Средневековье / _ЗАПАДНАЯ ЕВРОПА / ЛЕ ДЮК ЖИЗНЬ И РАЗВЛЕЧЕНИЯ В СРЕДНИЕ ВЕКА / leduc_suppl

Знатные дамы с конца XIV в. носили более или менее ценные золотые короны, форма которых соответствовала прическе20 .

Скипетр

Скипетр (sceptre, baston, ceptre, baston а seigner). На старейших памятниках, изображающих французских королей, государь правой рукой сжимает длинную палку, завершенную украшением в виде цветка аронника (arum), а в левую руку иногда вложен жезл, верх которого – изображение руки, благословляющей на латинский манер.

Обычай этот, по-видимому,пришел от византийского двора: на самых старых изображениях императоры Восточной Римской империи в правой руке держат жезл, увенчанный либо небольшим крестом, либо цветком аронника, либо рукой21 .

На ковре из Байе изображен король Гарольд во время коронации; в правой руке он держит процветший жезл с небольшим крестом, а в левой – сферу, также увенчанную крестом. Иногда эти жезлы завершали фигуркой орла, вероятно, в подражание облику победоносных императоров Римской империи22 .

Âромане о Ги Нантейском (конец XII в.) Карл Великий держит в руке зеленую оливковую ветвь:

Король держит цветущую оливковую ветвь [38, vers 790].

Âдругом месте того же романа в руках императора кленовый посох:

Император Франции сидел за столом прямо И был богато одет – в толстую мантию из соболя,

Âруке же держал кленовый посох [38, vers 297 et suiv.].

«Романе о Дооне Майянском» (вторая половина XIII в.) в руку Карла поэт влагает жезл из яблоневого дерева:

Услышав от Доона столь обидную угрозу, Ответствовал король, что тот его разгневал И что он ударит его яблоневым посохом,

И тот преклонит перед ним колени [29, vers 6073 et suiv.].

Наконец, в «Романе о Ги Бургундском» (начало XIII в.) автор так описывает королевский скипетр:

Король сидел в почетном кресле;

Âего ногах стояла серебряная скамеечка.

Он держал в руках желобчатый жезл из золота, На коем висело сорок пять весьма дорогих колец, И украшен был тот посох золотом и бериллами. Когда клал он его на стол, все рыцари слышали,

Как гремит и сотрясается дворец [37, vers 1842 et suiv.].

Эти тексты и фигурные изображения при бесконечном разнообразии примеров свидетельствуют, что по меньшей мере до начала XIII в. скипетр не имел общепринятой, иератической формы, а зависел лишь от вкуса короля. Последний из описанных, украшенный 45 кольцами – вероятно, причуда, которая встречалась не часто; но на изобразительных памятниках мы видим достаточно странные и разные скипетры, чтобы предположить: форму этого жезла, символа власти сюзерена, определяла лишь фантазия, а не этикет.

Что касается жезла, увенчанного рукой, который называется «рукой правосудия» (main de justice) – знака высшей судебной власти – то в нем, как это делает граф де Лаборд [53], можно усмотреть христианскую традицию. Благословляющая рука, некогда поднимавшаяся над головами византийских императоров и даже Карла Великого, стала ощутимым и зримым символом верховной власти; единственное определение, которое подходит скипетру такого рода, – это baston а seigner, то есть жезл для благословения.

11

Однако этот жезл, увенчанный благословляющей рукой, считается символом судебной власти суверенов уже с XV в. В счете после кончины Карла VII значится: «За другую корону, украшенную каменьями, скипетр и руку правосудия, предназначенные для статуи при въезде в Париж, весом 6 марок 3 унции 3 грана – 30 ливров 28 су» (1461 г.)23 .

А вот описание прекраснейшего скипетра Карла V24 (1364–1380):»Item, скипетр золотой, дабы рука короля его держала, весом примерно девять марок; причем жезл его кругом покрыт резьбой, представляющей круги, в коих листья и цветы лилии, а яблоко одного жезла покрыто высокой резьбой, изображающей историю Карла Великого, и украшено тремя рубинами, тремя сапфирами, тремя гроздьями каменьев, из коих каждая по четыре крупных жемчужины с алмазом в середине и вверху, а ниже оного яблока суть шестнадцать жемчужин, а на оном яблоке лилия из белой эмали, на каковой лилии сидит на золотом престоле святой Карл, что был императором Рима, а спереди на его короне малый восточный рубин, а верхушка оной короны из крупной жемчужины, а оный скипетр хранится в вышитом чехле из лазоревого бархата, усыпанного лилиями и отделанного золоченым серебром».

Аналогичный скипетр был в числе сокровищ аббатства Сен-Дени и сохранился до наших дней25 . Жезл из вермели (позолоченное серебро) длиной 1,9 м завершен небольшой статуэткой Карла Великого; император представлен сидящим на престоле, который покоится на розетке. По-видимому, датировать это драгоценное изделие следует началом XIII в.

