История немецкой литературы.Том 1

Литература раннебуржуазной революции (конец XV — конец XVI века)

рынке, подмечать, как они говорят, и потом переводить, тогда они все ура­ зумеют и им будет ясно, что с ними говорят по-немецки». То, что Лютер в выборе слов, в синтаксисе и в стиле в самом деле черпал из языка, которым говорит народ, доказывает его простонародный слог, обильное употребление им пословиц и поговорок, богатство языковых образов. Примечательно также значительное число примеров словотворчества (таких, как "Mördergrube", "Lästermaul", "Linsengericht", "Sündenbock") или неологизмов (так, слово "Beruf" лишь у Лютера получает значение «профессия, деятельность»; прежде оно означало то же, что "Berufung" — приглашение, вызов). Сравнение переводов 23-го псалма наглядно демонстрирует превосходство лютеровского текста над первым немецким печатным переводом Библии (Страсбург, 1466); предварительно дается латинский текст из Вульгаты.

Вульгата:

Dominus regit me, et nihil mihi deerit: in loco pascuae ibi me collcavit. Super aquam refectionis educavit me.

(Господь меня направляет, и всего мне хватает: на пастбище доставит меня. К освежающей воде подведет меня.)

Библия Ментеля (1466):

Der herr der richt mich vnd mir gebrast nit: vnd an der stat der weyde do setzt er mich. Er fůrrte mich ob dem wasser der widerbringung.

(Господь направляет меня, и всего мне хватает: на пастбище он доставит меня. Он поведет меня к освежающей воде.)

Лютеровская Библия 1534 года:

DER HERR ist mein Hirte / mir wird nichts mangeln.

Er weidet mich auff einer grůnen awen/ vn fůret mich zum frisschen Wasser (1545: Vnd fueret mich auff rechter Straße).

Господь — мой Пастырь/ я ни в чем не буду нуждаться.

Он пасет меня на зеленых нивах/ и ведет меня к свежим водам (1545: и ведет

	меня верным путем).
	Целям	укрепления				евангелической
	церкви служат и попытки Лютера соз­
	дать протестантскую				общинную песню.
	Уже католическая церковь пыталась
	использовать		в	своих		целях		сложен­
	ные на языке народа песни духовного
	содержания.		Молодая			протестантская
	церковь также ухватилась за эту воз­
	можность: стремясь завоевать народные
	массы для протестантизма, она превра­
	щает немецкую			общинную			протестант­
	скую песню в чувствительный и демокра­
	тический жанр. Создателем такой об­
	щинной песни был Мартин Лютер.
	Духовные		песни		Лютера			первона­
	чально распространялись в виде печат­
	ных листков. В 1524 году вышло первое
	издание	евангелической					«Псалтыри»
Требования крестьян (1521)	(с 5 латинскими и 32 немецкими псал­
	мами, из	них	24 принадлежат					самому

118

Развитие литературы до 1525 года

Лютеру). Впоследствии это собрание было значительно пополнено, и третье издание 1545 года содержит уже сто пять немецких песен, из которых трид­ цать шесть сочинены Лютером. Наиболее известными его песнями были «Господь — могучий наш оплот» (по выражению Ф. Энгельса, «Марсельеза XVI века»), «К тебе взываю из скорбей» и «На землю я схожу с небес».

