История немецкой литературы.Том 1

Немецкая литература с древнейших времен до конца XV века

том, что Грааль удовлетворяет потребности рыцарей в любых мыслимых яствах и напитках, является источником здоровья и молодости и даже может сохра­ нять жизнь. Это религиозно-поэтическое истолкование заметно отличается от богословских догм. Более того, к главной святыне культа Грааля в замке имеют доступ и язычники. Символическим выражением этой идеи равно­ правия и рыцарско-феодальной терпимости является единение Фейрефица и Парцифаля, двух единокровных братьев, самых могущественных властителей Востока и Запада, что должно воплощать идею всемирного единства рыцарства на основе его роли в феодальном обществе и образа жизни, одинаковой идео­ логии и культуры.

Предпочтение, оказываемое этим политическим и религиозным проблемам в «Парцифале», отодвигает культ высокой любви как этически-воспитательную идею на задний план. Идея служения даме выступает как стимул рыцарских подвигов в куда более сильной степени у Гамурета и Гавана, являющих собой противоположность Парцифалю. Для рыцаря Грааля ратные подвиги во славу дамы в конце концов оказываются проступком. Несмотря на это, идея высокой любви продолжает сохранять для Вольфрама значительный интерес. Никакой другой куртуазный поэт не разработал столь разнообразно самые различные возможности изображения и разрешения любовных отношений, как он. Суп­ ружество сохраняет свою высокую ценность для Вольфрама и в мире Грааля, в котором лишь королю Грааля разрешено жениться, тогда как его рыцари

иблагородные дамы должны сохранять целомудрие.

Внезаконченном романе «Виллехальм» (ок. 1200), представляющем собой переложение одной из старофранцузских героических поэм, Вольфрам обра­ щается к теме крестовых походов. В основе сюжета лежит исторически за­ свидетельствованный факт вооруженной борьбы между христианами и языч­

никами	в IX веке на юге Франции во времена Людовика Благочестивого.
В этом	произведении автор также защищает идею веротерпимости.

Третьим эпическим произведением Вольфрама, тоже оставшимся незакон­ ченным, является «Титурель» (ок. 1200), в котором развивается одна из по­ бочных линий действия «Парцифаля». Идейное содержание «Титуреля» заклю­ чается, по-видимому, в критической оценке и осуждении современного автору культа куртуазной любви в его обычном проявлении.

Изображение человека в куртуазном эпосе

Как литературные герои докуртуазного и раннекуртуазного эпоса, худо­ жественно представленные в образах «воина Христова» (miles Christi) и ан­ тичного героя, так и герой развитого куртуазного эпоса существенно отличают­ ся от героев легенд своим интересом к миру и активностью в земных делах.

Герой докуртуазного и раннекуртуазного эпоса изображался еще относи­ тельно статично; он не развивается, не испытывает никаких внутренних конф­ ликтов, уверен в правильности своих убеждений и жизненной позиции; он с самого начала находится в согласии с обществом и предстает перед публикой изначально как носитель линии поведения, которая делает его образцом для общества. Придание ему функции социального образца не только имело целью прославление дворянства как сословия; в нем также проявлялось желание с помощью самоутверждения в сфере культуры укрепить нравственные взгляды дворянства и т. д. В результате отхода от клерикально-религиозных пред-

68

Развитое средневековье (XI — конец XIII века)

ставлений возникали обусловленные мирскими интересами эстетические идеалы.

Новое качество изображения человека в куртуазной литературе проявляет­ ся в том, что идеал героического поведения оказывается под вопросом и дол­ жен быть вновь создан в процессе развития героя. Герой не только демонст­ рирует героическое поведение, напротив, он попадает в конфликтную ситуа­ цию, которую должен разрешить, отказавшись от неприемлемой для об­ щества жизненной позиции, приходит к новым убеждениям, избирает новую линию поведения. Таким образом герой как воплощение идеала поднимается на более высокую ступень.