На рис.1 – печать Филиппа II Августа (1180–1223). Как и его предшественники, этот король держит в правой руке цветок аронника или же водяной лилии. Жезл, который он держит в левой руке, увенчан ромбом, в который вписан цветок. Те же аксессуары на печати королевы Изабеллы, или Элизабет, де Эно, его жены; печать найдена в ее могиле в алтаре собора Парижской Богоматери в 1859 г. Здесь цветок лилии имеет две тычинки (рис. 2)26 .

После Людовика VIII французских королей уже не изображают с подобным древком в руке, увенчанным ажурным ромбом, в который вписан цветок. Людовик IX Святой (1226–1270), чья печать показана на рис. 3, подобно своим предшественникам, держит цветок аронника в правой руке, а в левой – жезл, тоже увенчанный цветком водяной лилии. Людовик X (1314– 1316) – первый, кому в левую руку вложен благословляющий жезл, или рука правосудия, а в правую – скипетр, украшенный цветами (рис. 4). Древко скипетра здесь довольно длинное, а благословляющий жезл относительно короток. Та же картина – на печатях других французских королей до Людовика XI (1461–1483). Скипетры этих государей увенчаны не цветами лилии или аронника, а расположенными друг над другом розетками из свернутых листьев, которые оканчиваются почкой (рис. 5), причем иногда у основания розетки расположено кольцо.

Королева Клеменция, вторая жена Людовика X, на своей печати изображена стоящей, в правой ее руке – короткий скипетр, оканчивающийся цветком лилии. Такова же и печать королевы Жанны, третьей жены Карла Красивого (1322–1328). Однако после нее в королеву начинают изображать со скипетром, который венчает украшение, сходное с показанным на рис. 5, но, пожалуй, более тонкое.

Приведем несколько наиболее интересных украшений на скипетрах.

Рис. 6 из рукописи XII в.в Национальной библиотеке27 . Украшение весьма точно воспроизводит цветок ириса (аронника); сделано из золота.

Рис. 7 – большой скипетр в руке статуи на одной из колонн ратуши в Сент-Антонене (Тарн- и-Гаронна), предположительно изображен Карл Великий. Человеческая фигура, в правой руке – открытая книга, а в левой – скипетр, увенчанный птицей, клюющей розетку, на которой она сидит. Скульптура датируется серединой XII в.28

На рис. 8 – украшение на коротком скипетре, вложенном в руку короля; статуя прежде находилась над порталом церкви Корвейской Богоматери, а ныне хранится в церкви аббатства Сен-Дени (середина XII в.).

Рис. 9 – небольшой скипетр в руке Хильдеберта, чье барельефное изображение прежде

12

находилось в аббатстве Сен-Жермен де Пре, а ныне – в Сен-Дени (конец XII в.). Скипетры на статуях королей, предшествовавших Людовику IX (аббатство Сен-Дени), переделаны по указанию этого государя; после этого они стали короче – длина жезлов не превышает 60-70 см. Длинные скипетры вновь появляются лишь с начала XIV в., о чем свидетельствуют приведенные выше печати.

На вотивном камне сержантов сражения при Бувине, переделанном при Карле V (ныне хранится в церкви аббатства Сен-Дени), король Людовик Святой изображен во весь рост, в церемониальном платье; в правой руке его – скипетр большого размера, увенчанный раскрывшимся цветком (рис. 10); подобные длинные скипетры сохранялись до конца XV в.

Òðîí

Òðîí (trône ) – символ власти монархов, богато украшенное кресло, предназначенное для короля или епископа во время торжественных церемоний. Такие образцы мебели, как стул и кресло вполне могли выступать в качестве трона, потому что трон – не столько особая форма сидения, сколько сопутствующие атрибуты, прежде всего – ступенчатое возвышение, спинка, балдахин. Кресло могло стать троном с момента, когда его установят на возвышении, окружат завесами: именно сочетание всего этого, а не форма мебели создает трон. Складные кресла (faudesteils), широко известные в раннем средневековье и составлявшие часть дорожного багажа государей при их путешествиях, становились тронами, когда их помещали на помосте со ступенями и над ними натягивали балдахин. Есть основание полагать, что обычай окружать сидение монарха завесами пришел с Востока. И в наши дни увидеть монарха восточной страны совсем не просто. Представление о власти неотделимо от тайны, а у восточных народов толпа тем более чтит верховную власть, чем реже видит того, кто ее воплощает; толпа видит правителя только по случаю особых торжественных церемоний, во время которых он является как таинственное существо, обычно сокрытое от глаз людских. Римляне были далеки от этого: их императоры не заслонялись от толпы и неизменно являлись на празднества и во время других событий, когда собиралось много сограждан. Сиденья (троны) монархов не были скрыты и, если и размещались на специальном возвышении, то, пожалуй, для того, чтобы и таким образом напомнить о сане властелина, а не для того, чтобы позволить присутствующим лицезреть себя. Но, обосновавшись в Византии, императоры заимствовали у восточных народов некоторые их обычаи. Дворец стал святилищем, доступ куда сделался крайне затруднителен, а император, воплощение верховной власти, отныне являлся народу с такой пышностью и торжественностью, какие сопутствуют появлению священной реликвии. Императорский трон находился за опущенными завесами, которые раздвигались, лишь когда император был намерен явить свое присутствие. Все это повлияло и на Запад, однако еще были живы римские традиции, а обычаи варваров полностью противоположны нравам народов Востока; в западных королевствах усвоили оформление тронов византийских автократоров, но не восприняли мистериального смысла: драпировки явились всего лишь средством придать больше величия королевскому сидению, а не приемом скрыть монарха от глаз толпы. Виньетки из рукописей X и XI вв. включают немало изображений тронов; драпировки в них обычно создают как бы фон либо подвешены на манер ламбрекенов к подобию купола, образуя над троном нечто вроде балдахина. Ковер из Байе (XI в.) включает изображение короля Эдуарда, сидящего на скамье с лежащей над ней подушкой; верхняя часть ножек скамьи украшена резными звериными головами, книзу резьба переходит в воспроизведение звериных когтей; над троном высится аркада, с которой свешивается драпировка. На рис. 1 – копия этого фрагмента. В средние века форма тронов была весьма разнообразной, это касалось и сиденья, и отделки (и деталей). Сиденьем могла быть длинная скамья, без спинки, широкое кресло со спинкой (рис. 2)29 либо складное кресло, как трон франкского короля Дагоберта; материалом служили дерево или металл. Думается, что

