История немецкой литературы.Том 1

Литература раннебуржуазной революции (конец XV — конец XVI века)

Вклад гуманистов

Уже не одно десятилетие на духовную жизнь Германии оказывало влия­ ние гуманистическое движение. Хотя гуманисты в большинстве своем писа­ ли по-латыни, их произведения не только имели определяющее значение для развития литературы на немецком языке, но и участие их в политических и идеологических битвах было одной из предпосылок раннебуржуазной револю­ ции. После описанного выше зарождения ренессансного движения и началь­

ных	стадий научно-гуманистической деятельности последовала	энергич­
ная	борьба университетов за признание новых научных методов	и зна­

ний и свержение всесильной прежде схоластики. Это коснулось буквально всех научных дисциплин: философии, языкознания, филологии, истории, искус­ ствоведения, педагогики, математики, естествознания, медицины. По примеру итальянского Возрождения немецкие гуманисты обращались к национальной истории, чтобы напомнить о величии прошлого и отыскать там пути для об­ новления настоящего. Гуманизм становился, таким образом, поборником раз­ вития немецкого национального сознания.

Важнейшими оплотами гуманистической деятельности в Германии были наряду с университетами крупные торговые города, а также некоторые княже­ ские дворы. Следует назвать прежде всего Вену, Аугсбург, Нюрнберг, Базель, Страсбург, Шлеттштадт, Кёльн, Тюбинген, Эрфурт, Лейпциг. Каждый из этих гуманистических центров имел свой особый характер, что сказывалось, в частности, в большем предпочтении естественно-математического или лите­ ратурно-искусствоведческого направления.

Из большого числа единомышленников выделяются отдельные личности, которые решительным образом определили облик гуманистического движения. Это Конрад Цельтис, Эразм Роттердамский и Ульрих фон Гуттен.

Конрад Цельтис. Сын крестьянина-винодела Конрад Цельтис (настоящее имя Мейсель, 1459—1508) проявил себя во многих областях литературы. Он снискал немалые заслуги прежде всего тем, что способствовал организацион­ ному объединению немецких гуманистов, учреждая многочисленные научные общества (Sodalitäten). Так возникли, среди прочих, "Sodalitas litteraria Rhenana" («Рейнское литературное общество») и "Sodalitas litteraria Danubiana" («Дунайское литературное общество»). Цельтис сочинял пышные панегириче­ ские пьесы во славу императора Максимилиана I (см. с. 98), в подражание Горацию ввел в немецкую литературу жанр оды и приобрел известность как поэт-лирик. Помимо всего этого, он был философ, географ, педагог и историк. Исторические работы Цельтиса свидетельствуют о его чувстве национальной гордости. В своей книжечке "De origine, situ, moribus et institutis Norimbergae libellus" («Книжечка о происхождении, расположении, нравах и обычаях Нюрнберга», 1502) он — с живым вниманием к разнообразию и своеобычно­ сти форм народной жизни — описывал развитие немецкого города. Неосущест­ вленной оказалась задуманная им "Germania illustrata" («Германия в иллюстра­ циях»), где должна была быть показана история народных обычаев и культуры различных областей Германии.

Эразм Роттердамский. Эразм Роттердамский (1466—1536) был самой выда­ ющейся фигурой европейского гуманизма и наиболее многосторонним из тог­ дашних ученых. Он издал почти всех античных авторов, а также основанные на критическом изучении источников сочинения отцов церкви; его издание

108

Развитие литературы до 1525 года

«Нового	завета»,			восходящее			к
древнейшему			греческому первоис­
точнику,	послужило				основой		для
лютеровского			перевода			Библии.
О любви Эразма к народной поэзии
свидетельствует				его	"Adagiorum
collectanea"		(«Сборник пословиц»,
1500), где он опубликовал четыре
тысячи разных пословиц из антич­
ных авторов.			Его	"Apophtegmata"
(«Изречения»,			1531)		продолжают
эту собирательскую					работу, здесь
содержится большое число мудрых
изречений знаменитых мужей древ­
ности. Наиболее				известное		произ­
ведение Эразма — созданная им по
образцу Лукиана сатира "Encomion
moriae	seu	laus		stultitiae"		(«По­
хвальное слово глупости», 1509).
Эразм резко ополчается против
невежества		и	бесстыдства			католи­

