2. Комета

Там, в тёмном и звёздном небе, в бескрайнем небе, летела она – медленно, царственно. Комета. Я подавила возглас изумления и ошарашено оступилась, ибо глаза застелила тьма. Настоящая, глубокая, без границ.

Меня окружила не просто темнота, но оглушительная. В прямом смысле. Я не слышала ничего. Вообще.

Чья-то тёплая и потная ладошка сжала мои руки и я, хотя ничего не видя, сжала её в ответ. Пульс бешено ускорился, неужели Артём? Но нет, что-то подсказывало, что держащий меня – Саша.

И вот в этой безрадостной тьме, где-то на крае вселенной, так резко и неожиданно врываясь и освещая всё кругом, комета мчалась на меня. Я охнула и хотела закричать, но из моего горла раздался лишь всхлип и я не удерживаясь, теряю опору под ногами на шпильках и падаю в эту безумную, золотую долину, совсем не заботясь, что будет со мной…

Глазами начинаю моргать и приоткрывать их. На лице что-то влажное и жаркое. Рука. Кто-то зовёт меня по имени. Я находчиво разбираю самый искренний из всех кричащих голос – голос неподдельного ужаса. Но чей он?

Я впервые за долгое время задрожала всем телом от страха. А когда мутные силуэты стали людьми, то крепко прижалась к Саше, совсем не смущаясь, что мы сидим на земле, и все на нас смотрят. Господи, я так перепугалась!

Окутавшая людей тишина потихоньку стала рассеиваться и они стали негромко, шёпотом, обсуждать увиденное. Мне показалось, или кто-то сказал, что видел себя в сорок лет? Я перевела взгляд на стоящих позади Саши ребят. Марина, теребящая подол платья от нервов; Семён, поглаживающий девушку по спине и с дружелюбной улыбкой; Филипп с искренним восхищением чего-то ему известного. Артём… и Артём. Я резко покраснела, вспомнив, как минут пять назад мечтала сжимать руку именно ему – этому хитрому лису.

Незамечено для остальных, кроме меня, мэра Колдинента сопроводили в одну из тех чудных карет-такси четверо мужчин и та с быстрым хлопком скрылась. Вот так значит. Интересно, зачем они сделали это так? Он даже с горожанами не попрощался…

Саша отстранился от меня и взял в свои руки моё лицо. Облегчённо вглядываясь мне в глаза, и мне ничего не осталось кроме, как улыбнуться ему.

Марина откашлялась и заменила Сашу в моих объятьях, быстро оттолкнув его, глядя на него недовольным взглядом. Филипп вздохнул и переглянулся с Семёном неоднозначными взглядами. Я вскинула бровь, не успев опомниться, как меня подхватили две знакомые тёплые руки и подняли. Я обернулась и встретилась с Артёмом взглядом. И снова покраснела. За что? Почему? Я отвела от него взгляд и отстраняюсь.

— Спасибо, правда, что поднял, – похлопала осторожно я по его груди и его пальцы обеих рук поймали мою. Я посмотрела на наши сплетенные пальцы и открыла рот.

— Да без проблем, - пожал он плечами и освободил мою руку из плена с какой-то ранимостью и покорностью. Я кивнула с искренней и смущённой улыбкой.

Я осмотрелась и увидела две очень важные для меня фигуры: маму и папу. Они смеялись и непринуждённо о чём-то ворковали. «Что же, моему вмешательству они не будут так уж сильно не рады», - целеустремлённо направилась я к ним, ничего не объясняя ребятам, да и оно надо!?

И тут я задумалась: почему это я ничего не видела, кроме безграничной темноты? Почему все, включая даже мою сестру, которая, между прочим, сразу нашла друзей и стала там всеми заводить, видели что-то… видения? Все, кроме меня! Это… несправедливо.

