- •1. Понятие «литературный язык» для Средневековья. Литературный язык Древней Руси.
- •2. Теории происхождения русского литературного языка.
- •3. Средневековое отношение к тексту. «о письменах» Константина Костенческого.
- •4. Средневековая славянская лексикография.
- •5. Славянские грамматические разработки.
- •6. Теории перевода в истории русского литературного языка.
- •7. Литературный язык Киевской Руси. Язык летописи.
- •8. Деловой язык Киевской Руси.
- •9. Языковая ситуация Киевской Руси. Проповедническая, житийная литература Древней Руси. Языковые особенности (Иларион, Кирилл Туровский, Серапион Владимирский).
- •10. Особенности языка светских произведений («Слово о полку Игореве», «Моление Даниила Заточника»).
- •11. Так называемое «второе южнославянское влияние». Стиль плетения словес. Общая характеристика. Значение Епифания Премудрого в развитии литературного языка Московской Руси.
- •12. Так называемое «второе южнославянское влияние». Изменения во внешнем оформлении рукописей.
- •13. Теория перевода так называемого «второго южнославянского влияния». Книжная справа в Московской Руси начала XV в.
- •14. Соотношение русского литературного языка и русского разговорного языка Московской Руси (XIV-XVI вв.).
- •15. Культурно-языковая ситуация Московской Руси XV-XVI вв. Идея «Москва – третий Рим» и ее отражение в лингвистической идеологии.
- •16. Переводческая деятельность Максима Грека и ее влияние на развитие литературного языка Московской Руси.
- •17. Идеологическая борьба в церковно-религиозной литературе 2-ой половины XV-начала XVI вв. И ее отражение в развитии русского литературного языка (иосифляне и заволжские старцы).
- •18. Языковая ситуация Московской Руси XV-XVI в. Язык повествовательной литературы («Хожение за три моря» Афанасия Никитина, «Повесть о Петре и Февронии»).
- •19. Деловой язык Московской Руси. Эволюция делового языка.
- •20. Языковая ситуация Юго-Западной Руси XVI в. «Простая мова».
- •21. Значение протопопа Аввакума в истории русского литературного языка.
- •22. Заимствования в литературном языке второй половины XVII в.
- •23. Преобразования в русском литературном языке второй половины XVII в.
- •24. Язык демократической прозы XVII в.
- •25. Влияние книжной традиции Юго-Западной Руси на Московскую книжную традицию. Язык русского барокко.
- •26. Русский литературный язык Петровской эпохи. Языковая политика Петра I как отражение его культурной политики.
- •27. Заимствования в языке Петровской эпохи, их употребление в качестве знаков новой культурной ориентации.
- •28. Петровская эпоха и ее значение для развития русского литературного языка.
- •29. Языковая программа раннего Тредиаковского. 30. Программа позднего Тредиаковского.
- •31. Языковая программа м.В. Ломоносова. Эволюция взглядов ученого на литературный язык.
- •32. Полемика о «старом» и «новом» слоге: лингвистические установки карамзинистов.
- •33. Полемика о «старом» и «новом» слоге: лингвистические установки сторонников Шишкова.
- •34. Значение деятельности Карамзина в развитии русского литературного языка.
- •35. Пушкин о литературном языке. 36. Значение Пушкина в истории русского литературы.
13. Теория перевода так называемого «второго южнославянского влияния». Книжная справа в Московской Руси начала XV в.
К концу XIV века у южных славян был переведен большой корпус церковных текстов, неизвестных на Руси. Переводы были вызваны возросшими потребностями общежительных монастырей и монахов-исихастов в аскетической и богословской литературе, правилах иноческой жизни и полемических сочинениях против католиков. Эти тексты были или переведены с греческого языка (творения Исаака Сирина, Петра Дамаскина, аввы Дорофея, Симеона Нового Богослова, Григория Синаита, Григория Паламы и др.), или представляли собой основательно переработанные по греческим оригиналам старые переводы (например, «Лествица» Иоанна Лествичника). К середине XIV века болгарская и сербская церкви вслед за греческой окончательно перешли на Иерусалимский устав. Это исключительно важное событие потребовало нового перевода богослужебных текстов, чтение которых предусматривалось Иерусалимским церковным уставом
В это же время, в последние десятилетия XIV века и в первую половину следующего столетия, Иерусалимский устав получил широкое распространение в русской церковной жизни. Тогда же на Русь был перенесен большой корпус южнославянских текстов. Именно они составили основу библиотек крупнейших общежительных монастырей: Троице-Сергиева, Кирилло-Белозерского, Иосифо-Волоколамского и др. Все они играли исключительно большое значение в духовной жизни русского народа.
Южнославянские рукописи были восприняты на Руси как наиболее правильные, возрождающие во всей чистоте древние общеславянские языковые нормы времен Кирилла и Мефодия и приближающие церковнославянский язык к греческому, хранителю чистой веры. Южнославянские тексты пришлись по вкусу русским книжникам настолько, что они стали переписывать их и подражать им. Это и явилось главной причиной второго южнославянского влияния. Его значение заключается в начале последовательной «книжной справы» на Руси.
Исправление церковных книг на Руси велось начиная с XIV в. Эта забота диктовалась стремлением укрепить авторитет русского православия и государства, тем самым доказывая себе и миру, что "Москва – третий Рим". Н.И. Толстой так характеризовал ту общественную атмосферу, в которой развивалась "книжная справа": "Наряду с "устроением церковным" [принятие нового церковного устава в XIV в. – Н. М.], шло "исправление книжное", возведенное на Руси в дело первейшего государственного значения, волновавшее впоследствии почти все социальные слои русского народа и послужившее поводом глубоких расслоений и борьбы официальных "никонианцев" и старообрядцев – "ревнителей святой старины". Едва ли еще когда-нибудь на Руси филологические вопросы осознавались столь значительными и ставились столь остро" (Толстой, 1988, 146).
Неприкосновенность богослужебных книг охранялась законом. "Стоглав" (свод церковных законов, принятый в 1551 г., содержал 100 глав – отсюда название) обязывал сверять каждую новую книгу с исправным оригиналом и конфисковать неисправные книги. Одно старинное руководство по орфографии заканчивается предостережением: "Зри прещение страшно: аще кто написав книгу и не исправя принесеть на собор, да будет проклят" (цит. по изданию: Ягич, 1885-1895, 722).