	ческого	духовенства. Он выводит
	на сцену шутовскую госпожу		Глу­	А. Дюрер. Эразм Роттердамский (1526)
	пость, которая похваляется		своей
	властью	и в доказательство	пере­

числяет своих почитателей, среди которых и неопрятные грубые католические священники, и богословы, с ученейшей миной занимающиеся толкованием пустяков. Эразм, таким образом, солидаризуется с другими великими сати­ риками своего времени (см. с. 110).

Иоганн Рейхлин. К известнейшим ученым-гуманистам своей эпохи принад­ лежит Иоганн Рейхлин (1455—1522). Он считается основателем немецкой классической филологии и гебраистики. Его деятельность гебраиста способ­ ствовала новому осмыслению Ветхого завета. Весьма успешно было и его драматическое творчество. Вследствие известного спора между схоласта­ ми и гуманистами (см. с. 114—115) Рейхлин стал признанным главой всех гуманистов Германии и выразителем их взглядов.

Ульрих фон Гуттен. Страстным борцом за идею единой немецкой нации был в то время Ульрих фон Гуттен (1488—1523). Он гневно и беспощадно на­ падал на папу и весь его клир, считая их злейшими врагами столь желанного ему объединения Германии, однако ошибочно отождествляя это объединение с мечтой о возможной реформе империи Гогенштауфенов. Его испытанным оружием был диалог, создаваемый им по образцу Лукиана. Из пяти диалогов Гуттена самый значительный "Vadiscus. Trias Romana" («Вадиск, или Римская троица», 1520).

Это едкая сатира, в которой Рим предстает как средоточие греха, где с бла­ гословения папы чревоугодничают, развратничают и обирают бедняков. Дру­ гую опасность для немецкой нации Ульрих фон Гуттен видит в князьях. В своем произведении "Phalarismus" («Фаларизм») он вспоминает об убийстве, совер­ шенном герцогом Ульрихом Вюртембергским, однако убийство это — лишь

109

Литература раннебуржуазной революции (конец XV — конец XVI века)
повод для создания страстного боевого
памфлета, направленного			против кня­
зей;	Гуттен переносит убийцу-герцога
в царство мертвых, где тот встречается
с известным своей жестокостью тира­
ном древности Фаларисом, и Фаларис
обучает его различным способам со­
вершать злодеяния.
Гуттен вскоре осознал, что писание
на	латинском	языке	препятствует
тому, чтобы его сочинения доходили
до широких кругов немецкого народа.
В выпущенной им «Разговорной кни­
жице...» (1521)		он переводит на немец­
кий язык свои диалоги и вообще ратует
за широкое употребление в литературе

	Ульрих фон Гуттен	немецкого языка — языка народа. Это
		его решение, а также сила и страст­
		ность его пламенных поэтических ре­

чей способствовали чрезвычайному росту его популярности. Сочиненная им рыцарская «Новая песня» («Вот я дерзнул с отвагой...», 1521) была на устах

увсех.

Впредпоследней строфе этой песни поэт восклицает:

Вы, немцы, не ропщите, Ведь вы — моя родня. Себе вы повредите, Преследуя меня.

Вам не грожу, но ухожу, Смешаю карты снова.

Я всем рискнул, и я дерзнул, Душа страдать готова.

