Zamok_Orkh
.docВсе попытки Адионы и Треллии заговорить с неизвестным так и не увенчались успехом. Поворачиваясь так, чтобы края капюшона надёжно прикрывали его лицо, он лишь настойчиво показывал девушкам, чтобы они шли за ним.
Едва все трое достигли берега Яр-реки и поравнялись с полоской прибрежного кустарника, как незнакомец повернулся к девушкам, резко сбросил балахон капюшона и разразился громким заразительным задиристым хохотом. К величайшему изумлению и радости девушек, странным незнакомцем в чёрном балахоне оказался не кто иной, как Хиггли.
Глядя на него, девушки на весь берег великой Яр-реки залились звонким, как колокольчик, весёлым смехом.
– Хиггли! Ну и напугал ты нас! – не то смеясь, не то плача, выговаривала ему Треллия. – Не мог сразу подать знак, что это ты!
– Не мог, – через улыбку, но серьёзно отвечал Хиггли. – За нами могли наблюдать, и своим спокойствием вы бы могли всё испортить.
– Но как тебе удалось вытащить нас оттуда? – недоумевала Адиона.
– Всё просто. Я пришёл в дом начальника тюрьмы и нанялся к нему на работу садовником. Но в первый же день мне понадобились две грамотные помощницы. Я сказал, что у него в тюрьме как раз и сидит парочка таких. И назвал вас. Минуты не прошло, как приказ о вашем досрочном освобождении был у меня в кармане.
– Хиггли! Милый Хиггли! Как же нам благодарить тебя! – обе девушки принялись обнимать и целовать улыбающегося эльфа, который, казалось, был рад их счастливому освобождению даже больше, чем сами освобождённые.
– Да просто двадцать лиаров – это не такое уж плохое жалование, за него стоит рискнуть. И к тому же мне просто было скучно без вас!
– Это ужасно, милый Хиггли, но все наши деньги отнял хозяин гостиницы вместе с начальником городской стражи. Мы их обязательно вернём, но для этого нам нужно подождать наших подруг, – Адиона внезапно осеклась, поняв, что, вероятно, сказала что-то лишнее. Но самое удивительное, что Хиггли как-то странно помрачнел, но не в тот момент, когда услышал о том, что девушек ограбили, а в тот момент, когда услышал о подругах.
– Пойдёмте скорее! Я вам кое-что покажу! – быстро бросил он девушкам, и не дожидаясь ответа, направился обратно к тюрьме.
Адиона и Треллия, поняв, что случилось что-то серьёзное, не задавая лишних вопросов, поспешили за Хиггли.
Дорога к тюрьме шла в гору, и все трое, поднявшись наверх, остановились под самой тюремной стеной, чтобы немного отдышаться. Хиггли сделал знак рукой, чтобы девушки сохраняли молчание, и те терпеливо не произносили ни звука, хотя их распирало от тысячи вопросов.
Немного отдышавшись, Хиггли сделал знак, чтобы девушки шли за ним, и шли как можно тише. Повернув за угол тюремной стены, там, где проходила широкая дорога, ведущая из Лорияза вглубь страны, напротив тюремной стены, замерев неподвижно, укрывшись за густым кустарником и деревьями, будто ожидая чего-то, замерли вооружённые эльфы в форме городской стражи. Увидев их, девушки замерли от ужаса. Это была засада. Засада, ждавшая Нерпу, Стрелку, Сойку и Мышку. Ждавшая того самого момента, когда четыре девушки выйдут из тоннеля, прорытого мышами, на свободу, в надежде помочь несчастному капитану Фарли, возлюбленному Стрелки.
По знаку Хиггли все трое, стараясь не поднимать шума, отошли на безопасное расстояние.
– Это не ваших подруг там ждут? – поинтересовался эльф, когда расстояние до засады стало достаточным, чтобы говорить в полный голос. По выражению лиц девушек, он понял, что попал в точку.
