Неврозология-Менделевич1
.pdf172 |
Главам |
точки зрения, поведения. В этом смысле атрибуции есть процесс регуляции оценок, даваемых другдругу партнерами. В основания действий включаются приписанные им оценки. Область атрибуции оснований каждого действия весьма обширна, так чтодействующий индивид и его партнер имеютдля выбора достаточно много вариантов. Отсюда часто проистекают часто неразрешимые конфликты атрибуций. Однако каждому из партнеров следует делать свои объяснения понятными другому и приемлемыми им. В противном случае индивиды прибегают к метаатрибуции, в которой ставятся под сомнение честность, разумность или даже интеллектуальные способности другого, а тем самым — возможность общения с ним.
Таким образом, каузальная атрибуция представляет собой базовую способность человека понимать и прогнозировать причинно-следственные отношения. Приписывание причин не самоцель, но всякая мотивированная деятельность каузально атрибутируется. Вот почему на каузальную атрибуцию может влиять цель действия, подчиняя ее себе, тем более что обычно область возможных вариантов объяснения достаточно широка. Таким образом, каузальная атрибуция является частью процесса мотивации деятельности. Это особенно справедливо в случае регуляции при помощи атрибуции социальных отношений, а именно при оправдании собственного поведения и возложении ответственности за него на пострадавших партнеров (Х.Хекхаузен).
Когда приходится объяснять собственное поведение, а в этом случае причины собственных действий или действий других лиц оказываются уже не столь безразличными, в особенности если дело касается самооценки, то логико-рацио- нальные правила использования информации могут искажаться в угоду субъективно значимым интересам. Такой мотивационной предубежденностью атрибуции занимаются давно. Особенно ярко она проявляется в случае успеха или неудачи. Она сказывается и на расхождении в перспективах оценки себя и другого, а также на использовании информации о согласованности оценок. Эта предубежденность может отражаться и на прочно усвоенных формах профессионального поведения, например на выученной беспомощности. Она влияет и на осознание нами ответственности и вины.
Фрустрация (отлат. frustratia) — психическое состояние, вызванное неуспехом в удовлетворении потребности, желания.
Патопсихология невротических расстройств |
173 |
Состояние фрустрации сопровождается различными отрицательными переживаниями: разочарованием, раздражением, тревогой, отчаянием и др. Необходимыми признаками фрустрирующей ситуации является наличие сильной мотивированности достичь цель (удовлетворить потребность) и преграды, препятствующей этому достижению. Необходимым условием фрустрации является сочетание сильной мотивированности к достижению определенной цели и препятствий на пути к ней. Ф.Е.Василюк (1984) выделяет два важнейших параметра, по которым должно характеризоваться поведение во фрустрирующей ситуации: 1) «мотивосообразность» — наличие осмысленной перспективной связи поведения с мотивом, конституирующим психологическую ситуацию и 2) организованность поведения какой бы то ни было целью, независимо оттого, ведет ли достижение этой цели к реализации данного мотива.
Переход ситуации затрудненности в ситуацию фрустрации осуществляется в двух измерениях — по линии утраты контроля состороны воли, т.е.дезорганизации поведенияи/или полинии утраты контроля со стороны сознания, что на уровне внутренних состояний выражается соответственно в потере терпения и надежды. В работе Ф.Е.Василюка «Типология переживания различных критическихситуаций» анализируется вопрос отом, как различные критические ситуации (стресс, конфликт, фрустрация и кризис) могут преодолеваться с помощью разных типов переживания (гедонистического, реалистического, ценностного и творческого). Установлено, что возможны сочетания любого типа переживания с любым типом критических ситуаций. Автор пытается ответить на вопрос: «Навязывает ли человеку сложившаяся в его жизни критическая ситуация определенный тип ее переживания или человек может по-разному переживать одну и ту же ситуацию?» Ф.Е.Василюк пишет: «Из опыта известно, что нарядус «успешными» встречаются и непродуктивные, а то и деструктивные формы переживания критических ситуаций. В обыденной жизни довольно легко отличить «успешное» переживание от «неуспешного», особенно в тех случаях, когда человектворчески и мужественносправляетсяс настоящимкризисом или, напротив, впадает в уныние от незаметной царапины. Но в психотерапевтической практике приходится преодолевать обыденные очевидности: опыт убеждает, что за «несгибаемым мужеством» порой стоит невротическое игнорирование реальности, а за «незаметной царапиной» — глубокая трагедия.