(Перевод Е. Маркович)

Сатира

Обостряющиеся социальные и политические противоречия побуждали писателей все чаще обращаться к сатире — тенденция эта была так сильна, что порождала совершенно новые жанры. При этом были восприняты и про­ должены традиции XII и XIII столетий — «Лис Рейнхарт» Глейснера, стихот­ ворные шванки Штриккера. При всех различиях в тенденции, материале и манере изображения в эту эпоху социальных бурь и потрясений возникает сатирическая поэзия большой силы. Писатели-гуманисты создают такие произ­ ведения, как «Письма темных людей», «Похвальное слово глупости» или сати­ рические диалоги Ульриха фон Гуттена.

В сатирической литературе главным героем становится дурак, поскольку все достойное порицания определялось в глазах людей того времени не социальнополитическими причинами, а считалось проявлением обыкновенной человече­ ской глупости. Таким образом, глупость оказывается в центре сатирического повествования, у Эразма Роттердамского она даже является аллегорической фигурой. Образ дурака несет при этом двоякую нагрузку: он может сам быть

110

Развитие литературы до 1525 года

носителем дурацких качеств, олицетворением критикуемых пороков, или же — в роли простонародного скомороха, провоцирующего п у б л и к у , — может вы­ ставлять человеческую глупость напоказ, ее разоблачать. Особое положение дурака, стоящего как бы вне общества — в чем он весьма сходен с персонажа­ ми сатирического животного эпоса, достигшего своей вершины в «Рейнеке-Ли- с е » , — позволяло авторам сатир преподносить свою мораль, назидание и крити­ ку в виде общепринятых правил и чувствовать себя при этом в относительной личной безопасности со стороны объектов сатиры.

«Рейнеке-Лис». Сатирический животный эпос средневековья находит свое завершение и достигает высочайшей вершины в «Рейнеке-Лисе» (1498), поэме, написанной на средненижненемецком языке и продолжающей весьма

давние	традиции.	Здесь следует назвать нидерландскую поэму Виллема
«О лисе	Ренаре»	(XIII век) и ее более поздний расширенный вариант «Ис­

торию Ренара» (1375), послужившую уже непосредственной основой для ре­ дакции Хинрека фон Алькмара (опубликована в 1486).

«Рейнеке-Лис» является, без сомнения, выдающейся общественной сатирой своего времени. Одновременно это произведение сделалось одним из самых популярных.

До 1619 года поэма переиздавалась двадцать один раз и была переведена на многие языки. Уже с 1544 года стали появляться ее переводы на верхне­ немецкий. В переложении Готшеда это произведение попало в руки Гёте, ко­ торый в 1794 году создал на его основе свою поэму в гекзаметрах «РейнекеЛис». Поэт предмартовской эпохи А. Гласбреннер в особенности удачно использовал антифеодальную сатиру для «Нового Рейнеке-Лиса».

«Рейнеке-Лис» представляет собой всеохватывающее сатирическое изоб­ ражение феодальных общественных порядков с точки зрения оппозиционной раннебуржуазной идеологии. Если автор — как предполагают — священник, то он был из тех священнослужителей, кто стоял на стороне не феодальноцерковной иерархии, а угнетенных на­ родных масс. Успех его объясняется прежде всего тем, что в мыслях, чув­ ствах и поступках его звериных персо­ нажей разоблачается низменный и

одновременно жестокий эгоизм коро­
левской власти, дворянства и клира,
эгоизм, который делает их негодными
для присвоенных ими постов, а поддер­
живаемый ими порядок, вернее, беспо­
рядок, осуждается	как достойный
проклятия и свержения.
«Рейнеке» с невероятной остротой
ставил вопрос о необходимости поли­
тических и религиозно-церковных ре­
форм в стране. То, что этот вызов был
понят, доказывает озлобленная реакция
католической церкви,	которая внесла
эту поэму в список запрещенных книг
и приложила немало стараний, чтобы
препятствовать ее распространению.		«Рейнеке-Лис» (1498)

111

С. Брант «Корабль дураков» (1494)

Литература раннебуржуазной революции (конец XV — конец XVI века)

«Корабль дураков» Себастиа­ на Бранта. В 1494 году вышло в свет самое знаменитое произве­ дение дореформационной эпохи, дидактическая сатира «Корабль дураков», написанная четырехударными рифмованными стиха­ ми; автором этого произведения был доктор обоих прав, позднее страсбургский городской писец и имперский советник Себастиан Брант (1457/58—1521). Основ­ ная идея — персонификация об­ щественных недугов в различных образах дураков — вполне со­ ответствует распространенной тенденции.

