Учебный год 22-23 / 1agarkov_m_m_izbrannye_trudy_po_grazhdanskomu_pravu_t_2

Обязательство по советскому гражданскому праву

обязательство существует лишь постольку, поскольку оно добровольно погашено1.

Подобного рода елейно-сладкие рассуждения являются господствующими в современной французской литературе по вопросу о натуральных обязательствах, вызывая возражения лишь у отдельных авторов2.

Французский гражданский кодекс говорит о натуральных обязательствах в ст. 1235: «Tout payement suppose une dette: ce qui a été payé sans être du est sujet à répétition. – La répétition n̓est pas admise à l̓égard des obligations naturelles qui ont été volontairement acquitées». Кроме того, ст. 2012, не употребляя самого термина, все же имеет в виду натуральное обязательство, допуская поручительство по обязательству, которое подлежит аннулированию по основаниям, лично связанным с должником.

Французская судебная практика признает наличие натуральных обязательств в довольно значительном количестве случаев, частью опираясь на закон (ст. 2021, 1340 французского ГК), частью на установившуюся традицию (алиментная обязанность между братьями и сестрами, алиментная обязанность отца в отношении внебрачного ребенка, которого он признал, обязанность благодарности за оказанную услугу, обязанность несостоятельного должника после конкордата). В некоторых случаях дело идет об обязательстве, по которому право иска кредитора парализовано посредством exceptio peremptoria должника (возражение о вступлении судебного решения в законную силу, возражение о давности, присяга по требованию другой стороны).

Мы остановились специально на французском праве, потому что другие буржуазные правовые системы и цивилистическая наука других буржуазных стран, разделяя в основном взгляды, высказанные во Франции, не дают столь интересного и характерного для буржуазной идеологии материала. Французские взгляды по этому вопро-

1  Ripert. Цит. соч. С. 373–390.

2  См. подробное изложение взглядов различных авторов, которых мы не цитируем, так как не смогли с ними ознакомиться по оригиналам у Bonnecase. Précis. Т. II. С. 171–191. Сам Bonnecase разделяет теорию Aubry и Rau, хотя и вносит в нее некоторые поправки в деталях, отмечая действительно имеющуюся в ней в отдельных случаях непоследовательность. Судебная практика богато приводится в указанной литературе. О судебной практике см. еще: Perreau E.H. Technique de la Jurisprudence en droit privé. Т. II, 1923. С. 59–120.

81

М.М. Агарков

су дают возможность наглядно противопоставить советское право буржуазному1.

Выше было указано, что ГК говорит об обязательствах, лишенных исковой силы, но не являющихся недействительными в силу закона (ст. 401), и указывает один случай такого обязательства (ст. 47). В связи с этим мы должны поставить следующие вопросы: а) что представляют собой такие обязательства, каково их действие и являются ли они обязательствами в собственном смысле слова; б) в каких случаях они имеют место, каково их действительное положение в системе советского гражданского права; в) в чем их принципиальное отличие от натуральных обязательств буржуазного права.

В литературе, посвященной ГК, было высказано мнение, что в указанных статьях речь действительно идет об обязательствах, хотя и ослабленных, парализованных. Так, А.Г. Гойхбарг по поводу ст. 47 ГК говорит: «Ввиду цели, преследуемой законом о давности, – не давать возможности требовать исполнения в такое время, когда это исполнение означало бы по общему правилу осуществление совершенно иного права, чем то, которое предвидели стороны, – добровольное исполнение парализованного давностью требования в п о л н е э т о т р е б о в а - н и е о ж и в л я е т»2. (Подчеркнуто нами.) Применительно к ст. 401 А.Г. Гойхбарг говорит об обязательстве, которое не является недействительным, хотя и не снабжено исковой силой. И.Б. Новицкий говорит: «В некоторых случаях обязательство получает неполную юридическую силу. Именно в защиту некоторых обязательств не представляется иска, судебной защиты; однако в случае добровольного исполнения должником возврат предоставленного не допускается»3. Такие обязатель-

