4. Магически-умилостивительные пляски

Не останавливаясь больше на этих церемониях, подобие которых мы находим во многих других районах Австралии и Новой Гвинеи, отметим, что нечто аналогичное встречается и в Южной Африке, хо­тя бы у бергдама (чтобы ограничиться одним только примером). Они

461

и здесь покоятся на сходных представлениях. «Совершенно непра­вильно, — пишет Феддер, — рассматривать пляски исключительно как забаву. Напротив, подлинные пляски, именующиеся геис, пред­ставляют своего рода культ. Правда, они служат образцами для буд­ничных плясок. Но последние являются подражанием настоящим пляскам и своего рода игрой: это легко узнать хотя бы по тому, что в подражательных плясках нет барабанов и участники не наряжены...

Одному из мужчин поручается зажечь большой костер на танце­вальной площадке, которая находится на краю селения. Очень важно, чтобы это был мужчина с безупречным характером и его нельзя было упрекнуть, например, в недостатке рвения к охоте. Лишь в том слу­чае, если хорош зажигатель огня, соответствующим будет и сам огонь. И только тогда, когда хорош огонь, удачной будет пляска. И лишь удачная пляска может оказаться благодетельной, т. е. собира­тельство и охота дадут обильные плоды. Если туземцы заметили, что после какой-то пляски охотникам особенно повезло, то они вспоми­нают, кто тогда зажигал огонь, и в будущем всегда поручают данную процедуру этому человеку. Если в селении нет мужчины, у которого, так сказать, легкая рука, все занимаются огнем попеременно».

Этот выбор проливает свет на цель или по крайней мере на одну из главных целей пляски. Последняя должна благорасположить жи­вотных, преследуемых на охоте мужчинами, плоды и корни, разыски­ваемые и собираемые женщинами. Если зажженному определенным лицом священному огню и последовавшей затем пляске удалось обес­печить благорасположение требуемых животных и растений, бергда-ма и впредь будут доверять данному лицу эту важную операцию, точно так же как бушмены предпочитают употреблять старую стрелу, раэ поиавИую в цель, или как рыболовы Лоанго без конца пользу-/' ются одними и теми же сетями, изношенными и залатанными, если им показалось, что рыба охотнее дает себя ловить этими сетями, чем \ другими, более новыми.

Зажигатель огня приносит, следовательно, счастье сам по себе; пляска тоже оказывает магически-умилостивительное действие. Фед­дер говорит об этом совершенно определенно: «Глубокое значение плясок заключается в следующем: они призваны посредством своего рода волшебства заставить дичь отдаваться в руки охотника. Я отме­тил в своих записях двадцать два различных вида плясок, которые все носят имена каких-либо животных, например: шакала, гиены, ле­опарда, льва, тигра, гепарда, горлицы, тукана, ястреба, орла, слона и т. д. Искусство плясунов заключается в том, чтобы, наклонив впе­ред верхнюю часть тела (чаще всего туземцы стремятся представить четвероногих), ловко подражать характерным движениям животного, так чтобы все его узнали... Шеренга плясунов не принимает участия

462

в пении. Однако, когда этого требует ситуация, они воспроизводят крики животных, которым подражают.

Кроме так называемых звериных плясок существуют другие, ко­торые относятся к дождю, грозе, скапливающимся тучам. Плясками поминают предков и героев. Мужчинам приходится представлять их подвиги. В то время как плясуньи не могут менять свое место, муж­чины описывают круг вокруг огня или движутся кривой линией за шеренгой плясуний. Группу ведет руководитель пляски. Он обязан одновременно воспевать те явления природы, которые не поддаются пантомимическому воспроизведению. Руководитель пляски импрови­зирует короткую фразу в форме стиха. Женщины отвечают непонят­ными песнопениями, и мужчины пляшут с теми же движениями, что и женщины, с той лишь разницей, что передвигаются вслед за руко­водителем пляски.

Фиксированных дат для этих плясок не существует. Их органи­зуют, когда складывается общее мнение, что охота и собирательство недостаточно успешны. Пляски дождя устраиваются в начале дождливого периода».

Эти пляски, подражающие движениям определенных животных, встречаются почти везде: в Северной Америке, в Центральной и Юж­ной Австралии и т. д. Ландтман описывает их и для острова Киваи. «Почти все пляски под открытым небом могут быть названы мимети­ческими или пантомимами, поскольку они воспроизводят движения реальных животных. Они принадлежат к числу наиболее красивых: есть среди них очень живописные пляски, в которых обнаруживается много таланта. Дело в том, что плясуны не механически копируют различные движения животного: жесты участников, упрощенные и стилизованные, подражают характерным чертам каждого зверя. Не всегда без предварительного разъяснения можно понять, что пред­ставляют эти пляски, но если вы уловили их смысл, то следите за игрой плясунов с искренним восхищением».

Тоба в Гран-Чако «с нетерпением ждут поры алгароба, растения, которым они питаются (конец ноября — конец янвЗряТ. При помощи различных магических операций они стараются ускорить ее наступ­ление. В то время как матако, например, бьют в барабан, каждую ночь приблизительно за месяц до начала поры алгароба, чтобы по­действовать на духа растений и прогнать злых демонов, которые пы­таются помешать созреванию плода, тоба с той же целью устраивают церемониальную пляску, носящую название номи. Они верят, будто пляска приводит к тому, что алгароба «спешит» и урожай будет обильным. В течение сезона пляска продолжается каждый день, и ту­земцы полагают, что она не перестает действовать на плоды.

463