Рыцарские подвиги получают новую, гуманную мотивировку; они соверша­ ются во имя помощи слабым и притесняемым, обеспечения мира и справедли­ вости. В этом отношении произведения куртуазного эпоса обнаруживают бо­ лее тесную связь с действительностью — прежде всего благодаря высказывае­ мой в них идее о руководящей роли дворянства в обществе, а также благодаря усилению интереса ко всему, что происходит в мире, и дальнейшему отходу от аскетизма. Социальная действительность, однако, остается покрытой сказочной пеленой. «Парцифаль» представляет собой особенно высокую ступень этого развития: интерес ко всему светскому приводит к обсуждению религиозных догм, неприятие аскетизма переходит в антидогматический образ мыслей.

Куртуазная эпическая поэзия позднего периода

Последний период куртуазной эпической поэзии ознаменован творчеством таких поэтов, как швейцарец Ульрих фон Цацикхофен, написавший в конце XII века в подражание Гартману фон Ауэ роман «Ланцелот», уроженец Во­ сточной Франконии Вирнт фон Графенберг, автор созданного в манере Воль­ фрама фон Эшенбаха романа о судьбе сына Гавана «Вигалойс» (начало XIII века), или писавший примерно в то же время бюргер из Каринтии Генрих фон дем Тюрлин, перу которого принадлежит роман о похождениях Гавана «Корона», отличающийся чрезвычайно перегруженным сюжетом.

В ряду этих авторов выдающееся место занимает уроженец Торгау Ру­ дольф фон Эмс (первая половина XIII века). До нас дошло пять его объеми­ стых, частью незаконченных произведений, которые свидетельствуют о его многосторонности, о богатстве и широте разрабатывавшихся им сюжетов и тем.

Влегенде о кающемся грешнике «Варлаам и Иосафат» (1220—1230), как

иГартман фон Ауэ в «Григории», он отвергает стремление ко всему мирскому,

всю куртуазную культуру, к которой относил и произведения, написанные им самим в молодости. Свое истинное призвание Рудольф нашел в области историографии, хотя и весьма фантастичной. Ему принадлежит своеобразное зерцало князей 19 — «Виллехальм фон Орлеан», в котором биография героя подана на фоне изложения псевдоисторических событий. Это произведение учит образцовому поведению во всех жизненных обстоятельствах. Рудольф фон Эмс попытался создать монументальные исторические описания и в таких своих произведениях, как «Александр» (ок.1230) и «Мировая хроника» (ок.1250), оставшихся незаконченными. В них он разделял средневековое понимание истории, в соответствии с которым за чистую монету принимались явные легенды и выдумки. В свойственном Рудольфу понимании истории бро­ сается в глаза стремление некритически компилировать обширный, легко-

69

Немецкая литература с древнейших времен до конца XV века

верно почерпнутый из самых различных источников материал и включать его в текст, никак не связывая его с развитием действия.

Самым значительным произведением Рудольфа является «Добрый Герхард» (1220—1225), история кёльнского купца, выкупившего на Востоке множество пленных христиан, рыцарей и женщин и среди них обрученную королевскую дочь. В «Добром Герхарде» впервые в центре эпического произведения круп­ ной формы оказывается горожанин, чьи добродетели (смирение и скром­ ность) преподносятся как этические идеалы.

К произведениям куртуазной литературы позднего периода принадлежит появившийся в середине XIII века роман в стихах «Крестьянин Хельмбрехт», созданный Вернером-Садовником (Wernher der Gartenaere), поэтом, чье социальное положение трудно установить, но который, очевидно, очень хоро­ шо ориентировался в куртуазной литературе. В этом произведении знаме­ нателен прежде всего выбор сюжета и темы. Роман Вернера отражает совре­ менную ему действительность, при этом его внимание, как и внимание Нейтхарта фон Ройенталя, привлекало опасное для господствующего порядка стрем­ ление угнетенного крестьянства улучшить свое положение в обществе.

