28. Уничтожение орудия

Вокруг моей талии, ног и лба что-то пульсировало. Это нервировало. Я-то думала, что когда человек умирает, он ничего не чувствует. Неужели я ошиблась?

Чей-то загробный голос говорил на древнем языке, кажется, латыни, недалеко от меня, что тоже нервировало – этот голос мешал спокойно плавать в забытье, которое так было нужно мне.

Потом мне стало холодно, и от этого я распахнула глаза, готовая уже начать ругаться с этим странным болтуном, от которого одни проблемы! Но вместо предвиденных мне с закрытыми глазами белых облаков, я оказалась на полу той самой комнаты, где я умерла, а недалеко от меня стоял Демон теней, который ходил туда-сюда перед стулом, на котором сидел бледный как смерть Филипп.

Я смущённо приподнялась на локтях, пытаясь сообразить, как я здесь оказалась, или возможно ли то, что я жива?

Ни Демон, ни Филипп не обратили на меня внимания; они глядели друг на друга, не обращая внимание на происходящее, что помогало мне выиграть время и сообразить, как я оказалась тут и почему до сих пор живая.

Я стала оглядываться, в поисках чего-нибудь, что дало бы мне подсказку, но ничего кроме битого стекла рядом не находилось. Я протянула руку к самому ближнему осколку и взяла его в руки. Стала крутить, пока не заметила, что отражаюсь в нём. У меня перехватило дыхание. Как такое возможно?

Сжав в руке от изумления осколок, я вдруг почувствовала боль и разжала кулак – там шла кровь, быстро стекающая по ладошке. Отложив в изумление окровавленный осколок, я села на полу, схватившись за голову. Теперь понятно, что пульсировало – боль, ноющая и тупая боль тела от всего того, что пережило за этот вечер. А это значит – я живая.

Честно, я не знала, что нужно делать и как быть, но было понятно только одно – Демон теней должен быть уничтожен.

Шатаясь, я поднялась на ноги. Меня трясло, как в лихорадке, а тело не хотело слушаться – оно хотело снова в то забытье, но я не могла позволить телу диктовать за себя. Я собралась и выпрямилась, чувствуя невыносимую боль в груди и невозможность без неё же вздохнуть.

Что-то внутри меня подалось вперед, и я стала поднимать правую руку ладонью наружу, чувствуя пульсацию по всей руке. Я перевела на неё взгляд и заметила, как на руке стали проявляться светящиеся побеги линий и завитушек. Висок пару раз кольнуло и там, где было родимое пятно, стало жарко и всё рядом вдруг осветилось ярким светом.

Филипп замер на месте, переведя взгляд с Демона на меня; в его глазах было облегчение, а ещё невыразимое словами восхищение. Я и не замечала, что до этого он сражался с Демоном, хоть и находился на стуле. Правый глаз у него заплыл, а под носом были струйки крови, но при этом он улыбался. Мне хотелось улыбнуться в ответ, но я не могла. Что-то внутри меня оказалось не способным подарить такую малость, и это страшило.

Демон теней медленно и грациозно обернулся; будь я сейчас не такой светящейся и со всеми эмоциями, которые оказались наглухо запертыми, я бы завизжала в ужасе и кинулась наутёк. Господи, да это тот самый монстр из моих кошмаров, только, правда, на нём нет шерсти! Демон теней в данный момент представлял идеального демона, тех ужасных монстров с большими когтями, рожками, безднами-глазами и всем тем, что мы с ними ассоциируем. И хотя их часто описывают очень красивыми, я не видела ничего кроме Тьмы вокруг демона, и лишь где-то внутри него пульсировало по-настоящему чистый огонёк света. Тот самый Николай Николаевич.

Взмахнув рукой, Демон теней откинул меня к стене, но я тут же, более уверенно, чем в первый раз, хоть и с трясущимися руками, поднялась на ноги. Демон с интересом поглядел на меня.

