История немецкой литературы.Том 1

Иоганн Фауст (Народная книга «благочестивого христианина», 1725)

Литература раннебуржуазной революции (конец XV — конец XVI века)

представляет его нам как сына крестья­ нина, который по желанию родителей должен был изучать теологию. «Он же, — всячески порицает его автор, — отошел от этого благочестивого намерения и употребил во зло слово господа». Да­ лее книга сообщает о переговорах и сделке Фауста с чертом, о его мнимых

воздушных			путешествиях над		Европой,
о	том,	как	он	попал в макрокосмос и
в	рай,	о	его	приключениях	в одном
из	гаремов Константинополя.
	Все	это	производило огромное впе­

чатление на читателей-современников — тогда же возникли многочисленные уст­ ные истории и анекдоты о Фаусте. Однако то, что персонаж этот стал литературным типом, пережившим века, объясняется прежде всего такими его свойствами, как стремление к знаниям («...хотел во всем докопаться до сути на небе и на земле») и творческое начало. Фауст готов подписать договор с самим чертом, чтобы понять, «...уединясь, вселенной внутреннюю связь» (Гёте). Такова суть сказания, «созданного не­ мецким народом и получившего в его

творчестве дальнейшее развитие», сказания, которое принадлежит «к самым глубоким творениям народной поэзии всех народов» 21. Образ Фауста по праву вошел в мировую литературу. Однако автор «народной книги», сторонник Лю­ тера, определяет стремление Фауста к знаниям и его небрежение к догматам господствующего вероучения как грех и ересь. «Вне всякого сомнения... чаро­ действо и чернокнижие есть величайший и тяжелейший грех перед господом и перед всеми людьми», — говорится в «Предисловии к христианскому читате­ лю». Поэтому автор сложил эту историю «в назидание и как отвращающий пример всем безбожным людям, одержимым гордыней и любопытством».

Однако мятежный дух народной книги был слишком значителен, чтобы его можно было подавить таким прямым и нарочитым назиданием.

«Ни христианское морализирование, ни сверхъестественный, волшебный сюжет не могли полностью скрыть суть фаустовской легенды, которая заклю­ чается в противоречии между ненасытной жаждой знания у человека и преградами, поставленными перед ним его эпохой» 22.

«Народная книга» о докторе Фаусте, очень скоро вышедшая в переводах на датский, английский, французский, голландский и чешский языки, открыла человеческий и исторический тип, который был подхвачен и воссоздан во мно­ гих произведениях мировой литературы — от Марло и Лессинга, Гёте и Гейне до Т. Манна. Идейная актуальность, а также изобилие удивительных приклю­ чений способствовали такой популярности этой книги сразу же после ее выхо­ да, какой могли похвалиться лишь очень немногие литературные произведе­ ния (достаточно сказать, что до конца столетия вышло двадцать три перера­ ботанных и расширенных издания).

148

Литература после Крестьянской войны

Сатирик Иоганн Фишарт. Писателем большого самобытного таланта был Иоганн Фишарт (1546—1590), поэт и прозаик, многими своими качест­ вами напоминающий представителя французского Возрождения Франсуа Рабле.

Фишарт, сын страсбургского зеленщика, изучивший юриспруденцию и затем трудившийся на поприще адвоката и судьи, был по своим взглядам сторон­ ником Жана Кальвина. С этой точки зрения он и писал свои агрессивно-сати­ рические и юмористические произведения, острие которых было направлено как против всеобщих человеческих пороков, так и против католического ду­ ховенства, причем последнее стало главной его мишенью. Важной задачей Фишарта всегда было наставление читателей в духе кальвинистского учения о предопределении (см. с. 125). Он восхвалял усердие, трудолюбие и про­ фессиональное мастерство.

В пространном стихотворении «Счастливый цюрихский корабль» (1576) говорится:

И нет на свете тяжких дел, Что труд свершить бы не сумел; Таких нескладиц и загадок,

Что труд бы не привел в порядок...

Труд помог нам горы раздвинуть, Долины к небу повыше вскинуть, Города повсюду соорудить И реки плотиною укротить...