Листовки и полемические брошюры

Участие литературы в социальных и идеологических боях особенно заметно на примере боевых брошюр и листовок — широко распространенного нового литературного жанра, толкующего с определенной позиции непосредственно о политических, социальных и религиозных вопросах. Многообразие форм этой литературы (диалоги, памфлеты, пародии, сатиры и т. д.) позволяло охва­ тывать своим влиянием очень широкие слои. Это было мощное оружие в актуальной религиозной и политической борьбе, ставшее возможным лишь пос­ ле успехов книгопечатания; оно обладало огромной действенной силой и использовалось всеми без исключения политическими и религиозными лагеря­ ми. К заметным произведениям, вышедшим из бюргерского реформационного лагеря, принадлежат «Карстганс» (1521), наставляющий на ум противников Лютера, и «Пятнадцать союзников» (1521) Иоганна Эберлина из Гинцбурга (ок. 1470—1533). Последнее сочинение соединяет в себе критику католической церкви (жадности клира, уродливой монашеской жизни, отвратительных по­ рождений культа святых) с попыткой общественной утопии, осуществить ко­ торую предполагается с помощью социальных реформ. В ряд подобных публи­ каций можно поставить и «Диспут между каноником и сапожником» (1524) нюрнбергского ремесленника Ганса Сакса, в котором образованный сапожник одерживает верх над невежественным каноником. Среди выдающихся листо­ вок, вышедших из крестьянско-плебейского лагеря, следует назвать «Двенад­ цать статей» (1525), сочинителем которых считается скорняжный подмастерье и войсковой писарь Себастиан Лотцер. Листовка эта содержала требования швабских крестьян (в основе своей довольно умеренные) и стала программным документом Крестьянской войны. Более революционными были взгляды нюрн­ бергского печатника Иоганна Гергота (в 1527 году казнен в Лейпциге), который в своей книжке «О новых переменах христианской жизни» впервые на немецком языке изложил замаскированную под христианство коммунисти­ ческую программу, где явно ощущается влияние анабаптистов и революционной практики Томаса Мюнцера.

Томас Мюнцер

Томас Мюнцер (ок. 1490—1525) объединил в своей личности революцион­ ное слово с революционным действием. Он развил учение о народной Реформа­ ции, направленной против единого фронта «бюргеров, дворян и князей» (Энгельс); для него речь шла не о замене той или иной церковной догмы, но об идеологической и организационной подготовке переворота, который соответ­ ствовал бы чаяниям крестьян и городской бедноты и в результате которого должно было бы возникнуть общество без классов и без господ. В борьбе эксплуатируемых против феодальных властей действенными оказывались прежде всего утопические элементы его мышления.

119

Литература раннебуржуазной революции	(конец XV — конец XVI века)
	Сын ремесленника, Мюнцер полу­
	чил	образование в	университетах
	Лейпцига и Франкфурта-на-Одере и
	в итоге стал проповедником. В 1521
	году он порвал с Лютером, чьи «ран­
	ние, исполненные силы проповеди» за­
	дали ему тон. Он действовал в Цвик-
	кау,	Хальберштадте,	Ашерслебене,
	Альштедте и Мюльхаузене, и, по-ви­
	димому, его сильно занимали в то
	время идеи мистиков, анабаптистов и
	гуситов. Об этом свидетельствует его
	социально-революционная программа,
	которую он провозгласил в своей зна­
	менитой «Проповеди перед князьями»
	(1524). В этой проповеди он открыто
	порывает со своими княжескими по­
	кровителями и встает на сторону угне­
	тенных и униженных.		В ней гово­
К. ван Сихем. Т. Мюнцер	рится:

«А пятое царство — это то, кото­ рое мы имеем перед глазами, оно также из железа и очень хотело бы угне­ тать, но его железо смешано с грязью, так как мы наблюдаем здесь ясными очами сплошные проделки лицемерия, которые кишат по всему свету... На наших глазах объединились теперь угри и змеи в одну шайку. Попы и все злые духовные лица — это змеи, как их называет Иоанн Креститель (Матф. 3), а светские господа и правители — это угри, как сказано в книге Левит в 11 гла­ ве о рыбах и т. д. Так царства дьявола обмазали себя глиной».