В романе рассказывается о крестьянском парне Хельмбрехте, настойчиво стремившемся стать рыцарем. Он попадает в компанию рыцарей-разбойников и в конце концов становится жертвой мести со стороны крестьян, которых он нещадно грабил и мучил. Антиподом этому отрицательному герою является его отец, Хельмбрехт-старший, который после бесплодных предостережений изгоняет недостойного сына. В образе старика Хельмбрехта, обрисованного с неподдельным уважением, нашло свое выражение идеализированное пред­ ставление о сознающем свое сословное положение, трудолюбивом и, конечно, добровольно избирающем свое место в обществе крестьянине. Будучи пред­ ставителем прославляемого им «доброго старого времени», он противопо­ ставляет испорченному настоящему идеализируемое прошлое.

Новые направления в эпической поэзии. Раннегородская поэзия

Готфрид Страсбургский. Идея служения даме, которая в куртуазной поэзии была поднята до уровня решающего средства воспитания культуры и нравственности, вступила в противоречие с феодальной практикой, что приве­ ло к утрате этой идеей своей прогрессивно-гуманистической сущности. Вос­ принять гуманистические начала классической средневековой эпики и раз­ вить их дальше выпало на долю горожанину из Страсбурга Готфриду (вторая половина XII — начало XIII века). Одновременно Готфрид решительно отка­ зался от обычной характеристики литературного героя, типичной для куртуаз­ ной эпики. Идея высокой любви и изображение человека у него приобрели трагические черты, что указывает на новую эстетическую ориентацию.

Роман «Тристан и Изольда», написанный Готфридом в 1205—1215 годах по мотивам сохранившейся в отрывках поэмы Томаса Британского, остался незаконченным. Полная обработка этого сюжета была осуществлена в не­ мецкой литературе уже Эйльхартом фон Оберге (см. с. 61). Источниками сюжета о Тристане, разрабатывавшегося многими авторами, послужили ска­ зания и сказки островных кельтов.

Роман начинается с повествования о судьбе родителей Тристана, Ривалина и Бланшефлур. Женившись на Бланшефлур, Ривалин становится зятем

70

Готфрид Страсбургский (иллюстрация из «Большого Гейдельбергского сборника песен», около 1300 г.)

Развитое средневековье (XI — конец XIII века)

ее брата, короля корнуэльского Мар­ ка. После трагической смерти родите­ лей Тристан воспитывается верным маршалом Ривалина Руалем и его же­ ной Флоретой. Приемные родители проявляли особую заботу о его воспи­ тании, и Тристан вырастает вундер­ киндом, который умеет делать почти все. Он ловок в бою и на охоте, прекрасно играет и поет, говорит на многих языках и т. п. Будучи увезен купцами в страну своего дяди, он по­ является неузнанным при дворе ко­ роля Марка, где вскоре благодаря своему чудесному искусству становит­ ся доверенным лицом короля. С при­ ездом Руаля выясняется, что Марк — дядя Тристана, и Марк помогает своему посвященному в рыцари пле­ мяннику отвоевать отцовское наслед­ ство. Несмотря на успех этого пред­ приятия, Тристан возвращается ко двору Марка и помогает дяде, всту­ пив в единоборство с наделенным сказочной силой ирландским рыцарем Морольдом (шурином короля Ирлан­

дии Гурмуна), стремящимся получить с Марка дань. Тристану удается убить Морольда, но и Морольд нанес ему отравленным мечом незаживающую рану, которую может излечить только сестра Морольда, сведущая в искусстве враче­ вания ирландская королева. В одежде купца Тристан отправляется ко двору ко­ роля Ирландии, где он своим искусством завоевывает расположение ко­ роля и находит исцеление. Возвратившись в Корнуэльс, он рассказывает о прекрасной дочери ирландского короля Изольде. После этого принимается ре­ шение, что оба королевских дома должны породниться, и Тристан вызывается поехать в качестве свата короля Марка ко двору Гурмуна Ирландского. Сватов­ ство принимается, хотя Изольда чувствует, что ее влечет к Тристану. На обрат­ ном пути Тристан и Изольда пробуют любовный напиток, который мать Изольды приготовила для своей дочери и Марка. С непреодолимой силой любовь овладевает обоими. Изольда становится супругой Марка, но все­ поглощающая любовь продолжает соединять ее с Тристаном. Предчувствую­ щий недоброе Марк, мучимый ревностью, изгоняет Тристана и Изольду, которые — вдали от общества — лишь на короткое время могут без помех отдаться своему чувству в Гроте любви. Когда разлука становится неиз­ бежной, Тристан находит во время своих странствий в Изольде Белорукой, дочери герцога Иовелина, вторую любящую его Изольду.