13

балдахин над троном обрел известную ныне форму не ранее XIV в.; прежде вместо балдахина мог быть небольшой купол на четырех колоннах, или полуарочный свод на высокой спинке трона, или подвешенная к потолку рама, затянутая тканями.

В романский период деревянные троны чаще всего украшала инкрустация из металла, слоновой кости и самоцветов; в дальнейшем в готический период, в декоре преобладала скульптурная резьба, но были также инкрустация и мозаика. Когда епископские троны, или кафедры, в соборах были сделаны не из камня или мрамора, а из дерева или металла, они часто имели вид складного стула; подобная форма весьма удобна для человека в епископском облачении; откинув полу фелони или мантии по другую сторону стула, можно было не садиться на расшитую ткань. К тому же такие троны легко передвигались, что было необходимо во время некоторых церемоний. Несомненно, что уже в XI в. над епископскими кафедрами, неподвижными и подвижными, существовал нарядный церемониальный навесбалдахин, с него за спинкой стула нередко спускалась пелена; это уже был настоящий трон. Составить представление, как выглядела эта примитивная мебель, можно только по рукописям, рельефам на изделиях из слоновой кости и барельефам; благодаря этим весьма неполным документальным свидетельствам стала возможна реконструкция романского трона (рис. 3)30 . Складные сидения вскоре заменили креслами с низкой спинкой: во время продолжительных служб прелату трудно было сидеть, не опираясь на спину31 ; затем убрали передние колонны, которые поддерживали балдахин, – его стали подвешивать к своду, либо крепить к спинке. Ранние троны весьма простой формы заменили креслами с обильной резьбой, обитыми дорогими тканями. В XIII в. убранство церквей было настолько богатым по материалам и их обработке, что потребовалось епископские кафедры привести в соответствие с великолепием окружающего интерьера. От них сохранились лишь далеко не совершенные изображения в рукописях, на барельефах и витражах; в текстах – только упоминания. Однако, объединив все сведения, как бы они ни были приблизительны (в частности, – на весьма тонких резных изображениях из слоновой кости, вторая половина XIII в.), можно получить представление о том, как выглядели эти предметы мебели (рис. 4)32 . По богатству резной скульптуры XIV и XV вв. превзошли даже XIII в.; тканям в оформлении тронов отводилось большое внимание; немало примеров богатой драпировки тронов в рукописях того времени. Отличительная черта тронов (или кафедр) – в том, что сидение не связано со спинкой и балдахином, как это видно на двух последних рисунках. Для мирских тронов такие сиденья представляют собой складные кресла, украшенные звериными головами, устланные подушками и покрытые драпировками; либо некое подобие ларей без спинки, богато отделанных инкрустацией из золота, серебра и слоновой кости. К XIII в. складные кресла еще используются, и на множестве печатей XIII и XIV вв. хорошо воспроизведен их внешний вид; но складные кресла к этому времени уже начинают заменять креслами, у которых спинка в виде покрытых обивкой ремней, крепящихся к двум стойкам. Стойки эти, как и кресло, вероятнее всего, были выполнены из металла и щедро украшены. Приводим (рис. 5) один из таких тронов, датируемый концом XIII в.33 На рисунке трон – без обивки и подушек, чтобы легче было представить его конструкцию. Иногда обильно украшенные и выгнутые стойки, вместо того, чтобы служить опорой для спинки, размещали по обеим сторонам, и от этого трон напоминал довольно длинную скамью с боковыми выступами, назначением которых, вероятно, было заменить подлокотники. На рис. 6 – один из таких тронов, весьма часто воспроизводившихся на витражах, в живописи и виньетках из рукописей34 .

