Глава 2.

РАЗВИТИЕ ПСИХОЛОГИИ В РОССИИ

В 20-30-е ГОДЫ

§ 1. Революция и психология

Коренные изменения основ общественного устройства, став­шие следствием победы Октябрьской революции 1917 г. в Рос­сии, не могли не отразиться и на содержании научного миро­воззрения. Рождавшаяся государственность, новые формы управления обществом охватывали своим влиянием и включали в свою сферу все стороны социальной жизни, в том числе науку.

Немногие представители интеллигенции, в том числе и уче­ные-психологи, безоговорочно приняли революционные изме­нения в России. Большинство известных психологов заняло нейтральную, если не сказать оппозиционную, позицию в от­ношении новой власти. При этом основной критике подверга­лись прежде всего способы управления обществом, в первую очередь — фактический запрет на инакомыслие, на отстаива­ние или даже высказывание собственной точки зрения на про­исходящие события. Подобная позиция не могла остаться не­замеченной и вызывала раздражение в кругах политического и идеологического руководства Советского государства. Одна­ко в первые послереволюционные годы перед ним стояли как минимум две задачи, заставлявшие мириться до поры до вре­мени с интеллигентской оппозицией: необходимость сохранять видимость перед мировой общественностью сотрудничества с представителями разных слоев российского общества (в том числе и учеными) в деле строительства государства рабочих и крестьян и нацеленность всех усилий революционного прави­тельства на решение первоочередной задачи — удержание власти. Однако уже к началу 20-х годов ситуация в Советской России принципиально меняется: решена проблема власти, началось формирование новой, пролетарской интеллигенции. В всязи с этим актуальной становится задача «наведения по­рядка» (т. е. обеспечения единства мировоззрения) в сфере культурной и научной жизни страны. И именно в этот момент репрессивный аппарат обрушивается на тех, кто на заре рево­люционных преобразований имел неосторожность осуждать

50

социальные нововведения или дискутировать с большевиками относительно путей и форм создания новой социальной общ­ности. Тем более, что в июне-июле 1922 года в стране факти­чески было покончено с активной политической оппозицией (именно в это время состоялся суд над социалистами-револю­ционерами, в результате которого из страны были высланы лидеры эсеров и меньшевиков). И несмотря на то, что большой политической угрозы интеллигенция не представляла, тем не менее решением вопроса о судьбе русских ученых занимались первые лица государства. В июне 1922 года официальный пе­чатный орган газета «Правда» публикует статью под названием «Диктатура, где твой хлыст?», в которой уже ставится вопрос о необходимости «разобраться» с теми, кто имел свою точку зрения на происходящее в стране Советов. И вот 31 августа в печати появляется сообщение о высылке из страны наиболее активных «контрреволюционных элементов» из среды профес­соров, врачей, агрономов, литераторов. В их числе были и изве­стные ученые идеалистического направления, занимавшиеся психологической проблематикой: С.Л.Франк, основоположник так называемой философской психологии, известные религи­озные философы Л.П.Карсавин, И.А.Ильин, Н.А.Бердяев, один из организаторов и редактор журнала «Вопросы философии и психологии», руководитель Московского Психологического об­щества Л.М.Лопатин, социолог П.Сорокин, один из ведущих специалистов в области изучения иррационального Б.П.Выщес-лавцев и другие. Выдворение из страны известных ученых, со­ставлявших цвет русской интеллигенции, нанесло мощный удар по науке, приведя к разрыву преемственности в развитии куль­турных процессов.

