20. День всех влюбленных

Утро четырнадцатого февраля было безумным и внезапным. Мы долго с мальчиками думали над тем, как же всё-таки улизнуть, но всегда всё сводилось к тому, что нам поможет эффектный фейерверк из конфетти. Но как он может помочь стать неожиданно для всех ненужными – не понятно. Так вот, утро действительно четырнадцатого наступило слишком быстро и в неподходящий момент.

Мало того, что оно наступило, так КАК оно наступило! Маленькие пухленькие ангелочки, одни из «символов» дня всех влюбленных, купидончики, играя на арфах и противно завывая песенки о любви кружили над моей головой в моей спальне в семь утра! Я раздражённо попыталась согнать их рукой, но они ещё протяжнее завыли чертовы песни влюбленных. Пришлось сдаться и, разлепив глаза, сесть на постели и терпеть этих настоящих монстров.

Когда утреннее представление завершилось, я так и не поняла, от кого было штук двадцать любовных посланий в виде песен, единственное, что мне запомнилось – я умудрилась урвать минут двадцать ещё на сон, а потом, осыпав меня сердечками и лепестками, купидончики свалили мучить кого-то ещё.

Воробей, нужно отметить, всё это время не сводил с них хищного и голодного взгляда.

Я встала с кровати, понимая, что дальше будет только хуже, и попыталась привести себя впопыхах в божеский вид. В результате – пришлось надеть юбку, так как в порыве я заляпала выделенные на сегодня джинсы тушью, которая буквально умудрилась пролиться на них. Благо с рубашкой без рукавов никаких проблем не было и я её со спокойной совестью и надела, заправляя в юбку и надевая на неё сверху ремешок. Так как туш ушла на джинсы, глаза я оставила неокрашенными и будь бы сейчас тут Марина, она бы убила меня за это, так как если в обычные дни она терпела мою «естественность», в праздники приходилось краситься.

Глянув на бледную девушку с синяками под глазами, которая отражалась в зеркале, я схватила сумку со стола и двинулась на выход. Скрещивая в надежде пальцы, я побежала на завтрак.

Увы, зал Столовой превзошёл все хаосы из хаосов и мне захотелось убежать на Канадскую границу, но пересиливая ужас лишь от одного вида на все эти розовые сердечки и глупые выражения лиц влюблённых, которые резко в этот день стали нежными и такими притворщиками, что тошнило, я всё-таки доковыляла до нашего стола, где Филипп и Аня, на удивление, устроили дебаты по поводу какой-то им известной музыкальной группы, и ведь могли, как и все целоваться, противно визжать, а они…

— О, ты выжила! – обратил на меня внимание Филипп без приветствий.

— Это ещё что, она лишь только пришла – скоро ей действительно придётся выживать! – посетовала Аня, указывая на летающих под потолком и бренчащих на арфах купидонов.

— Я уже пережила ад, когда трое из них пели мне серенады… - застонала я. – Мне точно нужно идти на этот дуратский бал?

Многозначительный взгляд Филиппа говорил о многом.

— А где Саня? – сменила я тут же тему.

— Вроде как ещё не появлялся, хотя после вашего с ним расставания, нужно признать, он пользуется бешеной популярностью. – Затем Филипп зачем-то тише добавил: – Впрочем, Артём сейчас чуть ли не, как у вас там, поп-идол и девки только так вьются около него, после того как вы при всех тут обнимались. – Он поймал локон своей девушки и стал им играться. – Ах да, но он все равно пойдёт с тобой на бал, так как ты ему должна. Он сам так сказал минут десять назад. Сейчас он… ушёл, так как на него налетело аж пятнадцать купидонов, что стали петь ему, посыпать этой мерзостью… - его пальцы подняли со стола конфетти сердечек и лепестков роз. – Славу богу, ещё в этом году валентинок нет. Я бы тут коньки отдал.

Аня рядом с ним расхохоталась и положила ему на плечо подбородок, беря за руку, как нормальная любящая девушка.

