9. Языковая ситуация Киевской Руси. Проповедническая, житийная литература Древней Руси. Языковые особенности (Иларион, Кирилл Туровский, Серапион Владимирский).

Русь – сильное государство, обладающее авторитетом у соседей. Нарастает княжеская междоусобица – легкая добыча татаро-монгол. В татаро-монгольский период (до кон. 14 века) – нет даль-нейшего развития, только сохранение старо-накопленного. Обретенная культура (пись-менность) дошла до такого пика, что забыть ее невозможно, потому не исчезла во время татаро-монгол. Славяне воспринимали ст.-слав. язык как свой, словенский язык. Близость систем (ст-слав. и РЯ отличались как совр. разг. рус. язык и лит. рус. язык). Неминуемая нормализация РЯ. Текст воспринимался как несомненный образец (болгарск. текст – образец, как надо писать, вроде бланка). В 11-14 вв. произошло падение редуцированных, но письменные памятники следовали традициям – хранили внешний облик текста.

Язык церковной литературы («Слово о законе и благодати» и др.)

«Слово о законе и благодати» митрополита Иллариона.

В 12в зарождается и быстро развивается оригинальная литература: агиография, тор-жественная проповедь. Наиболее показательно в этом отношении «слово о законе и благо-дати» митрополита Иллариона, свидетельствующее о глубоких познаниях первого русско-го митрополита в области истории церкви, духовного ораторского искусства. Публици-стическое содержание памятника обусловило стиль произведения, эмоциональную пате-тическую манеру письма, широкое использование приемов сопоставления, антитезы, сравнения, повтора. Противопоставляя христианство язычеству, Илларион противопо-ставляет и ряд понятий, характерных для этих религий, с его точки зрения: 1) благодать, истина, избавление, обновление, и 2) мракъ идольскыи, бесослугание, лесть идольская. Лексический и синтаксический повтор – частотный стилистический прием в «слове» Иллариона. Так, он использует в роли приложения слова и словосочетания: великии, дивныи, благороденъ; в роли обращения: христолюбче, друже правды; повторяет предика-тивные метафоры, наполняя их все новыми и новыми лексическими единицами: ты правдою бе облеченъ, крепостию препоясанъ, истиною обутъ. В тексте «Слова» почти нет элементов восточнославянской речи. На месте древнейшего сочетания *dj – жд: виждь. В тексте «Слова» нет вариантов слов нощный, дщерь, блато, гладъ, единъ. С начальным ро представлено лишь одно слово: робичищ, - только один раз употребелена древнерусская форма сущ-ного вин.п. мн. ч. с флексией –ћ: за овцћ. Причастия имеют суффиксы –ущ, -ящ: седящу, растущее; имперфект употребляется в нестяженной форме: привождааше, оправдааше ся. Широко используется церковнославянская лексика: глаголати, грясти, послежде; книжные отвлеченные имена сущ-ные: избавление, служение, крещение; слож-ные слова: пакыбытие, единосущей, доброприлюбныа.

Кири́лл (Кирилла) Ту́ровский (1130, Туров, Туровское княжество — около 1182), церковный деятель и писатель Древней Руси. Став епископом Турова, прославился как писатель и проповедник.

современники называли Кирилла Туровского «русским Златоустом». Автор торжественных «Слов», поучений, молитв, канонов (сохранилось около 70 произведений). Один из первых просветителей на территории Белоруссии. Литературное мастерство святителя Кирилла было высоко оценено современниками и потомками: его «Слова» и поучения входят в состав многих сборников (в том числе и в Торжественник) наряду с сочинениями византийских богословов и проповедников.[

СЕРАПИО́Н ВЛАДИ́МИРСКИЙ (ум. 1275) — писатель, архимандрит Печерского мон. в Киеве (1249—74). В 1274 поставлен митр. Кириллом II во гл. Владимиро-Суздальской епархии. Похоронен в Успенском соб. во Владимире.

С. приписывается пять "Слов". Четыре читаются под его именем в сб. 16 в. "Златая цепь". Пятое известно лишь в сост. Паисиевского сб. 15 в. В. А. Клебанов приписывал С. "Поучение к попам", входящее в состав Кормчих книг. "Слова" С. постоянно включались в Измарагды, часто в Златоусты и др. сб. пост. состава, но тогда они обычно надписывались именами др. авторитетных церк. авторов.

Точной датировки написания "Слов" С. нет. В первом упоминается землетрясение в Киеве. Одно из них было в 1230, др. — в 1258. Скорее всего, в "Слове" С. имеется в виду последнее.

Произв. С. появились в эпоху тат.-монг. нашествия. В них отразилась глубина того полит. и нравств. кризиса, к-рый переживала в то время Русь. "Слова" С. отличаются большой эмоциональностью, прозрачностью и ясностью яз., к-рые создают впечатление безыскусно построенной фразы, подражающей устной речи. На самом деле внутр. структура "Слов" сложна, изысканна и построена по сложным риторич. правилам. Такое сочетание создает характерный худож. облик произв. С.

