14. Михайловский период творчества а.С. Пушкина. Лирика 1824-26 гг.: жанровый состав, проблематика. Анализ одного-двух стихотворений.

На осень 1824 приходится тяжелая ссора с отцом, которому был поручен надзор за поэтом. Духовную поддержку Пушкин получает от владелицы соседнего имения Тригорское П. А. Осиповой, ее семейства и своей няни Арины Родионовны Яковлевой. В Михайловском Пушкин интенсивно работает: прощание с романтизмом происходит в стих-ях «К морю» и «Разговор книгопродавца с поэтом»; завершена 3-я, сочинена 4-я и начата 5-я главы «Евгения Онегина»; мыслится трагедия «Борис Годунов» (окончена в ноябре 1825). Склоняясь к примирению с действительностью, надеясь на монаршее прощение, Пушкин в то же время строил планы бегства за границу. Внимание к истории и фольклору («Песни о Стеньке Разине», 1826), далеким культурам («Подражания Корану», 1824), новое открытие ценностей любви [«К***» («Я помню чудное мгновенье...»), 1825], дружества («19 октября», 1825), простого и грустного бытия («Зимний вечер», 1825), убежденность в единстве поэзии и свободы, в пророческой миссии поэта («Пророк», 1826), трезвый скептицизм в оценке современности, отказ от политизации поэзии и своеволия в политике (переписка с К. Ф. Рылеевым и А. А. Бестужевым) позволили Пушкину выдержать ссылку, помогли пережить декабрьскую катастрофу.

8 сентября 1826 Пушкин был доставлен в Москву на аудиенцию к Николаю I, результатом которой стало взаимное признание; император взял на себя цензуру пушкинских сочинений. Пушкин, отдавая должное преобразованиям Николая («Стансы», 1826), сохранил верность друзьям («Во глубине сибирских руд...», 1827). Это было не двурушничество, но стремление занять государственную позицию: свободные доверительные отношения с царем давали возможность творить добро, в частности, бороться за амнистию декабристов. Отношения с императором были далеки от намеченной идеальной модели. Пушкин и его давние союзники (Вяземский, Дельвиг) не вполне сошлись с московскими любомудрами. Стремление к твердому общественному статусу оказалось трудно реализуемым — отсюда мотивы одиночества, бессмысленности существования, беззащитности человека перед лицом «равнодушной природы», судьбы, деспотизма («Дар напрасный, дар случайный», «Анчар», оба 1828; «Дорожные жалобы», «Брожу ли я вдоль улиц шумных», оба 1829); отсюда же мотивы расчета с прошлым и надежды на спасительную новую любовь («Воспоминание» 1828; «На холмах Грузии лежит ночная мгла», «Я вас любил…» 1829).Вторая половина 1820-х гг. — время создания многих лирических шедевров — отмечена высоким уровнем творческого самосознания Пушкина. Размышления о поэте получили законченный, концептуальный характер в программных стихотворениях “Поэт” (1827), “Поэт и толпа” (1828) и “Поэту” (1830). Усилился интерес Пушкина к философской проблематике: написаны стихотворения “Воспоминание”, “Дар напрасный, дар случайный...”, «Анчар” (все 1828 г.), “Брожу ли я вдоль улиц шумных...” (1829 г.). Лирика второй половины 1820-х гг. свободна от жанровых и стилевых ограничений. В жизни Пушкина в конце 1820-х гг. появился новый мотив: поиск дома, семьи, общества близких людей.В мае - сентябре 1829 г., не получив разрешения царя, Пушкин совершил самое большое путешествие после южной ссылки — на Кавказ (Орел, Кубань, Кабарда, Ингушетия, Армения). Его итогом стали дорожные записи, изданные в 1836 г. под названием “Путешествие в Арзрум”. В апреле 1830 г. Пушкин сделал повторное предложение Н.Н.Гончаровой. На этот раз оно было принято.Пушкин — создатель лирической концепции творчества. В ней он выразил свои представления о месте поэта в мире, о взаимоотношениях поэта и общества, о творческом процессе. Основные вехи этой концепции, главные опоры пушкинского “памятника нерукотворного”, — поэтические манифесты “Разговор книгопродавца с поэтом” (1824), “Поэт” (1827), “Поэт и толпа” (1828), “Поэту” (1830), “Эхо” (1831).

Пушкин часто использует аллегорические образы: “лира”, “алтарь”, “треножник”; архаизмы: “глагол”, “бряцал”, “внимал” и другие. Они создают впечатление, что его поэт — вне времени.Знаменитое стихотворение “Пророк”, написанное в 1826 г. В представлении романтиков поэт и пророк сливались в одном человеке. Пушкинская трактовка проблемы существенно иная.Поэт и пророк, образы которых созданы в пушкинской лирике, имеют немало общего (“вещие” зрение и слух) и одинаково важны для людей. Бог — и никто другой — призывает обоих к служению. Они дополняют друг друга. Но все-таки пушкинский пророк и пушкинский поэт не сливаются в одном существе. Поэт живет среди людей, пока не захвачен вдохновением. Только для творчества он оставляет людей. От поэта-пророка, посредника между Богом и людьми, исполнителя воли Бога, люди ждут огненных слов. Бог посылает пророка в мир, чтобы тот “глаголом” жег людские сердца, то есть передавал в слове жар своего сердца (оно — “угль, пылающий огнем”).Пророк “поправляет” мир — поэт отражает мир. Пророк несет людям слово Божие — поэт создает свои слова. Они оба обращаются к людям, открывая им правду о земле и небе.В сонете “Поэту” Пушкин утверждает: поэт заканчивается тогда, когда начинает творить с оглядкой на мнение “толпы”. Никто не должен вторгаться в мир поэта. Это мир пустынный, “безлюдный”.Если поэт доволен своим произведением — а это может быть “приговором” “высшего”, самого строгого и пристрастного — собственного! — суда, ему кажутся смешными все попытки толпы охаять его. Она не сможет осквернить поэта, внушить ему недоверие к самому себе:Твердость, решительность, взыскательность, презрение к “суду глупца”, к наградам и почестям — вот те качества, которые Пушкин считает обязательными для всех поэтов. Именно верность этим принципам ведет поэта к бессмертию. Оглядываясь на свой творческий путь в стихотворении “Я памятник себе воздвиг нерукотворный...” (1836), Пушкин был особенно горд тем, что соответствовал высокому идеалу поэта, провозглашенному в поэтических манифестах. “Слово” и “дело” поэта совпали. Веленью божию, о муза, будь послушна,/Обиды не страшась, не требуя венца;/Хвалу и клевету приемли равнодушно/И не оспоривай глупца.