174 |
Глава IV |
Поэтомунеобходимпоискпризнаков, покоторымможноотличать «успешные» и «неуспешные» формы переживания.
Е.И.Кузьмина в работе «Исследование детерминант свобо- ды-несвободы от фрустрации» представляет результаты исследования одного из феноменов личности — феномена освобождения от фрустрации в ситуации взаимодействия с другим человеком. По результатам корреляционного анализа в качестве детерминант свободы от фрустрации выявлен комплекс сформированных в процессе жизнедеятельности качеств, обеспечивающих возможность бесконфликтного и эффективного ощущения процессов рефлексии, переживания и собственно деятельности, без чего невозможно достижение свободы. Среди детерминант свободы от фрустрации Е.И.Кузьмина выделяет: 1) индивидуальные особенности человека — индивидуальные качества мышления: флексибельность и высокий абстрактный уровень мышления; высокая самооценка по фактору свободы; тенденция к импунитивным реакциям; 2) высокие показатели личностных факторов: «конформизм — нонконформизм», «подчиненность — доминантность», «прямолинейность — дипломатичность», «эмоциональная неустойчивость — эмоциональная устойчивость»; 3) акцентуации характера: гипертимность, циклотимность и в сочетании с ними (сопряжены с положительным эмоциональным фоном, достаточно высокой степенью мотивированности на достижение) — эмотивность, экзальтированность, возбудимость. Таким образом, по мнению Е.И.Кузьминой, более свободны от фрустрации люди с высоким уровнем интеллекта, умеющие быстро находить главное и переключаться от незначительного к наиболее ценному в ситуации принятия решения, способные глубоко осознать ситуацию фрустрации, понять ее причины, мотивы деятельности, предвидеть последствия действий, предвосхитить возможные пути поведения и выбрать оптимальный вариант, а также независимые и уверенные в себе, с высоким жизненным тонусом, позитивным отношением к другим. Фрустрационные ситуации не расстраивают их, не «выводят из себя», а служат, скорее, ступенькой на пути достижения целей, что является одной из характеристик самоактуализирующихся личностей. Им не надо искать виновных в случившемся, взывать о помощи, защищаться. Перед ними другая задача: найти конструктивный выход из ситуации затруднения, освободиться от
Патопсихология невротических расстройств |
175 |
фрустрации — преодолеть ограничения и, возможно, помочь это сделать другим. В результате данного исследования было показано, что: необходимо-упорствующий тип реакции выступает показателем свободы личности от состояния фрустрации; препятственно-доминантный и защитный типы выступают показателями несвободы личности от состояния фрустрации; что импунитивные реакции, свидетельствующие о сформированности установки действовать в соответствии с правилами этики, способствуют беспристрастному поиску конструктивного решения и в сочетании с необходимо-упор- ствующим типом реакций представляют оптимальный вариант освобождения от фрустрации. Кроме того, между свободой от фрустрации и интеллектуальными качествами (флексибельностью, высоким уровнем абстрактного мышления) существует прямая зависимость: чем больше развита флексибельность мышления, тем глубже и интенсивнее у человека осуществляются процессы осознания, планирования возможных вариантов развития ситуации, рефлексии на деятельность и Я-концепцию; три стороны свободы — рефлексивная, чувственная и действенная — гармонично соотносятся друг с другом. Между свободой от фрустрации и некоторыми индивидуальными особенностями и личностными качествами человека существует связь. Некоторые индивидуальные особенности человека и личностные качества способствуют освобождению от фрустрации. Так, в результате корреляционного анализа обнаружено, что с необходимо-упорствующими реакциями связаны: высокие показатели самооценки по фактору свободы; высокие показатели личностных факторов; тенденция к импунитивным реакциям; акцентуации характера, которые, очевидно, имеют действенную силу в соотношении друг с другом. Высокая ответственность оказалась связанной
симпунитивными реакциями.