Известна роскошь двора герцога Бургундского в XV в. Когда положение во Франции стабилизировалось и Карл VIII совершил поход в Италию, французский королевский двор превзошел великолепием все виденное до той поры; за Альпами двор воспринял идею величественного, которая сказалась на архитектуре, мебели, костюмах и церемониале. В XV в. господствовало чрезмерное внимание к декору, тщательной отделке, и это, несмотря на

14

богатство произведений скульптуры, живописи и тканей, придавало творениям сухость и скудость. Молодой двор Карла VIII очень быстро отказался от устаревших традиций, в частности, – манера обивки мебели обрела некоторую свободу решений. Французские ремесленники, достигшие высокого мастерства, приспособились к новым веяниям в моде. Раскованность, простор в конструировании предметов мебели тем не менее подчинялись искусству исполнения, и двор, откуда появлялись признаки нового, ощутил новизну прежде всего в мебели, неотделимой от придворного этикета. Мебель обрела черты величественности, чего еще нельзя было заметить, например, в архитектуре, которая гораздо медленнее способна отозваться на новые идеи. Живопись, виньетки (в графике) и гравюры конца XV - начала XVI вв. запечатлели образцы парадной мебели, которая по общей композиции, по размаху, по производимому впечатлению, несомненно, превосходит все, что создавалось при Карле VII и Людовике XI. Живописность и обилие драпировок свидетельствуют о понимании подлинной роскоши. Сейчас у нас парадная мебель, во многом чуждая нашим нравам, выглядит либо убогой, либо театральной; она не сочетается ни с облегающим современным платьем, ни с нашими буржуазными привычками; она украшена узорами, назначение которых непонятно; ее бедная обивка слишком часто отражает стремление торговца сэкономить на своем ценном товаре и редко – замысел художника. Уместно замечание: чтобы пышная мебель имела вид поистине величественный, необходима ясность, простота конструкции, чтобы великолепие достигалось не стремлением к ухищрениям, но полнотой и точным расположением декоративных деталей. Не следует принимать огромное за величественное, чрезмерность размера деталей – за великолепие. Когда имеется в виду парадная мебель, – огромное способно принизить главный объект, то есть – человека. И в этом – недостаток огромного. Достоинство мебели начала эпохи Возрождения в том, что мастера избежали манерности последних лет периода готики и не впали в преувеличения и тяжеловесность, характерные для века Людовика XIV. Уродливая одежда середины XV в. сменилась в начале эпохи Возрождения изящными, свободными костюмами, дающими телу полную свободу. То же происходило и с парадной мебелью; конструкции упростились, пришли в соответствие с назначением предмета, четко свидетельствуя об этом; декор мебели стал понятен, щедрая драпировка мебели удачно сочеталась с удобной и просторной одеждой.

Балдахин

Балдахин (dais, ciel) – обтянутый тканью каркас, иногда с занавесями (courtines), который устанавливали над троном,почетным местом либо во время торжественных процессий несли на специальных шестах над головой важной особы, шедшей пешком или ехавшей верхом. На рисунках в рукописях XIV и XV вв. над тронами почти всегда изображены балдахины – простой формы, но из дорогой ткани. Вот (рис. 1) королевский трон с балдахином, спинкой и покрывалом из красной ткани, усеянной золотыми лилиями35 . Балдахины над тронами государей, как правило, были квадратными и не имели полога (pavillon); по этикету балдахин

ñпологом мог располагаться только над епископским креслом. Над алтарями, подвесными светильниками, купелями иногда тоже были балдахины с пологом. Вот королевский балдахин

ñдвумя поднятыми занавесями (рис. 2)36 ; ткань пурпурная с золотым рисунком; деревянные части трона полностью позолочены.

Во время торжественных въездов монархов существовал обычай нести балдахин над их головами. «Когда наши короли и королевы впервые вступают в Париж, то они (эшевены) должны взять лазурный балдахин, усеянный золотыми лилиями, и нести его по городу над головами их величеств»[80; pièces justif., p. 246]. Действительно, на рис. 3 изображен въезд Изабеллы Баварской в добрый город Париж. Молодая королева едет верхом на иноходце, а четыре эшевена несут над ее головой балдахин37 .

15

В расширительном смысле словом dais называли.также церемониальный помост, на который поднимались августейшие особы во время некоторых торжеств; но это слово использовали только в случаях, когда над помостом был балдахин (ciel). «Хвостатым» балдахином (а queue) называли балдахин с занавесями, как на рис. 2, а балдахином «без хвоста» – простой навес с оборками или желобами, без занавесей.