На корабле собираются сто одиннадцать дураков — предста­ вители всех сословий, чтобы от­ правиться на нем в Наррагонию *, но это им, естественно, не удает­ ся, так как кораблем управляют тоже дураки, и он бесцельно блуждает по волнам. Дураки оли­ цетворяют здесь все мыслимые виды глупости, все грехи, недуги и

пороки своего времени. Брант обличает жадность купцов, махинации попов с реликвиями, царящий повсюду обман, торговлю должностями, распутство, расточительство, вздорность, грубость, неблагодарность, зависть, склонность к игре, лесть; при этом автор порой выпячивает свою ученость. В целом он созда­ ет мрачную картину эпохи, запутавшейся в противоречиях, эпохи, которая обосновывает свою нравственную самокритику, исходя из благополучного «золотого» прошлого. Пессимизм Бранта лишен подлинной остроты, так как он верит, что показ различных достойных порицания глупостей сможет способствовать исправлению общества.

Брант был верным сыном церкви, он не был ревнителем прогресса или хотя бы реформы. Он критиковал, насмехался, но не предлагал ничего лучшего, кроме исправления нравов. Однако проповеди этого ворчливого моралиста, грозившего концом света и призывавшего к покаянию и освобождению от грехов, независимо от его желания (как и многие сочинения его друзейгуманистов) расчищали путь Реформации.

«Корабль дураков» стал самой читаемой книгой в немецкой литературе до гётевского «Вертера». Читатели узнавали в нем себя и свое время. Воз­ действие этого произведения усиливалось характерным для той эпохи ожида­ нием всеобщего конца, который связывали с наступлением 1500 года. Широ­ кому распространению книги способствовало и удачное сочетание текста и иллюстраций, изготовленных с помощью нового искусства — гравирования по дереву; оно пришло в напечатанную съемными литерами книгу вскоре после 1460 года и достигло своего раннего расцвета в середине XVI века. Более

* От нем. Narr — дурак.

112

Развитие литературы до 1525 года

двух третей иллюстраций к «Кораблю дураков» создал Альбрехт Дюрер. Поэма Бранта стоит в начале так называемой «дурацкой литературы», к основным представителям которой принадлежат Мурнер, Генгенбах, Сакс, Фишарт, Абрахам а Санкта Клара, Мошерош и Гриммельсгаузен; своим образом святого Гробиана Брант вдохновил Дедекинда на его «Гробиана». Красноречивый проповедник Гейлер Кайзерсбергский использовал «Корабль дураков» как основу для создания 146 проповедей, которые он произнес

с 1488 по 1499 год в Страсбургском соборе.

Томас Мурнер. Францисканский монах Томас Мурнер (1475—1537), получивший гуманистическое образование, принадлежал к низшим слоям духовенства; он был решительным критиком и одновременно приверженцем церкви и в конце концов сделался злейшим врагом Лютера.

Неспокойное время гнало его по Европе. Студентом он посетил почти все крупные университеты между Парижем и Краковом; страстный лекторполемист и автор грубоватых язвительных проповедей в духе Гейлера, он постоянно вынужден был спасаться бегством — от оскорбленных универ­ ситетских профессоров, от догматических единоверцев и от лютеровских реформаторов.