(Перевод Е. Маркович)

«Философская книжечка о браке и воспитании», восходящая к сочине­ ниям Плутарха и Эразма, восхваляет мирное согласие супругов; напротив, в сатирической поэме «Травля блох» (1573) наряду с прочими грешниками с живостью и остроумием порицаются заносчивые женщины из бюргерско­ го сословия, развратные католические попы и воинственные рыцари-раз­ бойники.

Ф. Франк. Шабаш ведьм (около 1642)

149

Литература раннебуржуазной революции (конец XV — конец XVI века)

		Фишарт	все		более	ожесточенно
		выступает	против		набирающей			силу
		контрреформации и ее главного ору­
		дия — ордена		иезуитов:		такова		его
		ярчайшая	антикатолическая сатира
		«Четырехрогая		иезуитская			шапочка»
		(1580). Здесь с воинственных каль­
		винистских позиций он обрушивается
		на римско-католическое духовенство,
		на его лицемерные, далекие от жизни
		лжеучения, и, не страшась репрессий,
		провозглашает скорый приход на зем­
		лю Христа и наказание всех изменни­
		ков «Христову		делу» (под			которыми
		он разумеет прежде всего католиче­
		ских священников). С другой сторо­
		ны, Фишарт не был свободен и от
		суеверий своего времени, что побудило
		его переиздать такое сочинение, как
		«Молот ведьм» — памятник средне­
		векового мракобесия.
		Произведения			Фишарта,		которые
	И. Фишарт	нередко обрабатывают уже известные
		сюжеты, полны		неистового,			времена­

ми неуемно-гробианского жизнелюбия и веселья. Неистощимая игра словами, изобилие пословиц и поговорок, наивно-комический наглядно-образный стиль в сочетании с доступным народным массам содержанием обеспечили широкую популярность его сочинений также и среди «низших» слоев.

Для его манеры, наряду с завуалированными, но порой чрезвычайно мет­ кими намеками на современность, весьма характерно пестрое произвольное сплетение действий и размышлений, «невероятные перескоки от сатиры к назидательности, от пародии к бурлескному комизму, неистощимое жадное метание от одного предмета к другому и третьему...» 23.

Сочинения Фишарта чрезвычайно оригинальны по форме, особенно своеоб­ разен их язык. В содержании он придерживается традиций, завоеванных бюргерством этого бурного, богатого перипетиями столетия: а именно, забав­ ляя, насаждать нравственные устои в духе идеалов протестантского бюргерст­ ва. Однако сквозь строгость христианско-кальвинистской моральной доктрины постоянно пробивается бурное жизнелюбие поэта («триумф плоти и ее функций» 2 4 ) , создавая чрезвычайно выразительные, правдивые картины эпохи. Именно эти свойства придают значительность его «Сборной истории» (1575, 1582). В основе этого объемного, близкого к роману повествования лежит фабула первого из пяти томов «Гаргантюа и Пантагрюэля» Франсуа Рабле.

Автор пересказывает чувственно-радостные переживания и приключения гиганта Гаргантюа, наделенного нечеловеческой силой сына великанов-роди­ телей. Несмотря на точное следование фабуле, Фишарт создал самостоятель­ ное произведение, по объему намного превосходящее оригинал. Автор ис­ пользует любой повод для того, чтобы осыпать издевками католический клир, высмеять схоластических писак, поиздеваться над дворянами и над новыми богачами — словом, изобразить средствами сатиры целый мир, вышедший, по

150

Литература после Крестьянской войны

мнению поэта, из колеи. Отходя от французского источника, автор сам указы­ вает в подзаголовке на связь с немецкой жизнью: «Здесь забавно отлит по немецкому образцу...»

Своей кульминации повествование достигает при описании жизни Гаргантюа в Телемском аббатстве (от греч. "thelem" «свободная воля»). Фишарт весьма искусно создает утопическую картину свободного от бедности, предающегося чувственным наслаждениям общества. «Сборная история» де­ монстрирует чрезвычайную откровенность мышления и языка — живую и выразительную.

Иоганн Фишарт был одним из предшественников немецкого юмористиче­ ского романа. Его традиции, в частности, продолжал X. Рёйтер, чей талант не­ мало вдохновлялся неистовым искусством Фишарта.

