§38. Активный и пассивный синтез

Еслиугеперь мы, как возможные, связанные с миром субъекты зададим себе вопрос об имеющих универсальное значение принципах конститутивного генезиса, то последние разделятся на две основные формы как принципы активно го и пассивного генезиса. В первом случае Я функционирует как продуктивно конституирующее посредством выпол­няемых им специфических актов. Сюда относятся все достижения практического разума, понимаемого в самом широком смысле. В этом смысле практичес­ким оказывается даже логический разум. Характерная особенность состоит в том, что акты Я, обобщенные и связанные в социальности (трансцендентальный смысл которой еще только предстоит выявить), свя­зываются в разнообразных, специфически активных синтезах и на основе уже данных предметов — дан­ных в способах осознания, обеспечивающих предва­рительную данность, — изначально конститу­ируют новые предметы. Последние выступают потом как продукты сознания. Так в объединении

164

конституируется множество, в счете — число, в разделении — часть, в высказывании — сказуемое или сказываемое обстояние дел, в умозаключении — вывод и т. д. Изначальное сознание всеобщности также представляет собой активность, в которой всеобщность конституирует себя предметно. Как следствие этого, в коррелятивном Я конституируется хабитуапьность непрерывной значимости, которая те­перь сопринадлежит конституции предметов просто как сущих для Я и которой, следовательно, всегда можно снова воспользоваться, будь то в воспроизве­дении, когда синтетически осознается та же самая предметность как данная вновь в категориальном созерцании, будь то в участвующем в этом синтезе смутном сознании. Трансцендентальному конституи-рованию предметов такого рода, соотнесенных с раз­личными видами интерсубъективной активности (на­пример, предметов культуры), должно предшество­вать конституирование некой трансцендентальной интерсубъективности, о которой мы будем говорить несколько позже.

Высшие формы подобной активности разума в специфическом смысле слова и продуктов этой ак­тивности, как ее коррелятов, которые в совокупности характеризуются как ирреальные (идеальные предме­ты),¹⁷ мы не можем, как уже было сказано, безогово­рочно считать принадлежащими каждому конкретно­му ego как таковому (что уже показало воспоминание о нашем детстве). Однако с низшими уровнями,

¹⁷ См.: Ингарден, 13.

165

такими как опытное познание, истолкование познан­ного в его особых моментах, обобщение, установле­ние связей и пр., дело будет обстоять уже иным образом.

В любом случае все, что создано активностью, с необходимостью предполагает в качестве своего низ­шего уровня пассивность, в которой нечто дано нам заранее, и на этом пути мы сталкиваемся с проблемой конституции посредством пассивного генезиса. Все то, что встречается нам в жизни, так сказать, в готовом виде, просто как некая существующая вещь (лишенная какого бы то ни было духовного или культурного характера, который делает ее узнаваемой в качестве, например, молотка, стола, произведения искусства), в своей изначальности, как «оно само» дано в синтезе пассивного опыта и дано как таковое прежде, чем с началом активного постижения вступят в игру духовные активности.

В то время как эти активности выполняют свою синтетическую работу, поставляющий им всю их материю пассивный синтез не прекращается. Вещь, данная сначала в пассивном созерцании, является затем в едином созерцании, и сколь бы многое ни изменялось в ней при активном истолковании, пос­тижении отдельных ее частей и признаков, в этой активности и во время ее работы она остается заранее данной; продолжается течение многообразных спосо­бов явления, единых визуальных или тактильных образов восприятия, в очевидном пассивном синтезе которых является эта вещь, эта ее форма и т. п. Однако именно этот синтез, как синтез этой формы,

166

обладает своей, в нем самом выраженной историей. Именно благодаря сущностному генезису я, как ego, могу узнать в опыте некую вещь, и притом с первого взгляда. Впрочем, это верно как для феноменологи­ческого, так и, в обычном смысле, для психологичес­кого генезиса. Недаром говорится, что в детстве мы сначала вообще должны научиться видеть вещи, и что это видение должно генетически предшествовать всем другим способам осознания вещей. Таким обра­зом, в раннем детстве поле восприятия заранее данного не содержит еще ничего, что при простом взгляде могло бы быть эксплицировано как вещь. Однако, не возвращаясь на почву пассивности и даже не прибегая к психологии с ее внешней, психофизи­ческой точкой зрения, мы, как размышляющие ego, можем путем проникновения в интенциональное со­держание самих феноменов опыта — феноменов опытного постижения вещей и всех остальных фено­менов — найти интенциональные отсылки, которые ведут к некой истории, и таким образом дают воз­можность распознать эти феномены как формы, сле­дующие за другими, сущностно предшествующими им формами (хотя последние могут и не относиться в точности к тому же самому конституированному предмету). Но при этом мы вскоре столкнемся с сущностными закономерностями пассивного образо­вания все новых и новых синтезов, которое отчасти предшествует всякой активности, отчасти вновь объ-емлет ее саму, с пассивным генезисом многообразных апперцепции в качестве относящихся к некоторой хабитуальности образований, которые являются как

167

заранее данные предметы, сформированные для пре­бывающего в центре Я, и, актуализируясь, воздейст­вуют на Я и мотивируют его действия. Благодаря этому пассивному синтезу (включающему, таким об­разом, и результаты активного) Я постоянно окруже­но предметами. Об этом говорит уже то обстоятель­ство, что все воздействующее на меня как на разви­тое ego, воспринимается как предмет, как субстрат предикатов, с которыми я могу ознакомиться. Ибо такова заранее известная возможная форма, к кото­рой стремятся возможные экспликации как такие экспликации, в которых происходит ознакомление, которые могли бы конституировать предмет как не­преходящее достояние, как нечто всякий раз вновь доступное; и эту предельную форму можно заранее понять как продукт генезиса. Генезис сам указывает на изначальность этой формы. Все известное нам предполагает некое изначальное знакомство; то, что мы называем неизвестным, тем не менее известным образом структурно организовано: имеет форму пред­мета, в частности форму пространственной вещи, культурного объекта, орудия и т. д.