внерусская литература житий святых собственно русских начинается жизнеописаниями отдельных святых. Образцом, по которому составлялись русские «жития», служили жития греческие, типа Метафраста, т.е. имевшие задачей «похвалу» святому, при чем недостаток сведений (например, о первых годах жизни святых) восполнялся общими местами и риторическими разглагольствованиями. Ряд чудес святого — необходимая составная часть жития. В рассказе о самой жизни и подвигах святых часто вовсе не видно черт индивидуальности. Исключения из общего характера первоначальных русских «житий» до XV в. составляют лишь самые первые по времени жития «св. Бориса и Глеба» и «Феодосия Печерского», составленные преп.Нестором, жития Леонида Ростовского и жития, появившиеся в Ростовской области в XII и XIII вв., представляющие безыскусственный простой рассказ, тогда как столь же древние жития Смоленской области относятся к византийскому типу жизнеописаний.

Особенности жития и исторического похвального слова соединяет в себе древнейший памятник нашей литературы - риторически украшенная «Память и похвала князю Русскому Владимиру» (XI в.) монаха Иакова. Произведение посвящено торжественному прославлению крестителя Руси, доказательству его богоизбранности. Иаков имел доступ к древней летописи, предшествовавшей «Повести временных лет» и Начальному своду, и использовал ее уникальные сведения, более точно передающие хронологию событий во времена Владимира Святославича.

Одно из первых произведений древнерусской агиографии – «Житие Антония Печерского». Хотя оно не сохранилось до нашего времени, можно утверждать, что это было в своем роде выдающееся сочинение. Житие содержало ценные исторические и легендарные сведения о возникновении Киево-Печерского монастыря, оказало влияние на летописание, послужило источником Начального свода, а позднее было использовано и в «Киево-Печерском патерике».

Выдающимися литературными достоинствами отличаются жития киево-печерского монаха Нестора (не ранее 1057 - нач. XII в.), созданные по образцам византийской агиографии. Его «Чтение о житии Бориса и Глеба» вместе с другими памятниками XI-XII вв. (более драматичным и эмоциональным «Сказанием о Борисе и Глебе» и продолжающим его «Сказанием о чудесах Романа и Давида») образуют широко распространенный цикл о кровопролитной междоусобной войне сыновей князя Владимира Святославича за киевский престол. Борис и Глеб (в крещении Роман и Давид) изображены мучениками не столько религиозной, сколько политической идеи. Предпочтя смерть в 1015 году борьбе против старшего брата Святополка, захватившего власть в Киеве после смерти отца, они утверждают всем своим поведением и гибелью торжество братолюбия и необходимость подчинения младших князей старшему в роде для сохранения единства Русской земли. Князья-страстотерпцы Борис и Глеб, первые канонизированные святые на Руси, стали ее небесными покровителями и защитниками.

После «Чтения» Нестор создал на основе воспоминаний современников подробное жизнеописание Феодосия Печерского, ставшее образцом в жанре преподобнического жития. Произведение содержит драгоценные сведения о монастырском быте и нравах, об отношениях к монахам простых мирян, бояр и великого князя. Позднее «Житие Феодосия Печерского» было включено в «Киево-Печерский патерик» - последнее крупное произведение домонгольской Руси.

Еще в XI-XII вв. в Киево-Печерском монастыре записывались предания о его истории и подвизавшихся в нем подвижниках благочестия, отразившиеся в «Повести временных лет» под 1051 и 1074 гг. В 20-е-30-е гг. XIII века начинает складываться «Киево-Печерский патерик» - сборник кратких рассказов об истории этой обители, ее монахах, их аскетической жизни и духовных подвигах. В основу памятника легли послания и сопровождающие их патериковые повести двух киево-печерских иноков: Симона, ставшего в 1214 году первым епископом Владимирским и Суздальским, и Поликарпа. Источниками их рассказов о событиях XI - первой половины XII в. явились монастырские и родовые предания, народные сказания, киево-печерское летописание, жития Антония и Феодосия Печерских. Становление жанра патерика проходило на пересечении устных и письменных традиций: фольклора, агиографии, летописания, ораторской прозы.

«Киево-Печерского патерик» - одна из самых любимых книг православной Руси. На протяжении столетий его охотно читали и переписывали. 300 лет, до появления «Волоколамского патерика» в 30-40 гг. XVI в., он оставался единственным оригинальным памятником этого жанра в древнерусской литературе.

Русские жития святых отличаются большою трезвостью. Когда у агиографа не хватало точных преданий о жизни святого, он, не давая воли своему воображению, обыкновенно развивал скудные воспоминания «риторическим плетением словес» или вставлял их в самую общую, типическую рамку соответствующего агиологического чина.

Сдержанность русской агиографии особенно бросается в глаза в сравнении с средневековыми житиями латинского Запада. Даже необходимые в житии святого чудеса даны очень скупо как раз для самых чтимых русских святых, получивших современные биографии: Феодосия Печерского, Сергия Радонежского, Иосифа Волоцкого.