1  См. краткий обзор мнений в германской литературе у Oertmann. Recht der Schuldverhältnisse. 3-е и 4-е изд. С. 7–8, а также: Stammler. Цит. соч. С. 26–30; Sieber. Rechtszwang im Schuldverhältniss nach deutschen Reichsrecht, 1903. С. 48 и след.; Enneccerus. Цит. соч. Т. I. ч. 2. С. 9–11 (§ 227); Kress H. Lehrbuch des allg. Schuldrechts, 1929. С. 541–543; Heck Ph. Grundriss des Schuldrechts, 1929. С. 70–71 (Неск считает натуральные обязательства не за особый институт, а за сборную группу, не объединенную едиными признаками). Наиболее интересные соображения у Leonhard Fr. Цит. соч. С. 17–20. Fr. Leonhard не считает так называемые натуральные обязательства за обязательства. Он правильно указывает, что запрещение истребовать обратно уплаченное может быть вызвано не только тем, что платеж совершен во исполнение обязательства, но также и другими основаниями. В дореволюционной русской литературе И.Н. Трепицын считал натуральные обязательства за обязательства «не в полном и настоящем смысле этого слова» (Трепицын. Цит. соч. С. 32).

2  Гойхбарг А.Г. Цит. соч. С. 94.

3  Новицкий И.Б. Цит. соч. С. 18.

82

Обязательство по советскому гражданскому праву

ства в соответствии с общепринятой терминологией автор называет натуральными. Равным образом в учебнике гражданского права для вузов мы в соответствии с терминологией закона говорили об обязательствах, признаваемых законом, но не снабженных исковой силой, указывая, что их обычно называют натуральными обязательствами.

Терминология – вещь условная. Пользование термином в какомлибо специальном значении, если такое значение оговорено, является вполне допустимым. Поэтому использование в ст. 401 термина «обязательство» в согласии с традицией, поскольку в ней оговорено отсутствие иска, не приводит ни к каким практически невыгодным и неудобным последствиям. Но здесь мы должны подвергнуть понятие натурального обязательства более подробному анализу в связи с понятием обязательства в собственном смысле слова (ст. 107 ГК).

Сопоставление ст. 107 со ст. 401 ГК приводит к выводу, что если гражданское правоотношение, о котором говорит ст. 107, является обязательством, то правоотношение, которому посвящена ст. 401, обязательством не является. Действительно, ст. 107 имеет в виду правоотношение, в котором одна сторона (кредитор) может требовать от другой (должника) определенного действия либо воздержания от действия. Ст. 401 имеет в виду правоотношение, в котором ни одна сторона ничего требовать от другой не может. Обязательство в смысле ст. 107 снабжено санкциями. Особенность обязательства по ст. 401 – отсутствие санкций. Невозможность истребовать обратно уплаченное – не санкция по обязательству. Санкцией снабжают обязательство существующее, непогашенное, на случай его неисполнения. Обязательство по ст. 401 (натуральное) порождает последствия после того, как добровольно произведено исполнение, т.е. тогда, когда обязательство погашено и когда его незачем санкционировать. Поэтому недопущение обратного истребования уплаченного совсем не есть санкция по обязательству. Если ст. 401 и содержит санкцию, то отнюдь не санкцию обязательственного отношения, а санкцию такого отношения между сторонами, которое о т р и ц а е т н а л и ч и е о б я з а т е л ь - с т в е н н о г о о т н о ш е н и я. У п л а т и в ш и й, в с и л у с т . 4 0 1, н е и м е е т о б я з а т е л ь с т в е н н о г о т р е б о - в а н и я к п о л у ч а т е л ю п л а т е ж а.