На этом обрывается роман Готфрида. По другим источникам воссоздается следующее продолжение действия: Изольда Белорукая становится супругой Тристана, однако их брак омрачен продолжающимися полными приключе­ ний поездками Тристана к не забытой им возлюбленной. В одной из этих поездок Тристан снова ранен отравленным оружием. Он посылает своего род­ ственника Кэдина к супруге Марка, чье умение врачевать может исцелить его.

71

Немецкая литература с древнейших времен до конца XV века

На обратном пути Кэдин должен в зависимости от результата переговоров поставить на своем корабле белый или черный парус. Хотя Кэдин возвращает­ ся вместе с супругой Марка, Изольда Белорукая в озлоблении обманывает бес­ помощно распростертого Тристана, и он гибнет. В отчаянии ирландская Изольда бросается на тело возлюбленного и умирает.

Действие определяется конфликтом между любовью и честью, противоре­ чием между узами любви, связывающими Тристана и Изольду, и моралью феодального общества. Тристан и Изольда пытаются сберечь свою честь при дворе Марка, скрывая любовь; так возникает кажущееся соответствие эти­ ческим принципам общества — фикция общественно безупречного поведения.

Счастливая, не отягощенная страданием любовь оказывается возможной лишь в результате разрыва с обществом; эта мысль символически выражена в эпизодах жизни Тристана и Изольды в Гроте любви. Показывая проблематич­ ность понятия рыцарской чести, Готфрид ставит под вопрос доминирующую ценность феодальной идеологии. Его критическая оценка дворянской идеоло­ гии также отчетливо видна и в изображении и мотивации рыцарских подвигов.

Как и другие эпические поэты, Готфрид показывает своего героя в боевых ситуациях, где он должен проявить рыцарскую доблесть. Но здесь нет и речи о том, что Тристан жаждет битвы. Как правило, Тристан сражается, лишь будучи вынужден к этому внешними обстоятельствами; скорее, он ищет пути мирного разрешения конфликта либо предпочитает хитроумно одурачить противника, вместо того чтобы меряться с ним силами. Та же сдержанность заметна и при описании турниров: эти вершинные события рыцарского стиля жизни не могли вызвать у автора «Тристана» ни малейшего энтузиазма.

Антипатия Готфрида к идеальному феодальному герою куртуазного эпоса очевидна. В противовес ей он придает большое значение интеллектуальным качествам своего героя, то есть пользуется методом, который, по-видимому, объясняется влиянием идей, свойственных горожанам и обусловивших наличие в романе ценностных представлений, отклоняющихся от традиционных прин­ ципов феодальной этики. Герой Готфрида обнаруживает черты характера, ко­ торые типичны особенно для героев ранней городской повествовательной про­ зы: прилежание, высокие профессиональные качества и ум.

Иллюстрация к «Тристану и Изольде» (ХIII в.)