Как сатирик Мурнер во многом следовал своему выдающемуся пред­ шественнику — С. Бранту, продолжив традиции «дурацкой литературы» про­ изведением «Заклятие дураков» (1512), но, в отличие от Бранта, он сам выступает не в роли ученого, а в роли грубоватого народного проповедника.

Мурнер выводит здесь князей, сеющих усобицы, юристов, выворачиваю­ щих наизнанку законы, священников, предающихся кутежам и распутству, грубых ландскнехтов, а также крестьян, вышедших из повиновения, и наделяет их — подобно Бранту, правилам которого он в основном следует, — всеми смертными грехами средневековья (чванством, сладострастием, склон­ ностью к чревоугодию, завистью, трусостью, скупостью, гневливостью). Ибо мышление Мурнера было ограничено традиционными представлениями, например, когда он гневно ополчается на проявлявшееся уже в те времена смешение сословий. Но к христианской вере он относится вполне серьезно: все люди для него «дети Адама», так что он защищает бедняков, прежде всего крестьян, и обрушивается на «господ» с разбойничьими замашками, даже папу и кайзера выводит в своем «Заклятии» как грешников и дураков. Мурнер писал так же, как он проповедовал: просто, понятно, без риторической пыш­ ности, на сочном языке простонародья, пересыпая свою речь намеками, поговорками и разнообразными примерами. Его беспощадная сатира в одина­ ковой мере обличала представителей верхов и низов, бедных и богатых; Мурнер не ограничивается осуждением греха — который Брант определял всего лишь как неверную моральную позицию или как сплошную глупость, — он говорит о греховном поведении представителей определенных сословий, попадая в самую цель и нанося раны.

Посредством такой конкретизации Мурнеру удается превратить тра­ диционную жалобу на плохие времена и критику сословий в социальную критику, не знающую запретов и далеко превосходящую по остроте сатиру Бранта. Еще беспощаднее был тон его последовавшего вскоре произведения «Цех плутов» (1522); не в последнюю очередь и здесь успеху способствовали гравюры по дереву, выполненные самим автором. Дурак, «блудный сын», признает в конце этой книги свою вину и вину своих приспешников и предает себя милости божией.

113

8—1028

Литература раннебуржуазной революции (конец XV — конец XVI века)

В«Цехе плутов» Мурнер еще искуснее, чем в «Заклятии дураков», поль­ зуется сочным, образным языком и драматически заостренным диалогом, полным сарказмов, непристойностей и грубых шуток.

В«Лужке дураков» (1514/15, напечатано в 1519 году), относящемся к жанру сатирического животного эпоса, и в «Швиндельсгеймской мельнице» (1515) Мурнер, оставаясь верен своей обличительно-проповеднической ма­ нере, обрушивается как на влюбленных дураков, сделавшихся рабами жен­ щин, так и на женщин, одержимых страстью к мужчинам. Мурнер, ко всему прочему, был ярым женоненавистником (в монашеском духе), без тени иронии громившим и обличавшим женщин.

Затем настала очередь Лютера, с которым первоначально он сходился во взглядах. Мурнер, подобно Лютеру, критиковал церковь, но вскоре сделался ожесточенным противником виттенбергского реформатора, ибо тот, по его мнению, заходил слишком уж далеко. Соглашаясь с Лютером в отрицании современного упадочного состояния католической церкви, Мурнер считал невозможным ставить на карту само ее существование и единство веры. Начи­ ная с 1520 года он боролся против Реформации, сначала дружески увещевая, почти трогательно моля, затем тон его нападок стал ядовитым и непреклон­ ным, при этом поэт не чурался самого необузданного «гробианства». Среди всех полемических сочинений той эпохи, направленных против Реформации, вы­ деляется его памфлет «О большом лютеровском дураке и о том, как его заклял д-р Мурнер» (1522), стихотворная сатирическая поэма, воздействие которой усиливается пятьюдесятью двумя гравюрами (во всяком случае, воздействие на сегодняшнего читателя, ибо это произведение было конфискова­ но советом города Страсбурга сразу же после его появления).

