Материнство; судьба и свобода

"Когда же Он говорил это, одна женщина, возвысив голос из народа, сказала Ему: блаженно чрево, носившее Тебя, и сосцы, Тебя питавшие! А Он сказал: блаженны слышащие слово Божье и соблюдавшие его"⁹ (Лк., 11, 27 -28).

Главное - свободный выбор, свободное принятие от Бога того, что Он дает нам. Материнство долгое время было судьбой женщины, и только сегодня оно становится ее свободным выбором. И до сих пор есть христиане, которые считают, что существует какое-то "естественное право", что женщина должна обязательно рожать, что чем больше детей, тем более нужно гордиться этим. Есть другие, ко­торых я встречала в западном католическом мире, они терроризированы оттого, что у них еще нет ребенка, или оттого, что у них один ребенок; они считают, что не выполнили свой долг.

Но основываться на "естественном праве" не по-христи­ански. Когда-то в Ветхом Завете была естественна полига­мия (и до сих пор она "естественна" в исламе), полианд­рия была естественна б Тибете. Чистой природы, свобод­ной от первородного греха, нет. Чистого представления о природе, свободного от культурных значений и горизон­тов, тоже нет. Кроме того, как говорится в православной молитве, вера ''побеждает естества чин".

Но если даже мы останемся на уровне не духовного, не личностного, а относительного, культурно-исторического рассмотрения, мы увидим, как изменился взгляд на рож­даемость. Средняя продолжительность жизни у римлян была двадцать пять лет, в восемнадцатом веке - сорок лет, сегодня - семьдесят. Раньше человечество нуждалось во множестве детей, чтобы сохранить себя. Сегодня планета наша перенаселена. Раньше женщина умирала в тот мо­мент, когда она уже больше не могла иметь детей, уми­рала после короткой встречи с мужчиной, детьми, живо­тными, вещами. Сегодня она (благодаря контрацептив­ным средствам, благодаря своей экономической независи­мости, благодаря развитию самосознания) может сама вы­бирать свою судьбу.

Этому можно только радоваться. Даже в Ветхом Завете не так было просто: ребенок был всегда чудом, всегда даром Бога, всегда знаком того, что превзойден закон и действует благодать.

Лишь избранное свободно материнство (физическое, ду­ховное) может принести плоды.

Полнота благодати посылается в церкви всем: и образо­ванным неофитам, к "темным" старушкам, и рождающим, и не рождавшим. Все мы призваны к "гениальной свято­сти" (Симона Вайль). Святым надо быть повсюду - во всех формах служения церкви - и в пророчестве, и в любви, и в учительстве, и в молчании, и в бытии матерью, и в любом другом бытию - надо быть собой. "Махабхарата" говорит: лучше выполнить свой маленький долг, чем чужой и большой. В этом и заключается путь через узкие врата, надо быть живыми и подлинными во всем.

У нас в Советском Союзе рождаемость катастрофически 7 падает. В русских семьях обычно один ребенок, а каждая шестая семья, по официальной статистике, не имеет детей вообще. Советское государство борется за повышение рож­даемости - уже два года назад в советской армии был недобор. Стране нужны рабочие и солдаты. Да еще и угроза нового "татарского" нашествия - в южных мусуль­манских республиках семьи большие и рождаемость не падает. Но государству ничего не удается. Любая его про­паганда приносит лишь противоположные плоды. Только церковь и смогла раскрыть женщине истинный смысл ма­теринства. Плодовиты в России прежде всего христиан­ские семьи: семьи священников, семьи неофитов, семьи баптистов. Несмотря на тяжелые условия существования, нищету, в таких семьях много детей. Часто, например, женщины, пришедшие в православие с самого дна жизни, когда-то добровольные блудницы, становятся хорошими женами и многодетными матерями. В них воскрешает де­рзновенная щедрость Марии Магдаливы, щедрость той жены, бывшей блудницы, которая вылила драгоценное миро на голову Христа и омыла Его ноги своими слезами. Мужчинам это безумие, эти растраты непонятны, по их мнению, полезнее подать деньги нищим. Христос же от­вечает: "Где ни будет проповедано Евангелие сие в целом мире, сказано будет в память ее и о том, что она сделала" (Мф., 26,6-13). Так и в измученной бесами и людьми России сказано сегодня о ней и сказано во весь голос -подвигом веры, которая не сгибается ни перед какими условиями жизни.

Почему привлекает церковь женщин следовать путем замужества и материнства (не всех, конечно, а только тех, кто избран)? Легкостью этого пути? Такой ответ не может быть принят. Очевидно, что иметь и одного ребенка для советской женщины - это почти всегда значит отказаться от себя, от возможности не только отдохнуть, но и твор­чески расти, развиваться, читать, ходить в театр и кино, вести интересные беседы с друзьями. А это для русской женщины, которая сегодня - самая образованная женщина в мире, необычайно тяжело.

Ссылкой на "естественность" и "так надо"? Но подобно­го подхода никогда не было в православной церкви, кото­рая и рецептов общих не давала и никогда не считала, что бездетные браки несовершенны. Обычно разговор о браке идет с духовником, который конкретно советует. Он учи­тывает все: уникальность пути своего чада, внешние ус­ловия, данный момент времени, полезно или не полезно это будет с духовной точки зрения.

И интересно, что благословение на брак получает вовсе не каждая женщина. Не только потому, что в иных опыт­ные старцы уже видят будущую невесту Христову, но и потому, что эти же старцы очень хорошо знают, что такое брак. Они, будучи часто девственниками, видят все пре­грады, искушения, пропасти и опасности брака. Они очень хорошо понимают, почему сегодня в Советском Союзе распадается каждая вторая семья. В браке нет ничего обычного, ординарного, упрощенного. "В браке, - говорят наши старцы, - сегодня жить труднее, чем в монастыре".

Так чем же привлекает все же церковь к браку?

А вот именно этим - фактической невозможностью бра­ка, чудом брачной любви (по образцу Святой Троицы -каждый живет в каждом и все же каждый свободен и абсолютен). Старцы не опускают брак до нас и наших слабостей, поднимают нас до высоты христианского идеа­ла. Без этой высоты к самые простые вещи невозможны, и само физическое пребывание друг около друга превра­щается в скуку, в ненависть, в отвращение.

Помню и никогда не забуду, как в Печорском монастыре одна молодая женщина просила у великого старца Г. бла­гословения на брак. И как он ответил ей; можешь родить преподобного, выходи замуж, не можешь - не выходи.

Можно сказать, что это был ответ педагогический. Вы­сокий идеал святости должен быть постоянно перед внут­ренним взором христианина, хотя и ясно, что мы грешны, недостойны, очень далеки от святости.

Даже и Божья Матерь в своем смирении отвечала, что не может родить Сына-Бога. Это вечный ход христианства - через последнюю глубину покаяния к высотам свято­сти. Но кто знает, искренно ли мы желаем встать на этот путь покаяния и святости? Об этом знают прежде всего те, кто умеет различать духов, знают светильники наших русских монастырей - благодатные старцы.

Старцы видят глубину человеческого сердца, им приот­крывается тайна нашей личности.

Наличие в России, в ее замученной и молчащей церкви, истинных духовников, мудрых наставников, стоящих на уровне времени и на уровне своей задачи, - знак особого расположения Бога. Сегодняшние священники связаны с народом, с его страданиями, с его почти неразрешимыми проблемами. Они видят, на' что способна современная женщина, которая у нас в стране играет особую роль - она должна быть взрослее и сильнее мужчины, к она становится такой¹⁰.