25. Своеобразие творчества н.Н. Ге, решение морально-философских и религиозно-этических проблем.

Ге от первых шагов до последних дней целенаправленно разрабатывал старозаветную и новозаветную тематику. Ге хорошо знал Священное писание, но на него, как и на многих других, большое влияние оказали труды Штрауса и Эрнеста Ренана, ставивших своей целью дать возможно более полную реконструкцию естественной жизни Христа с последовательно рационалистических позиций, отвечающих уровню современной им науки. Любое чудесное событие в Евангелии либо подвергалось научному натуралистическому объяснению, либо отрицалось как не имеющее исторических оснований.

В «Тайной вечере» (1863) Ге впервые в рус.жив-си представлен опыт сугубо индивидуального прочтения Евангелия. Видя трагедию Иуды в том, что «он не мог понять Христа, потому что вообще материалисты не понимают идеалистов» сам Ге стремился хоть как-то подняться над эмпирической обыденностью в область идеального. После создания ряда портретов для галереи П.М.Третьякова у художника наступил кризис – уехал в 1876 в Черниговскую губернию. Главной причиной было нарастающая внутренняя неудовлетворенность художника, ощущение несоответствия личностных мировоззренческих и творческих начал основной линии ру демократического реализма.

Несмотря на всю противоречивость понимания веры и сложность мироощущения Ге, его приверженность христианским идеям не вызывает сомнений. Религиозное чувство, особая религиозная направленность пронизывает весь его жизненный путь. И поздний период богоискательства, ставший для самого художника страстным, мучительным, в полной мере подтверждает это.

Ге в К-ях последних лет достигает цели сломать привычный образ Христа, заставить зрителя содрогнуться, ужаснуться при виде страданий. В эскизе «Христос и Никодим», а затем в композиции «Что есть Истина? Христос и Пилат» появляется новое, не свойственное ранее Ж. Ге чувство света - пронзительного, яркого. Затем ощущение света все более усиливается, достигая своего апогея в «Голгофе», «Христе и разбойнике», «Распятии». Но в картинах 1889-1894-х годов меняется не только свет, но и складывается новое, резко отличное от прежних работ понимание пространства, превращенного художником не просто в безжизненную пустыню, а в образ неоформленной, первобытной материальности, пронизываемой яркими всполохами резкого света – создание у зрителя чувства предстоящей глобальной катастрофы, безысходной обреченности.

Категория ужасного останавливает, потрясает, но с другой ст., заставляет невольно дистанцироваться от происходящего. Пространство становится безжизненным, бездуховным. Время, порождаемое таким пространством, ощущается как катастрофическое, и уже на уровне подсознания человек стремится к его сокращению. Как следствие, в предложенной зрителю трактовке пространства и времени исчезают такие определяющие категории Божественного космоса как бесконечность и вечность. У Ге нет «предстояния» человека. Поздние религиозные поиски создают впечатление большого этюда, незавершенности. Происходит принижение телесного в облике Христа, что неизбежно ведет к отрицанию великой тайны Боговоплощения (т.к.божественная природа Спасителя неразрывно слита с человеческой).

Сострадание чужому горю, неприятие пошлости и мещанской обыденности окружающего, последовательное стремление служить через иск - присуще Ге. Но нецелостность и непоследовательность его религиозного чувства вызывала неразрешимые конфликты. Вместе с тем, религиозный опыт Ге, полно запечатленный в его произведениях, показывает, что от начала до конца его путь был направлен к Богоискательству, в отличие от его соратников.