Возрождение идей Аристотеля на Востоке

14. Арабская средневековая психология: опытный подход в психологических взглядах Авиценны, Альгазена и Аверроэса

С дальнейшим упадком рабовладельческого строя и ус­тановлением феодально-крепостных отношений в философской мысли окончательно про­исходит крутой поворот в мир мистики, религиозной фантас­тики и сверхъестественных сил. Опытное и эмпирическое познание мира было заменено верой. В психологии на смену естественнонаучных представлений о душе, разви­тых материалистами античной эпохи, были поставлены религиозно-мистические построения о душе как особой самостоятельной, богоподобной сущности. Область ду­шевных, психических явлений отрывается от материаль­ного мира и связывается со сверхприродной силой — бо­гом. Природа божественного начала раскрывалась в уче­нии о трех его ипостасях: бог-отец, бог-сын и бог-дух святой. С точки зрения этого учения связь индивидуаль­ной души с богом происходит через дух-святой. Основан­ный на вере и откровении поиск в себе святого духа и связи души через него с богом, а также подготовка человека к воз­вращению в сверхъестественный, призрачный, загробный мир провозглашались содержанием психической жизни человека.

При описании и определении психического бого­словы опирались не только на одни церковные тракта­ты (Новый и Ветхий заветы, Евангелие), но они привле­кали также идеи античных философов. Если в раннее и среднее средневековье в Европе философия и психоло­гия представляли собой пропущенные через богословие платоно-плотиновские идеи, то с XVI в. церковь начи­нает ориентироваться на учение Аристотеля. Эта пере­ориентация теологов с философской системы Платона и Плотина на учение Аристотеля была осуществлена Ф.АКВИНСКИМ. Однако, несмотря на различную ориен­тацию, богословскую догматику раннего и позднего средневековья объединяло общее представление о пси­хическом как о духе, обращенном на самого себя. У Ф. Ак­винского интроспективное знамя, поднятое Плотином и Августином, было поставлено на предельную высоту. Эта идеалистическая линия Плотин—Августин—Аквин­ский даст о себе знать и в европейской психологии Ново­го времени.

Хотя средневековая философия и психология це­ликом находились под влиянием церкви, тем не менее, в среде самих богословов и схоластов имели место элемен­ты материализма ( Д.Скотт, В.Оккам, Р.Бэкон). В наи­более сильной форме материалистические тенденции были выражены в арабской философии и психологии, которые были связаны с общим расцветом восточной культуры в VIII-XII вв., в период, когда объединение восточных народов в огромное единое государство ­(Арабский Халифат) повлекло за собой интенсивный рост производительных сил, развитие сельского хозяй­ства, городов и торговли. Все это стимулировало раз­витие медицины, естествознания, философии и психо­логии. Идейными источниками расцвета наук на Восто­ке служили достижения античной культуры, которые получили широкое распространение среди арабских на­родов. Особую известность приобрели труды Платона, Аристотеля и Галена.

АВИЦЕННА. Высшим авторитетом арабской философии и пси­хологии X-XII вв. был крупнейший ученый, придворный врач из Бухары Ибн-Сина (Авиценна, 980-1037). Глав­ными трудами Авиценны, в которых изложены его фи­лософско-психологические взгляды, являются энцикло­педические по своему содержанию книги “Спасение” и “Канон медицины”. Авиценна — это, прежде всего есте­ствоиспытатель, сторонник опытного познания мира. Ес­тественнонаучную направленность имели и философски–психологические воззрения ученого. Свои философские представления Авиценна стремился связать с учением Аристотеля, т.е. он пытался понять окружающую дейст­вительность и природу психического под углом зрения основных принципов аристотелевского учения.

Исходными положениями в психологических взгля­дах Авиценны били представления Аристотеля о материи и форме. Душа трактовалась как форма тела, без кото­рой последнее разрушается. У человека душа существует и проявляется в трех способностях — растительных, жи­вотнообразных и разумных. Растительные способности имеют отношение к росту, питанию и размножению. Жи­вотнообразные способности проявляются в ощущениях, восприятиях, аффектах, побуждениях и движениях. Разум­ные способности охватывают собой представления, во­ображение, память, чувственный рассудок и деятельность человеке в целом. Все перечисленные способности связа­ны друг с другом, причем высшие ее уровни включают в себя низшие.

