, которые, как им казалось, не требуют специальной подготовки. Рекомендации педологов все чаще вызывали протесты учителей... Это компрометиро­вало науку в глазах практиков и провоцировало расправу над педологией, готовило соответствующим образом общественное мнение» [79, с. 30-31].

Но несмотря на указанные трудности и недостатки, в целом педология внесла серьезный вклад в развитие психологичес­кого знания о ребенке. «Исключительно ценной была ее по­пытка видеть детей в их развитии и изучать их в целом, ком­плексно. Это было безусловно шагом вперед от абстрактных схем психологии и педагогики прошлого» [65, с. 250]. Запре­щение педологии негативно сказалось на развитии разных отраслей психологической науки в СССР: детской и педагогичес­кой психологии, психологии труда и социальной психологии.

96

Последовавшие за этими фактами непосредственного вме­шательства идеологии и политики в науку репрессии косну­лись многих психологов и выразились не только в отлучении их от научной деятельности, но и в административных санк­циях, включая аресты и ссылки (А.Нечаев, С.Г.Геллерштейн, Д.Н.Рейтынбарг и др.). В результате такой «чистки» рядов пси­хологов, отсекающей все уклоны «вправо» и «влево» от генераль­ной линии партии, чрезвычайно усложнилась общая обстановка, в которой развивалась психологическая наука в СССР.