Что сближает отношения, о которых говорит ст. 401 (в частности, и ст. 47), с обязательством в собственном смысле слова? То, что имущество, переданное в исполнение по обязательству (ст. 129, лит. «а» ГК), а также и по «обязательству, лишенному исковой силы», не может

83

М.М. Агарков

быть истребовано обратно, что как в том, так и в другом случаях нет неосновательного обогащения (ст. 399 ГК). Ничто больше по советскому праву не сближает эти два случая. Ни о каком другом действии «обязательств, лишенных исковой силы», наш закон не говорит, да и по существу дела ни о каком другом действии не может быть и речи. Как правильно указывают все наши комментаторы, «обязательство, лишенное исковой силы» (в частности, обязательство, по которому истек давностный срок), не может быть предъявлено к зачету. Оно не может быть обеспечено залогом, так как оно не является «действительным требованием» в смысле ст. 88. Это следует особенно из того, что право залога реализуется посредством обращения принудительного взыскания на объект залога по обеспеченному залогом требованию. Таким образом, необходимо иметь право на иск по этому требованию. Равным образом «обязательство, лишенное исковой силы», не может быть обеспечено поручительством, так как поручительством, так же как и залогом, можно обеспечивать лишь действительное требование (ст. 237 ГК). В силу ст. 245 ГК «поручитель вправе защищаться против требования кредитора всеми возражениями, которые мог бы предъявить сам должник. Поручитель не теряет права на эти возражения, хотя бы сам должник от них отказался или признал свое обязательство». Таким образом, если по обязательству истек срок давности и по терминологии ст. 401 оно потеряло исковую силу, то поручитель все же мог бы сослаться на давность. К тому же, так как по советскому праву суд должен применить давность ex officio, то и без ссылки поручителя суд должен был бы отказать в иске. Едва ли надо доказывать, что обязательство, лишенное исковой силы, нельзя обеспечивать неустойкой. Допустим, что обязательство, по которому истек срок давности, по соглашению сторон обеспечивается неустойкой. Такое соглашение представляло бы собой не что иное, как обход закона о давности, которая не может быть ни укорочена, ни продлена соглашением сторон.

Если обязательство в собственном смысле слова (ст. 107) и «обязательство, лишенное исковой силы» (ст. 401) сближаются лишь невозможностью истребовать уплаченное обратно, то мы вправе сделать следующий вывод: дело совсем не в том, что и тот, и другой случай должны быть отнесены к обязательствам, а лишь в том, что в обоих случаях налицо д о с т а т о ч н о е о с н о в а н и е (ст. 399 ГК) д л я п е р е х о д а и м у щ е с т в а о т о д н о г о л и ц а к д р у - г о м у. Н а л и ч и е д о с т а т о ч н о г о о с н о в а н и я п е - р е х о д а и м у щ е с т в а с а м о п о с е б е н и с к о л ь к о

84

Обязательство по советскому гражданскому праву

н е д о к а з ы в а е т, ч т о и м у щ е с т в о п е р е х о д и т и м е н н о п о о б яз а т е л ь с т в у. Наследование также является достаточным основанием для перехода имущества, но наследование не есть обязательство.

Мы приходим, таким образом, к следующему выводу. То, что ст. 401 называет «обязательством, лишенным исковой силы», по существу является л и ш ь о д н и м и з п р и з н а н н ы х н а ш и м з а - к о н о м о с н о в а н и й п е р е х о д а и м у щ ес т в а, п р и - о б р е т е н и я и м у щ е с т в а о д н и м л и ц о м з а с ч е т д р у г о г о. ГК правильно помещает ст. 401 в гл. XII об обязательствах, возникающих из неосновательного обогащения, так как учению о такого рода основаниях место именно в этой главе советского гражданского права.

Хотя вопрос и относится, таким образом, не к теме о понятии обязательства, а к учению об основании перехода имущества и, следовательно, к учению о неосновательном обогащении, мы все же должны еще несколько на нем остановиться, чтобы подчеркнуть все различие

вэтом вопросе между советским и буржуазным правом.

Вкаких случаях по советскому гражданскому праву нельзя истребовать в качестве недолжно уплаченного имущество, переданное одним лицом другому при отсутствии между сторонами обязательственного правоотношения (в смысле ст. 107 ГК)? Один случай прямо указан

взаконе. Нельзя истребовать уплаченное после истечения давности по обязательству (ст. 47 ГК). Обоснованность правила ст. 47 не вызывает сомнений. Обязательство (в смысле ст. 107) прекратилось, и кредитор никакого требования больше не имеет. Но основание для перехода имущества от бывшего должника к бывшему кредитору осталось. Больше случаев закон не указывает.