Я подошла к родителям и те сразу меня заметили. Открыла рот, не представляя, что хочу им сказать и замерла в безмолвии. Мама слегка улыбнулась и сделала глоток шампанского, гладя меня по щеке, вернее тиская. Папа приобнимал маму, выжидающе смотря на меня, уже привыкший к моей «загрузке».

Слёзы злости потекли по моим щекам, капая на мамину руку, и та обняла меня, скрыв нас обеих в её волосах. Меня окружил знакомый запах кокоса и ванили, и я улыбнулась сквозь слёзы, прижимаясь к её груди.

— Думаю, тебе пора домой. Ты вся бледная, - шёпотом подсказала мама. – Я прикрою тебя и скажу друзьям, что ты ушла.

— Мама, я…

Она слегка отклонилась и посмотрела мне прямо в глаза.

— Эмма, дочка, иди домой… Я, кажется, подозреваю, что у тебя было, – она заговорщицки мне подмигнула. – Поверь, это не так обидно, как то, что у тебя здесь, – её прохладная рука коснулась моей груди и кожей я чувствовала, как холод её руки прошёл внутрь, к моему быстро стучавшему сердцу. – Умиротворённость и незнание – источники самой настоящей силы.

— Мам, - озадаченно протянула я, не веря ушам. Она лишь чмокнула меня в щёку и развернулась к папе, быстро ему что-то рассказав. У того стало решительное выражение лица и он кивнул.

Мама вновь обернулась на меня с довольной улыбкой:

— Ты можешь идти домой, надеюсь, помнишь, как пользоваться будками-телепортами, как я показывала? – я, до сих пор озадаченная, кивнула ей. Она похлопала меня по плечу и с новым бокалом вина, который умудрилась умыкнуть с подноса официанта в движении, прощеголяла мимо нас с папой. Отец слегка помялся на одном месте и, подмигнув мне, ушёл следом за матерью.

— Я их совсем не знаю… - прошептала я.

Отвлёкшись от обиды «не понимая»: почему я не увидела какие-то видения, я, опустив нос, шла по направлению к выходу с чудесно созданной площадки для Кометова вечера на заднем дворе Главного замка.

— Эмма! – окликнул меня знакомый голос, от чего по телу побежали мурашки.

— Эмма! – вновь крикнул он, но я шагала с паническим выражением лица на выход, стараясь делать вид, что не замечаю его.

— Эмма! – злобнее крикнул голос и меня круто развернуло. Я злобно сверкала глазами на Артёма, негодуя тому, как он смеет так со мной обращаться.

— Что? – крикнула я на него, благо рядом не было никого, и я могла в полной мере излить свой гнев и досаду, пусть и на него. Сам виноват, под руку попался!

— Эй-эй! – он убрал от меня руки и слегка изумлённо смотрел на меня. – Я всего лишь спросить хотел…

Надеюсь, мой взгляд ясно дал ему понять мой ответ на его вопрос. Я хотела уже развернуться и уйти, когда он сказал.

— Эмма, что с твоим родимым пятном?

Машинально я коснулась его и ничего не почувствовала, хотя что я ожидала?

— А что с ним не так?

— Оно светится, - очень тихо сказал он, боясь очередной вспышки гнева. Что же, виновата я, знаю.

— Это… может быть от злости?

Он взвёл брови вверх.

— Да, может, но на кого?

— Вопрос изначально неправильный в корне, Тём, - я пожала его за локоть. – До свидания.

Я быстро улыбнулась и вновь зашагала прочь, ужасно неловко чувствуя себя, ибо я не шла, а ковыляла в этих высоченных каблуках. «А что, впрочем, должно было быть? Я прыгать, что ли должна была на них? Нет, я всё-таки не умею ходить на каблуках больше пяти сантиметров».

Безмолвие знакомых главных улиц нагнетали ещё больше. Когда я покинула «шумный уголок» города, то оказалась в темноте и тишине. Каблуки раздражающе щёлкали по дороге из булыжников и я, психанув, сдёрнула их и босиком зашагала дальше, оставив туфли стоять там, где их сняла.