— Я бы хотела это увидеть, - пробурчала я, выковыривая ложкой конфетти из своей тарелки.

— Вот черт бы меня побрал! – изумленно расширил глаза Филипп. – Эмма беги! Беги!

Я обернулась и в ужасе распахнула рот: на меня наперегонки с ветром мчались все купидоны в зале. Школьники стали оборачиваться, ожидая зрелища.

Зажмурив покрепче глаза, я издала стон и меня тут же начало осыпать лепестками и конфетти.

К счастью, я выжила. Да, пришлось изрядно повозиться, чтобы вытащить все сердечки из волос, но избавившись от них, я чувствовала себя освобождённой. Мне кое-как удалось удрать от купидонов, и я уверена, что это ещё не конец. Они вернуться. Я застонала, глядя на себя в зеркале женского туалета на втором этаже. По крайнеё мере, у меня на щеках появился румянец, и я выглядела не совсем похожей на труп.

Прозвонивший звонок заставил меня выйти из укрытия и помчаться на нижний этаж к подземелью, и я чудом успела не опоздать на лодку под пронзительным и недовольным взглядом Сергея.

Уроки длились ужасно медленно. На спаренном зельеварении мы сдавали тест по ядам, который состоял из того, что перед каждым стояло четыре небольших котла, и мы должны были определить, что это за яд и состряпать для него противоядие. К счастью, для двух из моих четырех был противоядием камень из печени козы, что упростило задачу и оставалось два яда, но я сто процентов уверена, что с одним всё-таки накосячила. Третьим уроком было травоведение и быть в парнике, где мы так уже давно чуть не поцеловались с Сашей, было для меня чем-то волшебным и нереальным и поэтому я проторчала весь урок где-то в прострации, пока Саня и Филипп делали за меня всю работу. Перед обедом нас ждал урок темных искусств, и он как обычно ожидался с трепетом и нервной горячкой из-за встречи с Николаем Николаевичем.

После звонка с урока и на обед, я в прострации двигалась за мальчишками, не замечая и не слушая нашедших меня купидонов. Так было всегда после урока с Николаем Николаевичем и дело не в том, что иногда он был очень и очень дьявольски красив, всё дело в этом «дьявольски» и том, как он выжидающе смотрел на меня. Но почему?

Обед прошёл уже куда в более приемлемой для жизни обстановке и в воздухе витало нервное напряжение, когда наши с мальчиками взгляды пересекались. Время стремительно уменьшалось, и последние уроки промчались так быстро, что я и не заметила, как оказалась на стуле перед Милой и та что-то творила с моими волосами.

— Ну и? – спросила я, становясь перед мальчиками. – Это вы считаете пригодным для похода с другом на танцы?

Мальчики перевели свои глаза на моё едва прикрывающее задницу платье и довольно кивнули.

— Да? И на енота тоже надо быть обязательно похожей? – На самом деле я преувеличивала. Макияж был красивым, и глаза были эффектно подведены и стали больше, и вовсе не делали мена енотом, но это и пугало.

— Для Артёма в самый раз, - неотступно лишь сказал Филипп, а Саша кивнул, но стараясь не глядеть на меня, отводя свои глаза куда угодно, но его поддержка была для меня куда важнее, чем Филиппа, так как он был среди ребят первым моим другом и самым правдивым.

— Вот это меня и пугает, - призналась я, вздыхая. – Но вы, вы сделали эти стрелы или что там с конфетти и фейерверками?

— Обижаешь, - мальчики машинально коснулись карманов на груди от пиджака, где у них красовались носовые платки, что обычно туда и вставлялись в качестве украшения.

Решив, что я не буду спрашивать, что это все означает, я поправила модную косу на плече и двинулась к ребятам, неуверенно чувствуя себя на сапогах со шпилькой. Я чувствовала себя в них коровой. И откуда у девочек берется такая неудобная одежда, как моё «платье», если его таковым можно назвать, и обувь? Откуда?