А.Г. Гойхбарг считает, что возможны еще случаи применения ст. 401. В качестве примера он указывает на уплату «по обязательству, которое могло быть покрыто зачетом»1. Других примеров он не указывает. Но этот пример, сознаемся, остается для нас неясным. Если вместе с А.Г. Гойхбаргом считать, что зачет по нашему праву производится автоматически при наступлении условий, указанных в ст. 129 лит. «б» ГК, то по наступлении этих условий обязательство прекращается полностью или в части, и новый платеж со стороны бывшего должника будет уплатой недолжного и подойдет под ст. 399 ГК. Ес-

1  Гойхбарг А.Г. Цит. соч. С. 181.

85

М.М. Агарков

ли считать, что зачет производится не автоматически, а по заявлению одной стороны другой стороне, и такого заявления не последовало, то обязательство не прекратилось, и платеж, произведенный должником, будет иметь погасительную силу.

Однако мы думаем, что ст. 401 действительно может иметь применение и помимо случая, предусмотренного ст. 47. Ст. 130 Конституции СССР говорит: «каждый гражданин СССР обязан соблюдать Конституцию Союза Советских Социалистических Республик, исполнять законы, блюсти дисциплину труда, честно относиться к общественному долгу, уважать правила социалистического общежития». Мы думаем, что честное отношение к общественному долгу и уважение к правилам социалистического общежития могут требовать, чтобы имущество, переданное одним лицом другому, не могло быть истребовано обратно, хотя бы имущество и не перешло в качестве исполнения по существующему между этими лицами обязательству (ст. 107). Тщетно было бы пытаться заранее предугадать все возможные случаи применения на этом основании ст. 401. Но мы можем указать на пример, нередкий

вжизни, когда имущество переходит, и ни одному советскому человеку не приходит в голову мысль о возможности его обратного истребования. Мы имеем в виду так называемое иждивение, т.е. содержание одним лицом другого даже в случае, когда закон не устанавливает между данными лицами алиментного обязательства. Само собой разумеется, при иждивении, даже если переход имущества не удовлетворяет требованиям, установленным для дарения (ст. 138 ГК), обратное требование уплаченного исключено.

Попытка юридически обосновать такое положение должна неизбежно привести нас к ст. 401 ГК и к признанию, что переход имущества является в данном случае о б о с н о в а н н ы м. На чем же покоится обоснование? Мы не видим другого ответа, кроме ссылки на правила социалистического общежития. Обратное истребование имущества

вэтом случае противоречило бы правилам социалистического общежития. Самый факт нахождения одного лица на иждивении другого, хотя бы закон и не устанавливал между ними алиментного обязательства, соответствует правилам социалистического общежития. Ведь ГК делает иждивенцев наследниками (ст. 418) и дает им право иска к тому, кто причинит смерть лицу, у которого они находились на иждивении (ст. 409). Будет ли иждивенец дальним родственником другой стороны, лицом, связанным с ним старой дружбой или какими-либо другими отношениями, которые с точки зрения социалистической этики

86

Обязательство по советскому гражданскому праву

являются допустимыми и нормальными, переход имущества является обоснованным. Поэтому мы считаем, что лучше было бы, не прибегая

ктехническому и вместе с тем внутренне противоречивому понятию обязательства, лишенного исковой защиты (натурального обязательства), просто сказать в ст. 401, что обратное истребование исполненного не допускается, если оно противоречит правилам социалистического общежития, а также и в других случаях, специально указанных в законе (ст. 47 ГК).

Таким образом, мы приходим к выводу, что так называемые обязательства, лишенные исковой защиты (натуральные обязательства), не являются обязательствами (ст. 107 ГК). Те практические цели, которые преследует закон, пользуясь понятием обязательства, лишенного исковой защиты, достигаются гораздо проще рассмотрением вопроса в плоскости учения о неосновательном обогащении. К тому же такое рассмотрение вопроса лучше увязывает эту тему с общим вопросом, имеющим огромное значение для советского гражданского права и для всего советского права вообще, с вопросом о правилах социалистического общежития. Поскольку закон не дает (и не может дать) исчерпывающего списка случаев, когда переход имущества от одного лица

кдругому является обоснованным и не допускающим обратного его истребования, правила социалистического общежития являются необходимой основой для надлежащего ответа на вопрос.

