Достижение счастья как социальная и социологическая проблема

Среди достаточно популярных, зачастую поверхностно рассматриваемых, но от этого не утративших свою актуальность, исследовательских тем особое место занимает счастье как социальная проблема. Прагматизированный, технологизированный и глобализированный социум с очевидностью не только не отодвинул ее на арьергардные позиции, а придал ей особую остроту. Вновь актуальным становится вопрос П. Сорокина: «Если счастье входит в понятие прогресса, то увеличивается и развивается ли оно вместе с прогрессом человечества или же нет?» [1]. В последнее время именно в экономически развитых странах, которые сегодня принято относить к постиндустриальной части мирового социума, наблюдается значительный интерес к тому, каким образом можно «стать счастливым». Возрастают бизнес-сегменты рынка, получающие прибыль за счет этого интереса. Мировые институции, в частности, ООН, также стали рассматривать «рейтинг счастья» как один из важнейших показателей уровня развития государства.

Обозначим главные направления социологического анализа проблемі счастья, что особенно важно для создания масштабной программы исследования в данном исследовательском ключе. Начнем со сложностей, связанных с определением «масштаба» счастья. При своеобразном «масштабировании» счастья можно выделить уровни индивидуального, микросоциального, глобально социального. Полемику, здесь, в частности, вызывает вопрос, может ли человек чувствовать себя счастливым по-настоящему, если рядом огромное число несчастных людей. Многочисленные современные практики и предложения «Осчастливить», «Научиться быть счастливыми» основываются, как правило, на эгоистическом принципе «Думай о своем счастье и не обращай особого внимания на других». Однако социально-философские традиции, системы религиозного и светского образования в значительной мере нацеливают людей разделять и принимать несчастье окружающих как личное. Благодаря передовым информационно-коммуникационным технологиям, современный глобализированный социум делает визуально близкими трагедии людей в самых отдаленных точках земного шара. Это противоречие между возможностью индивидуального счастья и сложностями достижения счастья в глобальном измерении нельзя не учитывать. Кстати, в этом же ключе приобретает особую важность определение параметров и особенностей счастья на оси «религиозность – атеистичность».

Особое место при изучении счастья как социальной проблемы занимает дилемма между дискретностью и процессуальностью счастья, соответственно – обладанием им или творением его. Большинство ведущих исследователей (например, В. Франкл) полагает, что ощущение счастья не может быть целью, а оказывается лишь результирующей, производной от какого-то значимого процесса. Абсурдными выглядят попытки «стационарно» и длительно пребывать в счастливом состоянии, что может быть, скорее, свидетельством психопатологии, нежели нормального социально-психологического состояния. В связи с этим возникает задача выяснения временных параметров, при которых переживание счастья может выступать показателем социального здоровья.

Следующее объемное в количественном и качественном отношениях проблемное поле – счастье как социальная проблема с учетом социально-демографических характеристик: счастье в межпоколенческом срезе (оценки и характеристики счастья в зависимости от возраста); гендерная специфика восприятия счастья; профессиональные особенности и т.д. Отдельный блок проблем с очевидностью связан с определением уровня рефлексии, касающейся непосредственно восприятия индивидом ощущения/неощущения счастья. Различные кросс-культурные исследования поставили на повестку дня вопрос корректности и сопоставимости исследовательских практик при изучении этой универсальной темы.

Несмотря на процессы глобализации, собственно проблема достижения счастья – преимущественно атрибут стран, которые зачисляют себя в когорту постиндустриальных. В них на первый план выходит фактор личностной самооценки и самоопределения, пусть даже в гипертрофированных формах, где индивидуальная свобода является основной ценностью. Последнее формирует своеобразное мировоззрение, в котором проявлением, результатом, итогом свободы действий должно становиться именно ощущение счастья. При этом также возникают сложности, которые мы характеризуем как счастье в субъект-объектной проблематике (сложности выработки объективных критериев, субъективность подходов при оценке счастья).

В последнее время все отчетливее проявляется еще один проблемный срез, связанный с анализируемой темой и характеризующий новое глобальное качество социальных отношений. В статье с нетривиальным названием «Счастье вместо ВВП» К. Фрумкин приходит к выводу, что «в ближайшие десятилетия счастье будет осознано как приоритетная политическая ценность, причем относиться к нему будут как к измеримому и прагматически манипулируемому параметру» [2, с. 53]. Таким образом, счастье становится «брендом» и включается в практику манипуляции общественным мнением как внутри отдельных государств, так и в системе межгосударственных отношений.

Литература: 1. Человек. Цивилизация. Общество. – [Електронный ресурс] / П.А.Сорокин // Библиотека Гумер. - Режим доступа: http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/Sociolog/Sorok2/28.php 2. Фрумкин К. Г. Счастье вместо ВВП / К. Г. Фрумкин // Свободная мысль. – 2011. – № 5. – С. 39-54.

Семипядная Маргарита

Харьковский национальный университет имени В.Н. Каразина

(Украина, Харьков)