– Как они догадались? – обречённо спросила Треллия.
– В кабинет начальника тюрьмы выбежала мышь с привязанной корзиночкой, наполненной землёй. Это он мне сам рассказал. Хвастался, что скоро раскроет готовящийся побег опасных преступников.
– Что же делать? Как предупредить девчонок? – волновалась Треллия. – Веди нас обратно. Вернёмся в камеру и всё им скажем.
– Нет. Не годится. – Адиона на мгновение задумалась. – Во-первых, мы уже свободны, и никто нас просто так в тюрьму не посадит. А во-вторых, если даже мы что-то сейчас совершим, то нас могут посадить в другую камеру. Но если побег не удастся, тогда Стрелка не сможет помочь своему возлюбленному. Они должны бежать.
– Что же тогда делать? – волновалась Треллия.
– Может, отвлечь засаду? – подумала Адиона.
– Как? Что ты такого сделаешь, чтобы стражники покинули свой пост и бросились за тобой? Причём все, что там есть? – грустно улыбнулся Хиггли.
– Нет! Я придумала! Всё будет совсем не так! – Адиона чуть не захлопала в ладоши от радости. – Побег состоится. Хиггли, нам нужна карета и пара хороших лошадей. Сможешь найти?
* * *
Изнемогая от усталости и тошноты, Тихор вошёл в ворота Альсенгарда.
Казалось, что с каждым шагом его тело становилось всё слабее и слабее, голова кружилась, тошнота не отпускала ни на минуту. Не зная, куда идти, он бесцельно брёл по узким, извилистым улочкам, не обращая внимания на прохожих. Чувствуя, что теряет последние силы, он прислонился к стене какого-то дома и ослабевшими руками достал флягу, допив из неё всю оставшуюся воду. Но чистая ключевая вода больше не прибавляла ему сил. Ноги становились ватными, шум в ушах нарастал, заполняя собой всё вокруг. И дома, и деревья, что росли за белокаменными заборами, и брусчатая мостовая с неглубокой канавкой для стока воды, и лица прохожих – всё слилось в какой-то бесформенный ком в голове у Тихора. Он уже не видел ни крепкого старика с короткой седою окладистой бородой, склонившегося над ним. Он не чувствовал, как пара сильных рук подхватила его и понесла неизвестно куда. Не чувствовал он и того, как кто-то положил его в мягкую чистую постель и как внимательно и тревожно этот кто-то изучал и разглядывал его больное тело.
Чувства и ощущения возвращались к Тихору постепенно. Первое, что он почувствовал, это приятную прохладу от охлаждающего компресса на своём лбу. Затем острый, щекочущий в носу запах уксуса заставил Тихора обрести утраченное было ощущение реальности. Приоткрыв глаза, он с удивлением обнаружил себя лежащим в чистой мягкой постели, укрытым огромным, приятно пахнущим чистотой одеялом, в светлой комнате с большим окном, выходящим, скорее всего, на оживлённую городскую улицу. Тихор понял это по шуму, доносившемуся из приоткрытого окна.
Начиная приходить в себя, он медленно оглядел комнату. Она представляла собою немного вытянутое в длину помещение с высоким, сводчатым потолком. Помимо кровати, на которой лежал Тихор, в комнате находились большой деревянный шкаф с резными дверцами, длинный стеллаж с книгами, стоящий вдоль стены, заваленный разными книгами и бумагами письменный стол, рядом с которым стоял так же погребённый под кучей бумаг деревянный секретер с резными ножками. За секретером на резном деревянном стуле с гнутыми ножками сидел высокий крепкий седой старик в длинном бордовом халате с меховым воротником и внимательно читал какую-то большую книгу в кожаном переплёте с блестящими металлическими замками.