Дойдя в результате нашего анализа до признания необходимости искать решения вопроса в правилах социалистического общежития, мы тем самым проводим и четкую грань между советским правом и буржуазным.

Буржуазное право и буржуазная цивилистическая наука колеблются в этом вопросе между признанием натуральных обязательств дегенерированными общегражданскими обязательствами, с одной стороны, и признанием их этическими обязанностями, выполнение которых учитывает гражданское право, – с другой. По существу между этими двумя точками зрения нет значительной разницы. Примет ли буржуазный закон либо буржуазный юрист ту или другую точку зрения, он будет иметь дело с признанием или непризнанием основательности перехода имущества в обществе, построенном на частной собственности, на эксплуатации человека и на волчьем законе конкуренции. Характерно, что всякий основательный, т.е. признаваемый гражданским правом, переход имущества буржуазное право и буржуазная юридическая наука стремятся рассматривать как уплату долга.

87

М.М. Агарков

Уплата долга превращается в типовое отношение, под которое стремятся причесать и правила этики.

Советское право противопоставляет этому цельность социалистического мировоззрения, лежащего в основе регулирования общественных отношений в СССР. Нам нет надобности, как это делают буржуазные юристы, видеть принципиальную разницу в содержании закона, с одной стороны, и этики – с другой. Буржуазный закон и буржуазная этика построены для нас на одних и тех же началах. На диаметрально противоположных, но также единых началах покоятся советский закон и правила социалистического общежития. С точки зрения советского права переход имущества имеет достаточное основание как в тех случаях, когда такое основание указано в законе, так и тогда, когда основание коренится в правилах социалистического общежития. Поэтому для нас нет надобности искусственно конструировать переход имущества, обоснованный правилами социалистического общежития, как уплату долга по обязательству, лишенному исковой защиты. Когда составлялся действующий ГК, понятие правил социалистического общежития не было еще достаточно выявлено. Поэтому ст. 401 ГК прибегала к искусственному построению «обязательства, лишенного исковой защиты». В настоящее время, после провозглашения Сталинской Конституции, мы можем подойти к решению вопроса, привлекая понятие правил социалистического общежития.

Резюмируя, мы можем сказать: 1) натуральные обязательства не являются обязательствами в смысле ст. 107 ГК; 2) те отношения, которые называют этим именем, а также еще «обязательства, лишенные исковой защиты» означают, что в силу специального указания закона (ст. 47 ГК) либо в силу правил социалистического общежития переход имущества от одного лица к другому является обоснованным или, другими словами, не представляет собой неосновательного обогащения, а имущество не подлежит возврату.

5. Структура обязательства

Мы рассмотрели основные элементы понятия обязательства. Нам надо теперь остановиться на структуре обязательственного отношения. Право требования одной стороны и соответствующая ему обязанность другой стороны совершить или воздержаться от определенного действия составляют необходимое ядро всякого обязательственного от-

88

Обязательство по советскому гражданскому праву

ношения. Без этих элементов нет обязательства. Но очень редко отдельные конкретные правоотношения, с которыми приходится иметь дело в жизни, имеют такую простую структуру. Обычно их структура представляется более сложной. Нам надо рассмотреть усложняющие

ееэлементы1.

1.Обязательство как отношение между активной стороной (кредитором) и пассивной стороной (должником) может осложняться множественностью лиц на одной или обеих сторонах. Множественность лиц может порождать различные последствия (солидарные обязательства и долевые обязательства). Множественность лиц на одной или на обеих сторонах подлежит особому изучению, предполагающему предварительное рассмотрение всего общего учения об обязательстве, так как особенности этого случая относятся преимущественно к вопросам исполнения обязательств, ответственности за неисполнение и особенно прекращения обязательств.