Самый значительный вывод, который Томас Мюнцер делает в своей «Пропо­ веди перед князьями», содержащей революционную концепцию исторического р а з в и т и я , — это его убеждение, что современный ему общественный порядок (пятое царство) близок к гибели. Бедняки призваны его уничтожить, а господ поставят перед выбором: либо отказаться от своих привилегий, либо быть сметенными с лица земли. Мюнцер стремился к республике равноправных граждан, в которой все обороноспособные ее члены будут заботиться о том, чтобы господствовали справедливость и право. Наряду со своими взглядами на историю и со своей программой он выдвинул в сочинении «Прямо высказанное разоблачение ложной веры» (1524) и свою теологическую концепцию. По сути, она сводится к указанию, что истинных последователей Христа можно отыскать среди бедняков и угнетенных, тогда как господа и их слуги — без­ божники, кощунственно прикрывающие словом божьим свои презренные цели.

«Бог ненавидит больших Гансов, как Ирода, как Каиафу и Анну, и привле­ кает к своему делу малых, как Марию, Захарию и Елисавету. Это же есть дело самого бога, он сегодня действует не иначе».

Против Лютера, который причинил ему величайшие неприятности своим подлым доносом «Письмо курфюрстам Саксонским против альштедтского духа возмущения», Мюнцер написал «Защитительную речь и отповедь против без­ душной, изнеженной плоти из Виттенберга» (1524). В этом сочинении, где он не должен был сдерживать себя и оглядываться на присутствующих князей, он открыто выдвинул требование революционного переустройства общества и

120

Развитие литературы до 1525 года

отмены господства князей, которое и есть причина всяческого зла.

«Господа сами виновны в том, что бедняк становится их врагом. Они не хотят устранить причины возмущения, как же может в конце концов установиться мир? Истинно говорю вам, я буду возмущать народ! Про­ щайте!»

Когда образовались крестьянские отряды и угроза со стороны войска феодалов способствовала объединению крестьян и городской бедноты, Томас Мюнцер написал свой знаменитый «Манифест к жителям Альштедта» (1525), в котором он призывал их к вооруженной борьбе:

«За дело, за дело, пока железо горячо, куйте его. Пусть меч ваш не остывает, пусть не иссякает ваша решимость! Куйте клинки на наковальне Нимрода, бросайте их и обрушьте башню на землю! Пока они живы, невозможно вам поддаться людскому страху. Нельзя говорить вам о боге, покуда они над вами правят».

Томасу Мюнцеру или одному из его приверженцев принадлежит так называемое «Статейное письмо», в котором принципы учения Мюнцера стано­ вятся практической революционной программой восставших. Библейское по­ ложение о божьем праве излагается здесь таким образом, чтобы сокрушить власть феодалов и обосновать необходимость государства народа, где сам народ и правит.

Швейцарская драма периода Реформации

Во всех литературных жанрах было заметно усиление критического начала. Отчетливо проступает тенденция выбирать в литературные герои простого человека, упорно доискиваться до причин идеологических и общественных конфликтов, стремление воспитывать народ, проявляющееся в страстных спо­ рах об этических категориях, о моральном или аморальном образе жизни, в формулировании и пропаганде нравственных правил. Примером тому являются швейцарские драмы, авторы которых выступают на стороне Рефор­ мации.

Два швейцарских драматических автора сделали немецкоязычную драму действенным боевым оружием Реформации. Один из них был базельский типограф и книготорговец Панфилус Генгенбах (ок. 1480—1525), который сочинял свои пьесы в традиции фастнахтшпилей.

В то время как в пьесе «Десять возрастов» (1515) он всего лишь обличал различные человеческие слабости и грехи, в «Жалобе на пожирателей мертве­ чины» (1521) он первым из драматургов открыто защищает дело Реформации. Генгенбах разоблачает здесь клириков, которые роскошествуют за счет бедня­ ков, взимая с них непомерную плату за заупокойные мессы и не гнушаясь заключать сделки с самой смертью. В пьесе «Старый швейцарец» (1514), направленной против угнетательской политики князей и господ, критическая позиция автора переходит в антифеодальную тенденцию.

Сподвижник Генгенбаха, бернский художник, политик и поэт Никлас Мануэль (1484—1530), объединивший в своих пьесах элементы фастнахтшпи­ лей и духовных мистерий, сумел создать выдающуюся политическую драму своего времени.