72

Развитое средневековье (XI — конец XIII века)

Героический эпос. Термином «героический эпос» обычно обозначается та часть эпической литературы, которая дала литературную жизнь сюжетам народных героических песен, до тех пор бытовавших в устной традиции. Сюжеты, навеянные историей народа, характерные для героических песен кон­ фликты, вызванные борьбой за власть, обостренным чувством чести и жаждой мести, не могли подчиниться целям иллюзорного искусства куртуазного эпоса. Творцы куртуазных романов были в состоянии, в конце концов, поднять рыцарский подвиг до уровня этической аксиомы идеального рыцаря только тогда, когда они намеренно закрывали глаза на реальный характер феодаль­ ных распрей и захватнических войн, которые велись в интересах обогащения и расширения власти с величайшей жестокостью и беспощадностью. Сюжеты народных героических песен были пригодны, скорее, для того, чтобы трезво, без иллюзий посмотреть на действительность. Обращение к материалу герои­ ческих песен также означало возможность сознательного эстетического отка­ за от иллюзорного искусства куртуазного эпоса.

«Песнь о Нибелунгах»

Полны чудес сказанья давно минувших дней Про громкие деянья былых богатырей.

Про их пиры, забавы, несчастия и горе И распри их кровавые услышите вы вскоре.

(Перевод Ю. Корнеева)

Так начинается это монументальное произведение немецкого средневеко­ вого героического эпоса.

«Песнь о Нибелунгах» сочинена ок. 1200 года. Ее автором был, как пред­ полагают, австриец неизвестного происхождения. Она состоит из двух частей.

В первой части рассказывается о смерти Зигфрида. Зигфрид, сын короля Нидерландов, приезжает ко двору бургундских королей Гунтера, Гернота и Гизельхера в Вормсе. Он поддерживает их в войнах с саксами и датчанами и помогает королю Гунтеру в сватовстве к деве-воительнице Брунгильде, о кра­ соте и силе которой слагались легенды. За эту помощь он получает в жены Кримхильду, сестру трех королей, но попадает в сложное положение, так как во время сватовства к Брунгильде он должен был прибегнуть к обману. Недо­ верчивая Брунгильда хочет с помощью Кримхильды раскрыть эту предпола­ гаемую тайну, что служит причиной ссоры, в которой оказывается затрону­ той честь Гунтера. Хаген, самый могущественный вассал Гунтера, требует смерти Зигфрида, тем более что слава о подвигах Зигфрида и без того угро­ жает затмить блеск бургундского королевского двора. С одобрения бургундских королей Хаген убивает солнечного героя Зигфрида и тем толкает Кримхильду на путь мести за убитого мужа, о чем рассказывается во второй части.

Кримхильда принимает сватовство могущественного гуннского короля Этцеля; она хочет воспользоваться его могуществом, чтобы отомстить за Зигфрида. Через несколько лет после свадьбы с Этцелем она приглашает своих братьев и Хагена ко двору гуннского короля, однако мнимый праздник прими­ рения оканчивается в результате ее интриг кровавой резней: все бургунды погибают, Хаген находит смерть от руки Кримхильды. Но и гунны, и находив­ шиеся от них в зависимости германские племена, предводителями которых являются Рюдигер Бехларнский и Дитрих Бернский, несут тяжелые потери.

73

Смерть Зигфрида (иллюстрация XV в. к «Песни о Нибелунгах»)

Немецкая литература с древнейших времен до конца XV века

Поэтому закономерно появление примы­ кающего к «Песни о Нибелунгах» «Плача», осуждающего ужасное крово­ пролитие, предотвратить которое не мог и стремившийся к примирению Дитрих Бернский.

В «Песни о Нибелунгах» изобража­ ются последствия, которые вытекают из борьбы за власть, рассматриваемой как образ действий, диктуемый дво­ рянским кодексом чести: Зигфрид, гро­ зивший стать опасным для бургундского королевского дома, должен пасть, чтобы Гунтер мог властвовать, не опасаясь соперников. Отношения между прямо­ линейно-сильным Хагеном и слабым, ко­ леблющимся Гунтером отражают соот­ ношение сил между центральной властью и местными князьями в Германии на рубеже XII—XIII веков.

Хаген, ярко выраженный предста­ витель феодальной идеологии, является злым гением Зигфрида; он действует строго в соответствии с требованиями феодальных ценностных представлений.