С метким юмором Мурнер высмеивает «большого дурака Лютера», од­ новременно пародируя такие сочинения, как «Пятнадцать союзников» Эберлина из Гинцбурга и «Карстганс» Иоахима Вадиана (см. с. 119). Мурнер вставал на защиту католической иерархии как рыцарь, защищающий свой гибну­ щий мир.

Большой дурак — это Реформация под водительством Лютера, который вместе с малыми дураками нападает на христианство, грабит церкви и мо­ настыри. Мурнеру — в образе кота, скрытого монашеской р я с о й , — удается положить конец этой разрушительной работе. Тогда Лютер предлагает ему в жены свою дочь. Мурнер, однако, выгоняет ее из дома, обнаружив, что она вся покрыта коростой — прозрачный намек на то, что для сторонников Реформа­ ции брак перестал быть святым таинством. Этот позор убивает Лютера, он умирает без причастия, а вместе с ним кончается и Реформация.

Мурнеру, как никому другому, удавалось представлять национальное движение Реформации в смешном виде. Однако колесо истории, которое он сам — более, чем Брант и другие критики ц е р к в и , — помог когда-то привести в движение, остановить было уже нельзя. С 1521 года Мурнер делается ми­ шенью реформаторской сатиры. Дальнейшая судьба его была трагична. Изгнан­ ный из Страсбурга восставшими крестьянами в 1525 году, он перебрался в Швейцарию. Однако там его тоже приняли без особой радости. Он умер в полном одиночестве в своем родном Оберенгейме, близ Страсбурга, где занимал в последние годы пост приходского священника.

«Письма темных людей». Одним из авторов этого знаменитого памфлета немецкого гуманизма «Письма темных людей» (части 1—2. 1515—1517) был Ульрих фон Гуттен. Повод для возникновения этой сатиры был весьма курьезен.

114

Развитие литературы до 1525 года

Ортодоксальные профессора Кёльнского университета, этой твердыни схоластики, ополчались против всякой попытки пропаганды и применения новых гуманистических идей. Однако небольшой группе гуманистов все же удалось утвердиться в этом учебном заведении. Случилось так, что в 1509 году некто Пфефферкорн, крещеный еврей, призвал к насильственному обращению евреев в христианство и к уничтожению еврейских религиозных книг. Ему даже удалось добиться специального указа от императора Максимилиана I, которым ему давалось право конфисковывать еврейские книги. Пфефферкорн бессовестно злоупотребил этим предоставленным ему правом, конфискуя все еврейские сочинения без разбора; дело дошло до жалоб и до обращения в университеты с просьбой о компетентной экспертизе. Одним из экспертов был Иоганн Рейхлин. Рейхлин отделил антихристианские памфлеты от ценнейших теологических, философских и естественнонаучных сочинений, одновременно он решительно оспаривал право властей насильственно обращать в христиан­ ство и, в довершение всего, поставил под сомнение искренность обращенного. Разгневанный Пфефферкорн написал в свою защиту весьма клеветнический пасквиль «Ручное зеркало» (1511), в котором ставил Рейхлину в вину незна­ ние гебраистики и утверждал, что Рейхлин якобы подкуплен евреями. Тем сильнее был ответный удар Рейхлина, выпустившего свой памфлет «Глазное зеркало» (1511), и тогда кёльнские обскуранты — преимущественно до­ миниканцы — обвинили ученого в подтасовке научных фактов и в ереси. Рейхлину как еретику угрожал судебный процесс. Гуманисты ясно увидели опас­ ность положения: если допустить осуждение Рейхлина, то в будущем любого сторонника новых идей можно будет легко обвинить в ереси. Они сплотились вокруг Рейхлина, письменно заверяли его в солидарности и сумели воспре­ пятствовать появлению императорского вердикта. С согласия авторов Рейхлин обнародовал письма многих видных гуманистов, выразивших ему свою солидарность в сборнике "Clarorum virorum epistolae" («Письма знаменитых людей», 1514). Когда вслед за тем появились "Epistolae obscurorum virorum", большинство читателей сочло, что это подлинные письма немецких клириков, адресованные кёльнскому профессору и схоласту Ортуину Грацию. В действительности то была острейшая сатира, направленная против схоластов и вышедшая из лагеря гуманизма; авторами ее были Ульрих фон Гуттен, друг его студенческих лет Крот Рубеан (1480 — ок. 1539) из Эрфурта и кёльнский гуманист Герман Буш (1469—1534). Своими вымышленными пись­ мами они заклеймили позором лицемерие и притворную добродетель монахов, этих «темных людей», чье удручающее невежество проявилось, в частности, в том, что они провозгласили Рейхлина еретиком, не прочтя из написанного им ни строчки. Авторы «Писем темных людей» использовали для своего памфлета чудовищную «кухонную» латынь, перемешанную с германизмами, заклеймив тем самым необразованность и обычное для схоластических ученых уродование благозвучного языка Цицерона.