Распахнув глаза и издав вздох, я притянула медленно руку к себе, а потом резко дёрнула от себя, и Демон теней врезался в стену.

В гневе и весь взъерошенный, он оторвался от стены и толкнул стул с Филиппом и тот упал. Кивнув на него подбородком, Демон теней поглядел на меня. Стул тем временем быстро двинулся прочь из зала, замерев в коридоре, и Филипп с ужасом в глазах, наблюдал за нами, без возможности помочь мне или себе самому.

Демон теней наклонил голову набок.

— Неплохо для той, кого я считал мёртвой.

— А я умею удивлять, - спокойным голосом сказала я.

— О. - Демон теней стянул с себя плащ и кинул его на пол. – Гордыня совсем ушла из тебя, как я вижу. Но это можно вновь исправить. Не в первый раз. – Он закатал рукава черной водолазки и добавил: - Давай посмотрим, кто кого.

— Боюсь, в этот раз ты ошибся с выбором греха. Гордыня ушла из меня навсегда.

— Гордыня всегда есть в тебе, просто тебя спасла случайность.

— Как раз таки, меня спасла от гибели гордыня. Я уничтожила её тем, что пошла ей наперекор.

— Пожертвовала своей жизнью? Ну да, конечно! – издевался надо мной Демон теней. – Это то, что нужно, чтобы изгнать гордыню из души навсегда, ага!

Я лишь пожала плечами.

Демон теней плюнул на пол, а затем загоготал диким хохотом.

— Что же, проверим это на деле!

Он поднял руку, и меня вновь прижало к стене, я даже пискнуть не успела. Воздух стал уходить из лёгких, я осела и скатилась на пол, теряя последние остатки кислорода.

Глаза стали закрываться, всё медленнее и медленнее моргая. Я слышала, как стучит сердце, всё громче и громче бухая… Я ничего кроме него уже и не слышала.

Демон теней победоносно засмеялся и отвернулся от меня, но я не слышала его смеха, только вибрацию и ухающий пульс, что отбивал последние секунды моей жизни. Неужели Демон решил убить меня? Николай, тем временем, поднял плащ и накинул на плечи, двигаясь к выходу, где был Филипп.

Веки совсем отяжелели, и я закрыла глаза. Неужели я умерла? Стук сердца прекратился, а потом… я издала громкий вдох, и всё внутри завибрировало, зашевелилось и закипело. У виска жгло, на правой руке тоже. Что происходит?

Я поднялась на ноги, ничего не ощущая кроме прилива сил и того, что кто-то невидимый тянет меня подняться и этот невидимый охраняет меня. Я снова подняла перед собой правую руку, и та ярко вспыхнула, вернее завитушки и линии на ней и не гасла. Левую руку тоже начало жечь, и я вдруг почувствовала, как сжимаю ей древко своей палочки. Я посмотрела на эту руку, затем на другую. Я не была уверена, что я готова к этому, но всё-таки…

Левая рука, крепко сжимая палочку, тоже поднялась передо мной.

В спину демона попал красный шарик, и он ошарашено обернулся. Мы с минуту смотрели друг на друга, а затем в его глазах потемнело, и по залу стал бушевать ветер, больно волосами ударяя моё лицо и круша всё кругом.

Не спешащей походкой он подошёл почти вплотную ко мне и лениво дернул ладоней от себя на меня, но я не сдвинулась с места, и вокруг меня образовался золотистый купол. Он стал расти, как смена кадра и в следующую секунду Демон отлетел от меня, падая от изумления с грохотом на спину и не вставая.

Я стала оглядываться, ища того, кто смог создать такой щит, но не находила. А потом этот щит ринулся быстро уменьшаться, пока не вошёл в меня, и меня не толкнуло по инерции назад, но благо, я устояла на ногах.

Ошарашено, я стала ловить руками воздух, не понимая, что происходит. Неожиданно у меня начала сильно гореть спина, будто на неё положили кочергу. Мне хотелось кричать, но вместо этого я искала что-то, что могло бы помочь забыть боль, а затем я увидела лежащего на полу с ужасом на лице Николая Николаевича.