Драма «О папе и его священническом господстве» была представлена в Берне в 1523 году: в ней содержалась страстная полемика против идеологичес-

121

Литература раннебуржуазной революции (конец XV — конец XVI века)

кого и политического господства католической церкви и беспощадная сатира на духовенство. Примечательна жалоба попов на растущую образованность ми­ рян, которая-де подрывает влияние церкви:

Будь прокляты печатники — гады, Они по-немецки печатать рады, И Ветхий завет и Новый, но я

Их всех на костре спалил бы, друзья, Они нам вредят без меры:

Отныне в вопросы веры Вникает любой, кто умеет читать,

И плохим попа начинает считать.

(Перевод Е. Маркович)

В пьесе «Продавец индульгенций» (1526), где крестьянин уличает продавца индульгенций в бессовестном обмане, Мануэль разоблачает паразитизм като­ лической церкви.

Литература после Крестьянской войны

Исторические условия

Поражение раннебуржуазной революции имело тяжелые послед­ ствия, которые сказались во всех областях общественной жизни. Фридрих Энгельс писал:

«При этих условиях исход Крестьянской войны оказался выгоден одним только князьям... Они выиграли не только относительно от ослабления своих конкурентов: духовенства, дворянства и г о р о д о в , — но и абсолютно, так как им досталась spolia optima (главная добыча) за счет всех остальных сословий. Церковные имения были секуляризированы в их пользу; часть дворянства, наполовину или совершенно разорившаяся, должна была постепенно подчи­ ниться их верховной власти; контрибуции, наложенные на города и крестьян­ ские общины, текли в их казну, которая, кроме того, получила в результате упразднения большого числа городских привилегий значительно более ши­ рокий простор для своих излюбленных финансовых махинаций» 2.

Императорская централизованная власть утратила свое значение; империя распалась «на бесчисленные, независимые, почти совершенно чуждые друг дру­ гу провинции», которые в свою очередь были разделены на «различные сосло­ вия и сословные группы» 3.

Отсутствовали важнейшие предпосылки для экономического и политиче­ ского усиления бюргерства, прежде всего невозможно было создание единого, независимого от земельных границ национального рынка. Сыграло свою роль и то обстоятельство, что после открытия Америки и морского пути в Индию торговые пути постепенно переместились в страны, примыкающие к Атлан­ тическому океану. Хотя капитал немецких купцов еще несколько десятилетий принимал участие в мировой торговле, его не хватало для дальнейшей конку­ ренции с буржуазией тех стран, что были расположены на северо-западе Евро­ пы.

Прежние, пользовавшиеся почетом объединения бюргерства — Ганза, верх­ ненемецкие торговые д о м а , — а также значительная часть богатого городского патрициата должны были покориться власти местных князей; они все больше утрачивали свое прежнее значение. Лишь с величайшим трудом, после много­ численных уступок и явственно отставая от Нидерландов, Англии и Франции, немецкое бюргерство, по мере скачкообразного развития мануфактурно-капи- талистического базиса в Германии, начало вновь отвоевывать определенную долю экономического, а следовательно, и политического влияния.

Различие интересов антифеодальных сил и группировок в обществе, разде­ ленном на сословия, препятствовало тому, чтобы из временных объединений некоторых слоев бюргерства с городским плебсом и угнетенными крестьянами образовался действенный прочный союз. Поражение раннебуржуазной рево­ люции и подавление всякого оппозиционного движения в стране привели к возрастающей обособленности социальных группировок. Это давало возмож­ ность князьям в таких землях, как Бранденбург, Бавария или Вюртемберг, подчинять многие сферы общественной жизни местным политическим и экономическим интересам (повышение налогов и таможенных пошлин, восстановление некоторых форм крепостного права). Беднейшие слои го-

123

Литература раннебуржуазной революции (конец XV — конец XVI века)

родского и сельского населения подвергались при этом наибольшей эксплуа­ тации.

