3.4.2. Распределение имущественных прав и стимулы инвестирования

Выводы, сформулированные в рамках теории имущественных прав, важны для анализа такой проблемы, как их воздействие на поведение рыночных актеров, включая стимулирование ин­вестиций в так называемые специфические активы. Исходным Х1Я данного анализа является представление предприятия как совокупности активов, которые принадлежат собственнику. Этим теория имущественных прав обосновывает новый взгляд и на представления о фирме.

Базовым для этих представлений является разграничение двух разновидностей имущественных прав, а именно: специфи­ческих прав, которые эксплицитно (явно) отражаются в кон­трактах; остаточных прав, которые остаются у собственника по­сле выполнения всех условий контракта. При этом в мире не­полных контрактов, при отсутствии информации для разработ­ки полных контрактов, покрывающих все имущественные права, исключительна роль собственности именно на остаточные пра­ва. Что касается специфических прав, то они могут быть переда­ны эксплицитными (явными) контрактами несобственнику.

Как видим, имущественные права устанавливают, какой субъект при появлении некоторых обстоятельств, не регламен­тируемых эксплицитными контрактами, может определять по­рядок применения активов. Именно собственник обладает пра­вами распоряжения активами, которые (права) определены в договорах, а также общим правом на актив, включая право ис­ключать другие стороны контрактов из использования актива.

С учетом подхода к фирме в качестве совокупности всех на­ходящихся в ее распоряжении активов, для случая двух акти-* вов можно разграничить следующие две ситуации: 1) интегра­ция, когда оба актива принадлежат одному и тому же собствен­нику (здесь речь идет об интегрированной фирме); 2) рынок, когда эти два актива принадлежат различным предприятиям. Если имеются две фирмы, каждой из которых принадлежит по активу, то трансакции между нами являются рыночными тран­сакциями. В последующем анализе с использованием примера будет показано, какое влияние оказывает порядок распределения имущественных прав на принимаемые «ex ante» инвести­ционные решения участниками контракта.

При исследовании данной проблемы принято ориентиро­ваться на ставшую хрестоматийной работу Оливера Харта и Джона Moope [Hart О., Moore J., 1990]. Последующая интер­претация проблемы была, в частности, предложена Хольстро-мом и Робертеоном [Holmstrom В., Roberts J., 1998]. Значение данного представления ситуации определяется и тем, что в нем фиксируется центральное значение проблемы спецификации имущественные прав на физические активы (рабочую силу и ее квалификацию). Последующее развитие данного подхода связа­но, в частности, с выходом на остроактуальную для современ­ности проблематику имущественных прав на неосязаемые ак­тивы (включая бренд и репутацию).

В данной работе рассматриваются два субъекта потенциаль­ного контракта, С и 5, которые проводят не предусмотренные контрактом инвестиции в свою рабочую силу (человеческий капитал). Дополняющим этот человеческий капитал является производственный капитал, называемый вещественным (веще­ственными активами). Каждый из участников владеет своим собственным, личным капиталом, собственность на который, что важно для данной ситуации, не может быть продана. Также важно, что для участников контракта соответствующие стиму­лы инвестировать в человеческий капитал находятся под влия­нием того, как распределены имущественные права на вещест­венные активы. И после того, как сделаны инвестиции в чело­веческий капитал, имеют место «ex post» переговоры относи­тельно распределения образующейся в результате инвестиций добавочной стоимости.

Для большей наглядности обратимся к примеру О. Харта и Дж. Мооре. В нем рассматривается ситуация использования двумя субъектами С и S роскошной яхты для организации раз­влекательных морских путешествий некоторого очень богатого потребителя Т (Tycoon), который часто использует эту воз­можность [Hart О., Moore J., 1990. P. 1119-1125]¹.

При этом мы модернизируем этот пример, с учетом последующего обсу­ждения ситуации в научной литературе [см., в частности: Holmstrom В., RobertsJ.,1998.P. 76-79;BiihlerS,JaegerF., 2002.S. 43-45].

