Быть Другим

Итак, главное в человеке то, что он или она - образ Божий. Но чем же отличается женщина от мужчины?

Сегодня все признают равенство между мужчиной и женщиной, но все признают также, что это равенство в различии. Самый частый ответ, который мудро не сводит половое различие к определенным типам психологческого редукционизма {женщина-существо более хаотичное импульсивное, менее способное к рациональной деятельно­сти и т.д.), - это ответ, что женщина - Другое¹⁶.

В истории человеческой цивилизации мужчина был и самим собой, и выражением neutrum'a, просто человече­ского. Женщина же была просто "негативом" человека, Другим мужчины, констатирует Симона де Бовуар.

"Мужчину можно помыслить без женщины, ее же помыс­лить без мужчины нельзя" (M.Benda, "Rapport d'Urie!"). Можно множить количество цитат. Женщина восприни­малась часто как добавление к мужчине, и только. Отсюда невротическое и истеричное увлечение двусмысленностя­ми, крайности: то женщина появляется в европейском сознании как роковая Кармен, Мона Лиза, Пиковая Дама (садистский вариант), то, наоборот, как Офелия (вариант мазохистский). То ее возносят на трон, то третируют, как рабыню. Фея или колдунья, дева или блудница, Ева или Мария. Женщина вызывает то страх, то благоговение, она восхищает и ужасает. Она - continent noir, неоткрытый континент (Фрейд).

Gabrielle Robin¹⁷ цитирует множество изречений, в кото­рых в неявной форме выражено мизогекное отношение к женщине и страх перед ней: "Женщина - крепость, муж­чина - в ней заключенный" (курдская пословица). "До тех пор, пока мужчина любит женщину, он обречен на рабст­во, как теленок, который не отходит от своей матери" (санскрит).

Многие (и феминистки, и не феминистки) справедливо задаются вопросом: "Откуда эта вечная двусмысленность чувств в отношении к женщине? Очевидно, потому что женшипа - это каш источник, наше таинственное и могу­чее начало"¹⁸.

Мальчик должен оторваться от матери, от источника сильнейших наслаждений. Есть современные психоанали­тические исследования американца Р.Столлера, которые показывают, что девочке не надо отделяться от матери, чтобы стать женщиной, тогда как для мужчин - это мучи­тельный процесс. С начала ^.нзки девочка может воспри­нять себя такой, какая она есть, тогда как мальчику не­обходимо затратить усилия, чтобы стать существом муж­ского пола. Она обучается б ы т ь, он обучается действо­вать, для того чтобы проникнуть в мир мужчин. В отличие от Фрейда, Столлер¹⁹ не думает, что первая реакция маль­чика на свою мать должна быть гетеросексуальной. На­против, гетеросексуальность - это продукт длительной ра­боты, болезненной и трудной. Таким образом, Столлер приходит к заключению, которое противоположно фрей­дистскому: женственность первична, мужественность вто­рична.

Другие исследователи (в том числе De Money) тоже считают, что маленький мальчик должен бороться, чтобы высвободить себя из первоначального симбиоза, который связал его с матерью.

Но открытия эти делаются лишь немногими психоана­литиками, лищь некоторыми учеными. И делаются они только сегодня, когда весь мир, наконец, заговорил о жен­щине. Обычная ее судьба в рамках европейской (азиат­ской тоже), жесткой, воинственной, самоутверждающейся цивилизации - быть отражением мужчины, местом его проекций. Она себя определяет по отношению к нему, а не он по отношению к ней. Но если феминистки видят только отрицательные последствия этого бытия Другим, то нам, христианам, нельзя не узреть здесь и нечто поло­жительное.

Женщина не имеет субстанции, она существует лишь благодаря Другому. Она - не монада, самодовольно замк­нутая на себя самое. Она - открытость, пустота и ничто, которое ждет Бога. Именно эта мысль пришла мне на ум однажды, когда я спросила себя: почему в русских церквях сегодня преимущественно женщины стоят (да и не только в русских)? Да потому что мужчина жаждет занять какое-то место в обществе, он как мужчина должен постоянно самоутверждаться, у него вечные претензии быть кем-то. В женщине этого меньше, она - не действие, она - бытие (или в гегелевской диалектике - ничто). Как пишет Павел Евдокимов: "Если мужчине свойственно действовать, то женщине свойственно быть, а это состояние религиозное

28

par exellence. Мужчина создает науку, философию, искус­ство, во он все смазывает объективированным характером организованной истины. Женщина же противостоит лю­бой объективации"*. Женщина дает миру душу, она осу­ществляет призыв апостола Петра быть "сокровенным сердца человеком". Поэтому Христос так любил общаться с женщинами, да еще с такими, которые унижены, кото­рые, следовательно, женщины "вдвойне" - с проститутка­ми, еретичками, иностранками.

Объективация уничтожается смирением. Об этом хоро-v шо знают /"русские женщины. Они эмансипированы без Бога. Они получили свободу учиться и работать. Они пре­вращены во вьючных животных, состарены до времени, измотаны очередями, стирками, больными детьми, муж­ским пьянством. Более того, каждый сколь угодно посред­ственный мужчина думает, что он выше любой женщины (в советском обществе еще очень сильны эти традицион­ные комплексы) только потому, что он - мужчина. Имен­но оттого, что женщина встала у нас и на место мужчины, именно потому, что она сильнее его, нужнее его, ее еще больше презирают. Ведь мужчине не остается ничего, чем он может гордиться, - только его принадлежность к муж­скому полу. Так, любой самый задрипанный пьяница най­дет около себя существо еще более бесправное - свою жену, на которой он выместит все свои обиды и унижения.

Для нас, русских женщин, христианство явилось как освобождение, как излечение от всех неврозов и комплек­сов. Только Бог эмансипирует, только церковь освобожда­ет. Женщина и должна остаться Женщиной, Другой, но не как существо низшее (или извращенно высшее), а как Равная, по образу Святой Троицы: существующая как уникальная, самостоятельная Личность и как Личность, находящая смысл и полноту своей жизни в Другом.