Немного придя в себя, Тихор попытался приподнять голову, чтобы осмотреться получше. Но едва ему удалось оторвать голову от подушки, тупая, распирающая боль с невероятной силой вспыхнула в его голове. С тихим стоном он снова упал на кровать, чувствуя, как от внезапной боли весь мир снова сливается в одну точку.
Услышав стон мальчика, старик быстро поднялся из-за стола и стремительно подошёл к кровати. Взглянув на больного, он приложил свою руку тыльной стороной ко лбу Тихора, затем, внимательно глядя в его приоткрытые глаза, спросил:
– Очнулся! Как ты себя чувствуешь?
Старик старался говорить негромко, но его голос, даже приглушённый, звучал сильно и красиво.
Чтобы ответить, Тихору пришлось приложить усилия. Спёкшиеся от жара губы не хотели открываться, да и высохший язык ворочался с трудом.
– Голова болит, – наконец смог выдавить из себя ослабевшим голосом мальчик.
– Голова! – повторил старик. – Скажи спасибо, что у тебя вообще есть чему болеть, – с грустной иронией пошутил он.
– Спасибо, – одними губами прошептал Тихор.
– На здоровье, – ласково погладил мальчика по голове старик. К удивлению Тихора, боль стала быстро проходить и вскоре совсем пропала. Дышать стало легче.
– Выпей ещё вот это, – старик протянул мальчику глиняную чашку с каким-то странным напитком зеленоватого цвета. – Пей, – повторил он, поднося чашку к высохшим губам мальчика.
Тихор осторожно приподнялся на руках, ожидая нового приступа чудовищной боли, но, к его великому удивлению, боли не было. Сделав несколько глотков из чашки, он почувствовал, как утраченные силы начали возвращаться. Напиток был прохладный, сладко-кисловатого вкуса. После первых же глотков Тихор с радостью почувствовал, что говорить ему стало намного легче.
– Ну как? – с улыбкой спросил старик, когда на дне чашки не осталось ни капли.
– Уже лучше, – тоже с улыбкой отвечал Тихор.
– Вот и славно, – старик внимательно заглянул в глаза Тихора своими добрыми, необыкновенно синими глазами. – Расскажи мне, что произошло с тобой. Куда ты шёл, где твои родители?
Острою болью отозвались вопросы старика в сердце мальчика. Чувствуя, что не сможет ответить на них, не проронив ни слезинки, Тихор отвернулся и уткнулся носом в подушку, пытаясь сдержать подкативший к голу комок. Наконец ему удалось взять себя в руки. Он вновь повернулся к старику и уже отвечал почти спокойным голосом.
– Их забрали.
– И ты шёл на их поиски? – дрогнувшим от изумления и восхищения голосом прошептал старик.
– Да. Я хотел найти дорогу к шахтам, – по-детски просто отвечал Тихор.
– Дорогу к шахтам! – изумлённо протянул старик и посмотрел на мальчика как-то по-особенному, по-взрослому. – И тебе было не страшно идти одному?
– Но у меня никого больше нет, – пытаясь сдержать слёзы, ответил Тихор.
– Но что случилось с тобою? – пытаясь перевести разговор в другое русло, спросил старик.
Тихор и сам почувствовал, что если не начнёт думать о чём-то другом, то воспоминания о родителях, о родной деревне заставят его потерять самообладание и расплакаться. А этого ему совсем не хотелось.
Неизвестно почему, но этот высокий старик внушал Тихору доверие. От него веяло какой-то особенной добротой и спокойствием. Однако когда Тихор начал свой рассказ о том, как сбился с пути, как ночевал в лесу и что потом с ним случилось, лицо старика стало напряжённым, глаза внимательными, а дыхание – совсем незаметным. Казалось, всё его существо обратилось в слух, чтобы не пропустить в рассказе мальчика ни малейшего слова. Но когда рассказ Тихора подошёл к эпизоду встречи со старухой, глаза старика расширились от ужаса, и Тихор случайно заметил, что, слушая его, старик так вцепился руками в деревянную спинку кровати, что пальцы его стали совершенно белые.