Голова шла кругом, кровь бурлила в жилах, руки чесались… Что-то было не так со мной, что-то с самого танца с Артёмом, а может с того момента, когда я его увидела? «Да, год назад… Хотя…- я остановилась и огляделась… - Нет, просто я устала, вот и навыдумывала себе всякого. Артём просто… Артём – всё же так просто, он – друг… А уж остальное – накрутка, да, накрутка».

Остановившись перед стареньким на вид телефонным автоматом, я улыбнулась. Господи, давно я таких не видела – с детства! Коснулась рукой трубки и пробежала по ней пальцами. Снова посмотрела из-за осторожности по сторонам и крепко взяла трубку и подняла её. Послышались гудки и я улыбнулась. Тут всё как не у людей, чёрт, иногда волшебницей быть так смешно… Я поглядела на небо, в поисках луны, и нашла сразу большую медведицу из звёзд, стала скользить взглядом по небу в поисках малой и тут я вновь увидела её – комету.

Луч, словно свет рампы, замер на мне, и я обронила трубку, и та печально качалась на проводе. Рот мой распахнулся и оттуда вышел тихий вздох изумления.

Луч становился всё ярче и ярче, и ярче и ярче… Глаза стали слепнуть и я прикрыла их рукой…

«Лес. Холодно. Небо мрачное – темнеющее, ближе к ночи. Снег валит на землю огромными хлопьями. Моё тело дрожит. Но не от холода – от слёз. По щекам катятся слезинка за слезинкой. Я знаю это место, подмечаю я, когда слышу крики и звуки сражения. Это же у оград «Пяти стихий»! Я оборачиваюсь на шум и замираю, не решаясь что-либо сказать или сделать. Девушка в видении в ужасе и она старше, но это я и я в шоке. Ответ на вопрос – почему? Денис и то, что я кричу его имя, выделяя его фигуру среди многих. Да, он был. Тот спаситель с прошлого лета, тот который спас меня и взамен на моей руке остался шрам, тот с которым я впервые поцеловалась не так уж давно…

Денис обернулся на меня и побежал на меня, а когда остановился около меня, стал трясти за плечи. Дабы я перестала быть столбом.

— Гордеева, ты с головой дружишь?

— Денис, умоляю, не надо… - шепчу я, – Не уходи…

— Эмма, - шепчет он моё имя так интимно и так ласково. – Я должен. Пойми.

— Но как же…

Его палец накрывает мои губы, и он прикасается своими губами к нему. Палец непроизвольно становится стенкой между нами, но я чувствую, что он хочет поцеловать меня – так сильно, что его выдают глаза и учащённое дыхание.

Он резко отстраняется и движется на звуки криков.

— Денис! – кричу я и срываюсь с места, вдогонку, не замечая и не слушая окликов моих друзей. – Денис! – ещё раз пробую я, но он успевает свернуть и потеряться.

Я начала метаться по лесу, пытаясь найти его и убежать от лучей заклятий, просто убежать от сражения…

Я уже отчаялась, когда услышала пронзительный крик и обернулась. Артём. Треск, взрыв и всплески света – и он лежит на земле. Я прикрыла рот руками и, забыв о Денисе, побежала к Артёму. Села около него и стала трясти, шевелить, бить по щекам и реветь, и реветь…

— Артём, Артём, ну же… Ну же! – не сдавалась я, пытаясь растянуть его куртку трясущимися пальцами, чтобы узнать ущерб нанесённого заклятия на его теле.

— Эмма, - прохрипел он, и я расплакалась, взявшись за его руку, при этом улыбаясь. Он выбрался из моих цепких пальцев и приложил руку к щеке. Я потёрлась об неё, прикрыв глаза. Он застонал, но другой рукой, пальцами, провёл по моим губам. – Что ты…

— Я здесь, остальное неважно, да?

Он улыбнулся и кивнул.

— О, как мило, - прогремел третий голос, и мы с Артёмом обернулись.