Печать

Печать (sceau, saiiel, signet). Когда в древности документы или письма друзьям писали стилом на дощечке, покрытых тонким слоем воска, придать им неоспоримую подлинность было легко – достаточно было сделать на этом материале какой-то отпечаток. Когда же этот довольно неудобный и нестойкий способ записи ушел в прошлое, принцип, который, как казалось, надежнее всего защищает от подлога при переписке, сохранили: папирус или пергамент, на который чернилами наносился текст, запечатывали куском воска с определенным клеймом. У каждого был свой, всем известный штампик, выгравированный на твердом камне или на металле; отпечатки, сделанные таким образом, было трудно подделать. Дошедшие до нашего времени из ассирийской, египетской, греческой и римской древности резные камни, инталии – не что иное, как печати. И какими бы сходными их сюжеты ни были, но даже двух совершенно идентичных среди них нет. Этот обычай сохранился и в средние века, тем более что многие сеньоры, которым при разных обстоятельствах приходилось отправлять документы, составленные в их канцеляриях, не утруждали себя написанием своего имени или не считали простую подпись бесспорным подтверждением истинности письма. Таким образом, для знатных баронов, сюзеренов сохранность печати была весьма важна, и печать доверяли только слуге, чьи верность, благоразумие и бдительность были вне подозрений.

У этих вельмож была малая печать (petit sciel), или печатка, которую они обычно носили при себе вделанной в перстень, и большая (grand sciel), осмотрительно запертая в ларце под охраной верного слуги. Печаткой скрепляли менее важные материалы – личную переписку, повседневные приказы, а большой печатью – значимые документы: дарственные, хартии, завещания, договоры и т. д. Иногда личных печатей было несколько, и хранились они в шкатулке, ключ от которой сеньор держал при себе. В описи сокровищ Карла V упоминается много таких печатей. Перечень личных печатей мудрого короля начинается словами: «Печати, что содержатся в оном кипарисовом ларце, от коего ключ держит при себе король». И прежде всего:

«Небольшая золотая печатка с сердоликом, а на нем вырезана мужская голова, у каковой над ухом рог» (несомненно, речь идет об античной инталии)38 .

«Далее, другая золотая печать в форме щита, внутри коей герб Савойи»39 . «Далее, другая золотая печать, на коей голова, вырезанная в камне»40 . «Далее, золотая печать со стопой Саладина, закрываемая на ключ»41 .

«Далее, весьма малая и продолговатая печать с ониксом, на коем вырезана мужская голова, висит же на серебряной цепочке»42 .

«Далее, две печатки на двух золотых кольцах, на каковых – две резных камеи с куропатками»43 . «Далее, золотая печатка в кольце, на коей вырезан некий король»44 .

«Далее, золотая печать в цельном жезле, а в оной рубин с изображением некоего короля; сию печать король Карл ставил на книгах, и малая кожаная шкатулка, окованная латунью»45 . «Далее, другая золотая печатка, подвешенная на золотой цепочке, посреди же оной печатки сапфир резной с тремя лилиями»46 .

«Далее, две печатки, подвешенные на золотой цепи, из коих одна с сапфиром, на каковом вырезано LR?, обрамленное лилиями, – на другой же сапфир, на коем вырезан король на коне, с гербом Франции»47 . È ò. ä.

16

Своя печать полагалась каждому феодалу, а также аббатству и капитулу собора. Вскоре, к концу XIII в., собственными печатями обзавелись и цеха, хотя они и не обладали феодальным правом. Коммуны, получившие хартии об освобождении, тем более не могли обойтись без печати. Но к XIII в. своя личная печать была уже у каждого горожанина и клирика.

«Миракле о Теофиле» поэт Рютбеф пишет, что монах Кольцом, что на пальце носил, запечатал это письмо [79]

До нашего времени дошло большое количество средневековых печатей или, по крайней мере, их оттиски на воске. Некоторые печати имеют весьма интересную гравировку и композицию. Среди них – печати Людовика Святого, Филиппа Смелого, его жены Марии Брабантской, а также Людовика X, Филиппа V, Филиппа VI, его жены Жанны, Иоанна Доброго, Карла V и Карла VI. На каждой печати государь изображен сидящим на троне, пышно украшенном головами львов, орлов, борзых собак.

Начиная с Филиппа-Августа (1180–1223), на печатях французских королей их владельцы неизменно изображены сидящими на троне с цветком лилии или скипетром в правой руке; королевы на своих печатях представлены стоя, а наследные принцы или принцы крови – верхом и в полном вооружении. Среди печатей принцев есть весьма примечательные по рисунку и гравировке: они дают бесценные сведения о средневековом военном облачении [84].

Карлу Великому (768–814) печатью служил античный камень, с выгравированной на нем головой Юпитера Сераписа; была у него и печатка с профильным изображением бородатой мужской головы, увенчанной лаврами, гравировка на которой, по-видимому, была выполнена при жизни короля. Печать Генриха I (1031–1060) стала первой, где короля изобразили сидящим с цветком в правой руке и копьем – в левой (см. главу «Скипетр»).

ÂXIII в. письма, скрепленные печатями, называли escroa, scroua, escrohes.