Поймав меня под руки, мальчики буквально вынесли меня на выход из дома Духа и мы вместе также быстро перебороли лестницы и там, при входе в коридор с картинами, стоял Артём.

Мальчики убрали от меня руки и чуть ли не толкнули на него.

Он, к моему изумлению, выглядел слишком неофициально. Мало того, что он не потрудился привести беспорядок на голове в норму, так он ещё был в чуть ли не распахнутой настежь рубашке.

— Ты откуда свалился? – не удержалась я от комментария. – Из постели что ли?

— А тебя это волнует? Хочется оказаться там? – Неожиданно для себя я открыла старого и доброго Артёма, которого так боялась потерять после всего, что между нами произошло, его ответ бы настолько эффектный, что я вспыхнула.

— Не думаю, что мне хочется оказаться на месте той бедняжки, которую ты отшил, чтобы пойти «потанцевать» со мной.

— О, да это честь же… - он взъерошил свои волосы и подался вперед. «Да, отвлекать его будет в этот раз «проще», если не учитывать тот факт, что я, либо его задушу, либо наброшусь». – Для тебя, золотце.

Мне почему-то захотелось визжать, царапаться, ну всё что угодно, чтобы ко мне вернулся тот Артём, что был ласков ко мне и нежен и был одновременно хрупок в своей открытости. Теперь я знала, что я пробилась за его стены, но мне вдруг решили вернуть надменного, циничного и вызывающего головную боль придурка.

Я возвела к потолку глаза.

— В твоих снах…

— Этот ротик пора с мылом помыть, - пропел Артём и поймал меня за локоть. – Идём же, золотце, всё самое «лучшее» пропустим.

Мы быстро, насколько это было возможно со мной на шпильках, двинулись по коридору.

— А куда же делся чуткий и доброжелательный Артём? Он мне больше нравился… - неожиданно для нас обоих осмелела я.

Артём остановился, и я врезалась в его спину.

— Не того ты хочешь видеть, Эмма, – прошептал он и медленно развернулся ко мне.

Затаив дыхание, я в ожидании глядела, как меняется выражение его лица: от надменного к хищному. Всего какая-то доля минуты и я уже прижата к стене, а он нависает надо мной. Я в шоке и одновременно ужасе. Мне это нравится и пугает. Его пальцы крепко прижали мои запястья к стене.

— Знаешь, а ты сегодня довольно дерзка на язычок… - мягко начал он. – Что если мне прямо сейчас надрать тебе задницу в этом сногсшибательном мини?

Я лишь вздох издала в ответ, не отрывая своих глаз от его таких тёмных, таких опасных и притягательных одновременно глаз.

— Хотя знаешь, это может тебе и понравится. – Его пальцы разжали мои запястья. – Ты у нас девушка своеобразная. Что взять от невинной девочки. Да к тому же портить между нами то немногое, что ещё можно назвать дружбой не хочется.

— Почему? Боишься потерять единственного друга? – хрипло спросила я, получив кое-какое пространство.

Он наклонил голову набок и покачал пальцем перед моим носом.

— Нет. – Убрав палец, он резко подался вперед и его губы почти касались мочки моего уха. – Потому что ты – та, кто держит нашу дружбу, та, ради кого она ещё живёт.

Я непонимающе поглядела на его лицо, когда он отстранился. Открыла уже рот для дерзкого ответа, которого он не ожидал бы от меня, такого, что, наконец, сказал бы о моих чувствах, но…

— Эта коса… она слишком делает тебя пай-девочкой. Если хочешь свести кого-то с ума, то… - его пальцы поймали резинку и стянули её с моих волос, потом быстро распустили косу и волосы, получив свободу, кудряшкам растеклись по плечам и спине. Артём криво улыбнулся. – Теперь ты идеальна, золотце, для совращения.

Я не знала как такое возможно, но когда мы вошли всё-таки в украшенный для Дня всех влюбленных зал, мое появление вскружило голову всем. И всем было неважно, что я вновь появилась с Артёмом, все просто неотрывно пялились на меня и моё супер мини платье.