В данном случае С — это шеф-повар яхты (Chef) и S — капи­тан (Skipper). Для оказания данной услуги и приготовления особо изысканных блюд шеф-повар может повысить свою ква­лификацию, осуществив определенную инвестицию А_с. Анало­гично этому, существует возможность для инвестирования и у капитана (шкипера) яхты — A_s и повышения ценности предос­тавляемой услуги. Поскольку инвестиция в повышение квали­фикации человеческого капитала делается одной из сторон до заключения контракта, распределение получаемого дохода (до­бавленной стоимости) V достигается в результате «ex post» пе­реговоров. Предполагается, что этот переговорный процесс обеспечивает каждому из участвующих в обслуживании богача субъектов (С и S) тот же доход, что он может получить само­стоятельно. Это соответственно V_c и V_s плюс определенная доля добавленной стоимости (V — V_c —V_s), получение которой является результатом кооперации сторон.

Для простоты анализа данной ситуации вначале предпола­гается, что добавленная стоимость V, получаемая в результате кооперации наших субъектов в деле обслуживания богача, рас­пределяется между ними в равных долях. В этом случае полу­чаемая каждым участником прибыль (выигрыш) может быть представлена следующим образом:

Рассмотрим теперь, какое воздействие оказывают имущест­венные права на активы на ценность V, V_c nV_s. Прежде всего, обратимся к агрегированной (общественной) ценности V, кото­рая является результатом кооперации наших субъектов. Ее ве­личина не зависит от распределения имущественных, прав, по­скольку предполагается, что в случае кооперации наших субъ­ектов ими используются все находящиеся в распоряжении ак­тивы. Иная ситуация с «некооперированными» выплатами V_c и V_s, поскольку собственник актива (в нашем случае, яхты) мо­жет закрыть доступ к этому активу другой стороне при отсут­ствии кооперирования. Кроме того, важно обратить внимание, что никакая осуществляемая одним из субъектов инвестиция не оказывает воздействие на получаемый другим участником отдельный доход, поскольку если бы они не кооперировались, то никто из них не имел бы доступа к человеческому капиталу другого и к инвестициям в этот капитал. Иными словами, BV_c/dA_s =дУ,/дАс = 0.

Стимулы к инвестированию для наших субъектов могут быть формализованы с помощью производных функций при­были Р_с и P_s от соответствующих инвестиций. Вначале рас­смотрим случай, когда V = V_c — V_s = V_s - V_c для всех уровней инвестирования, т.е. когда специфические взаимоотношения между С и S (их совместное использование яхты) не приводят к возникновению никакой дополнительной ценности. В этом случае индивидуальные выгоды от инвестирования точно сов­падают с выгодами общественными, которые измеряются про­изводной от V. Это соответствует рынку с совершенной конку­ренцией. Поскольку в этой ситуации никакая дополнительная ценность не создается в результате специфических взаимоот­ношений между С и 5, то оба субъекта за пределами их взаимо­отношений могут иметь дело без потери ценности с другими субъектами (аутсайдерами). В этой особенной ситуации инди­видуальные выгоды от инвестирования dP_i/dA_i = dV_t/dA_v i £ {С, S} соответствуют общественным выгодам, которые мо­гут быть выражены посредством частной производной от V: dV/dA_{ -dV_t/dA,.

Если же выгоды от индивидуального инвестирования от­клоняются (не совпадают) от общественных выигрышей, что как раз и является общим случаем, то это приводит к неэффек­тивным инвестициям. Это в особенности подтверждается, если функции платежей (выгод) являются супермодальными, так что доходы от дополнительных инвестиций одной стороны увеличивают и величину нечеловеческого капитала, которым обладает эта сторона, и объем инвестиций другой стороны¹. Итогом этой ситуации является недоинвестирование. Можно

¹Супермодальность функции означает, что усиление одного из аргументов увеличивает дополнительные поступления, приходящиеся на все другие аргу­менты (т.е. возрастают частные производные по всем другим аргументам). В этом случае перекрестные производные функции по этим аргументам не явля­ются отрицательными. В модели Харта — Мооре супермодалыюсть относится и к человеческому капиталу, и к вещественным активам, так что увеличение применяемых активов приводит к большим поступлениям на все инвестиции.

усилить стимулы одной из сторон к инвестированию, предос­енняя ей контроль за большей величиной активов, но только счет ослабления стимулов другой стороны. Здесь имеется противоречие, поскольку доли собственности не могут подниматься более чем до 100%. И это противоречие определяет эф­фективное распределение собственности.