Мартин Лютер

Величайшую роль как в литературной, так и в практической борьбе сыграли Мартин Лютер и Томас Мюнцер, самые выдающиеся личности той эпохи.

Мартин Лютер (1483—1546), сын рудокопа из Эйслебена, получил обра­ зование в Эрфуртском университете, где примкнул к гуманистическим кругам. Следуя данному обету, он вступил в эрфуртский монастырь августинцев, а в

115

8*

Литература раннебуржуазной революции (конец XV — конец XVI века)

1508 году был призван саксонским курфюрстом на пост профессора мо­ ральной философии в недавно основанный Виттенбергский университет; здесь в 1517 году Лютер огласил свои девяносто пять тезисов, направленные против торговли индульгенциями. На диспуте, состоявшемся в Лейпциге (1519), Лю­ тер ниспровергал авторитет церкви и объявил Библию единственным авто­ ритетом в вопросах веры. Вскоре вслед за тем он потребовал от дворянства про­ ведения Реформации. После того как в 1520 году он всенародно сжег папскую буллу, отлучающую его от церкви, император Карл V потребовал, чтобы Лютер предстал перед рейхстагом в Вормсе. Лютер, однако, не отрекся от сказанного и был объявлен вне закона.

Фридрих Мудрый, курфюрст Саксонский, спас Лютера от угрожавшей его жизни опасности и укрыл в замке Вартбург близ Эйзенаха. Здесь Лютер обрел необходимый досуг для перевода Нового завета. Вскоре он вернулся в Виттенберг, чтобы подавить радикальное иконоборческое направление в Реформации, возглавляемое Карлштадтом.

В своей реформаторской и политической деятельности Лютер встал на сторону князей и обманул этим чаяния народа, ожидавшего от него призыва к освобождению не только от духовного, но и от мирского гнета. Когда идеи Реформации были развиты Томасом Мюнцером до таких выводов, Лютера это страшно напугало, и реформатор сочинил свое адресованное князьям послание «Против грабительских и разбойничьих орд крестьян» (1525). Этим он окон­ чательно отрекся от революционных сил в пользу церковно-религиозной реформации, которая должна была проходить под покровительством и защи­ той князей. В последние два десятилетия своей жизни Лютер стремился к организационному укреплению новой евангелической церкви и поощрял нравственное воспитание прихожан в общинах. Он скончался 18 февраля 1546 года в родном городе Эйслебене.

