2.3.2.3. Речевая тактика развенчания

Тактика реализует стратегию дискредитации, нивелируя положительный образ оппонента путем демонстрации его несостоятельности, несоответствия заявляемому образу. «Развенчать» – «лишить уважения, общественного признания» (ТСРЯ, 1992, с. 662); «низвести с пьедестала, лишить ореола» (ССРЯ, 1975, с. 446). Коммуникативная задача решается с помощью двух частных тактик: развенчания профессиональных (деловых) и личных качеств кандидата. Суть развенчания состоит не только в дискредитации оппонента, но и в том, чтобы предоставить аудитории основания для «правильного» сравнения кандидатов. В итоге должен победить наиболее достойный, чья репутация не запятнана. Именно поэтому высока употребительность манипулятивных ходов, привлекающих для дискредитации оппонента сфабрикованную информацию.

Большая употребительность частной тактики «развенчания личных качеств» по сравнению с «развенчанием профессиональных качеств» обнажает одну из когнитивных установок российской аудитории: людям важнее, какого человека они выбирают на высокую должность, нежели его реальные способности к работе в этой должности.

1. Частная речевая тактика «развенчания профессиональных качеств»

Тактика может представлять собой либо развенчание «обещаний», с помощью чего возможно подвергнуть сомнению идеологические тезисы, с которыми выступает (или выступал) оппонент, либо развенчание «притязаний» («притязать» – «предъявлять свои права на что-либо, претендовать» (ТСРЯ, 1992, с. 620)). В данном случае мы понимаем под притязаниями профессиональные умения кандидатов (часто складывающиеся в т. наз. «имидж» – «хозяйственник», «управленец», «грамотный экономист» и пр.), достаточные, по их мнению, для того, чтобы претендовать на избрание. Таким образом, развенчание притязаний – это демонстрация профессиональной несостоятельности оппонентов.

Тактический ход «объективная оценка деятельности»

Ход основан на приеме «ретроспекции» – основанием для объективной оценки деятельности оппонента служат факты из его трудовой биографии. Объективность в данном ходе (как и в предвыборной агитации вообще) – понятие условное, поскольку, как отмечалось выше, оценочность в агиттексте зависит от принадлежности коммуникатора к той или иной социальной или политической группе.

Пример воплощения хода можно наблюдать в листовке регионального отделения Партии Пенсионеров (выборы мэра Томска, 2000 г.).

Что же мы, пенсионеры, получили из тех обещаний вернуть город томичам, которые давал кандидат Макаров четыре года назад?

1. Белоснежные ларьки с красивыми витринами, с недоступными ценами, куда основное население города ходит, как в музей.

2. Ухоженный проспект Ленина с цветочками и биотуалетами, и не дай бог, если вы свернете на улицы 5-й Армии или Татарскую.

3. Красивые из красного кирпича дома для богатых горожан, предмет зависти для тех, кто всю жизнь отдал родному городу, кто защищал свое отечество на фронтах и остался жить в разваливающихся «курятниках».

4. Сверкающие огнями «Бистро» со всякими сладостями, с детскими игровыми площадками, мимо которых бегут дети, чей дневной рацион очень часто состоит из кружки подслащенной воды, картофелины и куска черного хлеба. Они и мечтать не могут о мороженом, шоколадной конфетке и стакане «Колы».

Гневно-обличительный тон листовки используется для формирования негативного эмоционального фона вокруг экс-мэрской фигуры. Текст построен на контрасте, антонимическом противопоставлении «великолепия для богатых» и «суровой реальности для бедных», он призван подвергнуть дискредитации в глазах избирателей фигуру претендента, который забыл о своих подопечных.

Целеустановка коммуникатора заключается в развенчании положительного образа кандидата посредством критической оценки обещаний, которые он не выполнил.

Для реализации поставленной задачи на лексическом уровне используются экспрессивные лексико-семантические средства: эпитеты, актуализирующие семантику «роскошный», «богатый»: «…белоснежные ларьки с красивыми витринами», «ухоженный проспект Ленина», «красивые из красного кирпича дома», «сверкающие огнями «Бистро», которая контрастирует со стилистически окрашенными словами, принадлежащими разговорной сфере языка и актуализирующими сему «неприглядный», «скудный»: «разваливающиеся курятники» – «пришедшие в упадок помещения» (ТСРЯ, 1992, с. 662), а также выражениям, описывающим «правду жизни»: «с недоступными ценами, куда основное население города ходит, как в музей», «рацион из кружки подслащенной воды, картофелины и куска черного хлеба».

Сравнение «белоснежные ларьки, куда население ходит, как в музей» – повышает образность агиттекста, усиливая контраст.

Высокая экспрессивная лексика сменяется разговорными словами и выражениями: «не дай Бог» – разг. – «выражение недопустимости, нежелательности осуществления чего-л.» (ТСРЯ, 1992, с. 51); «со всякими сладостями» – разг. – «разными, всевозможными» (ТСРЯ, 1992, с. 106).