Хотя у Авиценны имеется много совпадений с иде­ями Аристотеля, однако, система философско-психологи­ческих взглядов арабского врача не была прямым подра­жанием учению древнего философа. Идеи Аристотеля комментировались Авиценной с учетом современных ему успехов и достижений медицины и других опытных наук. Достаточно указать, что Авиценна расходился с Аристо­телем в вопросе о локализации психических функций. В этой части Авиценна в большей степени следует за Гале­ном. Известно, что Аристотель локализовал душу в об­ласти сердца, а головной мозг рассматривал как резерву­ар для охлаждения крови. Авиценна же, подобно Галену, относил растительные способности к печени, связывая их с движением венозной крови. Эмоциональные состояния, оживляющие деятельность души, локализовались в обла­сти сердца и связывались они с движением более чистой артериальной крови. Собственно психические процессы ­ощущения, восприятия, память, воображение и рассудок локализуются в головном мозгу. Их материальным носи­телем являются парообразные элементы, образующиеся из артериальной крови в результате ее очищения и испа­рения.

Физиологические механизмы психических функций описывались Авиценной также по схеме Галена. Веноз­ная кровь от печени направляется к сердцу; в нем она очи­щается и затем растекается по всему телу. На пути к моз­гу артериальная кровь, еще более очищаясь, превращает­ся в парообразное состояние. Парообразования, достигая головного мозга, наполняют его желудочки, а оттуда по нервам подходят к органам чувств и движения, побуждая те и другие к деятельности. Анатомо-физиологическую основу и телесную зависимость имеют почти все функ­ции души, включая разум чувственного уровня или об­разное мышление.

Однако, помимо образного мышления, человеку свойственны чистые разумные акты, обладающие само­стоятельностью и независимостью от тела. Поводом для выделения надиндивидуального разума послужили след­ующие, обратившие внимание Авиценны, факты. Первый из них связан с наличием некоторой несовместимости чувственных и разумных проявлений души. Так, при ощущениях и восприятиях, считал медик, разум, по су­ществу, не включается в работу. При размышлении же участие чувств выступает лишь помехой, ведущей к ис­кажению истины, постигаемой в результате умственной деятельности. Таким образом, чувства и разум являют­ся актами разобщенными, противостоящими друг дру­гу. Они самостоятельны по отношению друг к другу и природа их различна.

Вторым аргументом в пользу независимости мыш­ления от тела служило положение о том, что тело после длительной работы и органы чувств после продолжитель­ного восприятия устают и утомляются, тогда как при мышлении мы такой усталости и утомления не замечаем. Наконец, третье положение, приводимое Авиценной в защиту независимости мышления, состоит в том, что те психические функции, которые тесно связаны с телом, по мере старения организма постепенно разрушаются и к 40 годам заметно снижаются и слабеют. Разум же в этом воз­расте не только сохраняется, но больше того — он развер­тывается во всем объеме и находится в расцвете сил. Опи­раясь на приведенные факты, Авиценна, таким образом, пришел к идеалистической трактовке понятийного мыш­ления. Чистый или родовой разум имеет дело с универса­лиями, т.е. с наиболее общими понятиями, которые мо­гут быть раскрыты при условии, если будет постигнута их тройственная природа. Чистый разум не имеет теле­сной примеси. Он нигде не локализован и существует до человека в боге. Мы видим, таким образом, что в интерпретации понятийного мышления Авиценна, по­добно Аристотелю, идет за Платоном. Однако эта уступка идеализму не является ведущей и характерной чертой пси­хологических взглядов Авиценны. Сердцевину учения Авиценны составляет его психофизиология.

Психофизиология Авиценны отличается двумя особен­ностями. Первая состоит в том, что почти все жизненные акты от растительных до образного мышления ставились им в зависимость от телесных изменений, происходящих в различных системах организма. Другая важная особенность, вытекающая из первой, заключает­ся в том, что Авиценна рассматривает в каче­стве свойственных самому телу не только растительные функции организма, но и животнообразные, к числу которых относились ощущения, восприятия, аффекты, побуждения и движения. Это значит, что область чув­ственности выходила из-под зависимости особого духов­ного начала или формы и на эти психические феномены распространялись общие законы природы. Они есть частные модификации природных сил, поэтому, подобно другим явле­ниям природы, они могут изучаться объективными при­емами, которые применяются в ес­тественных науках, т.е. опытным путем. Именно у Ави­ценны мы впервые встречаемся с началом опытного, экспериментального проникновения в мир психических явлений.

В наиболее развитом виде у Авиценны представле­на психофизиология чувствительности и эмоций. Все ощущений характеризуются тремя основными признаками: чувственным тоном, интенсивностью и дли­тельностью. Авиценной было замечено, что выбор тех или иных объектов человеком зависит не только от ощуще­ний и восприятий самих по себе, но и от эмоционально­го переживания, которым сопровождаются чувственные образы. Так, например, ребенок из двух яблок выбирает самое красивое. Следовательно, в рамках ощущений и вос­приятий чувствительность всегда обладает эмоциональ­ным тоном. Интенсивность, как одна из ведущих харак­теристик ощущений, раскрывается во взаимоотношении различных видов чувствительности и их влияния друг на друга. Если, например, какое-либо одно из ощущений предваряется сильным раздражителем, то последующее ощущение воспринимается человеком как менее яркое и отчетливое. Длительность психических актов впервые им была определена экспериментально. Опыты Авиценны были связаны и с изучением эффекта смешения цветов, для чего им был специально создан раскрашенный в разные цвета диск. При его вращении с различной скоростью было установлено, что при низкой скорости цвета вос­принимаются как раздельные, тогда как при увеличении скорости происходит смешение цветов.