К самым известным полемическим произведениям Лютера относятся его сочинения «О христианском дворянстве немецкой нации», «О свободе хри­ стианства» (оба 1520) и «О вавилонском пленении церкви» (1521). Лютер выступает в них против притязаний папства на власть и против всех догм католической церкви, поддерживающих эту власть (среди прочего — против тезиса о непогрешимости пап и учения о святом причастии), чтобы в свой черед выдвинуть новое богословие, опирающееся на точный текст Библии и в конечном счете стремящееся к осуществлению идеи немецкой национальной церкви. Несмотря на враждебное отношение к Крестьянской войне и ее идеологам, Лютер был основоположником и героем «великой религиозной революции», о которой Гейне в своей «Истории религии и философии в Германии» сказал, что «ее венцом, имеющим мировое значение, является немецкая философия».

Лютер «был одновременно мечтательным мистиком и человеком прак­ тического действия. У его мыслей были не только крылья, но и руки; он говорил и действовал. Это был не только язык, но и меч своего времени...

С имперского рейхстага, где Лютер отвергает авторитет папы, всенародно заявляя, что его «учение можно опровергать только словами Библии или разумными доводами!», начинается в Германии новая эпоха. Цепь, которой

святой Бонифаций		приковал германскую				церковь к	Риму,	разрублена...
Лютер утвердил за		разумом		право	толковать Библию,		и он,	этот разум,
был признан верховным судьей во всех						религиозных разногласиях... со
времен Лютера	перестали		различать		истину теологическую и философскую
и начали без	стеснения		и	страха	посреди базарной		площади	препирать-

116

Развитие литературы до 1525 года

ся о религии на родном, немецком языке»1.

Вслед за Саксонией к Рефор­ мации примкнули Гессен, Браун- швейг-Люнебург, Ансбах, Ангхальт и многие имперские города; после протеста на Шпейерском рейхстаге

(1529) всех	ее	сторонников	ста­
ли называть	«протестантами». В
«Аугсбургском		вероисповедании»,
разработанном Филиппом Меланх-
тоном, они обрели систематическое
изложение	основ новой		веры,

которая затем была принята также и Пруссией, Курляндией, Лифляндией и всеми Скандинавскими стра­ нами. Собственными путями по­ шло развитие реформированной церкви в Швейцарии и Нидерлан­ дах, гугенотов во Франции и анг­ ликанской церкви в Англии. С мо­

мента	заключения	Аугсбургского
религиозного мира		(1555) Рефор­
мация не подчинялась более пап­
ской	юрисдикции.	А. Дюрер. Ф. Меланхтон (1526)

В своих научных работах, в сво­ ем переводе Библии Лютер опирается на достижения немецких гуманистов,

почву для него подготовили Эразм и Рейхлин. Его методический подход — обращение к первоначальному древнееврейскому источнику Ветхого завета и к греческому тексту Нового завета — полностью соответствовал методике гуманистов. Верным сподвижником Лютера был Филипп Меланхтон (1497— 1566), бывший, наряду с Эразмом и Рейхлином, самым значительным филоло­ гом своей эпохи.

В 1522 году был отпечатан Новый завет; с 1523 года стали выходить от­ дельные книги Ветхого завета. В 1534 году типограф Ганс Люфт в Виттенберге выпустил первое полное издание Библии в лютеровском переводе. Затем до смерти Лютера последовало десять оригинальных авторских изданий этого текста, и в многочисленных перепечатках он распространился по всей Германии.

Несколько предпосылок послужили основой такого невероятного успеха. В политически-религиозной борьбе тех лет перевод Библии сыграл перво­ начально роль актуального боевого памфлета. Далее немаловажно и то, что лютеровская Библия, в силу своей огромной популярности, способствовала распространению того диалектального языкового варианта, что лег в основу немецкого национального литературного языка. При этом своей популярностью перевод Лютера был обязан прежде всего языковой форме, сочетавшей большую точность с общедоступностью и народностью и сделавшейся образцом переводческого искусства.

Изложение переводческих принципов Лютера мы находим в его «Послании о переводе» (1530), в котором содержатся знаменитые слова: «Нужно слу­ шать и смотреть в рот матери в доме, детям на улице, простолюдину на

117