Лирическая поэзия

В то время как проза делала большие успехи, развитие лирики в XVI веке происходило менее благоприятно. По-прежнему существовала лирическая поэ­ зия на латинском и на родном языках. В соответствии со своим содержанием и определявшим ее мировоззрением она подразделялась на светскую и рели­ гиозную, хотя между ними и не было строгого разграничения. И в лириче­ ской поэзии была заметна тенденция перехода ко все более светскому содер­ жанию. Со временем здесь также стали отдавать предпочтение немецкому языку.

Благодаря новолатинской лирике, сочинителями которой были ученые,

школьные	учителя и	пасторы,	общество постепенно получило представление
о новых	лирических	формах,	возникших в эпоху Возрождения в соседних

странах, а также об античной поэтической традиции. В результате этого к концу столетия можно отметить первые успешные попытки создать лирику на немецком языке.

В те же годы продолжала существовать народная и мейстерзингер­ ская песня, впрочем не претерпевшая существенных изменений. Новое, весь­ ма примечательное развитие пережила в ту эпоху только церковная песня.

Среди сочинителей лирики на латинском языке важнейшими были нидер­ ландец Иоганн Секунд (1511—1556) и профессор медицины из Гейдельберга Петр Лотихий Секунд (1528—1560), которого современники сравнивали с Торквато Тассо.

Поводами для создания их стихов и песен чаще всего служили события частной жизни (рождения, свадьбы), впрочем, они писали и на обществен­

ные	темы (например, о военных	событиях). Новым	здесь является	попыт­
ка	философского обобщения и	более тесные связи	с природой	и чело­

веком. Это вызывало интерес к их поэзии в XVIII веке, например у Клопштока.

В немецкой народной поэзии наряду с песнями все больше отдавали пред­ почтение балладам и различным формам шпрухов (эпиграммы). Наиболее по­ пулярны были четверостишия и шестистишия с перекрестной рифмой. Содер­ жание церковных песен обоих вероисповеданий составляли религиозные расп­ ри и излияния верующих. Протестантская песня сделалась неотъемлемой частью богослужения. Лютер выдвинул лозунг: «Кто поет, молится вдвойне» 25. Он сам, а также Амброзий Лобвассер (1515—1585) и Николаус Зельнекер

151

Литература раннебуржуазной революции (конец XV — конец XVI века)

(1530—1592) были наиболее извест­ ными авторами протестантских цер­ ковных песен.

Переводы псалмов, сделанные Лобвассером с французских оригина­ лов (напеч. в 1573), оказали влияние на развитие новой бюргерской лирики тех лет. Некоторые протестантские церковные песни — чаще всего обра­ ботки старинных источников — дос­ тигли популярности, сравнимой толь­ ко с популярностью народных песен. К народности стремились, впрочем, и авторы католических песен. Их произведения обычно исполнялись паломниками или участниками цер­ ковных процессий.

В последние десятилетия XVI ве­ ка под непосредственным влиянием лирики позднего Возрождения в Ита­ лии (Петрарка), Франции (Плеяда) и Нидерландах возникла так называе­ мая "Kunstlyrik" — «художественная лирика» на немецком языке. Ее авто­ ры решительно отказались от тради­ ционной парной рифмы и стремились к большему формальному разнообра­ зию и строгости; содержанием сти­ хов обычно были личные пережива­ ния, весьма эмоционально окрашен­ ные. Среди сочинителей такой поэзии могут быть названы И. Регнарт (1540—1599), нидерландец, прожи­ вавший в Вене, и К. фон Шалленберг (1561—1597). Как и вообще в ренес­ сансной лирике, в их стихах тесно переплетались светские и религиозные темы; преимущественным жанром является любовная песня.

Стихи Шалленберга были опубли­ кованы лишь в XX веке, но собрание сочинений Регнарта в трех частях вы­ шло в 1576—1578 годах в Нюрнберге под заглавием «Занятные немецкие песни на три голоса. По образцу неа­ политанских и французских песен».