– Так что ты сделал? – переспросил он, когда Тихор начал рассказывать о своём чудесном избавлении.
– Вытащил нож и несколько раз ударил её по глазам и по лицу, – спокойно ответил Тихор.
– Знаешь, то, что ты сейчас сказал, это чрезвычайно важно, – старик внимательно взглянул в глаза Тихора, затем отошёл к окну, некоторое время смотрел на улицу, скрестив руки на груди, и о чём-то напряжённо думал.
– Вы знаете, кто напал на меня? – спросил, наконец, Тихор, нарушая раздумье старика.
– Да, знаю, парень, к сожалению, знаю, – и глаза старика блеснули каким-то печальным огоньком.
– Почему «к сожалению»? – переспросил Тихор.
– Потому что это была ниана, сынок, – и в голосе старика послышались досада и отчаяние.
– Ниана?
– Да. Это существо Тёмного Мира. Очень злобное и практически неуязвимое. В нашем мире нианы могут появиться лишь там, где появляется очень сильное влияние Тёмных сил. Если ниана появилась в Амилоре, значит, Тёмный Мир проникает в Амилор. Это очень дурной знак, мальчик. Не представляю, как тебе удалось ранить ниану, но, думаю, то, что тебе удалось спастись – это настоящее чудо.
Старик глядел на паренька своими добрыми синими глазами, но сейчас в этих глазах была неподдельная тревога, которая передалась и Тихору.
– Нианы, – продолжал старик, – передвигаются очень медленно. Ты сам видел, что у них вместо ног корни. Но они завлекают жертву, изменяя мир вокруг неё так, чтобы жертва сама пришла к ним в руки. Именно это и произошло с тобой. Но, скорее всего, ниана не предполагала, что ты можешь иметь оружие, и не ожидала нападения. Потому тебе и удалось вывести её из строя. Но на тебя попала кровь нианы. Помнишь, та чёрная зловонная жидкость? Именно она и стала причиной твоей болезни.
Тихор слушал старика, широко открыв глаза от страха и изумления. Он ещё раз переживал события того страшного утра и только сейчас начал понимать, что остался жив лишь благодаря случайности.
– Я не могу предвидеть всех последствий того, что случилось с тобою, но то, что в твоё тело попало вещество из Тёмного Мира, означает, что теперь какая-то часть тебя имеет к нему отношение.
– То есть часть меня принадлежит Тёмному Миру? – переспросил Тихор, и в голосе его послышались страх и удивление.
– Да. Теперь твоя кровь смешалась с кровью нианы. Это и вызвало твою болезнь. Светлая часть тебя боролась с попавшей в твою кровь тёмной кровью нианы. Это и вызвало твою болезнь. Но теперь в твоем теле есть частица крови нианы. Значит, часть тебя принадлежит Тёмному Миру, – старик замолчал, и было видно, как тяжело было говорить ему об этом с мальчиком.
– И что, ничего нельзя сделать? Теперь кровь нианы будет во мне всегда?
– Есть люди, которые могут ответить на этот вопрос. Именно сегодня вечером они придут сюда, – старик поглядел на Тихора своими огромными синими глазами, полными сочувствия и понимания. – Только о том, что произошло с тобой, никому не рассказывай. Хорошо? – старик подошёл к Тихору и погладил его по голове. – А сейчас спи, – произнёс он мягким, но сильным голосом, и Тихор тут же погрузился в глубокий лечебный сон.
* * *
Ровно в полдень, как и договаривались, Хиггли подкатил к поросшему кустами берегу Яр-реки на лёгкой карете, в которую была запряжена пара отличных рысаков. Свистнув условным свистом, он дал знать Адионе и Треллии, что всё в порядке, и девушки вышли из своего укрытия. Укрытием им служил небольшой шалаш, который они с помощью Хиггли соорудили, чтобы там переночевать.