На грамматическом уровне риторические приемы выполняют стилизующую функцию: они призваны максимально приблизить авторов агиттекста к простому народу, позиционировать претендентов на депутатство как «своих», а также придать высказыванию динамичность, эмоциональную насыщенность:

«Ухоженный проспект Ленина…, и не дай бог, если вы свернете на улицы 5-й Армии или Татарскую» – нарушение синтаксической связи между предложениями; инверсия: «красивые из красного кирпича дома»; присоединительные конструкции: «Сверкающие огнями «Бистро», мимо которых бегут дети... Они и мечтать не могут о мороженом, шоколадной конфетке и стакане «Колы»; повтор союзов: «с красивыми витринами, с недоступными ценами…»; анафора «кто всю жизнь отдал родному городу, …кто защищал свое отечество»; параллелизм конструкций с препозицией номинативных предложений в составе сложноподчиненных.

Слова «картофелина» с суффиксом единичности, «конфетка» с уменьшительным суффиксом указывают на «малость» возможности получения нормального рациона детьми из бедных семей. Лексическая единица «цветочки» с уменьшительным суффиксом употреблена для выражения горькой иронии авторов.

Графическими репрезентантами хода в тексте являются закавыченные слова, которые снижают образ претендента, поскольку иронически актуализируют прямо противоположный смысл: «…Еще одно «достижение» господина Макарова»; «это только часть того, что «вернул» мэр Макаров из обещанного».

Тот же ход применен в агиттексте регионального отделения партии КПРФ (газета «Томская правда», 2003 г., выборы губернатора области):

Товарищи!

Последние 12 лет нашей областью руководит В.М. Кресс, а значит, он лично ответствен за все произошедшее в области.

Это он провел грабительскую приватизацию «по Чубайсу», в результате чего остановились заводы, произошли банкротства предприятий, массовые увольнения рабочих и служащих.

Это он разрушил колхозы, совхозы, леспромхозы, и тысячи работников оказались на обочине жизни.

Это он способствовал росту тарифов и увеличил плату за ЖКУ до 90 %.

Это при нем резко подорожали лекарства, а медицина и образование во многом стали платными.

В историю Томской области Кресс войдет как губернатор-разрушитель!

Товарищи! Не голосуйте за губернатора-разрушителя!

В тексте абсолютизируется вина кандидата в существующем удручающем положении в области. Это становится возможным благодаря «масштабу должности» («губернатор» – «начальник большой адм.-терр. единицы» (ТСРЯ, 1992, с. 150) и продолжительности работы на данном посту В. Кресса (с 1991 года). Затронуты все основные сферы жизнедеятельности региона – так кандидат надеется привлечь на свою сторону как можно больше читателей, согласных с высказываемыми претензиями. Данный ход традиционен для использования против оппонентов, баллотирующихся на ранее занимаемую выборную должность. По мнению Г.Г. Почепцова, «эффективная коммуникация не столько задает новые сообщения, сколько подключается к уже имеющимся в массовом сознании представлениям» (2001, с. 148).

Целеустановка автора-составителя данного текста состоит в развенчании положительного образа оппонента путем демонстрации его профессиональной несостоятельности в занимаемой должности, а, следовательно, и бессмысленности его нынешних притязаний. С помощью опорных слов: «грабительская приватизация «по Чубайсу», «остановка заводов», «банкротства предприятий», «массовые увольнения», «разрушение колхозов», «на обочине жизни», «резкое «подорожание лекарств», «рост тарифов», «разрушитель» эксплицируется негативная оценка авторами-составителями деятельности кандидата.

На лексическом уровне экспрессивные лексические средства усиливают эффект воздействия: «грабительский» – «имеющий своей целью обогащение за счет разграбления, разорения кого-л., чего-л.; захватнический» (НСРЯ, 2001, т.1, с. 153); «разрушить» – «уничтожить, расстроить» (ТСРЯ, 1992, с. 675); «остановиться» – «перестать работать» (ТСРЯ, 1992, с. 477); «на обочине жизни» – «в неприглядном положении» (ТСРЯ, 2001, с. 623).

Обращение «Товарищи!» также преднамеренно – таким образом авторы обозначают свои ценностные приоритеты: «товарищ» – «человек, близкий по взглядам, условиям жизни; обращение к гражданину при советской власти, а также обязательное упоминание применительно к члену дружественной партии» (ТСРЯ, 1992, с. 828).

На грамматическом уровне анафора «это он», «это при нем» и синтаксический параллелизм конструкций осуществляют смысловое «акцентирование», указывая на фигуру виновного во всех бедах области. Синтаксический повтор «зацепляет» внимание читателя, работая на «запоминание». С. Московичи писал в «Учении о массах»: «Грамматика внушения основывается на утверждении и повторении, на этих двух главенствующих правилах» (цит. по Кара-Мурза, 2002, с. 289). Повторение придает утверждениям вес и превращает их в навязчивые идеи, которые внедряются в конце концов в глубины подсознания, туда, где зарождаются мотивы наших действий» (там же).

