Учебный год 22-23 / 1agarkov_m_m_izbrannye_trudy_po_grazhdanskomu_pravu_t_2

Обязательство по советскому гражданскому праву

ется, с его точки зрения, тем институтом, который характеризует собой все гражданское право. Гражданское (частное) право в отличие от публичного есть область применения сделок, в первую очередь договора. Не только обязательственное право предполагает вещное, так как для того, чтобы отчуждать, отдавать в пользование и т.д., необходима собственность, но и обратно – вещное право предполагает обязательственное, причем именно договорно-обязательственное право. Если бы, говорит он, закон охранял владение и пользование вещью, но не допускал распоряжения ею, то такого рода отношения не были бы частно-правовыми отношениями1.

Выше мы указывали на Гиппеля, который хочет сделать вопрос о сделке центральной (и по существу поглощающей все остальные) проблемой гражданского права.

Если буржуазная правовая идеология, в частности буржуазная цивилистика, упорно на всем протяжении своей истории считает договор преимущественным основанием возникновения обязательств, то она делает это не потому, что анализируя связь между договором и целями обязательственных правоотношений в капиталистическом обществе, приходит к выводу, что договорные отношения отражают наиболее основные и важные экономические связи этого общества, а потому, что считает договор «естественным» основанием возникновения обязательств. Приобретение собственности от другого лица может иметь место лишь в результате общей воли сторон, говорит Кант2. Гегель так формулирует связь между собственностью и договором: «В качестве определенного бытия наличное бытие есть по своему существу бытие для другого; собственность с той стороны, с которой она в качестве внешней вещи представляет собой наличное бытие, существует для других внешностей и в связи последних она есть необходимость и случайность. Но в качестве наличного бытия в о л и она, как то, что есть для другого, есть лишь для в о л и другого лица. Это отношение воли к воле есть та своеобразная и подлинная почва, коренясь в которой свобода обладает н а л и ч н ы м б ы т и е м. Это опосредствование, заключающееся в том, что, обладаю собственностью уже не только посредством вещи и моей субъективной воли, а также и посредством другой воли и, следовательно, в некоей общей

1  Burckhardt W. Die Organisation der Rechtsgemeinschaft. Basel, 1927. С. 24–42; его же. Methode und System des Rechts. Zürich, 1936. С. 170 и след.

2  Kant. Указ. соч. С. 81.

151

М.М. Агарков

воле, составляет сферу д о г о в о р а »1. Маркс вскрыл истинную природу тех отношений, которые в буржуазном обществе находят свое отражение в договорно-обязательственном праве: «Чтобы данные вещи могли относиться друг к другу как товары, товаровладельцы должны относиться друг к другу как лица, воля которых распоряжается этими вещами: таким образом, один товаровладелец лишь по воле другого, следовательно, каждый из них лишь при посредстве одного общего им обоим волевого акта может присвоить себе чужой товар, отчуждая свой собственный»2.

История буржуазного обязательственного права в эпоху империализма показывает, что договор остался преимущественным основанием возникновения обязательств. Этому нисколько не противоречат те изменения в буржуазном праве и в условиях функционирования договора, которые имели место еще в конце прошлого столетия, и особенно в XX в., после империалистической войны и жестких кризисов, потрясавших капиталистическую систему хозяйства3.

Эти изменения сводились к следующему.

Во-первых, развитие капиталистических монополий наглядно показало, что в тех случаях, когда капиталистическое предприятие имеет дело с отдельным физическим лицом, выступающим в качестве потребителя, клиента, а также и в тех случаях, когда предприятие вступает в отношения с более мелким и менее мощным предприятием, оно диктует контрагенту свои условия. На всех стадиях развития капитализма владельцы средств и орудий производства диктовали пролетариату условия труда и размер заработной платы. Пока дело шло о пролетариате, буржуазная наука видела в этом «свободу договора» и «свободу труда». Когда же монополистический капитал стал диктовать в форме заранее выработанных монополистическими предприятиями общих условий сделок (clauses générales, allgemeine

1  Гегель. Философия права / Пер. Столпнера, 1934. § 71 (С. 95–96). 2  Маркс К. Капитал, 1937. Т. I. С. 83.

