Введение
Исследование сказки состоит из четырех фрагментов, которые скорее ставят вопросы, нежели их решают. Автор извиняется за свой стиль изложения, который можно назвать исследовательским. Однако этот стиль, как кажется автору, позволяет заострить, показать многоплановость поставленных вопросов. И если эти вопросы спровоцируют новое исследование и мысли, цель будет достигнута.
Идея исследования сказки возникла у автора во время проведения в школе интегрального курса «Сказка». Для подготовки этого курса были проанализированы более 10 000 волшебных сказок разных народов. Читая сказки, автор пришел к выводу о том, что сказка отражает некий механизм традиции общинного воспроизводства этноса.
Общеизвестна дидактическая роль сказки. Но, говоря об этническом воспроизводстве, автор касается более сложных методологических и идеологических вопросов. Главное качество сказки в этом плане – сказка сохраняет структуры, которые уже не встречаются в массовой культуре. Эти структуры напоминают о прошлом, полезном для будущего.
Все сказанное побудило автора начать своеобразный палеонтологический поиск в тексте сказки прошлых ритуалов, а с ними иного типа мировоззрения. В этом направлении следует отметить три исходные точки, от которых двигался автор.
Во-первых, это исследования В. Я. Проппа и М. М. Бахтина. Первый дает структурный анализ сказки, но с усилением акцента на инициации, как основном стержне сказки. В работах второго представлен образец иного, полифонического взгляда на реальность (в анализе творчества Ф. М. Достоевского и языка), а также новое видение культуры вообще (исследование по Ф. Рабле).
Во-вторых, это работы Мирча Элиаде, которые открыли для автора несколько важнейших методологических моментов исследования культуры вообще. В частности, принцип синкретизма мифа («Аспекты мифа») и религии как выхода за рамки мирского («Шаманизм»).
В-третьих, американский писатель Крайтон с его «Парком юрского периода», который сильно отличается от одноименного фильма. В этой книге высказана мысль, что палеонтология прошла период поисков и вступила в период синтеза. Прошло время разбрасывать камни, наступило время их собирать. Период находок состоял в том, чтобы найти самого большого динозавра. Период синтеза – в том, чтобы определить, жили ли динозавры стаями, какого цвета была их кожа, были ли они теплокровными, как воспитывали детенышей. Такие вопросы раньше просто не вставали из-за недостатка материала, но произошел качественный скачок в исследовании, в возрасте науки.
Новый тип исследования ставит потребность в новом типе методологии. Во-первых, происходит переход от однозначных выводов к параллельно существующим. Во-вторых, исследование направляется на наблюдение неких инвариантов, которые проявляются с определенной степенью вероятности.
Этот метод сопоставим с методом медленного прочтения произведения Бахтина. Своеобразный детективно-палеонтологический подход к тексту сказки. Очевидно, такая методология близка к структурализму К. Леви-Строса.
Новизна представления основана: во-первых, на аналогии сказки и обряда, во-вторых, на возрастной схеме общинного воспроизводства культуры и человека, в этой схеме ключевое – переходы между двумя возрастами в обряде. Обряд становится основной матрицей анализа сказки. Автор выделяет восемь возрастов в круге жизни человека. Эти возрасты имеют обряды перехода типа инициации, свадьбы, рождения, смерти. Переходы эти зафиксированы в мифологии. Новый подход позволяет иначе увидеть сказку.
Оказывается в сказке, как в почве, слоями залегают разные уровни структуры волшебного. Противопоставление структуры волшебного и архаического позволяет акцентировать суть волшебных сил сказки.
Возраст, как критерий систематизации волшебной сказки, дает повод для создания новой системы классификации не столько на основе мотива, сколько на основе возраста главного героя сказки.
Мотив определяет структуру поздней, а возраст – ранней (или архаичной) сказки. Типология, построенная на основе возраста как главного организующего звена сказки, позволяет понять путь развития и становления волшебной сказки.
Архаичная структура сказки, заключенная в возрастной схеме, раскрывает новые, порою неожиданные смыслы волшебного события. Давно знакомые сюжеты приобретают новый, глубинный смысл. Мудрость сказки раскрывается с поразительной глубиной. Становится понятным, сколько утрачивает современный человек, потеряв сказку как механизм воспитания человека и воспроизводства культуры. А именно таким чудом была и частично остается волшебная народная сказка.
Метод позволил автору увидеть, с его точки зрения, новое содержание в структурах сказки, хотя сами эти структуры еще гипотетичны, они пока более выдвигаются, чем обосновываются. Вопрос же состоит в том, можно ли использовать эти структуры, чтобы максимально сохранить то полезное, что уходит из русского общества все более и более. Это общинная психология народа. Это же уходит из всех культур, а в связи с реформами из русской все быстрее.
Методологически «раскопки» в текстах сказки исходят из того, что сказка представляет собой сложную систему. Качественным способом существования сверхсложной системы является феномен присутствия в структуре системы истории. Это можно иллюстрировать примерами из биологической эволюции (эмбриология), психологии (единство фило- и онтогенеза) и многими другими. Волшебная сказка является, с точки зрения автора, сверхсложной системой.
Таким образом, принцип «истории в структуре» дает разрешение вопроса о соотношении структуры и истории, по-новому поворачивает в процесс исследования принцип историзма. На этой основе предпринимается попытка реконструкции социальной среды, в которой возникает и существует волшебная сказка. Этому посвящена вторая часть.
Цель автора – выяснить характерные особенности общинного способа воспроизводства этноса. Волшебная сказка оказывается существенным моментом этого воспроизводства.
Часть третья посвящена интерпретациям сказки. Это материал для вопросов дальнейшего исследования. Чтобы в дальнейшем исследователь сказки смог воспользоваться системой сюжетов как нового способа классификации сказки, в четвертой части приводится переводчик сюжетов в мотивы, а мотивов в сюжеты.
Исследование не является завершенным, оно скорее призывает к продолжению.
Автор благодарен сотрудникам «Семейной школы» Екатеринбурга, способствовавших обсуждению, созреванию идей и поискам в исследованиях волшебной сказки, в особенности – А. В. Лузенину, Е. В. Коноревой и, конечно, О. И. Ваюкиной.
_______________