Тактический ход «осмеяние»

«Осмеяние» как способ дискредитации можно однозначно назвать приоритетным в предвыборной коммуникации, поскольку он максимально удобен для провоцирования определенной реакции адресата, сокращая путь донесения нужных оценок и смыслов и не вызывая негативных эмоций.

Агиттекст регионального отделения партии «Яблоко» (газета для молодежи «Время перемен», март 2001. Выборы в гордуму Томска):

Мне тут на днях от мэра билетик в кино перепал. Кто же от халявы откажется? Сходил посмотрел: фильм классный, Джон Траволта – супершпион, спасибо за сюрпризик. Только глупо думать, что я за этот билетик продамся и проголосую за мэра. Дешево цените, пацаны! У меня тетка живет здесь, так она этого мэра просто ненавидит. И можно понять почему: к ней даже в гости не прийти – вокруг их домов всегда грязища, дорога – «не сломай себе шею», все загажено, трубы текут, в подвале – вода, а деньги за ЖКХ дерут немереные. В общем, за билет спасибо, но за 50 рубчиков вам студентов не купить. Андрей Сергеев, ТПУ.

Ход рассчитан на молодежную аудиторию, для которой характерна «стёбная» манера общения. Таким образом кандидат оказывается автоматически включен в категорию «свои». Происходит стилизация под молодежный сленг с помощью разговорных общеупотребительных, просторечных, жаргонных слов.

Утверждение: «за 50 рубчиков вам студентов не купить», несмотря на отсутствие конкретного адресата, обращено именно к мэру как автору идеи быстрой «покупки» голосов доверчивых избирателей. Тема купли-продажи – главная в агиттексте: таким образом некий Андрей Сергеев (типизированный образ студента) подает пример отношения к подобным действиям кандидата: расценивать его не иначе как подкуп.

Цель автора-составителя агиттекста заключается в развенчании претензий оппонента на соответствие должности, на которую он претендует, путем осмеяния. Названная цель достигается следующим образом:

На лексическом уровне:

За счет употребления экспрессивной разговорной и просторечной лексики достигается эффект «общности» коммуникатора и аудитории (соответственно, повышается степень доверия к информации из «своего» источника:

«Перепасть» – разг. – «достаться» (ТСРЯ, 1992, с. 522); «классный» – разг. – «высшего качества» (ТСРЯ, 1992, с. 281); «халява» – прост., груб. – «то, что досталось даром» (ТСРЯ, 1992, с. 891), «что-л., доставшееся без труда, окольным путём» (ТСРС, 2005, с. 442); «продаться» – перен. – «бесчестно перейти на чью-л. сторону из корыстных побуждений» (ТСРЯ, 2001, с. 627); «пацан» – «член молодежного сообщества, группировки» (ТСМС, 2004, с. 487); «драть» – прост. – «брать слишком дорого» (ТСРЯ, 1992, с. 181); «грязища» – увел. – «грязь» (ТСРЯ, 1992, с. 149); «сломать шею» – разг., неодобр. – «то же, что свихнуть» (ТСРЯ, 1992, с. 340); «загадить» – разг., неодобр. – «загрязнить» (ТСРЯ, 1992, с. 204); фразеологический окказионализм «дорога – «не сломай себе шею» (т.е. опасная, неудобная дорога) – все вышеуказанные средства создают иллюзию неофициального, непринужденного общения «своих», контраст темы «серьезной критики» политического оппонента и «развязного слога» создают сатирический подтекст.

На грамматическом уровне:

Текст изобилует конструкциями, усиливающими его экспрессивность. Среди них выявлены:

инверсии: «Мне тут на днях от мэра билетик в кино перепал»; «у меня тетка живет здесь»; сочетание глагола со значением движения с другим глаголом, указывающим на основное действие: «сходил посмотрел»; неполные предложения (в т.ч. эллипсис): «в подвале – вода»; «в гости не прийти – вокруг грязища»; присоединительная связь: «она этого мэра просто ненавидит. И можно понять почему»; вводные слова: «в общем, за билет спасибо»; риторический вопрос: «кто же от халявы откажется?»; риторическое восклицание: «дешево цените, пацаны!».

Частица «тут» как морфологическое средство, «употребляющееся при местоименных словах для усиления значения несущественности, пренебрежения» (ТСРЯ, 1992, с. 846) также служит для придания большей экспрессивности агиттексту.

Задействованы и ресурсы словообразования: слова с уменьшительными суффиксами: «билетик», «сюрпризик», «50 рубчиков» и суффиксом с увеличительным значением: «грязища» реализуют в контексте уничижительное значение и поддерживают ироническое звучание агиттекста.