Решительно настроившись, я доковыляла до него, выхватив вперед палочку.

— Что вы со мной сделали? Отвечайте! – Я ткнула палочкой ему в скулу, ощущая при этом адскую боль на правом плече.

— Это всё ты сама делаешь. Оглянись.

Я послушно огляделась и увидела, как всё кругом летало по кругу, освещаемое единственным источником света, которым была я сама же. От ужаса и изумления, я оступилась и попятилась от Николая Николаевича.

— Это не могу быть я! Я не… волшебница. Я просто…

— Ты, это делаешь ты… - в его глазах отразилось понимание, и, отряхнувшись, он выпрямился и указал на меня пальцем. – Я это остановлю. И чем скорее, тем лучше.

В его словах слышался снова тот холод, холод демона и он снова обрёл своё истинное воплощение.

Он возвысился надо мной, и я в ужасе отпрянула, прижимаясь к стене.

— Я думаю, Кукольник будет только рад тому, что я убил тебя, - сказал он своим демоническим голосом и изо рта при каждом слове появлялся язык, похожий на змеиный.

— Но… - хотела я что-то сказать, но вместо этого мне пришлось прыгать в сторону. Лучше бы в школе волшебников преподавали ещё всякие единоборства – это бы сильно помогло, но нет же…

Я с грохотом приземлилась на живот и застонала. Потом перевернулась и распахнула широко глаза, глядя на возвышающегося надо мной Демона теней.

Кое-как встав, прикусывая до крови губу, чувствуя всюду боль, я снова уклонилась от захвата демона, толкая при этом на него летающий в воздухе кувшин и брыкаясь ногами. Кувшин попал в его лицо, но вместо того, чтобы отвлечь, он взбесил Демона куда больше, и я с ужасом прижалась к стене, ощущая спиной жгучую агонию. Да что же у меня со спиной?

Демон хлопнул в ладоши и из его пальцев струйками вылетели теневые фигуры. Они, только получив очертание, пошли на меня. Теперь, по крайней мере, я знала, почему он ещё Демоном теней называется. Первый вариант его имени из-за грехов, ведь грехи наши с вами злые тени.

Кое-как сдержав себя, чтобы не запаниковать, я выдвинула перед собой руку, и та снова ярко засветилась, и из неё вылетел яркий свет, который сразил пару теней. Я с изумлением поднесла к глазам ладонь, совсем не представляя, как этот свет вышел из меня.

Демон теней взревел и что-то сказал своим теневым слугам на непонятной тарабарщине и указал на меня, они кивнули и заскользили по земле, приближаясь. Собравшись с силами, я отразила ещё двоих тем же светом, и уже после попробовала переместиться от стены, но тени окружали очень быстро, и я боялась к ним даже коснуться, потому что где-то внутри знала, что они опасны.

Подняв над головой руку, я согнула пальцы в кулак, а потом резко разогнула, и оттуда полился ослепительный свет. Тени стали пропадать, визжать и прятаться. Демон теней стоял по середине комнаты, не сводя с меня глаз.

Его лицо не выражало никаких эмоций, только холод. Мне бы задохнуться от этого холода, потому что, кажется, он вновь использовал удушение, но я лишь стояла, не сводя с него глаз.

Затем моя правая рука сама собой поднялась и вновь вся засветилась побегами и завитушками. Левая рука крепче сжала палочку и потом…

Всё происходило так быстро и не понятно; вспышки яркого света и тьмы. Крики, хлещущие лицо волосы, много ударов об стену, а потом вспышка яркого света из моих обеих рук и тишина.

Тело Николая Николаевича лежало чуть поодаль от меня у разбитых окон. Он был таким хрупким в этот момент, но живым. Всё кругом вызывало тихий ужас. Стены все в копоти, стёкал нет ни в одном окну. Мебель, вернее остатки от неё, падали дождём на пол.