Л.И.Анцыферова в работе «Личность в трудных жизненных условиях: переосмысление, преобразование ситуаций и психологическая защита» проследила динамику сознания и действия личности в трудных обстоятельствахжизни. Последняя является результатом психической переработки индивидом жизненныхневзгодс позиций своей, лишьчастично осознаваемой уникальной «теории» мира. Выбираемые человеком для совладания с тяжелыми условиями «техники» жизни обусловлены личностными характеристиками и уровнем психотравмирую-
176 |
ГлаваП/ |
щего воздействия трудных ситуаций. Психологи, приступившие к изучению личностного пути человека, обнаружили, что на каждом этапе есть свои трудные проблемы и тяжелые события, с которыми субъекты самостоятельно (с большим или меньшим успехом) справляются. С трудными проблемами, бедами и несчастьями люди встречаются в разных сферах своего бытия, на всем протяжении индивидуального жизненного пути. По данным Л.И.Анцыферовой (1994), активность человека по преодолению жизненных трудностей чаще изучается в рамках когнитивно-поведенческой парадигмы, представители которой с позиций внешнего наблюдателя анализируютто, как человек воспринимает и оценивает свои трудности, как связан уровень самооценки с приемами совладания, какими способами можно усилить мотивацию индивида в особо трудных условиях и т.д. Критическими для этих исследований были вопросы о том, почему разные люди весьма различно воспринимают одни и те же ситуации, почему они, обладая примерно равным набором стратегий, выбирают неодинаковые приемы разрешения трудных проблем. Пытаясь ответить на данные вопросы, психологи начали переходить к иной парадигме. Ее представители призывают анализировать сложные ситуации и действия в них индивида с позиций его собственного внутреннего мира, «внутренней реальности». Они исходят из положения о том, что человек на протяжении всей своей жизни строит, перестраивает и достраивает глубоко личностную «теорию» мира, включая и его самоконцепцию. Весь опыт жизни, а также предвосхищаемое будущее закрепляется в минитеориях в виде систем значений и значимостей, убеждений и ценностей — онито и регулируют восприятия и представления человека, определяют интерпретацию окружающего мира и действия в нем субъекта. Свою теорию индивид стремится сделать упорядоченной, взаимосогласованной — теорией предсказуемого и понятного мира. Личностной концепции благополучного мира соответствует и концепция себя как удачливого и неуязвимого. Стремясь поддерживать позитивное представление, людиигнорируютнеблагоприятнуюинформацию осебе,стараютсядискредитироватьисточникинформации,понижающий самооценку, и даже прибегают к разным формам самообмана. Детальные экспериментальные исследования мини-тео- рийлюдей, еще не испытавшихтяжкихтравм и несчастий, позволили выявить их сверхоптимистическое отношение кжизни.
Патопсихология невротических расстройств |
177 |
Зная такую личностно-мировоззренческую «теорию» человека, можно представить себе, сколь разрушительным будет воздействие на него неожиданного тяжелого события. Не вписываясь в личностную «теорию», негативное событие приводит к разрыву сложившихся систем значений в сознании, к разрушению субъективного жизненного мира. Глубоко укоренившиеся отношения к миру должны быть перестроены. Однако сознание под влиянием сильного аффекта резко сужается, оно концентрируется лишь на негативных аспектах события. В результате человек не способен воспринять те характеристики события и те включающие его связи, которые могли бы помочь ему изменить ситуацию к лучшему. Но лишь сам субъект в силах изменить свою индивидуальную «теорию», сделать ее более реалистичной, переосмыслить выпавшие на его долю несчастья как неотъемлемую часть жизни, а не как незаслуженное наказание судьбы. Основное, чему учится индивид на таких болезненных примерах, - это выработка главной стратегии — антиципировать и предотвращать трудные жизненные ситуации.
