Глава VI осквернение и очищение

1. Опасность осквернения

«Инцест, как известно, — говорит ван Оссенбругген, — равнозна­чен величайшему осквернению, какое только можно вообразить». Од­нако эффект, производимый им, не отличается от действия околдования: тот, кто совершает инцест, по мнению тонга, ведет себя как колдун. Стало быть, в известном аспекте околдование и осквер­нение не являются вещами, отличными одна от другой. Факты пока­жут нам, до какой степени первобытные люди доводят это отождествление.

Жюно пишет в таком же духе: «Туземец рассматривает болезнь как не только физическое расстройство, но и как результат своего ро­да проклятия, имеющего более или менее духовную природу. Вот по­чему следует не просто ухаживать за пациентом в зависимости от того или иного симптома, но и постараться снять общее осквернение, которому он подвергся. Выполняя вторую лечебную функцию, лекарь становится тем, что в просторечии называется колдуном. Отсюда его усилия казаться сверхъестественным персонажем... (наряд, аксессуа­ры, пляски и т.д.). Он размахивает иногда хвостом гиппопотама, и весь этот реквизит внушает одновременно страх и доверие его клиен­там». Но Жюно приводит нас к мысли, что второе лечение реально не отличается от первого, а естественное и сверхъестественное не раз­деляются в сознании туземцев.

Еще один факт, цитируемый Ирле, дает решительное доказатель­ство того, что осквернение и околдование всегда фигурируют вместе в представлении первобытных людей. «В некоторых обстоятельствах... гереро приносили в жертву быка, называвшегося оджомазе, «жиро­вой». Жир этого быка хранился вождем в особом ящике. Он употреб­лялся для очищения и снятия колдовства, например, когда люди возвращались из опасного путешествия или они подверглись осквер­нению при погребении покойника и т. д. Тогда вождь мазал этим жи­ром грудь и руки человека, нуждавшегося в очищении».

Таким образом, одна и та же операция очищает и расколдовывает. И в том, и в другом случае ее цель и результат — предохранить под­вергающегося операции человека от несчастья, которое может на­влечь на него осквернение или околдование. Это лучше всего показывает нам, что означает «скверна, нечистота» для первобытных людей, по крайней мере в огромном количестве тех случаев, которые

505

представляются им наиболее важными. Стать нечистым, подвергнуть­ся осквернению, — значит подвергнуться действию влияния, которое ставит человека в состояние неизбежности несчастья. Быть очищен­ным, омытым от этой скверны, — значит избежать этого влияния, выйти из опасного положения, в которое человек был поставлен.

Теперь понятно, почему не приходится в смысле эффекта разли­чать осквернение и околдование. Действие, производимое колдуном на жертву, сводится к тому, чтобы принести ей несчастье. А в чем и заключается действие осквернения, как не в принесении несчастья? Следовательно, совершенно естественно, что у многих других об­ществ одна и та же операция служит либо для очищения, либо для снятия колдовства. В обоих случаях цель — отразить угрожающее не­счастье.

У зулусов, например, «это лекарство в сочетании с магическими обрядами употребляется не только при заболевании людей и жи­вотных (болезнь почти всегда представляется как околдование), но и для очищения в случае смерти.

Зловещее предзнаменование тоже иногда изгоняется при помощи лекарства, сопутствуемого магическими формулами.

Если в крааль ударила молния, он должен быть очищен знахарем и избавлен от несчастья при помощи магического лекарства. Этим ле­карством не только поят и окропляют людей, но знахарь кропит им весь крааль». Независимо от того, были жертвы от удара молнии или нет, достаточно ей было ударить в крааль, чтобы сделать его нечи­стым. Знахарь очищает крааль, этой операцией он, по меткому вы­ражению Шпекмана, «освобождает его от несчастья». Осквернение означает угрозу несчастья. Очищать — значит устранять угрозу, ко­торая — несчастье уже сама по себе.