Вдохнув и выдохнув, я осела на колени на пол. Голова кружилась, а тело затряслось от беззвучных слез. Расцепив пальцы, я обронила палочку рядом. Посидела-покачалась и поплакала, а потом, протерев глаза, залезла пальцами за кофту и потрогала правую лопатку – там было что-то липкое и от прикосновений пальцев было больно. Вытащив руку, я увидела кровь. Испустила тихий стон и поднялась на ноги. Пальцами в крови протёрла лоб от пота и стала думать. «Что произошло? Что случилось? Что с Демоном?!»

Из коридора послышался стон, и я тут же перевела взгляд на выход. Там, всё ещё привязанный к стулу, лежал Филипп. Он пытался выбраться, но это было безрезультатно.

Забыв о своих проблемах, я подбежала к другу, упав на колени. И взяв его лицо в руки.

— Филипп, ты как?

— Эмма? Эмма! Боже, как хорошо, что ты живая… - Он поднял на меня оба глаза, хоть один и был заплывшим, но выглядел лучше, чем здоровый – тот был весь красный.

— Да, я живая, - улыбнулась я, хотя время было не до улыбок. – Ты как?

— Всё порядок, - отмахнулся он. – Найди ключ и сними меня со стула. Пожалуйста.

Я кивнула и помчалась в разрушенную комнату. Как ни странно ключ оказался при выходе, и я взяла его и быстро, хоть и трясущимися руками, сняла с друга кандалы и тот вывалился кульком на пол и свободнее задышал.

— Черт, никогда бы не подумал, что буду так рад обнимать пол!

Неожиданно друг для друга, мы рассмеялись. Затем Филипп подполз ко мне и крепко обнял. Я и не замечала, как меня продолжало трясти и как на самом деле здесь холодно, но теперь…

— Надо его проверить, - произнесла наконец я.

Филипп с минуту смотрел на виднеющуюся фигуру в разломанной комнате и кивнул.

— Идём вместе.

Без споров, я помогла ему подняться, и мы медленно дошли до Николая. Как бы это странно не было, но он перевернулся на спину и часто дышал, глядя в потолок.

— Где я? – спросил он. – Почему я живой?

— Я… я не знаю, почему вы живы, - честно ответила я, чувствуя скованно себя под его взглядом светло-голубых глаз. – Но… вы это?.. Ну…

— Я – Николай, но я помню всё то, что творилось, к сожалению. – Он сел на пол и стал поочередно смотреть на нас с Филиппом. – Но странное чувство, моё проклятие, он исчезло… - Он показал нам пальцем место, придерживая закатанный рукав на руке, где был красный след чего-то, что как будто стёрли губкой, сильно терев кожу совсем недавно.

— Метка демона исчезла, - охнул Филипп. – Но это же, это же…

— Невозможно, - подсказал Николай. – Да, поэтому Розмарин тогда так долго заключала мою силу. – Он вздохнул. – Но что я теперь?

Мы с Филиппом переглянулись.

— Вы учитель, волшебник… в вас просто нет демонической силы, - предположила я и кажется, Николай поверил мне.

— После всего, что было, мне не хочется быть кем-то и жить вообще, – признался он. – Но это же свинство? Верно? Вы подарили мне новую жизнь, юная волшебница, но я… не заслужил этого.

— Всё не дарится просто так. Если вам подарили жизнь сейчас, значит, вы должны ценить её. Это означает, что где-то кто-то или что-то может зависеть от вас и вашей жизни в другое время и другом месте, – заметила тихо я, а затем обернулась на выход. – Как нам выбраться из замка? Та лестница – она сломана. И нам действительно лучше удирать. – Я поймала руками плечи и стала их тереть. Куда делась моя куртка?

Николай огляделся и указал на окна.

— У вас есть палочки, и вы сможете создать лестницу вниз.

— Мы… этого не проходили ещё, - потупился Филипп. – Мы ведь ещё азы проходим.

