Роже Кайуа. Человек и сакральное

лежать в подвешенном гамаке: считается, что этот прием дает почти абсолютную изоляцию.

Примечательно, что те же запреты, которые предохраняют от скверны, служат и для изоляции святости, защищают от соприкосно­ вения с нею. Божественный правитель типа микадо, подобно женщи­ не в период недомогания, не должен касаться ногой земли и подстав­ лять себя солнечным лучам. Так обстоит дело не только с японским императором, но и с верховным жрецом индейцев-сапотеков и на­ следником трона Боготы, который с шестнадцатилетнего возраста жил в темном помещении. Точно так же разбивали посуду, из которой ел микадо, из опасения, что кто-нибудь неосторожно воспользуется ею, —тогда у него воспалятся и распухнут, как при гангрене, рот и гор­ ло. Вместе с тем божественного царя следует оберегать от всякой скверны, от всякой бесполезной растраты его святой энергии, не до­ пускать ее резкой разрядки; она должна лишь обеспечивать правиль­ ный ход событий в природе и государстве, излучаясь медленно и регу­ лярно. Обратив сколько-нибудь упорно глаза в ту или иную сторону, микадо мог навлечь наихудшие беды на области, которые чересчур «облагодетельствовал» мощными излияниями своего взора.

Все, что соприкасается со святым человеком, тем самым освя­ щается и может служить только ему. Ему достаточно назвать какойлибо предмет или протянуть к нему руку, чтобы изъять его из обще­ ственного обихода. Никто не осмеливается более им пользоваться: прикосновение к нему смертоносно. Таким образом, божествен­ ность и проклятие, освящение и осквернение производят в точнос­ ти одно и то же действие на профанные вещи — делают их непри­ косновенными, выводят их из обращения, сообщая им грозную чудесную силу Поэтому не приходится удивляться, что имущество, необходимое для существования группы, и рабочую силу, потреб­ ную для общих трудов, защищают одинаковыми преградами как от чрезмерной чести, так и от бесчестия, равно способных изъять их из повседневного обихода.

2. Полярность сакрального

ОППОЗИЦИЯ ДВУХ полюсов

САКРАЛЬНОГО

В .прочем , чистое и нечистое все-таки обладают противополож­

ными знаками. Одно привлекает — другое отталкивает; одно благо­ родно — другое гнусно; одно вызывает к себе почтение, любовь, признательность — другое же отвращение, ужас и страх. На схолас­ тическом языке о. Лагранжа чистое определяется как vitandum per

170

II Амбивалентность сакрального

accidens, 'го, чего человек должен избегать в силу своей собственной недостойности, когда он не находится в особом состоянии, чтобы приблизиться к нему. Напротив, нечистое — это vitandum per se, объект, который по самой своей сущности обречен на изоляцию и которого следует избегать в любых обстоятельствах, просто из лич­ ного интереса. С одной стороны, сходятся и объединяются все по­ зитивные силы, «сохраняющие и продлевающие жизнь, дарующие здоровье, социальное возвышение, мужество на войне и превосход­ ство в труде», как определяет их Р. Герц. Они действуют в гармонии с природой, вернее, сами и образуют эту гармонию и определяют со­ бой ритм мировой жизни. Тем самым они предстают как обладаю­ щие «регулярно-величественным характером, внушая почтение и доверие». Сдругой же стороны, собираются силы смерти и разруше­ ния, источники болезней, беспорядков, эпидемий и преступле­ ний — все то, что ослабляег, умаляет, вызывает порчу и разложение.

Все на свете может образовывать двучленную оппозицию и символизировать различные парно-антагонистичные проявления чистого и нечистого. Животворящие энергии и силы смерти сгуща­ ются, образуя притягательный и отталкивающий полюса религиоз­ ного мира. К первому полюсу относятся свет и сухость дня, ко вто­ рому — мрак и сырость ночи. Восток и юг предстают вместилищами сил роста, благодаря которым восходит солнце и становится теплее; запад и север — обиталищем сил гибели и разрушения, из-за кото­ рых светило жизни заходит и гаснет. Тем самым получают свои харакгеристики и верх и низ — небо оказывается жилищем богов, ку­ да нет доступа смерти, подземный же мир считается темной областью, где она безраздельно правит.