Секундное замешательство и я уже за спиной Артёма, а он в боевой позиции, держится рукой за мою, смотрит на врага. На марионетку.

— Сейчас ты перестанешь улыбаться, - прохрипел Артём.

— Да? – изумился, издеваясь, марионетка. – Уж от тебя-то? – и Артёма окружила зеленая дымка.

Он обернулся на меня, и я закачала головой. Нет. Нет, нет, нет…

Марионетка расхохотался и я, разозлившись, оттолкнула его неизведанным мне способом к дереву. Он ударился об ствол и сломал себе шею. Упал замертво у корней злополучного дерева.

— Артём, - кинулась я к нему. – Господи, скажи, что это не то, скажи что…

Но его глаза ясно всё говорили и не могли скрыть правды. Я разревелась. Я встречалась с этим заклятием лишь понаслышке, от Марины, но увидеть его действие… Слёзы потекли ещё сильнее.

— Эмма, - сквозь боль проговорил Артём. – Я…

— Не надо, умоляю, - я старалась разогреть его своими холодными руками, но не могла. Я не могла ничто с этим поделать. Я теряла его, его… Единственного самого верного… Артём…

Он застонал от боли, и я решила подарить ему единственную вещь что могла – покой, а ещё какой!

Я поцеловала его, и это были самые чудесные секунды в моей жизни. Его губы на удивление были мягкими, но настойчивыми, я тонула в ощущениях тепла и чего-то такого, что никогда не испытывала. Его пальцы притянули меня к себе и крепко прижал к нему. Мы не могли позволить себе лишней секунды на воздух, мы задыхались в этом чудесном поцелуе. А потом я оказалась на нём сверху, а он всё целовал меня, целовал так, что я забывала, как меня зовут и что происходит на самом деле. А потом он вдруг исчез из моих рук, просто взял и исчез, когда поцелуй из целомудренного стал превращаться в жаркий. Да всё кругом исчезло…»

Снова темнота. Лето. Лёгкий ветерок, я босиком около будки с болтающейся трубкой на шнуре и никого рядом. Сплошная безмолвная улица.

Я в ужасе поглядела назад, на горящие вдалеке огни и доносящиеся звуки праздника. Артём. Денис. Беда. Но как они связаны?

Голова закружилась и я села на землю. Подобрала к себе ноги и стала качаться, проливая слёзы. Я не знала, не знаю. «Но почему так всё…»

Зажмурившись, я встала. Больно прикусила губу и набрала номер квартиры и стала ждать. Три длинных гудка.

Я должна рассказать о видении, да, должна – Артём должен знать. «Но могу ли я? Зачем? Это ужасно… Господи, что я должна сделать?» Выход один – сказать друзьям, но не говорить Артёму. Что-что, но вместе мы сможем решить эту проблему и да, я надеюсь, спасём Артём и… Дениса, само собой. Надо узнать всё-таки, что он делает в этом видении!

Пальцы прикоснулись к губе, и я слегка улыбнулась. На сердце стало тепло и уютно – «Артём… он… Целовал меня! Целовал так, будто я – единственное самое дорогое существо на всём белом свете… но как такое может быть?»

В трубке послышался щелчок.

— Домой, - сказала я, треснувшим голосом.

Меня окружила прозрачная кабина, и она резко вошла в землю и со звуком молнии я оказалась в нашей старой кладовке. Раскрыла дверь и прошла в квартиру. Воробушек, быстро шевеля лапками, подбежал ко мне и обнюхал. Мяукнул и деловито и медленно зашагал назад, в мою комнату. Я продолжала мучить нижнюю губу, чувствуя на ней тепло, и прикрыла дверь кладовки.

Я должна понять это видение и спасти мальчиков, чтобы мне это не стоило и начать надо с того, что нужно отыскать Дениса и узнать, причём здесь он, а главное надо не допустить ни одного из них в этой битве. Но как? А главное – когда?

Да, и теперь мне уже интересно что привиделось друзьям… Это уже праздный интерес, ага.