В то же время ряд ученых с энтузиазмом воспринял соци­альные преобразования, проводившиеся под лозунгами «соци­альная справедливость», «равенство», «свобода», «братство», «интернациональная пролетарская солидарность». Они искрен­не верили в то, что Россия стоит на пороге социального и ду­ховного возрождения, что революция открыла новые, невидан­ные доселе перспективы в развитии общества, стремились ак­тивно включиться в созидание новой жизни и несмотря на сложные условия послереволюционной разрухи отдавали все силы воссозданию научной жизни в молодом советском госу­дарстве. Так, выступая на публичном заседании Института мозга в 1919 г., известный русский ученый В.М.Бехтерев го-

51

ворил: «На переломе истории нельзя стоять на перепутье и ждать, нужна воля к действию, к строительству и созидательной работе, и для нас, научных деятелей, которые всегда отдавали свои силы на служение человечеству, не должно быть колебаний. Мы должны отдавать себе отчет, будем ли мы с народом, который, завоевав себе свободу, хочет строить свое будущее сам и зовет нас соучаствовать в этом строительстве. Может ли быть сомнение в ответе на этот вопрос? Мы должны поэтому стремиться к тому, что­бы сократить по возможности время разрухи, отдавая всю сумму наших знаний и все умения на созидательную работу в настоя­щих условиях страны и на пользу народа» [8, с. 5].

Именно этими, утвердившимися в части научного сообще­ства, высокими гражданскими мотивами, принятием целей и ценностей нового общества объясняется, по-видимому, отмеча­емый многими очевидцами событий послереволюционных лет всплеск научной активности, проявившийся и в области пси­хологии. «Такого обилия выброшенных на общественный рынок идей, — писал К.Н.Корнилов в 1927 г., — часто противоречи­вых, может быть и ошибочных, даже ненужных, мы не наблюда­ли никогда еще в истории русской психологии» [45, с. 215].

В качестве основных объективных предпосылок возрастания интенсивности жизни психологического сообщества могут быть выделены две основные группы факторов. Во-первых, это запросы общественной практики к психологическому знанию, а во-вторых, потребности самой психологической науки, заня­той в первые послереволюционные годы поском новых мето­дологических оснований в русле марксистской философии.

Восстановление народного хозяйства после Первой мировой и Гражданской войн, начавшаяся в послереволюционный пе­риод реконструкция промышленности и индустриальное стро­ительство, осуществление коренных преобразований сельско­го хозяйства ставили на повестку дня проблему всемерной активизации и эффективного использования потенциала чело­века. Таким образом, сама жизнь объективно формулировала социальный заказ перед комплексом наук о человеке, что не могло не стать благоприятной почвой для их развития в пер­вое послереволюционное десятилетие.

Важной сферой приложения психологического знания яв­лялись и процессы, протекающие в сфере культурной жизни. Разворачивающееся движение за ликвидацию неграмотности, создание основ пролетарской культуры, перестройка системы

52

образования, решение задач формирования «нового челове­ка» — все это требовало серьезного психологического осмыс­ления и обоснования.

Немаловажное значение играла поддержка науки со сторо­ны государства, которое в период своего утверждения, видимо, нуждалось в опоре на интеллектуальный потенциал, в теоре­тическом и идейном оправдании и обосновании планируемых и осуществляющихся преобразований. Симптоматично, что в трудном для Советской республики 1918 г. принимается ре­шение о создании в Петрограде Института по изучению моз­га и психической деятельности. В том же году кафедра пси­хологии и лаборатория экспериментальной психологии откры­ваются при Тбилисском университете. В 1920 г. начинается обучение на Московских высших научно-педагогических кур­сах, готовящих специалистов в области педагогики и психологии. В 1921 г. организован Московский научно-педагогический ин­ститут детской дефективности, имевший факультет психической дефективности; открыт педагогический факультет во втором Мос­ковском государственном университете, включающий в свой со­став отделение педологии; психолого-педагогическая лаборатория учреждается при Академии социального воспитания и одновре­менно здесь разрабатываются проекты создания психологичес­кой лаборатории на правах НИИ. В том же 1921 году принима­ется специальное постановление Совнаркома о помощи лабора­тории, возглавляемой И.П. Павловым, и т. д.

Отвечая на актуальные запросы общественной практики, психология активно включается в жизнь. Начинается период ее самоутверждения.

Бурное развитие в первые послереволюционные десятилетия получают различные психологические прикладные дисциплины (психотехника, психология управления в форме движения за научную организацию труда, психогигиена, педология, библиопси-хология и т. д.); осуществляется поиск новых форм связи пси­хологии с практикой, возрастает результативность, экономичес­кая и социальная эффективность психологических разработок.