3  Об изменениях в буржуазном договорном праве этого периода см.: Ripert G. Le régime démocratigue et le droit civil moderne, 1936. С. 269–325; Josserand. La transformation du droit des obligations et des contrats depuis la promulgation du Code civil. Сборник Le droit civil français, Livre souvenir des journées du droit civil français publié par le barreau de Montreal, 1936. С. 29–58; его же. L̓essor moderne du concepte contractuel, Recueil d̓étude, sur les sources du droit en I̓honneur, de F. Gény. Т. II. С. 333; Perreau. Une évolution vérs un statut légal du contrat; там же. С. 354. См. также: Travaux de la semaine internationale de droit. Paris, 1937; доклады Niboyet, Volkmar, Gutteridge и др. на тему: «La révision des contrats par le juge» (С. 1–183).

152

Обязательство по советскому гражданскому праву

Geschäftsbedingungen), условия кредитных сделок (так называемых Kontokorrentbedingungen германских банков), страховых договоров (полисные условия), договоров перевозки, поставок и т.д., то в буржуазной литературе, с легкой руки Салейля, заговорили о «новой категории» договоров, названной договорами присоединения (contrats d̓adhesion)1. Появилась довольно обширная литература, главным образом представленная французскими докторскими тезами, которой, однако, не удалось установить каких-либо юридических особенностей этих договоров с точки зрения буржуазного права. Отражением мелкобуржуазных чаяний и иллюзий в этой литературе была надежда на вмешательство буржуазного государства в интересах более слабой стороны2.

Во-вторых, многочисленные и характерные для эпохи империализма законодательные акты и обширная судебная практика привели к различным формам ограничения начала так называемой свободы договоров и к ослаблению силы договоров благодаря льготам, которые законодатель предоставляет различным категориям должников, и отступлениям от прямого смысла договоров, которые допускаются на основании «каучуковых» параграфов, содержащихся в гражданских законах (как, например, § 242 Германского гражданского уложения). Громадное значение в этом отношении имели валютные кризисы. Отдельные законодательные акты, а также судебная практика отдельных буржуазных стран в результате этих кризисов в большей или меньшей степени признали оговорку rebus sic standibus. Однако все эти явления все же свидетельствовали не о том, что договор потерял свое значение

1  Saleilles R. Déclaration de volonté. С. 229. Как не раз было отмечено, правильнее было сказать contrats par adhésion.

2  Сводка различных мнений в довоенной французской литературе дана в работе: Dereux G. De la nature juridque du contrat d̓adhésion // Revue trim, de droit civil, 1910. Кроме того, см.: Gazin. Nature juridique du contrat de travail; Contribution a l̓étude du contrat d̓adhésion, 1913; Dereux. Nature juridique des tarifs de chemin de fer, 1906. В русской литературе см. обзор Таля Л.С. Новая категория договоров // Вестник гражданского права. 1915. В послевоенной французской литературе см.: Morin. La loi et le contrat, la décadence de leur souveraineté, 1927; Ripert G. La règle morale dans les obligations civiles, 1927. С. 100–108; Planiol, Ripert, Esmein. Traité pratique de droit civil français, Obligations. Ч. I. С. 155–162. В германской литературе см.: Grossman H., Doerth. Selbstbeschaffenes Recht der Wirtschaft und staatliches Recht, 1933, и особенно богатую фактическим материалом работу Reiser L. Das Recht der algemeinen Geschäftsbedingungen. Hamburg, 1935. Интересный материал содержится также в работе V. Salandra S. Contratti di adesione, Rivista del diritto commerciale e del diritto generale della obligazioni, 1928. С. 408– 435 и 507–540.