От ощущений как “сил, постигающих во вне” Ави­ценна переходит к анализу сил, “постигающих внутри”, названных им внутренним чувством. К этим внутренним силам относились обобщенные чувства или представле­ния и воображение, память, как сохраняющая и воспро­изводящая сила и чувственный рассудок или образное мышление. Переход от ощущений к мысли осуществляется постепенно от большего предста­вительства предметности к меньшему. Аффектам Авиценна придавал особое значение, рас­сматривая их как силы, оживляющие душевную жизнь человека и определяющие его реальные действия и по­ступки. Подобно познавательным процессам, аффекты находятся в полной зависимости от тела. Авиценна считал возможным через воздействие на аффек­тивную сферу управлять поступками и деятельностью че­ловека в целом, формировать его “натуру”. Особая роль в развитии “натуры” человека принад­лежит социальному окружению, поскольку характер вза­имоотношений человека с другими людьми накладывает отпечаток на содержание и общий строй его чувств.

Касаясь вопроса взаимосвязи душевных пережива­ний и телесных изменений, Авиценна впервые подверг эту проблему экспериментальной поверке. С именем Авицен­ны связывают первые попытки определения по вегетатив­ным изменениям, а именно частоте пульса, душевных при­чин телесного истощения людей. Влияние аффектов на поведение и общее соматическое состояние организма бы­ло показано также в опытах, проведенных с двумя барана­ми. Одно из животных кормилось в обычных условиях, другое — на виду у волка, находившегося рядом на привя­зи. Хотя пища была одинаковой, животное, кормившееся в присутствии волка, быстро исхудало и погибло.

Альгазена и Аверроэсе. Характеристика арабской средневековой психоло­гии оказалась бы не полной без упоминания двух других видных арабских ученых Ибн аль-Хайсама или Альгазена (965-1038) и Ибн Рушда, извест­ного под именем Аверроэсе (1126-1198).

Альгазену при­надлежит заслуга в выдвижении новой точки зрения на механизм ощущений и восприятий, в частности механиз­ма построения зрительного образа. Альгазен впервые, опираясь на эксперимент, показал, что глаз представляет собой оптический прибор и что причиной возникновения чувственного образа являются не истече­ния, как предполагали греки, а законы отражения и пре­ломления света. Но одни оптические законы не исчерпы­вают всех необходимых условий построения чувственно­го изображения, ибо с их только помощью трудно объяснить, например, такой факт как отнесенность образа к внешнему предмету. В античное время этот феномен также пытались объяснить с помощью ис­течений, только идущих не от объекта восприятия, а, на­оборот, от воспринимающего органа к воспринимаемо­му предмету. Альгазен, целиком отказавшись от гипотезы исте­чений, принял в качестве второго дополнительного усло­вия формирования чувственного впечатления — участие в непосредственном акте восприятия умственных актов. Именно умственная деятельность, которая, обычно здесь не осознается человеком, позволяет воспринимать форму и объем предмета, находить в воспринимаемых объектах их сходство и раз­личие. Забегая вперед, заметим, что с аналогичной тео­рией о внутренних факторах восприятия, названной уче­нием о “бессознательном умозаключении”, выступит во второй половине XIX в. Г. Гельмгольц.

Аверроэсе установил, что чувствительным аппаратом глаза является не хрусталик, а сетчатая оболочка. Таким образом, исследования в области физической оптики, нача­тые арабскими учеными и продолженные в средневековье Р.Бэконом, закладывали фундамент будущей психофи­зиологии органов чувств. Но значение работ по изучению оптических функций гла­за не ограничивалось только узко научными соображения­ми. За этими исследованиями стояли решающие сдвиги теоретико-методологического характера. Дело в том, что рассмотрение глаза как оптического прибора несло с со­бой новое понимание природы психических процессов и, в частности, зрительных ощущений и восприятий. Это также означало распространение физических законов на психические явления и способствовало преодо­лению телеологической интерпретации психики, с кото­рой выступил в свое время Аристотель, когда писал: “Если бы глаз был живым существом, душою его было бы зре­ние”. Опыты, проведенные арабами, показали, что нет необходимости объяснять работу глаза участием души как управляющей по отношению к нему силы или способности. Зрение есть не что иное, как естественный процесс преломления света в физической среде. Хотя фи­зические закономерности были распространены арабами первоначально только на уровень зрительных ощущений и восприятий, но это был первый поворотный шаг к тому, чтобы подчинить физическим законам природы и другие психические явления.