Николай, наклонив голову набок, произнес:

— Ты с самого рождения волшебник и ученик, это заложено в каждого человека. Нет ничего невозможного или того, что ты не умеешь. Стоит только захотеть – всё получится.

— Я бы создала её с иллюзиями, но… - Филипп поглядел на меня и покачал головой.

— Ты чокнутая, раз решилась ещё и это попробовать сделать. Совсем. Ты без сил, Эмма. Да к тому же, еле на ногах стоишь. Не стоит. Я сам попробую. – Он обернулся на Николая, уверенно смотря ему в глаза. – Что нужно сделать, чтобы создать лестницу?

— Для начала, нужно не забывать, что вы ждёте гостей. – Мы все обернулись к выходу, и я в шоке распахнула рот.

Это был он. Кукольник. И он был очень красив и… опасен. Я даже не представляла, как нам быть, учитывая тот факт, что мы оказались в меньшинстве и без сил.

Позади него толпилось, как минимум пять марионеток, а остальные вскакивал из окна внутрь.

Филипп схватил меня за локоть и потянул к себе. Николай в ужасе глядел на прибавляющихся и прибавляющихся марионеток. Отчасти я его понимала. Он был без сил, к тому же был в страхе от того, что так желаемая им свобода от проклятия предками Филиппа скоро оборвется.

— Эмма, ты пойдёшь сама или силой? – сразу спросил Кукольник, снимая длинный плащ и отдавая его слугам. Один из них, на моё удивление, был эльфом, а другой… очень знакомой громилой, которую я где-то видела. Кажется, тогда, когда нас с Артёмом взяли в плен.

Я вздела подбородок вверх и попятилась, огораживая собой Филиппа.

— Я никуда не пойду.

— Значит, силой. – Он щёлкнул пальцами. – Убить обоих, девушку взять живой и… невредимой, – бросил он быстрый взгляд на меня.

Марионетки тут же ринулись на нас.

— И что теперь? – спросил в ужасе Филипп.

— Мы без боя им не сдадимся! – окрепшим голосом сказал Николай, вставая рядом с нами. – Может, это и есть моё предназначение – спасти вас?

— Я не…

— Я беру тех. Ты, что по центру, Эмме тех, что у окна, - перебил тут же меня Николай.

— Заметано, - отозвался Филипп и крепче сжал палочку в руках.

— Вперед! – крикнул Николай и двинулся к толпе также побежавших на него от предвкушения марионеток.

— Господи, нет! – завизжала я и слабо засветилась, а потом без сил осела на пол. Иллюзия не слушалась меня, а это значит…

Я закрыла глаза, и стала ждать того, когда меня схватят.

***

— Эмма! Эмма! – звал кто-то меня по имени, и я обернулась на голос.

В зале было так много народу, что всех не сосчитаешь. Но здесь были знакомые люди. Елизавета, Сергей, профессор фон Штейн и ещё пара-тройка миротворцев со школы, и куча других волшебников.

Кукольника нигде не было видно, но зато самая беспощадная и захватывающая битва была около меня.

— Эмма! – вновь позвал голос. – Иди отсюда, да скорее! – это был Сергей. Вместо того чтобы следить за ходом его битвы, он глядел на меня.

Что-то теплое и мохнатое потёрлось об меня, а потом укусило за руку и я, взвизгнув, увидела перед собой куницу. Та посмотрела на меня, потом на Сергея, а после побежала куда-то. Я поняла её и помчалась, пригибаясь от заклятий, следом за Натом под бдительным взглядом хозяина куницы.

Нат замер у одного из окон, показывая мордочкой на улицу. Я кивнула и подбежала к нему, но почему-то резко обернулась.