153

М.М.Агарков

вбуржуазном праве, а о том, что капитализм бессилен устранить разъедающие его противоречия. Если некоторые авторы, как, например, Морен (Morin), наивно стремились заменить падающий авторитет закона и договора судейским усмотрением1, то это свидетельствовало лишь о непонимании того, что болезнь, которую они констатировали, является неизлечимым старческим заболеванием капиталистического строя. Невозможность для буржуазного строя заменить чем-нибудь договор как источник возникновения обязательств ясно видит Рипер, который, со своей (социально весьма реакционной) точки зрения, выступил на защиту буржуазного договора2.

Нам остается еще отметить, что если в начале прошлого столетия буржуазные юристы, классифицируя основания возникновения обязательств, говорили о договоре, то в настоящее время они, обобщая, говорят о сделке. Это объясняется увеличением числа случаев, в которых буржуазный закон и судебная практика признали основанием возникновения обязательств одностороннее волеизъявление. Расширение области применения одностороннего волеизъявления за пределы издавна существовавших случаев (как, например, завещание) произошло главным образом за счет развития института ценных бумаг, особенно ценных бумаг на предъявителя3. В буржуазной литературе высказывалось мнение, что одностороннее волеизъявление может сделаться таким же общим основанием возникновения обязательств, как и договор4. Однако это мнение свидетельствует лишь о непонимании того, почему договор имеет основное значение в буржуазном праве. Одностороннее волеизъявление как основание возникновения обязательств, вызываемое к жизни потребностями капиталистического оборота, не могло вытеснить договор, который является тем общим волевым актом, посредством которого один товаровладелец «может присвоить себе чужой товар, отчуждая свой собственный»5.

1  Morin. Цит. соч. (см. выше прим. 45).

2  Ripert. Le régime démocratique et le droit civil moderne. С. 269–273.

3  Об одностороннем волеизъявлении как основании возникновения обязательств, выраженных в бумагах на предъявителя, см. нашу работу: Учение о ценных бумагах, 1927. С. 86–99.

4  Siegel. Das Versprechen als Verpflichtungsgrund, 1874; Worms R. De la volonté unilatérale, 1891; Saleilles. Etude sur la théorie générale de l̓obligation; автор считает, что в принципе против этого не может быть возражений.

5  Маркс К. Капитал. Т. I. С. 83.

154

Обязательство по советскому гражданскому праву

3. Постановка вопроса о системе оснований возникновения обязательств по советскому праву

Выше мы отметили самую тесную связь, которая существует между вопросом о системе оснований возникновения обязательств по советскому гражданскому праву и основами социалистического строя, на которые указывают ст. 2 и 4 Сталинской Конституции, а также между этим вопросом и целями хозяйственной жизни СССР, сформулированными в ст. 11 Конституции. Вопрос о системе оснований возникновения обязательств может быть, таким образом, поставлен только как проблема диалектической связи между этими основами и целями в области обязательственного права. Советское обязательственное право является той частью советского гражданского права, которая направлена на регулирование динамики имущественных отношений в социалистическом хозяйстве – на имущественный оборот.

Наряду с обязательственным правом динамика имущественных отношений регулируется и некоторыми другими отраслями советского права, а именно – трудовым правом, колхозным правом, бюджетнофинансовым правом, отчасти административным правом и даже уголовным и судебным правом. Однако все перечисленные отрасли советского права, так или иначе затрагивая эту область, делают это со своих специальных точек зрения. Бюджетно-финансовое право регулирует имущественные отношения с целью перераспределения государственных доходов через бюджет, административное право – постольку, поскольку имущественные отношения неотделимы от государственного управления, т.е. администрации, которая является организующей деятельностью государства1 и т.д. Обязательственное же право как часть советского гражданского права регулирует динамику имущественных отношений в социалистическом хозяйстве как таковую2. Регулирова-

1  См.: Маркс. Соч. Т. III. С. 12. О понятии государственного управления по советскому праву см.: Студеникин. О предмете и системе советского административного права // Советское государство и право. 1939. № 3. С. 102–110.