	Закат	поэзии	мейстерзингеров.
	Мейстерзингерская		песня достигла
	своего высшего развития в творчестве
Нюрнбергский чтец шпрухов	Ганса Сакса. Но даже сам нюрнберг-

152

Сборник народных песен (1536)

Литература после Крестьянской войны

ский мастер не был в состоянии влить новые силы в эти художест­ венные упражнения ремесленни­ ков, опутанные правилами и рег­ ламентом. В то время как все про­ чие разновидности его поэзии от­ личаются большой жизненностью, его мейстерзингерские песни лишь в отдельных случаях поднимаются над уровнем безыскусных творений его собратьев по цеху. По мере укрепления Реформации и посте­ пенного усиления бюргерства в им­ перских городах состязания мейс­ терзингеров получали все более широкое распространение. Они устраивались как внутри, так и вне цеховых певческих школ. Посте­ пенно главенствующая вначале ре­ лигиозная тематика уступала место светским темам. Внимание поэтов все больше привлекает сама бюр­ герская жизнь: годы странствий ремесленников, вручение городских и цеховых премий.

Эти новые сюжеты разрабаты­ вались преимущественно в воспи­ тательных целях — они должны

были прививать определенные нравственные, мировоззренческие и полити­ ческие убеждения. К концу века в связи с наступившим застоем в цеховой жизни мейстерзанг все более становится глашатаем ограниченного цехового мышления; его значение утрачивается и популярность падает. Этому способ­ ствовало и все большее отгораживание многих мейстерзингеров от литератур­ ного развития своей эпохи.

Ганс Сакс сочинил более четырех тысяч мейстерзингерских песен на двес­ ти семьдесят пять мелодий («тонов»); из них тринадцать мелодий были созда­ ны им самим.

Сакс энергично способствовал некоторым новациям в нюрнбергском мейстерзанге. К его заслугам принадлежит определенное расширение канони­ ческой тематики и — под влиянием практических и теоретических новаций — частичное ослабление регламентации в области формы (например, допу­ щение смены мелодий от строфы к строфе, более свободное построение стиха).

Кроме Сакса, к числу известных мейстерзингеров принадлежали О. Шварценбах, Д. Хольцман и Й. Шпренг из Аугсбурга, В. Герольд из Бреславля и А.-Ц. Пушман из Нюрнберга; последний шесть лет учился у Ганса Сакса и в 1571 году опубликовал важное для литературоведов сочинение «Подробный рассказ о немецком мейстерзанге».

Народная песня. После 1525 года народная песня получала все более широ­ кое распространение, главным образом благодаря появлению первых печат-

153

Литература раннебуржуазной революции (конец XV — конец XVI века)

ных сборников. Важнейшие из них: "Bergreyhen" * (1531) и изданные врачом Георгом Форстером (ок. 1500—1568) "Frische Teutsche Liedlein" — «Живые немецкие песенки» (в 5 томах, 1539—1556).

"Bergreyhen" содержит около 60 песен, которые по тематике и структуре дают приблизительно верное представление о разнообразии немецкой народ­ ной песенной поэзии. «Наряду с песнями ярмарочными и масленичными, с песнями кутил и бражников... мы встречаем здесь песни, посвященные деве Марии; наряду с песнями, рассказывающими о трактирных потасовках, о драках между рудокопами и крестьянами, существуют песни, содержащие серию картинок трудовой жизни (например, труд на мельнице или горный промысел) и выводящие из этого идеи христианства; наряду с жалобой монахи­ ни, которой опротивела монастырская жизнь, встречается немало песен, кото­ рые содержат весьма распространенные жалобы не развращенность нравов» 26. Сборник "Bergreyhen" содержит также песни, в которых отражена борьба против католической церкви. Большинство собранных здесь песен полны жизнерадостности и веселья.

Сходную картину дает и песенный сборник Форстера. Однако в нем более сильна дидактическая направленность. Песня ополчается здесь чаще всего на деревенских увальней и наделенных пороками бюргеров. В обоих наз­ ванных сборниках представлены почти все жанровые разновидности народ­ ной песни XV—XVI веков.

* Это слово означает «песни рудокопов», или, точнее: «хороводы рудокопов». Немецкие рудокопы из Саксонии или Гарца действительно славились на всю Германию своими красочными обычаями, песнями, хороводами. В то же время некоторые ученые считают, что слово «Bergreyhen» превратилось в XVI веке просто в обозначение на­ родной песни. — Прим. перев.