2.Обязательство, связывающее кредитора и должника, очень часто осложняется зависимостью от встречного обязательства между теми же сторонами. Это имеет место в случае двустороннего договора. В случае такого договора (например, продажа, подряд, имущественный наем и др.) каждая из сторон является кредитором по одному обязательству и должником по другому, причем оба обязательства взаимно обусловливают друг друга. Оба обязательства в силу этой обусловленности составляют единое сложное обязательственное правоотношение2.

1  В буржуазной цивилистической литературе вопрос о структуре обязательственного отношения обычно в целом не рассматривается, а если и рассматривается, то очень бегло. Отдельные вопросы, относящиеся к структуре обязательственного отношения, обычно исследуются и излагаются врозь в разном контексте. Исключением из этого правила является работа Tuhr A. v. Allgemeiner Teil des Shweiz Obligationenrecht, 1924. Ч. 1. С. 6–27. Но Tuhr пошел несколько дальше и вышел за рамки учения об обязательстве, сделав последнее поводом для изложения вопросов общей части гражданского права. Он воспользовался указанной работой для того, чтобы изложить содержание более ранней своей работы – Der Allgemeine Teil des deutschen bürgerlichen Rechts.

2  Здесь нужно лишь указать на сущность двустороннего договора – взаимную обусловленность встречных обязанностей сторон. Эта взаимная обусловленность создает из двусторонних договоров особую группу договоров, которая подлежит специальному изучению. Формы взаимной обусловленности очень многообразны и далеко не исчерпываются теми упрощенными правилами, которые содержатся в ст. 139, 144–146 ГК. Эти правила охватывают редкие практически, хотя и наиболее общие, положения. Вопрос о различных формах взаимной обусловленности обязанностей сторон по советскому гражданскому праву ждет своего исследователя. Отметим, что в буржуазной литературе авторы, занимающиеся двусторонними договорами, обычно ограничиваются рассмотрением правил, содержащихся в общих положениях об обязательствах соответ-

89

М.М.Агарков

Вслучае обязательственного правоотношения из двустороннего договора, так же как и в случае множественности лиц на одной или обеих сторонах обязательства, происходит как бы удвоение (или вообще умножение) одних и тех же элементов в обязательстве (сторона, право требования, обязанность). Но мы имеем в обязательственном правоотношении также и другие виды осложнения его структуры. Такими осложнениями являются различные дополнительные права

иобязанности, которые имеют вспомогательное значение к основному отношению между кредитором и должником. Рассматривая понятие обязательства, мы должны остановиться и на этих дополнительных отношениях.

3. Кредитору, кроме основного требования по обязательству, могут принадлежать в отношении должника дополнительные требования, непосредственно направленные на достижение того же самого результата, на который направлено и основное требование. Соответственно этому на должнике лежит дополнительная обязанность. Так, например, в силу ст. 187 ГК, «когда право собственности переходит к покупателю ранее передачи имущества, продавец обязан до момента передачи сохранять имущество, не допуская его ухудшения». Такое же значение имеет обязанность подрядчика, установленная ст. 223 ГК: «В случае недоброкачественности материалов, доставленных заказчиком, или при наличии других, не зависящих от подрядчика обстоятельств, грозящих прочности или годности работы, подрядчик обязан своевременно предупредить о том заказчика под страхом ответственности за убытки, которые заказчик понесет в силу указанных обстоятельств». Такие дополнительные обязательства обеспечивают достижение цели основного обязательства – передачи вещи покупателю, выполнение работы, заказанной подрядчику. Действие, составляющее содержание такого дополнительного требования кредитора (и обязанности должника), не дают кредитору ничего большего по сравнению с тем результатом, который производит исполнение основного обязательства. Поэтому ответственность должника по такому допол-

ствующих кодексов. См., например: Krahmer. Gegenseitige Verträge. Halle, 1904; Hoeniger. Die gemischten Verträge in ihren Grundformen, 1940; Saleilles R. Du refus de payment pour inéxécution du contrat // Annales de droit commercial. 1892 и 1893; Cassin R. L̓exception non adimpleti contractus dans les contracts synallagmatiques. Paris, 1914. Изъятием в этом отношении является литература, посвященная отдельным видам договора продажи, особенно торговой, в частности морской, продажи (sif, fob и др.). Но литература имеет преимущественно описательный характер.

90