Каждая большая печать имела изображение на обратной стороне; или же использовалась дополнительная печать; Людовик VII (1123–1119) первым стал постоянно использовать печать, подвешенную на шелковых шнурах, а следовательно, имеющую обратную сторону, где был изображен король на коне и в полном вооружении. Шелковые шнуры, которыми был перевязан пергамент, пропускали между двумя пластинками воска, зажимая их между печатью и ее оборотной стороной, как в вафельнице. Чтобы вскрыть документ, следовало разрезать один из шнуров. Печать оставалась висеть на другом конце шнура, удостоверяя подлинность документа; значит, оборот печати был того же размера, что и сама печать. Вторую печать накладывали так же, как и основную, непосредственно на пергамент, она была меньше по размеру. Обычно на дополнительной печати воспроизводили герб сеньора.

Ãåðá

Герб (armoirie). Западноевропейские армии, хлынувшие на Восток на завоевание Гроба Господня, создали такую смесь народов, различных по обычаям и языку, что понадобились особые знаки для распознавания своих во время боя. Короли, коннетабли, капитаны и даже простые рыцари, если вели за собой хоть несколько воинов, изображали на своих щитах видные издалека броские значки, чтобы их в схватке отличали от союзников и противников, так как одежда была почти одинаковой. Самые древние гербы – самые простые. Уже в XI в. в Германии распространились турниры, и их участники носили в поединках определенные цвета и эмблемы; похоже, правда, что тогда знатные бойцы на каждый турнир выбирали новый девиз, знаки и цвета. Но после того, как гербовые щиты европейцев-христиан предстали перед глазами неверных, и рыцари, вернувшиеся с восточных полей брани, привезли их с собой, они не могли не сохранить их – и как память, и как свидетельство своих подвигов. Во все времена мужчины, смотревшие в лицо опасности, склонны оставлять себе немые свидетельства своих долгих страданий, трудов и успеха. Щиты, расписанные

17

разными красками и причудливыми фигурами, благоговейно повесили на стены феодальных замков. Под ними старые сеньоры рассказывали детям о своих заморских похождениях, и те привыкали видеть в этих гербах семейное достояние, свидетельство чести и славы, которое следует хранить и передавать из поколения в поколение. Так гербы, созданные когда-то чтобы отличать рыцарей в бою, стали наследственными, как имя и состояние главы рода. Кому не памятны старые заржавленные винтовки, висевшие в каждой хижине на колпаке камина после войн революции и империи?

Когда герб сделался наследственным, его потребовалось привести в соответствие с определенными писаными правилами: ведь он стал родовым документом. Гербы надо было описывать, или блазонировать (blasonner). Слово blasonner происходит от немецкого blasen (трубить в рог): «Был некогда обычай у тех, кто собирался вступить на турнирное ристалище, так объявлять о своем прибытии; после того в трубы трубили герольды и далее громко описывали герб рыцаря и порой по адресу оного воина расточали хвалы.» [64]. Но только к концу XII в. геральдика создала свои первые правила. Людовик Молодой первым из наших королей был изображен с лилиями в руке и на короне. Когда он короновал своего сына, он пожелал, чтобы далматика и башмаки юного принца были лазоревыми и усеянными золотыми лилиями [64]. В XIII в. геральдика получила развитие и в XIV–XV вв. устоялась. В те времена гербоведение весьма чтили: это был как бы второй язык дворянства, им оно очень дорожило и стремилось сохранить в чистоте. В XIV в. гербы можно было встретить на украшениях, тканях, одежде; именно тогда сеньоры и их люди носить одежду с гербами. Фруассар в своих «Хрониках» не упоминает сколь-нибудь значительного дворянина, не описав сразу же его герб. Романы XIII и XIV вв., протоколы празднеств и церемоний переполнены геральдическими описаниями. В настоящей статье мы можем сделать лишь краткий очерк этой науки, хоть она очень полезна архитекторам, занимающимся археологией. Люди, не знакомые с ее азами, делают у нас на глазах ошибки, по меньшей мере вызывающие смех. На этом языке лучше не говорить, если его не знаешь как следует. Справедливо говорит Луван Желио в своем «Геральдическом словаре» [34]: «Наука о различных видах гербов и о частях, на каковые оные делятся, и ее речения столь малоупотребительны в писаниях, равно как и в речи, что надобно несколько лет, дабы промерить глубины сей бездны, и длительный опыт, дабы достичь сердцевины и центра сего хаоса». Самое популярное изложение основ геральдики вслед за этим автором дал преподобный Менестрие [64]; на его труде мы в основном и будем основываться в приведенном ниже кратком обзоре.