Выделяется такая черта «совладающих» личностей, как сензитивность, — повышенная чувствительность к незаметным особенностям ситуаций, к отдаленным ассоциациям, помогающим справиться с трудностями. Уверенные в своих возможностяхконтролировать негативные события, они воспринимают мир как источник «вызовов», как возможность испытать свои силы. Неудачи не обескураживают интерналов, не снижают их самооценки, а используются в качестве полезной информации, свидетельствующей о необходимости изменить направление поисков решения. Стрессоустойчивость позволяет им сохранить здоровье даже в очень суровых условиях. Принципиально иным выглядит тип личности, избегающий практически преобразовывать опасную ситуацию. По данным Kobasa, у таких людей плохо развито самосознание, слабая структура представлений о себе, они не отвечают на «вызов» судьбы. Пугливые, с недостаточно развитыми процессами когнитивногооценивания, такиеличности несчитаютсебя неспособными контролировать окружающий мир. Они предпочитают уходить от тяжелых ситуаций или покорно их переносить, не пытаясьизменить. Неудивительно, чтомировоззрение робких, отстраняющихся от мира людей часто окрашено пессимизмом. Избегая вступать в контакты с другими людьми, мно-
178 |
ГлаваП/ |
гие из них уходят в мир фантазий. Одна из главных характеристик, которая мешаетим успешножитьв реальном мире, — это низкая мотивациядостижения, которую они сами нередко интерпретируют как отсутствие способностей.
Выявление типов личностей, предпочитающих при определенных условиях конкретные «техники» жизни, отнюдь не означает, что именно человек определяет свое поведение в той или иной ситуации. Придерживаются принципов транзакции: свойства личности и особенности ситуации взаимно преломляются. В определенных ситуациях стрессоустойчивость, стойкость, реалистический подход и хорошо развитый механизм когнитивного оценивания позволяют личности гибко выбирать разные стратегии в меняющихся обстоятельствах. В тех же обстоятельствах у личности другого типа мгновенно возникают страх, предчувствие неудачи, сильно снижается мотив достижения — иными словами, человек не может стать буфером или модератором на пути стрессовой ситуации. Оценка ситуации как драматической, очень трудной вызовет не преобразующую стратегию, а уход, акцептацию события и коррекцию ожиданий. Психологическое своеобразие личности обуславливает неоднозначное влияние на нее трудных ситуаций, но ее типологические характеристики создают предпосылки для предсказания поведения и переживаний в условиях стресса и напряжения.
Коммуникативная компетентность
Не вызывает сомнений тот факт, что неврозогенез имеет тесные связи с понятиями коммуникативной компетентности личности. Именно благодаря компетентности в общении человек способен точно понимать и оценивать поведение окружающих людей, способен выбирать наиболее продуктивный способ взаимодействия с ними, избегать психотравмирующих ситуаций.
Коммуникативная компетентность предполагает ситуативную адаптивность и свободное владение вербальными и невербальными средствами социального поведения (Емельянов Ю.Н., 1985), умениебыстроиадекватно ориентироваться в многочисленных и разнообразных коммуникативных ситуациях, овладениеэффективной техникой общения (Петровская Л.А., 1982). По данным А.С.Кондратьевой (1979), Г.А.Ковалева (1982),
Патопсихология невротических расстройств |
179 |
социально-психологическая компетентность является одной из определяющихвразвитиистрессоуязвимостичеловека.
Поданным Ю.Н.Емельянова (1985), коммуникативная компетентность предопределяет осознание: а) собственных потребностей и ценностных ориентации; б) своих перцептивных умений (стойких предубеждений в отношении тех или иных проблем); в) готовности воспринимать новое во внешней среде; г) своих возможностей в понимании норм и ценностей других социальных групп и культур; д) своих чувств и психологических состояний в связи с воздействием факторов внешней среды. Таким образом, сано- и патогенная характеристика неврозогенности компетентности в общении связана с возможностью индивида правильно и точно понимать, воспринимать поведение и поступки окружающих людей (т.е. видеть за ними то, что фактически имеется, и не усматривать психотравмирующее воздействие) и адекватно реагировать на жизненные события. Кроме этого, понятие коммуникативной компетентности тесно спаяно с понятием антиципационной состоятельности (прогностической компетентности). Предвосхищение поведения и высказываний участника общения, готовность к многовероятному реагированию на это гармонично входят в структуру коммуникативной компетентности.
Особый интерес в плане проникновения в психологию «потенциального невротика» представляет понятие когнитивной сложности (Biery J., 1955) личности. Большая когнитивная сложность характеризуется более дифференцированной системой измерений для восприятия поведения других, что может сказываться на оценке поведения как психотравмирующего или непсихотравмирующего. Известно, что когнитивно сложные более точны в предсказании поведения людей, менее полезависимы, более эмапичны, они лучше других предсказывают конструкты других, более способны к пониманию внутреннего мира других и лучше способны предвосхищать их поступки.