ЛИТЕРАТУРА XVII ВЕКА

Теоретическое самосознание литературы

Исторические условия

В сонете «Человеческое ничтожество» Андреаса Грифиуса чи­ таем полные отчаяния строки:

Но кто я, человек? Сосуд скорбей ужасных, Игралище всех бед, обманный, жалкий смех, Потухшая свеча, недолговечный снег, Добыча злой судьбы и случаев несчастных...

(Перевод Г. Ратгауза)

Современник Грифиуса Ангелус Силезиус, напротив, в стихотворении «Величие человека», провозглашал:

Я(о величие!) для вечности рожден,

Ия — природы царь, в блаженство погружен...

(Перевод А. Гугнина) *

Эти стихи самым наглядным образом демонстрируют противоречивость мыслей и чувств многих людей, особенно поэтов, в эпоху Тридцатилетней войны.

В литературе этого периода наряду с сетованиями на эфемерность, ни­ чтожность земного существования утверждается право человека наслаждаться жизнью; «рядом с естественностью и простотой соседствует показное и декоративное, рядом со щемящей нежностью — грубая заносчивость, рядом с благоразумной сдержанностью и суровостью — безудержный восторг и бурная патетика, мощь необузданных эмоций... То, что нам представляется несов­ местимым, эта эпоха, наделенная чудовищной энергией, воспринимала как нечто дополняющее друг друга и взаимосвязанное» 1.

Чтобы понять причины и истоки этой противоречивости, необходимо представить себе сложные исторические условия, которые определяли пере­ живания человека в эту эпоху.

XVII век — «средний и все же относительно самостоятельный период в переходную эпоху от феодализма к капитализму, который лежит между Ренессансом и Просвещением: отрезок истории, необычайно насыщенный событиями, отмеченный крайне обостренной классовой борьбой и харак­ теризующийся растущим освоением природы, исполненный острых, носящих напряженный характер социально-политических, религиозных и националь­ ных столкновений, век, породивший великую поэзию... полный противоре­ чивой религиозности и иррациональной идеологии, но вместе с тем исполнен­ ный материалистического или диалектически пытливого духа...» 2.

Узловые моменты в развитии классовых боев в Европе, достигших высшего напряжения в Тридцатилетней войне, обозначены заключением Вестфальско­ го мира (1648), окончательным признанием Генеральных штатов (Ни-

* Здесь и далее в разделе «Литература XVII века» стихи даются в переводе А. Гугнина. — Прим. ред.

156

Теоретическое самосознание литературы

Заключение Вестфальского мира (И. Зюдерхофф, Г. Терборх)

дерланды) и Английской революцией 1649 года, имевшей большие последствия. Возникли первые буржуазные национальные государства, было сломлено господство реакционной Испании.

В Германии продолжались реставрационные процессы, начавшиеся после 1525 года. К ним относятся: дальнейшее ослабление императорской власти и

вее лице центральной государственной власти, сопровождавшееся усилением княжеского суверенитета; застой производства, торговли и упадок буржуазии; захват земель у крестьян и узаконенное в 1663 году на рейхстаге в Регенсбурге вторичное их закрепощение, усиленное наступление контрреформации в первую очередь в тех областях, где протестантский лагерь был ослаблен внут­ ренней борьбой между лютеранами и кальвинистами. Эти процессы протекали

вГермании на фоне поляризации европейских держав, которая привела к возникновению двух враждебных политических лагерей: Протестантской Унии (Франция, Нидерланды, Англия, Дания, Швеция; основана в 1608 году) и

Католической лиги (Австрия, Испания, Ватикан; основана в 1609 году). Такое соотношение сил привело к Тридцатилетней войне. Она началась в 1618 году и характеризовалась «борьбой между ранним буржуазным порядком, который установился в Генеральных Штатах в процессе освободительного движения, и особенно реакционной формой позднефеодального обществен­ ного строя. С другой стороны, возник вооруженный конфликт между фео­ дальными государствами с различным уровнем развития» 3.

Для городского и сельского населения социальные противоречия в империи имели серьезные последствия.

Они выражались, в частности, в революции цен, начавшейся в начале века, в распространении фальшивых монет, неуклонном снижении покупатель-

157