– Отлично! – выкрикнула Адиона, едва только Хиггли закончил свою соловьиную трель. – Ткань не забыл?
– Всё в лучшем виде! – Эльф весело подмигнул девушкам и кивнул на карету. – Там целый моток.
– Прекрасно! Нужно задрапировать низ кареты так, чтобы не было видно, что творится под ней, – скомандовала Адиона.
– Что ты задумала? – в один голос воскликнули Треллия и Хиггли.
– Увидите, – загадочно улыбнулась Адиона. – Только поторопитесь, побег назначен на сегодняшний вечер.
Быстро задрапировав низ кареты, как просила Адиона, все трое устроились внутри, чтобы слегка перекусить.
Припасов, которые приготовил Хиггли (тоже по приказу Адионы), вполне хватало, чтобы всем троим пообедать довольно плотно. Но несмотря на это, все трое предпочли лишь слегка подкрепиться, оставив как можно больше съестного беглянкам.
Едва Солнце стало клониться к закату, карета тронулась в путь.
Хиггли сидел на козлах, изображая кучера. Он сидел немного с краю, так, чтобы быть поближе к окошку и слышать все указания, которые давала ему принцесса.
Едва карета выехала на участок дороги, проходивший за самой тюрьмой, Адиона приказала остановиться.
– Теперь выходи и делай вид, что сломалась рессора, – прошептала она ему в окошко.
Хиггли оказался довольно сообразительным малым и сразу понял, что к чему. В мгновение ока он соскочил с козел, и направился к правому заднему колесу кареты.
– Эх, незадача! – пожаловался он так громко, чтобы слышали эльфы в засаде.
– Что там случилось, Хиггли? – выглянула из окна Адиона.
– Эх, хозяйка! Придётся чинить рессору. Это займёт немного времени, – опять нарочито громко отвечал Хиггли.
– Хорошо, поторапливайся! – изображая строгость, скомандовала Адиона.
Едва Хиггли занялся имитацией ремонта рессоры, как Адиона и Треллия начали разбирать пол в карете. Вытащив несколько досок, они принялись ждать.
Потянулись долгие минуты ожидания. Особенно тяжело пришлось Хиггли. Ему приходилось придумывать всё новые и новые причины, чтобы тянуть время мнимого ремонта. Но вот вскоре прямо под каретой земля зашевелилась, и тяжёлый пласт её рухнул прямо вниз. В тот же миг Хиггли подвёл лошадей чуть вперёд, чтобы осыпавшийся участок дороги оказался точно под каретой. На поверхности показалась голова Стрелки. Оглядывая всё вокруг, она пыталась понять, куда же всё-таки она попала. Предупреждая её действия, Адиона просунула руки в щель в полу кареты, чтобы закрыть рот Стрелке, дав знак молчать.
Втянув в карету Стрелку, Адиона и Треллия увидели, как из лаза появляется голова Нерпы. Подав ей знак соблюдать тишину, девушки так же легко втащили её в карету.
Однако сидящим в засаде эльфам действие девушек не показались такими уж быстрыми. Скорее напротив. Длительное нахождение какой-то кареты в том месте, где, по сведениям начальника тюрьмы, должен быть совершён побег, всё больше и больше выводило их из себя. Наконец, беглянки заметили, как от притаившихся в засаде эльфов в их сторону направляется вооружённый мощным эльфийским луком и коротким мечом стражник.
– Эй, долго вы ещё будете возиться? – грозно спросил он, подходя к Хиггли, почти исчезнувшему под каретой.
– Ещё немного, я уже почти всё починил, – пытался как можно дружелюбнее отвечать Хиггли.
– Давай быстрее! – стражник попытался заглянуть через плечо Хиггли, долго ли он будет ещё возиться с ремонтом, но в слабом свете сумерек так ничего разглядеть и не смог.