Из другого окна, напротив моего, в комнату влетела необычная девушка. Она была высокой и тонкой, как тростинка. Бледная, но очень красивая. Четкие черты лица, огромные глаза. Причёска у неё была презабавная – каждая прядь была разной величины, словно она сама себя неудачно подстригала, хотя всё это выглядело аккуратным и красивым. Одета она тоже была странно – огромные буты с крючками всякими, костюм в обтяжку и ремнём на нём с всякими примбобахами и забавные очки, что держали волосы. Главной её особенностью были глаза – один красный, другой - синий, ядовитых оттенков. На правой щеке у неё была странная татуировка в виде каких-то символов, но издали их было не разобрать.

Она начала оглядываться и завидела меня. Улыбнулась, облизнув губы. Помахала рукой и я увидела, как на её руке быстро растут ногти. С хищной улыбкой, она всадила эти ногти в одного из марионеток, и тот замертво после упал к её ногам. Стряхнув ногти, она двинулась вперёд.

Я в ужасе держалась руками за раму окна, не в силах отвести от неё взгляда. Она, впрочем, уже не обращала на меня внимания, кого-то ища в толпе. А потом, кажется, судя по довольной улыбке, нашла.

Подавшись вперед, она прыгнула и ловко приземлилась на руки, сделав колесо. Ноги зацепились за мужчину с песочной головой, и она крепко сцепила их вокруг его шеи и оттолкнулась руками от пола и резко спустилась по нему, хватая руками за шею.

У меня перехватило дыхание, так как это был Сергей. Наш Сергей.

Тем временем, эта акробатка протянула руку к своему поясу и достала оттуда хлыст, который обвязала вокруг шеи Сергея, о чём-то с ним, как казалось, воркуя. Сергей прищурился и дёрнулся, но она крепко вцепилась в него и игриво цапнула щёку. Рассмеялась, оттолкнулась от него, делая кольцо в воздухе. Приземлилась на ноги и замерла спиной к Сергею. Резко дернула хлыст и Сергей упал.

Она медленно подошла к нему и грациозно уселась сверху. Разорвала одежду на его груди и нацелила ногти ему на грудь. Наклонила голову набок, довольно улыбнулась, а потом её лицо резко переменилось – стало злым, а Сергей закричал.

Я тут же подалась назад от окна, к нему, но когда подбежала, было поздно. Девушка, держа в руках сердце, обернулась на меня.

— Меня зовут Руби. А твой друг – труп. – Она вонзила в сердце зубы, и то быстро стало уменьшаться, пачкая её спелые губы красными струйками, что мчались вниз по подбородку. – Вкусный мертвяк был, - она захихикала и выкинула сердце Сергея как использованную бутылку.

Я двинулась следом за ней, готовая сразиться, но вместо этого, меня оттолкнули от неё и потащили куда-то. Я стала кричать, вырываться.

— Эмма, бежим! Тут всё взорвётся сейчас! Скорее! – это был Филипп, и он пытался вытащить меня в окно.

— Но Сергей!.. – в отчаянье крикнула я.

— Ему не поможешь больше.

И тут я, вместо того, чтобы упёрто стоять на своём - разрыдалась, прижавшись к другу, позволяя меня тащить куда угодно, лишь бы только боль и пустота внутри не поглотила меня полностью.

Стало вдруг холодно, и послышался сзади звук взрыва, землю затрясло, и кто-то кричал. Мне было не до этого. Я просто ревела и не могла остановиться, прижимая к глазам руки.

Кто-то стал меня передавать по рукам, меняя свет через щели на руках, которые закрывали глаза, пока меня не усадили на мягкое сидение, устраивая так, чтобы не было больно; как странно – вдруг стало слишком тихо, и я убрала от глаз руки и огляделась. Я оказалась в теплом маленьком пространстве с двумя диванами друг напротив друга, при тусклом освещении свечей, качающихся в подсвечнике на потолке, который держала тоненькая цепь.

— Эмма? – спросил знакомый голос, и я подняла глаза. Сердце бешено застучало, и я обернулась.

— Саша? Что ты… а я?..

— Ты в карете, всё хорошо, вы спасены, Николай тоже. Вы спасли девочек. Я видел… Марину и меня не пустили туда, сражаться с вами, зато…

— Саша…

— Что?