Для того, кто пытается сохранить дружбу в силе после всего, что произошло между нами в том коридоре, Артём вел себя мерзко. Иногда с ним таким было забавно… но сейчас, когда мы прошли многие испытания, когда я пробилась через все его стены, это было как пощечина.

Мне с трудом удавалось подавить в себе крик, а что ещё хуже желание его пнуть. Я не понимала того, как он так изменился. Почему он вдруг снова стал себя вести как настоящий придурок и, в общем, Артём, чья репутация слыла впереди него.

Я терпела его лишь потому, что как прежде сходила с ума и действительно считала своим другом. Но раз он так со мной обращался, то была ли ему важна наша дружба и я вообще?

Ловить на себе взгляды оказалось не из приятных. Я была отвлекающим манёвром в случае чего для Артёма, но вместо того, чтобы отвлекать, я привлекала взгляды и это меня тревожило. На глазах такой простой план летел в тартарары.

Филиппа и Саши видно нигде не было и я ещё больше начинала паниковать, всеми мыслями находясь где-то далеко отсюда и в таком состоянии терпеть Артёма становилось слишком невыносимо и я сбежала, пока он отвлёкся, прочь из зала столовой в прихожую. Я понимала, что возможно, мой уход был замеченным всеми, но не смогла бы протерпеть Артёма ещё и пары минут, чтобы не убить.

Протяжно вздохнув, я удобно устроилась на скамье, слушая отголоски музыки и наблюдая, как в зал Столовой стремится стайка учителей.

— Мы тебя повсюду ищем! – с облегчением произнёс надо мной голос, и я подняла глаза. – Ты почему не там? Сейчас всё начнётся.

— Я просто… разнервничалась и чуть не выдала себя с потрохами, а ещё не поладила с мистером Непостоянство, – призналась я с печальным вздохом. – А где Аня, а, Фил?

— С твоей сестрой, потом, кажется, Милой и Дашей. Предпоследняя убьёт тебя за косу… - добавил друг, усаживаясь рядом. – Но без неё ты выглядишь ещё ядренее.

— Спасибо, - не особо обратила я на комментарий внимания. – Ладно, пошли туда пока Артём ещё чего не выкинул, найдя меня здесь – я же должна ему.

Филипп кое-как удержался, чтобы не улыбнуться, но уголки губ всё-таки дрогнули. Он встал и вместе со мной оказался в шумном зале, где всюду плясали стихицы разных лет.

Играла заводная мелодия, под которую было сложно устоять и я, приплясывая, шагала среди толпы, ища хоть какой-то намёк, что Артём находится в зале. Впереди показался большой затор, и народ, улюлюкая, кому-то хлопал. Переглянувшись с другом, мы направились туда и замерли как вкопанные, оказавшись по ту сторону затора. В центре зала под всеобщим восхищением плясали Артём и какая-то девчонка полностью очарованная им. Почему-то это сильно задело меня за живое, а когда он отвлёк свой взгляд от девушки, он тут же встретился взглядом со мной. В его глазах был вызов, и я сама для себя неожиданно открыла то, что я нахально ему усмехнулась. В его глазах моментально потемнело, и он казалось, начал злиться. Неужели это всё реакция на то, что мне «всё равно» на то, что он использует бедную девушку для своих целей, а потом безжалостно выкинет как многих до неё? Ну, я и докатилась…

Артём выпрямился и оттолкнул от себя девушку, та впрочем, посчитала это за па, но она не видела того взгляда, которым всё это время награждал меня Артём, приближаясь и я не винила её. Я с вызовом вздела подбородок, скрещивая на груди руки.

— Что, золотце, ревнуешь?

— Я как вижу зря времени ты не терял, хотя, что я удивляюсь… - пропустив мимо ушей его слова, озвучила я.

— Золотце, а что ты хотела? Ты меня как дурака кинула! Конечно, я решил воспользоваться ситуацией в свою сторону, тебе-то чего… - музыка резко сменилась и засверкала светомузыка и я успела из-за этого опустить тот самый момент, когда тот схватил меня за руки.