Убийство Зигфрида — выражение его верности бургундскому королевскому дому, повелевающей ему также отнять у вдовы Зигфрида сокровища Ни-

белунгов, так как он		предвидит	месть Кримхильды, которая, используя
эти сокровища,	может	привлечь	на	свою сторону	бургундских	витязей.
Тем самым он,	причинив ей большое			личное горе,	еще и грубо	унижает

ее, затрагивая ее честь. Столь же последовательно и без колебаний Кримхильда использует могущество Этцеля, чтобы отомстить за убийство лю­ бимого супруга и испытанное ею унижение. Хаген знает об опасностях, которым бургунды подвергают себя, отправляясь ко двору Этцеля, и вна­ чале предостерегает от поездки. Но, когда его упрекают в трусости и тем са­ мым наносят оскорбление его чести, он первым с мрачной решимостью на­ стаивает на поездке, которая закончится его гибелью.

Хаген и Кримхильда похожи на идеальных	героев куртуазного эпоса.
Оба обнаруживают обостренное чувство чести,	не терпящей оскорблений,

а Хаген к тому же и выдающиеся воинские качества и безусловную вассальную верность. Тем самым оба придерживаются линии поведения, соответствующей ведущим этическим представлениям феодальной идеологии. Но поскольку эти ценности общего характера показываются на фоне жестокой борьбы феодалов за власть и тем самым, войдя в соприкосновение с действительно­ стью, обнаруживают свой истинный характер, они — прежде всего понятие феодальной чести — выступают как страшная угроза для человека и общества: последовательное осуществление идеалов феодальной этики на практике ведет к ужасающей катастрофе. Автор «Песни о Нибелунгах» показывает, как стрем­ ление к власти, легко ранимое чувство чести и рыцарские подвиги, представлен­ ные без прикрас как убийство из-за угла и беспощадная бойня, приводят пря­ мо-таки к апокалиптическим последствиям. Этим потрясающим изображе-

74

Развитое средневековье (XI — конец XIII века)

нием общественных противоречий действительности он решительно подвергает сомнению все стремления куртуазной эпики представить феодальное общество в идеализированном виде.

Однако в образе Дитриха Бернского, вассала Этцеля, создатель «Песни о Нибелунгах» — как и Готфрид Страсбургский в «Тристане» — показал чело­ века, который выступает в качестве альтернативы герою куртуазного эпоса и как художественное воплощение идеала олицетворяет собой гуманные пред­ ставления автора. Дитрих делает все, чтобы не допустить сражения между гуннами и бургундами, которое с точки зрения феодальной морали должно продемонстрировать образец рыцарского героизма; он предупреждает бургундов, отказывает Этцелю в выполнении вассального долга, возвышаясь при этом даже над своим личным горем. Однако, несмотря на все усилия, ему не удает­ ся предотвратить обусловленную противоречиями феодального общества ка­ тастрофу, которая с непреодолимой силой уничтожает гуманные устремления отдельной личности.

Использованные в «Песни о Нибелунгах» сюжеты героических сказаний нашли отражение и во многих других произведениях, как, например, в песнях Эдды о Сигурде и Атли, в «Саге о Тидреке» (1250), в «Саге о Волсунгах» (XIII век) и в поэме о Зейфриде, возникшей в XII—XIII веках и сохранившей­ ся в редакции XVI века.

«Кудруна». Сюжеты немецких народных сказаний (а именно не дошед­ шей до нас «Песни о Хильде») использует и неизвестный автор эпической поэмы «Кудруна» (1230—1240), в содержании и художественной форме ко­ торой заметны следы влияния «Песни о Нибелунгах».