2  Мы уже указывали выше, что, утверждая имущественный характер обязательственных правоотношений, мы оставляем полностью в стороне вопрос о том, являются ли все гражданско-правовые отношения имущественными. Сделанные нами выводы основаны на соображениях, имеющих значение только в области обязательственного права. Равным образом наше утверждение, что некоторые имущественные отношения относятся не к гражданскому праву, не предрешает вопроса об отнесении в ту или иную область отдельных видов отношений. Так, например, у нас, по-видимому, не бесспорен вопрос об обязательных поставках государству. Равным образом спорен вопрос об от-

155

М.М. Агарков

ние динамики имущественных отношений составляет непосредственную задачу обязательственного права, тогда как другие области права касаются этих отношений лишь постольку, поскольку имущественные отношения неразрывно связаны с их специальными задачами. Так, например, уголовное право рассматривает вопрос о конфискации имущества, следовательно, об определенной форме безвозмездного перехода имущества к государству, поскольку конфискация является карательной мерой, установленной уголовным законом.

Движение имущественных отношений, регулируемое советским обязательственным правом, можно назвать советским гражданским оборотом. Необходимо лишь помнить, что понятие гражданского оборота применительно к социалистическому хозяйству и социалистическому праву не имеет по существу ничего общего с понятием гражданского оборота в буржуазном гражданском праве. Принципиально разница между понятием гражданского оборота в социалистическом праве и тем же понятием в буржуазном праве та же, что и разница между социалистическим гражданским правом и буржуазным гражданским правом. Отметим, в частности, следующий весьма существенный пункт: гражданский оборот в социалистическом гражданском праве не означает движения имущества в пределах г р а ж д а н с к о г о о б щ е с т в а, противопоставляемого государству; в социалистическом обществе это противопоставление не имеет места. Важнейшими участниками социалистического гражданского оборота являются советское государство и его органы.

Сказанного достаточно для наших целей, так как позволяет нам, говоря об основаниях возникновения обязательств, не выходить из рамок гражданского права. Мы, таким образом, не ставим вопроса об основаниях возникновения налоговых отношений и т.д. Однако мы все же должны оговорить следующее. Мы не представляем себе разграничения различных отраслей советского права наподобие шахматной доски с резко очерченными и не знающими переходов из одной клеточки в другую границами. Единство советского права находит, между прочим, свое выражение в том, что между отдельными его отраслями

ношениях по сдаче совхозами своей продукции заготорганам. Мы думаем, что вопрос об обязательственных отношениях (равно как и вопрос о соответствующих административных отношениях) следует сперва рассматривать на материале, не возбуждающем сомнений в смысле отнесения его к той или другой области, чтобы затем уже на основании полученных таким образом выводов решить вопрос о месте, занимаемом разного рода промежуточными отношениями.

156

Обязательство по советскому гражданскому праву

имеются не только точки соприкосновения, но и точки пересечения, которые не могут без ущерба для дела быть оторваны ни от одной, ни от другой отрасли. Специальной задачей научного исследования (выходящей за пределы нашей задачи) является, в частности, вопрос о применении некоторых положений обязательственного права к отношениям, которые находятся за пределами гражданского права, как, например, обязательные поставки, налоговые отношения и некоторые другие. В дальнейшем мы будем рассматривать лишь обязательственные отношения в собственном смысле этого термина, т.е. лишь определенный вид г р а ж д а н с к о - п р а в о в ы х отношений.

Мы указали выше на цели, которые преследуют обязательственные отношения в социалистическом советском хозяйстве. Рассмотрим теперь в наиболее общем и предварительном виде вопрос о том, каким образом эти цели увязаны с определенными фактическими составами, порождающими обязательственные отношения, для того, чтобы после такого общего обзора перейти к уточнению системы оснований возникновения обязательств. При этом нашей задачей является именно поставить вопрос о системе, а не исследовать каждое основание в отдельности. Исследование каждого основания в отдельности должно составить предмет самостоятельных монографий, посвященных таким вопросам, как договор по советскому праву, причинение вреда и т.д.