— Я не думаю, что…

— Неважно, всё в прошлом, я понял… Я хотел извиниться и вот поэтому оказался с тобой в карете, к тому же, за тобой кто-то должен следить. Кукольник рядом… - произнёс всё без запинки друг и глаза светились у него виной. – Я просто осел, что верил, что…

— Давай не будем об этом! – я подняла перед собой руку, затыкая друга. Второй схватилась за висок – он очень сильно болел и пульсировал. «Как я всё-таки так быстро оказалась тут? Что произошло? Ах да, Сергей… его… не стало, и это я виновата… я могла… но я…»

— Александр, вас ищет Филипп, попрошу вас идти к нему, так как карета с Эммой отправляется.

— Отправляется? – переспросила я, открывая глаза и видя перед собой профессора фон Штейн.

— Да, Гордеева, вы идете в Главный замок, Мудрейшие решили, что вы нуждаетесь в исцелении и я еду с вами. Ваши друзья тоже поедут, но тогда, когда вернётся карета, что отвезла тело Сергея. – Учительницы всхлипнула и присела рядом со мной.

Саша без слов вышел из кареты.

— Что теперь будет? – спросила неожиданно я.

— Сама не знаю, Эмма. Мудрейшие что-то собираются решать насчёт вас, и ситуации этой и это всё так странно и ни к добру, что я боюсь, что сегодняшняя ночь показала всем какое вы сильное орудие.

— Орудие? Но я всего лишь девушка лет шестнадцати, которой чудом повезло.

— Это ваше «чудо» и есть ваш дар, Эмма.

— Но я… не понимаю. Это означает, что я… могу оказаться опасной и меня нужно убить?

— Надеюсь, что нет, Эмма, надеюсь, что «нет», – сказала профессор фон Штейн с сочувствием.

— Господи, неужели всё ещё не кончилось? – с болью произнесла я, хватаясь за ребро.

— Боюсь, всё только начинается. – Учительница посмотрела на меня с волнением. – Я не думаю, что вам нужно сейчас быть героем, Эмма, я вас усыплю.

— Усыпите? – со страхом переспросила я.

Профессор фон Штейн нагнулась ко мне и прижала свой палец к моей щеке. Стало вдруг невыносимо клонить в сон, и я закрыла глаза.

«Кругом творился бедлам. Все сражались. Сергей и Руби были по другую сторону от меня и я пыталась к ним пробиться, но не могла. Меня всё время отбрасывало назад. Времени было мало, Руби уже сидела на Сергее сверху и склонилась к нему, целуя в губы. Сергей стал бледнеть. Неужели Руби - энергетик? Её правая рука стала медленно, но верно пробираться к грудине учителя и я в ужасе закричала, пытаясь предупредить его, но он не слышал. Я вновь отчаянно подалась вперед, но… было поздно.

— Эмма? – неожиданно тёмная комната сменилась облаками и бесконечной пустотой. – Эмма?

Оглядываясь, я заметила впереди смутные очертания и двинулась к возвышающейся знакомой твердыне; стала подниматься по ступеням.

— Эмма ответь мне, прошу тебя, это я виноват…

Чей это голос? И почему я так стремительно вдруг мчусь, вернее, лечу в главный зал? Что меня там ожидает?

Послышалось журчание фонтана, и я влетела в главный зал под золотым куполом.

— Эмма? – обернулся на меня Артём. – Господи, я думал ты…

— … я не знаю, - лишь отозвалась я. – Я помню лишь то, что меня окутало тьмой.

— Я просто не знаю, что сказать…

— Ты всё-таки здесь, и я тоже… тебе не кажется это забавным?

— Забавным? – переспросил парень.

— Только во снах ты и приходишь ко мне, - сказала я так, будто это было само собой разумеющееся.

— Но это не сон, я и вправду тут.

— Да ну?

— Эмма!..»