Вней переплетены три линии действия. Первая часть повествует о много­ численных приключениях Хагена до его женитьбы. Во второй части расска­ зывается о сватовстве к дочери Хагена Хильде, о ее похищении по приказу Хетеля, короля Хегелингов, и о его женитьбе на ней, после того как Хаген дал согласие на брак. Третья (главная) часть описывает сватовство к Кудруне, дочери Хильды и Хетеля. К Кудруне сватаются многие славные витязи и короли, но все получают отказ. Наконец Кудруна обручается с одним из них, королем Зеландии Хервигом, но ее похищает сын короля норманнов Хартмут. После долгих страданий Хервиг освобождает ее.

Вэтом героическом эпосе также показаны опасности, связанные с преуве­ личенным чувством чести: гипертрофированные сословное сознание и понятие

очести заставляют Хетеля отклонить сватовство Хартмута и Хервига и при­ водят в конце концов к конфликту. Описания сражений, приобретающих харак­ тер дикой, необузданной резни, и устрашающих картин разграбления зах­ ваченных замков, пожалуй, не имеют себе подобных в средневековой немец­ кой литературе. Они отражают жестокую реальность.

Сатира под маской животного эпоса. Одним из древнейших сюжетных циклов мировой литературы являются разнообразные по жанру произведения, героями которых выступают животные. В животной сказке отражалось при­ митивное мировосприятие, свойственное первобытному обществу; в ней дела­ лась попытка поэтического истолкования природы и ее мифологизации. Жанр животной басни получил распространение в первых социально-экономиче­ ских формациях классового общества; он давал возможность символически представить антагонизм бедных и богатых, угнетенных и угнетателей, воз­ никший при переходе к более дифференцированным формам общественной жизни: животный мир, также расколотый на слабых и сильных, на безобидных,

75

Немецкая литература с древнейших времен до конца XV века

скромных, беззащитных животных и опасных, прожорливых, вооруженных хищников, уже сам по себе являлся аналогией, допускающей художественное осмысление. По своему образу мыслей, чувствам и поступкам животные — герои басен стали символами людей. В общественных формациях с относитель­ но простыми отношениями между классами и слоями общества басня оказа­ лась народным жанром, который позволял наглядно представить общественные противоречия в дидактических, воспитательных целях. Эти же возможности басня предоставляла поэтам нарождающейся буржуазии и эпохи Просвеще­ ния.

Свое подлинное значение животный эпос приобрел при феодализме. Об­ щественная иерархия отражается в животном мире, поступки зверей соот­ ветствуют поступкам людей феодального общества.

Басня и эпос по своему происхождению и развитию связаны друг с другом. Произведения животного эпоса возникали или как циклы (комбинации сюже­ тов нескольких басен), или как разрастание сюжетов отдельных басен. Ста­ рейшее из известных нам произведений этого жанра — написанное около 936 года гекзаметром на латинском языке стихотворение «Бегство некоего пленника, иносказательно изложенное».

Повествование представляет собой рассказ о теленке, похищенном волком и затем освобожденном из плена стадом под предводительством быка. Одно­ временно развертывается другая линия действия: попавший в трудное положе­ ние волк рассказывает о своей вражде с лисом, приводя в пример историю о том, как больной лев пригласил к себе всех зверей и как лис взялся излечить его

спомощью волчьей шкуры. Волк воплощает в себе опасность мирской жизни,

апод теленком имеется в виду непослушный монашек, которого спасают аббат (бык) и монашеская братия (стадо).

Стихотворение предостерегает от грешных мирских наслаждений и призы­ вает к праведному монастырскому образу жизни. В линии действия, связан­ ной со львом, отражается мирская жизнь князей и придворные нравы.

Также написанный латинскими стихами «Изенгрим» магистра Ниварда Гентского (середина XII века) по своему объему превосходит «Бегство плен­ ника» в шесть раз.

Это произведение представляет собой разительный пример циклизации эпических сюжетов, показывая, как многочисленные рассказы о волке и лисе объединяются в одно большое целое и ставятся на службу воплощенной в ху­ дожественную форму идее. Сатира на духовенство и церковь (в образе волка изображен глупый, корыстолюбивый клирик) связана с беспощадной критикой абсурдных порядков феодального общества и выражением симпатии к бедным

иугнетенным.