– Не волнуйтесь, не волнуйтесь! – крикнула из кареты Адиона. – мы скоро уезжаем. Хиггли, поторопись! – последнюю фразу она произнесла таким капризным и высокомерным тоном, что стражник поспешил отойти от кареты подальше.
В этот момент все девушки, находящиеся в карете, пытались вытянуть Мышку. Мышка пыхтела и тужилась, стараясь пролезть в узкий лаз, вырытый мышами, но всё же каждый сантиметр пути давался ей всё труднее и труднее. Наконец, общими усилиями в карету была втянута и Мышка.
Достав заранее припасённый мешок с песком, Треллия и Адиона засыпали нору, через которую их подруги выбрались на свободу, сделав засыпанную яму незаметной в сумерках. Затем, уже не спеша, вернули на место доски, вытащенные из пола кареты, и затем осторожно, чтобы слышал один лишь Хиггли, Треллия, сидевшая ближе всех к выходу, шепнула:
– Мы готовы. Поехали.
Едва услыхав долгожданные слова, Хиггли в мгновение ока оказался на козлах и, сделав прощальный жест рукой охраннику, тронулся с места. Отяжелевшая карета постепенно набирала скорость, направляясь к той самой гостинице, где совсем недавно местные власти так несправедливо обошлись с девушками.
Несмотря на тесноту, ехали молча, стараясь даже разговорами не нарушать ночной тиши спящего Лорияза. Когда кони встали, все шесть девушек вышли из кареты, расправляя затёкшие руки и ноги, напряжённо вглядываясь в сгустившуюся ночную тьму – не приближается ли погоня.
Погони не было. Хиггли, который уже достаточно продрог, остался ждать на козлах, чтобы в случае чего быстро тронуться с места.
Старый фонарь, висевший на крыльце гостиницы, плавно и со скрипом покачивался в такт порывам ветра. Приближалась гроза.
Свет в окнах гостиницы уже не горел: вероятно, все спали. Подойдя к двери, девушки переглянулись, вздохнули и постучали в дверь. Точнее, постучала одна Сойка, остальные ждали в сторонке, так, чтобы их не было видно тому, кто откроет дверь Сойке.
Немного подождав, Сойка постучала вновь. За дверью послышались чьи-то шаркающие шаги и недовольное бормотание.
– Кто там? – спросил наконец заспанный голос из-за двери.
– Откройте, пожалуйста, мы хотели бы переночевать у вас, – ответила Сойка таким сладким и вежливым голоском, что ключ в замке, запирающем дверь изнутри, застучал с каким-то особым рвением, и через мгновение в открытом дверном проёме стояла улыбающаяся толстенькая фигурка хозяина гостиницы.
– Проходите. Мы всегда рады гостям, – сладко щебетал на распев Толли.
Сойка и Стрелка вошли в гостиницу. Остальные девушки остались ждать снаружи. Двери были оставлены открытыми, как бы специально, чтобы можно было слышать всё, что творится в холле.
– Есть ли у вас свободные комнаты? – изысканно вежливо поинтересовалась Стрелка.
– Да-да, конечно, наверху у меня есть отличная комната. Просторная, уютная… – щебетал Толли. – До вас там тоже жили две девушки, но их… то есть они уехали, – поправился он, поняв, что сказал что-то лишнее.
– Вот как? – обрадовалась Сойка. – Это не такие две белокожие, одна с золотистыми волосами, а вторая с огненно-рыжими? – неожиданно перешла в наступление Сойка. – Не подскажете, куда они отправились?
Лоб и затылок несчастного Толли покрылся потом, пухлые ручки начали теребить краешек фартука, а маленькие глазки засуетились в поисках верного ответа.
– Этого я вам не могу ответить, потому что они мне не сказали об этом, – нашёлся он, хотя и младенец бы заметил, что хозяин гостиницы что-то недоговаривает.
– А они не оставляли для нас никакой посылки? – уже смелее поинтересовалась Стрелка.