— Мне уже по нужде нельзя удалиться? – ощетинившись, стала я защищаться под напором его тёмных и гневных зелёных глаз.

— Да ну? С таким лицом как у тебя, я не думаю, что идут по нужде…

— Да какая разница! – взбеленилась я, чувствуя, как у меня краснеют щеки, и я впервые была рада этой светомузыке лишь от того, что она скрывала, как я пылала. – Ты мог бы хотя бы остановить меня попытаться и спросить… Тебе было всё равно! Знаешь, для того, кто хочет «удержать» нашу дружбу, ты не сильно стараешься. – Теперь и мои глаза пылали гневом и неподдельной яростью от того, что я при нём как обычно начинала теряться в своих мыслях и путаться в словах.

Странным также было то, что он, ведя себя, как настоящая сволочь всё равно привлекал меня, и я не могла не тянуться к нему, хотя понимала какое на самом деле это безумие. Но он в свою очередь делала всё так, чтобы извратить всё и действительно не старался сохранить нашу дружбу. Я видела эту правду в его полном уже холодом взгляде.

— Подойди, — сказал он.

И ни в его голосе, ни в его позе не было и намека на то, о чем он думал. Пересилив себя, хоть всё внутри и кричало о том, что лучше не стоит к нему подходить, лучше просто проигнорировать его или сказать что-нибудь, я всё-таки подошла к нему, да так, что мы оказались настолько близко, что я чувствовала исходящее от него тепло. Артём протянул руку и коснулся моих волос, отбросив назад несколько прядей, открывая взорам моё родимое пятно.

— Эмма...

Я испуганно посмотрела на него. Лицо его было прекрасным, хоть челюсти были плотно сжаты, а глаза пылали чем-то стальным и холодным. Меня вдруг охватило отчаянное, непреодолимое желание прикоснуться к нему. Справиться с собой уже почти не было сил... но…

— А она была когда-либо между нами? По-моему, ты ясно давала всё это время, что ты хочешь на самом деле…

Я ошарашено оступилась и, хотя он был холоден, его руки крепко вцепились в меня, выпрямляя не место.

— Что? – лишь выдавила я.

Я положила руки на плечи юноши, и он отодвинулся, тяжело дыша и глядя на меня безумными глазами.

— Нам необходимо обсудить все условия, — тихим голосом произнес он.

Всё ещё не придя в себя, я прошептала:

— Условия?

— Ты хочешь меня, как и я тебя. В чём проблема? Это видно по твоим глазам, вздохам и ахам. Думаешь, я совсем слепой? – Я продолжала ошарашено смотреть на него, пока его пальцы, крепко державшие меня за руки, потянули к нему. – По тебе видно. Всегда. Мало того, все наши занятия показали лишь то, что было очевидным. Тебя влечёт ко мне так же, как и меня к тебе. – И хотя в его словах было немного смысла, единственное, что я слышала во всём этом безумии, то, что его влечёт ко мне так же, как и меня к нему. - Я думаю, наши отношения лучше всё-таки скрывать от твоей Могучей кучки. Прятаться… Думаю, в твоей комнате. Это для нашего же блага, так как ко мне часто любит без проса заходить друзья.

— В моей комнате? - эхом отозвалась я. - Но зачем?

Уголки рта Артёма чуть поползли вверх. Мне, по-прежнему любующейся им, понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что улыбка его слишком холодна.

— Не притворяйся, будто не знаешь.... Ты не настолько наивна, Эмма, не настолько невинна. В эпоху-то интернета.

— Артём. — Что-то внутри оборвалось. Меня накрыл холод, и от этого было страшно и больно одновременно. Что он несёт? О чём вообще речь?

— Ты знаешь, как я восхищаюсь тобой, - протянул неожиданно он. Его голос звучал уверенно. - Все женщины знают, когда мужчины ими восхищаются. И вот ты сама пошла со мной на этот вечер, а ещё официально объявила разрыв между тобой и этим Агаповым! Я так понимаю, что теперь ты станешь для меня более доступной. Потому и предлагаю тебе то, чего ты хочешь сама.