«Крестьяне повсюду были снова подчинены власти своих господ — духо­ венства, дворянства и патрициата; договоры, кое-где заключенные с ними, были нарушены, существовавшие ранее тяготы были увеличены...» 4.

Дифференциация мировоззрений. Идеологические и религиозно-мировоз­ зренческие расхождения и споры после 1525 года не утихали, а становились все ожесточеннее. Влияние католической церкви было немало ослаблено раннебуржуазной революцией. Однако не прошло и десяти лет, как в Париже Игнатий Лойола (1491—1556) основал Орден иезуитов (1534), который, будучи утвержден в 1540 году папой, сделался в последующие годы орудием контрреформации. Важной его целью было отвоевание для католицизма и папской церкви утраченных сфер влияния.

«Общество Иисуса» играло важную роль в борьбе за «обращение» перешед­ ших в другую веру. Орден создал сеть своих школ, посылал красноречивых проповедников выступать перед народом, устраивал пышные богослужения и, не в последнюю очередь, прибегал к таким средствам, как запугивание и инкви­ зиция. Лойола требовал от иезуитов железной дисциплины, отречения от жизненных благ и беспрекословного повиновения: «Вообще я не смею принад­ лежать себе, но лишь своему творцу и наместнику его на земле. Я должен позволять направлять себя и лепить, как лепят кусок воска, должен вести себя подобно мертвецу, без собственной воли и суждений, подобно маленькому распятию, которое легко переносить с места на место, подобно посоху в руке старца, чтобы тот мог поставить меня, куда пожелает и где я буду ему всего полезнее. Всегда я должен быть под рукой, чтобы орден мог располагать мною

ииспользовать меня таким образом, каким сочтет необходимым» 5.

Вполитических и мировоззренческих спорах после 1525 года католицизм вновь оказывается главнейшей опорой феодальной реакции.

Но, несмотря на то что католическая контрреформация вновь отвоевала обширные области Германии и Европы, утвердился и протестантизм в различ­ ных своих формах: лютеранство, цвинглианство, кальвинизм, англиканская церковь.

Кисторически важным результатам утверждения протестантизма относят­ ся, наряду с новым религиозным учением об «оправдании верой» («единствен­ но через веру»), основание национальных церквей, ликвидация монашества, отмена особого церковного права и духовного судопроизводства, отказ от аскетизма и безбрачия духовенства (Лютер сам женился в 1525 году на бывшей монахине Катарине фон Бора). Поскольку отныне немецкоязычная Библия — чье толкование было прежде исключительной привилегией церкви — попадает в руки верующих и объявляется единственным основанием веры, сфера влияния схоластической теологии заметно сужается.

Эти результаты во многих отношениях соответствовали потребностям бюргерства. Однако ограничение лютеровской реформации сферой внутри- церковно-религиозной и сферой образования означало полный отход от тех политических и социальных вопросов, которые поставило в свое время народное движение во главе с Мюнцером. Более того: лютеровское учение было превра­ щено князьями в опору их собственной власти, поскольку оно принципиально оправдывало господство светских властей. Но, несмотря на это, от реформатор­ ских идей и практики во второй половине века продолжали исходить существен­ ные мировоззренческие импульсы.

124

Литература после Крестьянской войны

Вборьбу между протестантизмом и католицизмом после 1525 года все заметнее вплетаются религиозные разногласия как внутри лютеровского лаге­ ря, так и между лютеранами и кальвинистами. Учение швейцарского реформа­ тора Жана Кальвина (1509—1564) отличалось от лютеровского более после­ довательным, порой даже более радикальным применением протестантских принципов.

Воснове кальвинизма лежит так называемое учение о предопределении человеческой судьбы. При этом те люди считаются божьими избранниками, которые достигают своим трудом наибольших материальных успехов. Оправды­ вая разделение на имущих и неимущих как «угодное богу», Кальвин делал

свое учение преимущественно «религией находящегося в стадии становления класса капиталистов» 6. Характерно, что ослабленное немецкое бюргерство более склонялось к умеренному учению виттенбергского реформатора.