– Нет-нет, ничего не оставляли, клянусь вам, – бедному Толли почему-то от этих вопросов стало не по себе, и ещё почему-то очень захотелось, чтобы эти две девушки поскорее ушли.
– Странно. Они должны были передать нам через вас кошелёк, – уже открыто издевалась над несчастным Толли Сойка.
– Какой кошелёк? – испугался Толли. – Не было у них никакого кошелька.
– Да? Вот как? – удивлённо выгнула брови Сойка.
Девушки, находящиеся за дверью, просто покатывались со смеху, слушая всё, что происходило в холле. Неожиданно Треллия шепнула что-то на ухо Адионе, та кивнула, и обе девушки внезапно ворвались в холл гостиницы.
– Ах, привет, сколько лет, сколько зим! – накинулась Адиона на Сойку, будто бы давно не видела старую подругу.
– О! Кого я вижу! – бросилась обнимать Стрелку Треллия.
– А, Толли! И ты тут! – Адиона и Треллия кинулись обнимать побледневшего от страха и потерявшего дар речи от удивления Толли.
– Ты передал моим подругам наш кошелёк, как я просила тебя? – с вызовом спросила Адиона у трясущегося Толли.
– Ну, чего молчишь, кошелёк где? – уже более агрессивно крикнула на него Треллия.
– Кошелёк? Ах, кошелёк! Да! Да! Конечно! Сейчас! – забормотал Толли, трясущимися руками пытаясь открыть ящик стола. – Вот он, возьмите! – последнюю фразу несчастный Толли простонал так жалобно, что вся компания просто покатилась со смеху.
– А почему ты не отдал его нашим подругам, как мы договаривались? – грозно посмотрела на него Адиона, и Толли понял, что сегодня не его день.
– Зажилить хотел! – сухо констатировала Стрелка.
– Ага. Прикарманить! – добавила Сойка.
– Ну-ка пересчитаю, все ли деньги! – взяла кошелёк из трясущихся рук Толли Треллия.
– Ага, пересчитай, Огонёк! – подмигнула Сойка.
Треллия высыпала содержимое кошелька на стол, пересчитала.
– Маловато! – хитро подмигнула она подругам. – Куда остальные дел? Отвечай! – грозно взглянула она на Толли.
– Да тут он их хранит! – хихикнула Стрелка, кивнув на большой деревянный сундук, стоящий в нише, аккуратно оборудованной в стене и прикрытый от посторонних глаз занавеской в тон обоев.
В мгновение ока Стрелка открыла замок сундука, просунув в замочную скважину обыкновенную булавку, взятую тут же со стола Толли.
– Ого! Поглядите, так и есть! – присвистнула она, глядя в сундук.
– Берите, берите всё, только не убивайте! – запричитал Толли, чувствуя, что настала пора платить по счетам и ему.
– Спасибо! Так мы и сделаем! – зловеще улыбнулась Стрелка, забирая с собой весь сундук, но бросив, по старой традиции эльфийских воров, горсть монет на пол, чтобы не забирать последнее.
– Денежки мои, денежки… – тихим голоском заныл хозяин гостиницы.
– Эй, девочки, поглядите-ка на него! – крикнула Стрелка стоящим за дверью Мышке и Нерпе.
– Ну ты, парень, и влип! – тяжёлым басом проворчала Мышка, медленно, вразвалочку входя в холл гостиницы. Нерпа же просто встала за спинами подруг и пристально взглянула в глаза бедного Толли.
– А вот этого делать не надо, – мягким и спокойным голосом произнесла Стрелка, приставив к горлу Толли маленький кривой разбойничий ножик, непонятно откуда у неё взявшийся, едва лишь хозяин гостиницы попытался открыть рот, чтобы позвать на помощь.