Итак, допустим, что взаимодействие (кооперация) сторон С Ш S приводит в появлению некоторой дополнительной ценности (в сравнении с их возможными взаимоотношениями с аутсайдерами). Формально это может быть записано следующим образом:

где а и в — строго положительные. Подставив это соотношение в (3.7), получаем следующее выражение выгод от инвести­рования:Диффе­ренцируем его по Д. и получаем следующее выражение сти­мула при индивидуальном инвестировании:

Если мы дифференцируем выражение (3.8) по Д., то полу­чим значение стимула при социальном инвестировании:

При сравнении стимулов к индивидуальному инвестирова-воо (3.9) со стимулами, соответствующими общественному ■ говместному) инвестированию (3.10), можно непосредственно установить, что стимулы к индивидуальному инвестированию при отсутствии кооперации оказываются менее высокими. В самом деле, Я/2 < Я.

Этот результат является типичным для проблемы вымога­тельства: поскольку стороны, участвующие в инвестиционном процессе, не могут присвоить общий доход от их инвестиций, это приводит в недоинвестированию. Кроме того, необходимо принять во внимание, что в данном случае, в отличие от выше­описанной проблемы изготовления пресс-форм для автомо­бильных корпусов, речь идет не об односторонней, а о двусто­ронней проблеме вымогательства. И ее решению не поможет,

если все остаточные права или соответственно все имущест­венные права на активы будут переданы одной из сторон дого­вора. Таким путем могут быть усилены стимулы инвестирова­ния лишь для одной стороны, но ценой сокращения стимулов к инвестированию другой стороны.

Следствием данной модели (здесь С — это шеф-повар яхты, S — капитан) являются следующие результаты (выводы):

• если инвестиции одной из сторон (например, С) особенно важны для производства специфичной для взаимоотношения сторон добавочной стоимости, то именно С должен быть носи­телем больших имущественных прав;

• С (или соответственно 5) должен иметь имущественные права на те активы, которые делают V_c (или V_s) наиболее чувст­вительными от инвестиций С (соответственно 5). Таким спосо­бом стимулы инвестирования могут быть существенно усиле­ны;

• аутсайдер не должен никогда распоряжаться имуществен­ными правами на активы, которые обладают ценностью для обеспечения стимулов во взаимоотношениях С и S;

• совместная собственность, означающая, что обе стороны имеют право наложить вето на использование активов, не яв­ляется оптимальной;

• по этой же причине, активы, которые не обладают ценно­стью за пределами их совместного использования, никогда не могут находиться в раздельной собственности.

Перечисленные здесь выводы относительно совместной соб­ственности, собственности аутсайдера и сособственности на со­вершенно дополняющие друг друга активы довольно часто приводятся в специальной литературе. Но все же, как подчер­кивают исследователи, эти выводы могут быть низвергнуты при незначительном видоизменении сделанных выше предпо­сылок [подробнее см.: Holmstrom В., Roberts J., 1998. P. 79]. Так, совместная собственность может быть желательной, когда осуществляются инвестиции в нечеловеческий капитал. Кон­троль третьей стороны может иметь смысл, если стороны в противном .случае будут инвестировать слишком много средств в целях усиления своей переговорной позиции и т.д. Однако при любых вариантах модификации модели должна все же сохраниться в силе центральная идея, согласно которой собст­венность на активы обеспечивает появление своеобразного ры­чага, который оказывает воздействие на результаты перегово­ров, а следовательно, и на стимулы.

Подводя краткие итоги анализу фирмы с позиции теории имущественных прав, можно заключить, что в противовес дру­гим подходам ею проясняются как преимущества, так и недос­татки интеграции. В рамках данного подхода рынок не являет­ся более «черным ящиком», а выступает местом, где экономи­ческие актеры совершают свои трансакции. Одним из возмож­ных результатов этих трансакций является исключение некоторым лицом другого субъекта из пользования принадле­жащих данному лицу активов.

Менее убедительно раскрывается при этом внутренняя ор­ганизация фирм С и 5, которые могут быть, прежде всего, ин­терпретированы в качестве индивидуальных предпринимате­лей, что ставит под вопрос эмпирическое значение данной теории. При этом также не ясно, как не могущие быть транс­фертными инвестиции в человеческий капитал фирмы с боль­шим числом сотрудников должны быть интерпретированы. Эти и другие вопросы остаются в литературе пока еще без от­вета.