26. Демон теней

— Да, порою, судьба над нами хорошо смеётся! – со зловещим смехом сказал Николай Николаевич. – Хотя с другой стороны, Эмма, это должно было быть ожидаемым.

Я обернулась с отчаяньем на Филиппа, но тот был также бледен и неподвижен.

— Что с моим другом? – произнесла я, как казалось, грозно.

— То же, что и тем мальчиком, когда ты странным образом убежала, девочками – он меняется.

— Тот парень был…

— Да, Эмма, - хищно улыбнулся он. – И если бы ты поддалась, то и ты тоже была под действием греха – страха. – Его руки сложились перед грудью, пока на лице играла гнусная хищная улыбка.

— Но я не поддалась страху!

— И я бы хотел узнать почему, - кивнул он моим словам.

В мыслях пробежало одно слово, которое сильно кольнуло сердце «Артём», но я сказала совсем не это.

— Не на ту напал!

— О, я люблю самоуверенных, это так возбуждает! – он потёр руки. – Гордыня – самый мой любимый грех…

— Я… вы… - не нашлась я. – Я никогда не попадусь на ваши удочки. Мы доверяли вам, считали немного странным… но всё же…

— Моя дорогая Эмма, если бы ты мне доверяла, то давно бы ушла в руки Кукольника. Ты ему уж очень нужна. Не сила – а та, что внутри тебя.

— Розмарин? Но причём здесь она?

— Эммочка, дорогая, догадайся причём здесь женщина!

Я издала вздох изумления.

— Никогда, ни за что на свете, я не отдамся ему!

— Эмма, ты буквально поняла… - Он наклонил голову набок. – Но дело не в «этом». Ему нужна Розмарин – да, но также то, как она владеет своей силой.

— И как же он её «достанет» из меня?

— Книга мёртвых и живых, история, Эмма, это история… Египет был самым великим местом для нас, волшебников, и создал интересные книги и артефакты…

— Он убьёт меня? – в ужасе, я крепче сжала Филиппа руками. – Но я…

— Он убьёт душу Эммы, а Розмарин он вернёт в это тело. Всё просто.

— Вы говорите так, будто это предопределенно. Но это неправда!

— О, дитя моё, через пару часов, а может и больше твои друзья станут чёртами, и неважно, что там говорят в книгах… а ещё раньше придет Кукольник… И тогда… Да уже сейчас – всё решено. Осталось одно.

Я в ужасе вскочила и прижалась к стене, ища глазами пути отступления или как потянуть время.

— И что же это? – выдавила я всё-таки из себя.

— Ты должна стать одной из инфицированных грехом. – Он показал на Филиппа, а потом оказался в миллиметрах от меня, держа рукой за шею. – А ты очень красивая… Душа вся из золота, Эмма, она мне понравилась изначально… - он обнюхал меня и потом его потемневшие глаза встретились с моими.

— Я не стану инфицированной… - мои руки сжались в кулаки. – Никогда! – со всей силой, что у меня была, я толкнула его от себя, и он начал было падать, но вовремя вернул равновесие.

В ужасе, я двинулась наутек, но его руки поймали меня за шкирку и я полетела неожиданно для себя в стену и с громких грохотом упала на пол, больно ударяясь и кажется, сломав себе одно из рёбер. Мне было не вдохнуть без боли.

Демон теней неожиданно стал смеяться. Шатаясь, я поднялась на руках и увидела надо мной неожиданно помолодевшего Николая Николаевича. Он был очень красив, а также опасен. Мне было страшно, впервые за много дней мне было страшно лишь от того, что кто-то на меня смотрит, не говоря о присутствии этого человека. Я сглотнула и попробовала сесть, но Демон теней подкосил мои руки ботинком, и я со смачным хлопком ударилась челюстью об пол.

— О, как мило, герой на положенном ему месте. - Николай присел на корточки и больно схватил меня за волосы, поднимая к себе моё лицо. – Прекрасно… просто очаровательно!

— Вы монстр, вы омерзительны! – через боль выдавила я, щурясь и смаргивая слёзы.

— Я – монстр? – Он изогнул бровь, а потом улыбнулся уголками губ. – Да, я монстр, – покрепче схватив меня за волосы, он со всего маху отшвырнул меня от себя.

Издав стон, я свернулась калачиком, переворачиваясь на правый бок. Полёт был неудачным, и я врезалась в колонну, от чего болело всё в области груди. Из глаз текли предательские слёзы, и мне кажется, что я действительно не столь важна в этом мире. Вот Роза - Роза другое дело. Она сильнее меня, умнее…

«Борись!»