В состав герба входят цвета (émaux), ùèò (écu) или поле (champ) и фигуры (figures). Под цветами понимаются геральдические цвета: 1) металлы: золото (желтый) и серебро (белый); 2) эмали, или финифти: червлень (gueules) – красный, лазурь (azur) – голубой, зелень (sinople) – зеленый, пурпур (pourpre) – красновато-фиолетовый и чернь (sable) – черный; 3) меха (pannes или fourrures): горностаевый (hermine) и беличий (vair), к которым можно добавить противогорностаевый (contre-hermine) и противобеличий (contre-vair). Горностаевый мех выглядит как черные хвостики по белому, т. е. серебряному, полю (рис. 1), а противогорностаевый – наоборот: поле – черное, хвостики – белые или серебряные. В соответствии с методом, принятым после XVII в. для изображения цветов на гравюрах48 , серебро мы показываем отсутствием штриховки, золото – точками, лазурь – горизонтальной штриховкой, червлень – вертикальной, зелень – диагональной справа налево (т. е. от правого верхнего угла щита), пурпур – диагональной слева направо, чернь – сплошным закрашиванием, хотя на гравюрах по металлу или камню она изображается сочетанием вертикальных и горизонтальных штрихов. Беличий мех всегда изображается серебром и лазурью, как показано на рис. 2. Противобеличий мех также делается серебром и лазурью; от беличьего он отличается тем, что в последнем по границам рядов против металла лежит финифть, в то время как в противобеличьем металл соприкасается с металлом, а финифть – с финифтью (рис. 3)49 . В беличьем мехе, поставленном в столб (en pal), или заостренном

18

(appointé), острие одного элемента меха соприкасается с основанием другого (рис. 4). Иногда горностаевый и беличий меха принимают другие цвета, чем им свойственно; тогда говорят о мехе такими-то цветами, например: герб Бофремона – горностаевый золотом и червленью (рис. 5). Общее правило геральдики состоит в том, чтобы не накладывать финифть на финифть и металл на металл; в противном случае герб считается ложным или по крайней мере нуждается в разъяснении (а enquerir). Гербами, нуждающимися в разъяснении (или загадочными), называют те, что отклоняются от общего правила и даны каким-то особым актом; в этом случае финифть может быть наложена на финифть и металл на металл. Тот, кто берет такой герб, намеренно вызывает вопрос о мотивах этого50 .

Щит или поле может быть простым или составным; в первом случае на нем нет делений, во втором он состоит из нескольких цветов и называется разделенным или разбитым (parti). Основными считаются четыре деления, производными от которых являются все остальные: рассечение (parti), делящее щит по вертикали на две равные части (рис. 6); пересечение (coupe) (рис. 7); скошение справа (tranché) (рис. 8); скошение слева (taillé) (рис. 9). Сочетание рассечения и пересечения дает четверочастный щит (рис. 10), а также шести-, восьми-, десяти- , шестнадцатичастный и т. д.; все они по-французски называются écartelé. Сочетание скошений справа и слева образует четверочастно скошенный щит, или щит, разбитый накрест (écarteléen sautoir) (рис. 11). От сочетания всех четырех делений получается клинчатый щит (gironné) (рис. 12). Клинчатый щит из восьми частей, как на рисунке, называется просто клинчатым; но если частей в нем меньше или больше, то их количество указывается: клинчатый щит из шести, десяти, двенадцати, четырнадцати частей. Щит, разделенный на три равные части разных цветов, называется трехчастным (tiercé). Дважды рассеченный таким образом щит называется tiercй en pal: на рис. 13 щит – дважды рассеченный чернью, серебром

èлазурью. Дважды пересеченный щит – tiercéen fasce: на рис. 14 щит – дважды пересеченный лазурью, золотом и червленью. Дважды скошенный справа щит – это tiercéen bande: на рис. 15 щит – дважды скошенный справа золотом, червленью и лазурью. Дважды скошенный слева щит называется tiercéen barre: на рис. 16 щит – дважды скошенный слева лазурью, золотом

èчервленью. Tiercéназываются и щиты, разделенные подобно геральдическим фигурам. Так, разделенный наподобие стропил щит – это tiercé en chevron: на рис. 17 щит – стропиловидно разделенный серебром, червленью и чернью; разделенный острием – tiercé en pointe или en mantel: на рис. 18 щит разделен острием серебром, лазурью и червленью; щит с сердцевым и средним щитками – tiercéen йcusson: на рис. 19 щит имеет в червленом поле лазоревый сердцевой щиток с подложенным серебряным средним щитком; разделенный вилообразно щит – это tiercéen pairle: на рис. 20 щит – разделенный вилообразно, серебром, чернью и червленью; щит с острием во французской геральдике именуется также щитом с клобуком (chappé): на рис. 21 щит имеет в червленом поле с тремя серебряными узкими столбами золотой клобук (или:в золотом поле червленое острие с тремя серебряными узкими столбами); щит с опрокинутым острием – обутым (chaussé): на рис. 22 червленый щит с серебряным столбом обут золотом (или: в золотом поле опрокинутое червленое острие с серебряным столбом); щиты с правым и левым остриями называются соответственно щитами с левым и правым захватом (ambrassé à dextre è à sénestre): на рис. 23 изображены щиты, имеющие в серебряном поле червленый левый захват (или: в червленом поле серебряное правое острие) и в серебряном поле червленый правый захват (или: в червленом поле серебряное левое острие); щит с ромбом именуется облеченным (vêtu): на рис. 24 щит имеет золотое поле, облеченное лазурью (или: в лазоревом поле золотой ромб); щит с правым краем – adextré: на рис. 25 щит имеет в серебряном поле лазоревый правый край; щит с левым краем – sénestré: на рис. 26 щит имеет в лазоревом поле серебряный левый край.