— Ты не можешь так говорить! Не можешь так думать обо мне! – не верила ушам своим я, в ужасе глядя на его лицо.

— Это ты ничего не понимаешь! Ты, похоже, даже не в силах оценить, что я тебе предлагаю, - прошипел Артём. – Ты только и думаешь обо всех, кроме себя и своих удовольствиях, да к тому же ты сама знаешь, что наши отношения никогда не закончатся хорошо, так как…

— Ты используешь девушек... - тихо закончила я. В голове резко всё встало на место и розовые облачка вдруг затянулись серыми тучами – я чувствовала, что задыхаюсь в этой начинающейся непогоде.

— Точно, — ухмыльнулся Артём, и мне нестерпимо захотелось дать ему пощечину, чтобы раз и навсегда стереть с его лица это отвратительное выражение. – А чего ты ждала, Эмма?

— Я не ждала, что ты оскорбишь меня... - Мой голос предательски дрогнул. Держать себя в руках было все тяжелее и тяжелее.

— Кстати, ты можешь не волноваться – я никому не буду говорить о наших встречах.

— Что? – Земля неожиданным образом накренилась под неестественным углом, и её резко выбило из-под моих ног.

Артём смотрел на меня жадными, дикими глазами. В темноте зала его черты казались резче, лицо — злее. Но его голос был все таким же спокойным:

— Это если тебе так нужно, - пожал он плечами. – Ну, никто не узнает, можешь верить, что я не буду хвастаться...

— Замолчи! Замолчи сейчас же! – с пылающим лицом, выдавила из себя я. – Ты! Ты! Ты мерзкий тип, да как ты смеешь такое мне говорить! Как… мне… это просто верх нахальства!

— Но тебя заинтере…

— Я сказала – помолчи! Ты просто… это все неправда, ты не такой! Может, я и подтрунивала над тобой и твоими поклонницами, но чтобы так! Этого просто не может быть – это не ты… Ты ведь… - Что-то внутри щёлкнуло, и я закрыла свой рот. Мне не хотелось признавать то, что он оказался такой свиньёй… Хотя на самом деле было такое чувство, что он делает это нарочно, что он отталкивает… но нет, это был Артём и всё такое – у него семь пятниц на неделе и он никогда, никогда бы не захотел бы быть со мной так, как хотелось мне. Вот она, правда, в этих его словах. Слезы хлынули из глаз, благо на ресницах было водостойкая тушь, и я просто тихо всхлипывала. – Знаешь, мне начинает казаться, что я все время ошибалась. Я просто слепо верила в то, раз ты меня так много раз выручал, что ты – хороший человек, но я ошибалась. На самом деле твоей жестокости нет оправдания.

У Артёма в глазах появилась растерянность, его лицо исказилось, словно я попала в его самое больное место. Но это выражение лица исчезло почти за мгновение.

— Проблемы? – к нам подошёл симпатичный парень, явно одинакового с Артёмом возраста, глаза которого отливали серебром, и я замерла, разглядывая его. Он протянул руку и они с Артёмом интересно поздоровались руками, не рукопожатием, а как-то необычно. Кажется, парни были друзьями. Его волосы были светлыми, сам он казался постройнее в плане мускулатуры, стоящего рядом Артёма, но ростом ему не отступал. Одет он был в обычный блейзер и черный джинсы.

— Ой, брось, – отмахнулся Артём. – Какие проблемы?

Парень недобро смотрел на Артёма, а тот как обычно улыбался своей кривоватой улыбкой, но она была не такой, что раньше и вообще он сам был холодно-надменным. Я ошпарено поглядела на него, но он намеренно не замечал меня и того, как слезы до сих пор ручейками бежали по моим щекам. Осмелев, я со всего маху ударила его ладошкой по щеке. Боль была адская, скулы у него надо отметить были не подушками, но оно того стоило. Стоящий рядом парень в шоке выпучил глаза.