ВГермании и Франции первые произведения животного эпоса на местных языках возникли одновременно. В этих странах на рубеже XII—XIII веков появился «Роман о Лисе».

Роман состоит из слабо связанных между собой двадцати четырех эпизо­ дов, объединенных лишь общим героем — Лисом, и носит развлекательный характер. Однако в нем присутствуют и сатирические намеки на общественные беспорядки того времени.

Генрих-Подражатель. По сравнению с «Романом о Лисе» небольшая поэма «Лис Рейнхарт», написанная ок. 1180—1190 гг. Генрихом-Подражателем (Heinrich der Glîchesaere), содержит ряд новых, заслуживающих внимания мо­ ментов. Не случайно замечание автора о том, что, рассказывая о зверях, он вводит публику в заблуждение, ибо его произведение, проникнутое критическим

76

	Развитое средневековье (XI — конец XIII века)
духом,	на самом деле аллегорически изображает современное ему общество
в виде	царства зверей.

Основой для поэмы Генриха послужил ряд известных басен о животных, которые он объединил в одно цельное эпическое произведение с хорошо продуманной структурой.

Лис Рейнхарт терпит неудачу в рискованных попытках поймать Петуха, Синицу, Ворона и Кота. Покорившись своей судьбе, он поступает на службу к Волку, так как соединение волчьей силы и лисьей хитрости должно сделать обоих соратников, сюзерена и его вассала, непобедимыми. Однако эгоизм Волка возбуждает у его вассала жажду мести, так что сильно потрепанный Волк в конце концов приносит жалобу королю зверей Льву. Лев, сам тиран

иэгоист, поддается уговорам Лиса, обещающего ему исцеление от болезней,

ипопирает законные права Волка. Волк подвергается жестокому наказанию, а Лис отравляет Льва, голова которого распадается на три, а язык — на девять частей.

Поэма содержит злейшую сатиру на феодальное общество. Штауфеновский идеал справедливого и миролюбивого короля сравнивается с царящими в действительности порядками. Эпизод с распадением головы и языка льва на части можно истолковать как пророческое предсказание разложения империи Штауфенов.

Изображение отношений между Волком-сюзереном и Лисом-вассалом — осмеяние идеи нерушимой верности. С едкой иронией автор изображает кур­ туазную культуру, выводя отъявленного злодея Лиса в роли придворного. Его сожительство с Волчицей саркастически называется служением даме. Поэт не щадит ни духовенства, ни даже религиозных догм.

Социальная сатира Генриха разоблачает феодальный общественный строй как глубоко враждебный человеку.

Ранний расцвет малых форм эпики: творчество Штриккера

Из всех представителей куртуазной литературы, писавших в эпических жанрах, лишь Гартман фон Ауэ испробовал свои силы в малых формах эпики. Написав «Бедного Генриха», он внес первый вклад в развитие немецкой новел­ листики, сопоставить с которым из созданных в это же время произведений можно только «Морица Краунского» (1189—1190), представляющего собой грубоватую бурлескную критику традиционного культа высокой любви. Лишь в ранней городской литературе пышно расцветают малые формы эпики как средство социальной критики, воспитания и развлечения.

С развитием малых форм эпики в XIII веке на первый план, кроме писавшего новеллы Конрада Вюрцбургского (см. с. 80—81), выдвигается автор, который называл себя Штриккером. По-видимому, он был бюргером, уроженцем юга Рейнской Франконии. Ему принадлежат два романа: роман о Карле Великом и артуровский роман «Даниэль из Цветущей долины». Однако известность он получил как автор новелл, басен, шванков, нравоучительных рассказов в сти­ хах (bîspel) и первого немецкого цикла шванков о попе Амисе. Новшества в выборе жанра и в форме, новые пути в восприятии материала и его художест­ венном освоении свидетельствуют о том, что творчество Штриккера последо­ вательно развивалось в русле традиций, наметившихся в ранней городской литературе.

77