Я вдруг оказалась над полом, а перед лицом возвышалось лицо Демона теней. Но мне не было страшно, мне было интересно, в смысле, голос. Тот самый голос, который выручал меня в том безумном «приключении». Но откуда он? И что он понимает в этом слове? Ему легко говорить, а мне…

Руки Демона схватили мой подбородок, и я издала стон и на глаза навернулись слёзы боли; кажется, моя челюсть сломана…

Когда звуки боли и фейерверки пропали, я увидела глаза Демона и в ужасе осознала, что даже не представляю как его уничтожить, что там, затащить в какой-нибудь временно предмет, пока не прибудет помощь.

Но, не замечая боли, я быстро взмахнула рукой и та смачно вошла в челюсть Демону, что от изумления, он меня опрокинул, а костяшки моих пальцев жалобно хрустнули.

Схватившись за скулу, и крича на чём стоит свет, Демон злобно косился на меня и становился выше, опаснее и смертоноснее.

Я не стала ожидать, когда же он решится меня вновь поймать, а быстро, как солдат, поползла по полу, хватая в пальцы осколки от стекла. Откуда они здесь – было вопросом, но найдя самый большой и покрепче, до крови, сжав его в руке, я повернулась с живота на спину и тут же пожалела. Боль была такой адской, что я невольно закричала.

— Эмма, смирись с неизбежным – ты не можешь меня победить – ты слаба. Будь честна с собой, даже твои иллюзии восстали против тебя и не действуют, только потому, что ты – неудачница. – Внимательно оглядывал меня Демон, присаживаясь на корточки около меня и держа мою ногу одной рукой, а другой – нож. Я не сводил глаз с этого странного, с разнообразными рунами, кинжала.

— Нет, я… не слабая! – возразила я и в его глазах, таких бездонных, вспыхнул огонь.

— Докажи! – И со свистом кинжал опустился мне в ногу.

От боли и шока я не могла остановиться орать, скрябать ногтями пол и при этом плакать. Много плакать. Демон вс это время по-садистки крутил кинжалом у меня в ноге, от чего мне становилось всё хуже.

С секунду я ещё на полу, но стоило моргнуть как я уже на стуле и привязанная. Руки Демона прочно держали меня за талию и челюсть, но мне было менее больно.

— Ты очнулась, - послышался его голос со спины. – Рану пришлось на ноге заживить, так как Кукольнику шрамы не особо нравятся, но болеть будет также, о, я тебе это обещаю. – Его язык коснулся моей щеки и поднялся по ней вверх к виску. – Ты и правду вкусная, внутри тебя сила, душа той дряни, а снаружи и в сердце – очень лакомый кусочек.

Я попробовала выдернуть подбородок из его цепких пальцев, но тот лишь крепче меня схватил.

— Прости, дорогая, я не особо привык принимать гостей, но ты исключение… так что… - Его пальцы постучали мне по губам, где был скотч. - Но ты не расстраивайся, скоро этот дом будет твоим. Обожаю это поместье. Тут были такие вечера, пока это поместье не сгорело… Но всё исправится.

Ещё одна попытка вырваться из его цепких рук закончилась неудачей. Стул качнуло, и он встал на ножки, и это отдалось болью мне во всё тело. Я застонала. Господи, прекрати мои мучения!

— Ну-ну, Эммочка, не плачь… только покажи истинный грех и тогда всё пройдёт, не будет боли…

Он отпустил меня и встал передо мной.

— Давай же, покажи свою гордыню, у тебя даже фамилия подходящая.

Я медленно, но решительно покачала головой.

Удар, как хлыст обрушился на мою щёку и стул пару раз шатнулся, но устоял на ножках. На щеках снова образовались дорожки слёз.

Он отошёл от меня, а затем вернулся с тем же кинжалом, но он был чистым и влажным.

— Ох, не хотелось мне этого делать.

Он провёл лезвием мне по щеке, и я в исступленном крике ужаса, качнула стул, но Демон не дал ему упасть и быстро стал водить кинжалом, то тут, то там…

Я корчилась, кожу всю жгло, я не могла продышаться. Только одно растение так действует на иллюзионистов – костяника.

— О, да ты готова пойти на уступки или как? – Он повернул моё прикованное запястье к себе и провел по венам кинжалом. Из ранки хлынула кровь, чего до этого не было, пока он водил кинжалом и я ещё громче завизжала. Костяника, которой был смазан кинжал, попала мне в вены, и это было адски больно, невыносимо.

Когда я перестала кричать, во мне что-то треснуло, и я подняла глаза на Демона.

— Потрясающе! Гордыня готова в тебя рвать и метать молнии, открой я твой чудный ротик, но… - Он резко отбросил кинжал в сторону, отряхнулся и положил мне руку на то место, где билось сердце.

Вокруг нас поднялся ветер, всё закружилось и завертелось. Сердце издало удар. Замерло. Потом забилось вновь и учащённо, всё кругом приобретало разнообразные оттенки того, что я умею, и я могу. Так это и есть гордыня?

Демон убрал руку и внутри всё как-то стихло. Боль вернулась так резко, что я просто не выдержала её и отключилась. Неужели я теперь инфицирована?