Наряду с протестантизмом и католицизмом в Германии после 1525 года распространялись также различные мистические и еретические течения, преж­ де всего религиозные секты перекрещенцев или анабаптистов, симпатизировав­ шие учению Цвингли. В то время как представители мистиков, например Каспар фон Швенкфельд или Валентин Вейгель, подобно своим предшествен­ никам из XIII—XIV веков, стремились к сугубо индивидуальным, глубоко прочувствованным отношениям с богом и по этой причине нередко вступали

вконфликт с растущей мощью новых церквей, стремления анабаптистских сект,

вкоторых выражались преимущественно оппозиционные настроения городской бедноты, были направлены и на решение практических вопросов общественной жизни.

Анабаптисты отвергали государство, присягу и военную службу; единствен­ ным догматом веры у них считалась Нагорная проповедь. Они пытались осу­ ществить в местных коммунах свои представления о производственном то­ вариществе и общности имущества в духе «истинного христианства». Самой известной была община «Царство Сион», которую воинствующие анабаптисты создали в 1534 году в Мюнстере. Эти попытки основать новый порядок челове­ ческого общежития жестоко преследовались властями; сторонники анабап­ тистов приговаривались к смертной казни, большей частью их сжигали на костре.

После подавления раннебуржуазной революции гуманизм утратил свою мировоззренческую и идеологическую подрывную силу. В последующие десяти­ летия роль гуманистов свелась к изучению и сохранению уже известного и вновь открываемого классического наследия; их влияние распространялось преимущественно в университетах и латинских школах.

Эти годы ознаменовались выходом нескольких важных книг, оказавших воздействие на широкие круги, особенно в области историографии; например, «Alphisch Rhetia» («Альпийская Ретия», 1524) Эгидия Чуди, «Три книги по немецкой истории» (1531) Иоганнеса Турмайера по прозванию Авентинус, а также перевод сочинений Цезаря под заглавием «Юлий, первый римский император, о своих войнах» Маттиаса Рингмана.

Новые функции литературы. Литература после 1525 года сильно отличалась от литературы предшествующей поры — от полных боевого задора, участвовав­ ших в противоборствах раннебуржуазной революции сатир, памфлетов, листо­ вок, драм и стихов. Изменения, вызванные послереволюционными полити­ ческими и идеологическими сдвигами, сказываются на идейном содержании произведений, на стиле, на структуре и преобладании тех или иных жанров и

125

Литература раннебуржуазной революции (конец XV — конец XVI века)

жанровых разновидностей. Примечательно резкое сокращение столь много­ численных и разнообразных прежде оперативных литературных форм (листов­ ка, открытое письмо, трактат, диалог и т. п.), а также почти молниеносный спад таких жанров, как духовная драма, пережившая пору своего расцвета незадол­ го до Реформации, и стихотворные обработки легенд.

В большей мере, чем прежде, характер новой литературы определялся бюр­ герством — главным ее создателем и потребителем. Все авторы, достойные упо­ минания, вышли из его среды. Хотя бюргерство жестоко страдало от много­ численных притеснений, оно оставалось носителем научной и художественной культуры. Мировоззренческую основу литературы после 1525 года следует искать как в гуманизме, так и в идеях Реформации, которые стали доступны теперь всем слоям народа; однако для послереволюционной фазы характерно усиленное приспособление этих идей к интересам правящих слоев, в особен­ ности князей.

Созданный бюргерскими авторами образ человека, заключающий в себе «не столько готовые и данные, сколько находящиеся в становлении и еще не достигнутые отношения между индивидом и обществом» 7, воспроизводил все важнейшие слагаемые и исходные пункты реформаторского мировоззрения. Сюда относится убеждение, что человек (бюргер) имеет право и способен сам сформировать свою личность — усердием в работе и в приобретении знаний. Требование, чтобы собственными делами достигнуть того, что давалось прежде лишь привилегиями рождения, смыкалось с идеалами Ренессанса революцион­ ной поры. Требование это находило выражение при описании любовных и дру­ жеских отношений, а также профессиональной деятельности человека. Литера­ тура, таким образом, постепенно подкапывалась под устои феодальной идео­ логии.