Психическая ригидность и фиксированные формы поведения
Проблема психической ригидности в неврозологии появилась благодаря исследованиям Г.В.Залевского, показавшего значимость данного психического состояния для неврозогенеза. Под психической ригидностью понимается неспособность личности изменять свое поведение в соответствии с из-
180 |
Глава IV |
менениями ситуации, приверженность к однотипному образу действий, негибкость. Ригидность предполагает застреваемость аффекта, фиксацию на однообразных объектах и неизменность их эмоциональной значимости.
По мнению ряда авторов (Роговин М.С., 1963; Наенко Н.И., Овчинникова О.В., 1967; Пунк Э.Ю., 1969 и др.), в ситуации психоэмоционального напряжения отличительной особенностью поведения может являться его негибкость, утрата пластичности, свойственной в нейтральной остановке. Считается, что причиной ригидности поведения может быть тревога, страх, фрустрация, шок.
Если рассматривать проблему взаимосвязи психической ригидности и неврозогенеза на психофизиологическом уровне, то следуетобратиться кработам В.М.Русалова (1979,1982), который указывал на тот факт, что ведущими функциями механизмасаморегуляцииявляютсячувствительностьквероятностнойсредеипластичностьнервныхпроцессов.Именнопластичность отвечает за «внутреннюю тенденцию к перемене тактик вероятностного прогнозирования», а следовательно (в соответствии с антиципационной концепцией неврозогенеза) и за формирование невротической симптоматики.
Айзенк (1970) выделил пять типов качества ригидности: «моторная — трудность перестройки привычных движений или двигательных навыков; сенсорная — пролонгирование ощущения после прекращения действия стимула (сюда относятся последовательные образы); эмоциональная — продолжение эмоционального ощущения после прекращения действия эмоциогенных стимулов; персеверация представлений памяти; персеверация в сфере мышления — инерция суждений, установок, способов решения задач». Саногенным в отношении невротического симптомообразования можно признать свойство пластичности, которое некоторые исследователи пытаются формировать в процессе проведения психотерапии (Никитин В.Н., 1999).
Фиксированныеформыповедения,илистилевыехарактеристики поведения индивида, по мнению многих авторов (Либин А.В., 1999), играют существенную роль во взаимоотношениях в диаде личность-психотравма, процесах совладания человека со стрессовой ситуацией. Исследование С.Томпсона (1986) продемонстрировало, что нахождение позитивных моментов в трагическом событии позволяет людям легче пере-
Патопсихология невротических расстройств |
181 |
жить его (на примере оценки через год после утраты жилища вследствие пожара). Автором было отмечено пять способов смягчения ситуации: 1) обнаружение неожиданно появившихся побочных положительных моментов («Зато мы теперь живем вместе с детьми»); 2) сознательное сравнение с другими погорельцами («У нас хоть стоимость дома была не до конца выплачена, а вот у соседей...»); 3) представление еще более худших последствий ситуации («Мы остались живы, а ведь могли и погибнуть!»); 4) попытки забыть о случившемся («Вы о чем говорите? О пожаре? Да мы об этом уже забыли»); 5) реинтерпретация ситуации («Нам все равно давно уже надо было переехать в другое место»).
Представленные результаты эксперимента демонстрируют значимостьиндивидуальногостиляинтерпретациииреагирования на совладание с психотравмирующей ситуацией, а значит, и на возможность формирования невротических расстройств. Под индивидуальным стилем реагирования понимается параметр индивидуального поведения, характеризующий способы взаимодействия человека с различными сложными ситуациями, проявляющийся либо в форме психологической защиты от неприятных переживаний, либо в виде конструктивной активности личности, направленной на разрешение проблемы (А.В.Либин, 1999). Автор предлагает следующую схему, описывающую влияние стиля реагирования на психическое состояние человека:
Рисунок
Характерным для «неврозоустойчивой личности» является, во-первых, большой репертуар стилей поведения (сценариев) в условиях фрустрирующих событий; во-вторых, гибкость стратегий и тактик поведения в условиях действия психотравмы. «Потенциальный невротик» склонен к шаблонному и стереотипному реагированию, что затрудняет его адаптацию.