Ст. 106 ГК РСФСР и соответствующие статьи гражданских кодексов других союзных республик следующим образом говорят о возникновении обязательств по советскому гражданскому праву: «Обязательства возникают из договоров и других указанных в законе оснований, в частности вследствие неосновательного обогащения и вследствие причинения вреда».

Мы должны установить точный смысл этой статьи и ее значение для советского обязательственного права в настоящее время.

Прежде всего отметим совершенно ясно выраженную в ней мысль. Д о г о в о р, н е о с н о в а т е л ь н о е о б о г а щ е н и е, п р и - ч и н е н и е в р е д а д р у г о м у л и ц у, а т а к ж е и д р у - г и е о с н о в а н и я, п о р о ж д а ю щ и е о б я з а т е л ь с т в а, и м е ю т з н а ч е н и е т а к и х о с н о в а н и й п о т о м у, ч т о э т о у с т а н о в л е н о з ак о н о м. Ст. 106 не говорит, что обязательства возникают из закона. Она не противопоставляет закон договору и т.д. и не ставит закон рядом с отдельными упомянутыми в ней основаниями как одно из таких оснований. Напротив, ст. 106 подчеркивает, что закон не является основанием в том специальном значе-

157

М.М. Агарков

нии, в котором мы пользуемся этим термином, т.е. не является фактическим составом, с которым связано возникновение тех или иных обязательств. Закон стоит над этими основаниями. Те или иные фактические составы делаются ю р и д и ч е с к и м и ф а к т а м и лишь потому, что закон связывает с ними возникновение обязательств.

Ст. 106 не дает систематической классификации оснований возникновения обязательств. Она указывает на договор, на неосновательное обогащение, на причинение вреда и отсылает к другим указанным в законе основаниям. Поскольку ст. 106 является введением к изложению норм обязательственного права, такой прием представляет известные удобства. Полное перечисление всех оснований очень загромоздило бы эту вводную по существу статью. Кроме того, при таком перечислении всегда есть опасность упустить какойлибо отдельный случай возникновения обязательств, не подходящий под типовое и распространенное основание (например, под понятие договора). Пропуск в случае исчерпывающего перечисления может создать немалые затруднения для практики. К тому же невозможно требовать от закона, да притом настолько большого и сложного, как ГК, чтобы в процессе его подготовки была проделана исчерпывающая научная работа по выявлению всех фактических составов, с которыми в силу кодекса и других законодательных актов может быть связано возникновение обязательств.

Ст. 106 в качестве оснований возникновения обязательств особо выделила договор, неосновательное обогащение и причинение вреда другому лицу. В 1922 г., когда составлялся ГК, ничего другого написать было нельзя. Ст. 106 выделила те три основания, которые были урегулированы в обязательственном праве самого Гражданского кодекса (договор – ст. 130–398, неосновательное обогащение – ст. 399–402, причинение вреда – ст. 403–415). Ст. 106 не упомянула особо в качестве основания одностороннюю сделку, так как хотя односторонняя сделка и является в силу самого Гражданского кодекса основанием возникновения обязательства, но лишь в единичном случае (легат – ст. 423), а не в качестве основания, имеющего общее значение. Равным образом ГК не упоминал особо и других оснований, признанных действующими в момент его издания законами, так как в то время еще не было достаточного материала для обобщения. Естественно, что ГК не мог упоминать про такие основания, которые выявились в дальнейшем развитии советского гражданского права (например, задержание, предусмотренное Положением о трестах 1923 г.).