Положение фигур на щите должно указываться точно, а для этого надо знать названия разных частей щита (рис. 27). Здесь А – центр, или сердце, щита; В – глава; D – правый верхний угол; Е – левый верхний угол; F – правая сторона сердца; G – левая сторона сердца; С –

19

оконечность; Н – правый нижний угол; I – левый нижний угол. Если на гербе только одна фигура и она находится в центре, ее положение не оговаривается. Когда две, три или больше фигур изображены в районе DBE, их называют расположенными во главе; в районе FAG – подобно поясу, или в пояс; в районе HCI – в оконечности; в районе ВАС – подобно столбу, или в столб; в районе DAI – в правую перевязь; в районе EAH – в левую перевязь. Если на щите изображены три фигуры, то они обычно ставятся в точках D, E, C и обозначаются 2 и 1; если они находятся в точках H, I, B, они именуются плохо расположенными. Изображенные в точках D, E, H, I четыре фигуры обозначаются 2 и 2. Пять фигур в точках B, A, C, F, G называются крестовидно расположенными, в точках D, E, A, H, I – подобно Андреевскому кресту, в точках D, E, A, C – вилообразно. Если фигуры находятся в точках D, B, E, G, I, C, H, F, то они расположены в кайму. Фигура в точке А, окруженная несколькими другими, называется лежащей в сердце щита. Если на щите нет никаких фигур, говорится: герб такогото цвета. Графы де Гурне в старину имели в качества герба пустой черный щит. Когда на щите лишь мех, говорят, например: горностаевый щит (рис. 1). Если фигуры есть, сначала надо обратить внимание, простой ли щит (т. е. без делений) или составной.

Когда щит простой, при описании герба сначала называется поле, потом главные фигуры и сопровождающие их (второстепенные) – их количество, положение и цвета; глава и кайма, как и их фигуры, упоминаются в последнюю очередь. Если изображение главной фигуры заходит на главу или кайму, они именуются прежде главной фигуры: на старинном гербе Вандомов (рис. 28) изображен в серебряном поле с червленой главой лазоревый лев с золотыми когтями, языком и короной.

Если щит составной, сначала называют фигуры деления; когда частей больше четырех, подсчитывают линии деления и говорят: рассеченный столько-то раз, пересеченный столькото раз, столько-то частный51 . Например: рис. 29 – рассеченный, дважды пересеченный, шестичастный; в первом поле ..., во втором ..., в третьем ... и т. д. Рис. 30 – трижды рассеченный, пересеченный, восьмичастный; в первом поле ..., во втором ... и т. д. Рис. 31 – дважды рассеченный, трижды пересеченный, двенадцатичастный; в первом поле ..., во втором

... и т. д. Каждое поле описывают подробно, начиная с главы и двигаясь от правой стороны щита к левой.

Обычные гербовые фигуры бывают трех видов: 1) геральдические фигуры; 2) естественные фигуры; 3) искусственные фигуры. Геральдические фигуры подразделяются на почетные, или фигуры первого порядка, и второстепенные. Почетная фигура, если она одна, обычно занимает треть ширины щита, кроме вольной части и клина, занимающих лишь четверть.

Эти фигуры – глава (chef) (рис. 32), пояс (fasce) (рис. 33), оконечность (champagne) (рис. 34), столб (pal) (рис. 35), правая перевязь (bande) (рис. 36), левая перевязь (barre) (рис. 37), геральдический крест (croix) (рис. 38), Андреевский крест (sautoir) (рис. 39), стропило или шеврон (chevron) (рис. 40), вольная часть (canton), вариантом которой является вольная четверть (franc-cartier) (рис. 42, 41), острие (pile, pointe) (рис. 43), клин (giron) (рис. 44), вилообразный крест (pairle) (рис. 45), внешняя кайма (bordure) (рис. 46), внутренняя кайма (orle) (рис. 47), более узкая, чем внешняя; показанная на рис. 48 внутренняя кайма называется тонкой процветшей (trescheur или essonier), она тоньше обычной и имеет растительный узор (fleurons); щиток (йcu en abоme) (рис. 49), полый вилообразный крест (gousset) (рис. 50) – редко применяемая фигура. Повторение фигур называется rebattement. В гербе Аркура (рис. 51) в червленом поле два золотых пояса. В гербе королевства Арагон (рис. 52) в золотом поле четыре червленых столба. В гербе Ришелье (рис. 53) в серебряном поле три червленых стропила. Почетная фигура в одиночку должна занимать, как мы уже сказали,треть ширины щита; но эти фигуры бывают и более узкими – в треть их обычного размера, или девятую часть ширины либо высоты щита, и в этом случае они меняют названия. Узкая глава называется вершиной (chef diminué, или comble), узкий столб – vergette, пояс – devise, правая перевязь – cotice, левая – traverse. Перевязи, не касающиеся краев щита, т. е. отвлеченные

20