Белый от страха Толли понимающе кивнул и вдруг внезапно стал оседать на пол, вставая на колени. Поняв, что в ближайшем будущем ждать милостей от судьбы ему не стоит, хозяин гостиницы опустился на колени и зарыдал.
– Не убивайте меня, пожалуйста, – плача, просил он.
– Ну, что мы с ним делать будем? – глядя на плачущего Толли, задала вопрос всем девушкам Мышка.
– Жалко его, но проучить надо, – заключила Нерпа. – Сойка, Мышка, засуньте ему в рот кляп и тащите на улицу.
Несчастного Толли с кляпом во рту вытащили прямо на базарную площадь перед гостиницей. Привязав беднягу к дереву крепкой верёвкой, Сойка спустила с него штаны, и все девушки по очереди пребольно отстегали его по голому заду гибкими ивовыми прутьями, сломанными тут же, с кустов, растущих вдоль Яр-реки. Напоследок на обломке борта какой-то лодки, подобранном тут же, возле порта, кусочком угля, найденным случайно в пыли базарной площади, девушки написали крупно, чтобы всем было видно: «вор» – и прикрепили его над привязанным Толли.
– Ну всё, теперь можно убегать как можно дальше и как можно быстрее, – тихонько скомандовала Нерпа, и вся компания двинулась к карете.
Едва девушки уселись, карета рванула с места и, грохоча по булыжной мостовой, стремительно рванула из города.
* * *
Был уже вечер, когда Тихор начал просыпаться. Вначале он услышал какой-то незнакомый шум. Затем этот шум постепенно перерос в доносившийся из соседней комнаты разговор. Едва Тихор понял, что слышит человеческую речь, в ту же минуту он начал различать отдельные звуки и оттенки голоса. По ним он определил, что говорили несколько человек. Голос старика с синими глазами он узнал сразу. Кроме него в соседней комнате было как минимум двое говорящих. Один из них имел немного надтреснутый, слегка гнусавый голос и говорил не спеша, почти как старик-хозяин, а второй голос был высоким, резким, но в то же время приятным, хотя его обладатель и говорил весьма темпераментно, переходя порою на повышенные тона.
То, о чём говорилось в соседней комнате, Тихор так и не мог разобрать, как ни напрягал слух. Лишь только по тону разговора он смог догадаться, что собравшиеся что-то очень горячо обсуждают.
Несколько минут он лежал неподвижно, стараясь по голосам определить, о чём же идет речь, но пока все его попытки были тщетны.
Внезапно шум голосов умолк. Некоторое время во всём доме не раздавалось ни звука. Лишь шум улицы доносился из приоткрытого окна. Наконец возле самой двери, только по другую её сторону, Тихор ощутил чьё-то присутствие. Медленно, чтобы не производить шума, дверная ручка стала двигаться вниз. Тихонько, почти шёпотом, клацнул дверной замок, и старинная резная дверь, державшаяся на массивных кованых петлях, бесшумно подалась вперёд. Тихор прикрыл глаза, оставив меж век лишь узенькую щёлочку, чтобы видеть происходящее.
В приоткрытую дверь, также почти бесшумно, на цыпочках, чтобы не разбудить спящего, один за одним вошли трое. Первым шёл синеглазый старик, вслед за ним, согнувшись в три погибели, чтобы протиснуться в низкий для его роста дверной проём, шёл долговязый молодой мужчина с чёрной как смоль шкиперской бородкой и такими же, как у старика, огромными добрыми синими глазами. Но самым удивительным изо всей троицы вошедших был третий. Вначале Тихор не поверил своим глазам и постарался как можно внимательнее рассмотреть вошедшего, насколько позволяла узкая щёлочка между век. Но когда все трое вошли в комнату и начали тихонько перешёптываться о чём-то, стоя так близко друг к другу, что Тихор мог увидеть всех троих рядом и сравнить их рост, он уже не сомневался в том, что увидел. Третьим вошедшим в комнату был самый настоящий гном.