158

Обязательство по советскому гражданскому праву

То обстоятельство, что ст. 106 выделила те основания возникновения обязательств, которые фигурируют и в буржуазных гражданских кодексах, ни в малейшей степени не идет вразрез с тем, что ГК был и является социалистическим кодексом социалистического государства в определенной фазе его развития, на определенном этапе социалистического строительства. Что основания, указанные в ст. 106, с одной стороны, и договор, причинение вреда и неосновательное обогащение по буржуазному праву, с другой стороны, глубоко различны, что они являются юридическими институтами различных социальноэкономических систем, – первые – социалистической, вторые – капиталистической, – об этом свидетельствуют известные слова Ленина в его записке к Курскому: «Мы ничего «частного» не признаем, для нас в с е в области хозяйства есть п у б л и ч н о - п р а в о в о е, а не частное. Мы допускаем капитализм только государства… Отсюда расширить применение государственного вмешательства в «частноправовые» отношения, расширить право государства отменять «частные» договоры, применять не corpus juris romani к «гражданским правоотношениям», а наше р е в о л ю ц и о н н о е п р а в о с о з н а н и е…»1 На сессии ВЦИК IX созыва Ленин говорил о ГК: «Мы и здесь старались соблюсти грани между тем, что является законным удовлетворением любого гражданина, связанным с современным экономическим оборотом, и тем, что представляет собой злоупотребление нэпом, которое во всех государствах легально и которое мы легализовать не хотим»2. Гражданский кодекс, изданный в период перехода от военного коммунизма к новой экономической политике, к мирной работе по восстановлению народного хозяйства, отражал ту задачу, которую тогда поставил Ленин. «Военный коммунизм был попыткой взять крепость капиталистических элементов в городе и деревне штурмом, лобовой атакой. В этом наступлении партия забежала далеко вперед, рискуя оторваться от своей базы. Теперь Ленин предлагал отойти немного назад, отступить на время поближе к своему тылу, перейти от штурма к более длительной осаде крепости, чтобы, накопив силы, вновь начать наступление»3.

Таким образом, ст. 106 ГК в момент своего издания отражала соответствующий этап социалистического строительства. Представ-

1  Ленин. Т. XXIX. С. 419.

2  Ленин. Т. XXVII. С. 319.

3  Краткий курс истории ВКП(б). С. 245.

159

М.М. Агарков

ляя собой одно из звеньев в структуре советского права того периода, она была одним из положений советского социалистического права на определенной фазе его развития.

В настоящее время ст. 106 явно и бесспорно устарела. Она не отражает действительного состояния советского обязательственного права. Само собой разумеется, формально все основания возникновения обязательств, устанавливаемые различного рода законодательными актами, могут быть под нее подведены, так как она упоминает «о других указанных в законе» основаниях. Но дело не в этом. Для того чтобы формально охватить всю систему оснований возникновения обязательств, достаточно было бы сказать, что они возникают из оснований, указанных в законе. Для этого нет надобности выделять некоторые из этих оснований. Выделение в примерном списке тех или иных оснований преследует другую задачу: оно должно подчеркнуть наиболее характерные фактические составы, с которыми закон связывает возникновение обязательственных правоотношений. С этой точки зрения ст. 106 в настоящее время, как это будет видно из дальнейшего, уже не удовлетворяет своему назначению.

Для того чтобы подойти к разрешению вопроса о системе оснований возникновения обязательств по советскому праву, мы не можем ограничиться тем материалом, который содержится в Гражданском кодексе. Необходимо привлечь и другой нормативный материал. Чтобы можно было обозреть этот материал в основных его контурах, прежде чем располагать его в системе, которая ему присуща, сделаем попытку установить, какие основания порождают обязательства, предназначенные служить указанным выше целям. После такой предварительной разбивки мы сможем перейти к более подробной инвентаризации этих оснований и к уточнению их взаимоотношений с целями обязательств по советскому праву.

1. Среди тех целей, достижению которых служат обязательственные отношения в СССР, основное значение имеет выполнение государственного плана народного хозяйства. Оно имеет основное значение, во-первых, потому, что от выполнения плана зависит достижение всех других целей обязательственных правоотношений. План является предпосылкой для всякого рода имущественных отношений, складывающихся в нашей стране, и для достижения всякого рода допустимых советским законом индивидуальных целей. В частности, те конкретные цели, которые ставят себе отдельные граждане для удовлетворения своих материальных и культурных потребностей, мо-

160