Политические требования в поэзии того периода не звучали: авторы не ощущали себя революционными пре­ образователями общества. Напротив, многие прямо проповедовали «компро­ мисс, приспособление, продвижение вверх, с одной стороны — благодаря приобретению образования и овладе­ нию знаниями, с другой — с помощью успехов в ремесле и торговле» 8. Не­ смотря на это исторически необходи­ мое приспособление бюргерской не­ мецкой литературы к изменившимся условиям, лучшие ее создания и вы­ работанный ею «идеал личности с ее сознательным стремлением к образо­ ванию менее всего можно было упрек­ нуть в буржуазной ограниченности» 9.

Г. Сакс «Жалоба девяти муз» (Листовка Н. Мельдемана, 1535)

В результате усвоения и как можно более правдивой передачи индивиду­ ального опыта, почерпнутого из прак­ тической жизни разных слоев бюргер­ ства, литература того периода открыла для себя новые возможности в реали­ стической манере письма. В некоторых произведениях, например в рассказах

126

Литература после Крестьянской войны

Викрама, порой делались даже попытки вскрыть общественную подоплеку че­ ловеческих поступков. Литературные персонажи все более индивидуализирова­ лись, а темы и мотивы отходили от образцов и канонов средневековой поэзии. Одновременно литература обрела способность соединять в себе развлекатель­ ность («забаву») и назидание, что соответствовало требованиям бюргерского читателя; при этом, однако, есть и немало примеров узколобой назидатель­ ности.

Примечательна также все усиливающаяся тенденция отхода от средневе­ ковых образцов. Она сочеталась с обретением новых героев в недавнем прош­ лом («Уленшпигель»; Рейхлин; Гуттен; Брант; Мурнер; Лютер) и с влиянием французской и итальянской литературы тех лет.

	Переводы на немецкий			язык
	наиболее известных античных авторов
	1450—1580 гг. (выборочно)
	(в скобках указан переводчик; ан. — анонимно)
1466	Библия (ан.)
1471	Аполлоний Царь Тира (Штейнхёвель)
1472	Каллисфен (псевдо). Роман об Александре (Хартлиб)
1473	Изречения семи мудрецов (ан.)
	Боэций. Утешение	философии		(ан.)
1476	Эзоп, Авиан. Басни. Жизнь Эзопа (Штейнхёвель)
1478	Лукиан (псевдо). Лукий, или (заколдованный) Осел (Виле)
1492	Аристотель (псевдо). Проблемы
1499	Теренций. Комедии		(ан.)
1507	Цезарь и псевдо-Цезарь. Галльская война и др. (Филесий)
1507/ 08	Плутарх. Жизнь Цезаря (Филесий)
1508/ 13	Вергилий. Буколики		(Мулинг)
1512	Лукиан. Сочинения		(Галенарий)
1513	Цицерон. Первая речь против Катилины (Пленинген)
1515	Гораций. Сатиры	(Пленинген)
	Ювенал. Сатиры (Пленинген)
	Саллюстий. Заговор Катилины. Югуртинская война (Пленинген)
	Вергилий. Энеида	(Мурнер)
1517	Новый завет (Лютер)
1526	Тацит. Германия	(Эберлейн)
	Геродиан. Римская история (Бонер)
1533	Ливий. Римская история
	Фукидид. История Пелопоннесской войны (Бонер)
1534	Библия (Лютер)
	Эпиктет. Руководство морали			(Шенк)
1535	Платон. Апология	(Сократа)
	Геродот. История	(Бонер)
1536	Светоний. Биографии цезарей			(Фильфельд)
1537	Библия (Экк)
	Гомер. Одиссея (Шайденрейсер)
1538	Апулей. Золотой осел (Зидер)
1540	Ксенофонт. Анабасис и др. (Бонер)

127