Р. Герц, установивший эти оппозиции, углубленно изучил од­ ну из них — оппозицию правого и левого. Она распространяется на мельчайшие подробности ритуалов, гаданий, обычаев и верова­ ний. Мусульманин вступает с правой ноги в святое место, с левой — в место, где водятся джинны; левшу часто считают колдуном или одержимым демонами; и наоборот, о некоторых христианских святых рассказывают, что они еще в колыбели не брали левую грудь матери. Правая рука — рука скипетра, власти, клятвы, чистой совести; левая же — рука измены и обмана. Ева, через которую в мир вступила смерть, была сделана из левого ребра Адама. Одно­ временно это первая женщина, больной и двенадцать р а з нечис­ тый ребенок, прототип пассивного и смущающего пола, который нередко не допускают к религиозному культу и сближают с грехом и колдовством. На изображениях Страшного суда Иисус правой ру­ кой указываег праведникам на небо, а левой рукой отсылает греш­ ников в ужасную дыру преисподней. На изображениях Распятия справа от Бога светит солнце, слева же рисуют луну, нераскаявшегося разбойника и синагогу.

171

Роже Кайуа. Человек и сакральное

Эта оппозиция проявляется и в самом языке: в различных язы­ ках индоевропейского региона понятие «правого» выражено однимединственным корнем; напротив, «левая» сторона обозначается мно­ жественно-неустойчивыми словами, описательными выражениями, где важную роль играют метафора и антифразис. То же явление кон­ статировано Антуаном Мейе в связи с названиями некоторых увечий (глухоты, хромоты, слепоты), которые подобно левому содержат все­ бе нечто тревожное и смутно-опасное, служат дурной приметой, и потому их даже избегают называть прямыми терминами, изыскивая все новые слова, которые обозначали бы их лишь намеком.

Правая [droite] рука — одновременно иловкая [adroite], направ­ ляющая оружие прямо [droit] в цель. Тем самым, свидетельствуя не только о ловкости воина, но и о его праве [le bon droit] и прямоте,она доказывает, что его хранят боги. В Китае главным испытанием на бла­ городство была стрельба из лука. Это не состязание вловкости и сме­ лости, но, по замечанию г. Гране, «музыкальная церемония, расчис­ ленная, словно балет»; стрелу следует выпустить на определенной ноте, движения лучников должны затрагивать сердце; сходным об­ разом ритуальные правила и точное соблюдение требуемых поз в со­ единении с прямой осанкой позволят им попасть в сердце мишени. «Так познается добродетель», —заключает книга Лицзи. В самом деле, по умению ловко направить стрелу правители судят о прямодушии своих вассалов. В греческом языке слово à(iaprâvo), означающее «со­ вершить ошибку, прегрешение или даже настоящий грех», имеет сво­ им изначальным значением «промахнуться». Отсюда понятна много­ значность слова droit, означающего и ловкость рук, и правильность рассуждения, и юридическое право, и прямоту характера, и чистоту намерений, и обоснованность действий — в общем, все то, что на- правляет к цели физическую или мистическую силу. И наоборот, не­ ловкость [gaucherie, букв, «левизна»] служит знаком нечистой совести и предвестием неудачи; это одновременно и сам неуклюжий посту­ пок, и то, что стало его причиной, и то, что будет его следствием, — любая непрямая, кривая, косая сила, любой просчет или оплошность, все то, что ненадежно и невпопад, а следовательно, и не внушает уве­ ренности, вызывает подозрение и опаску, ибо влюбой неудаче прояв­ ляется и развивается нечто глубинно вредоносное. Правизна и лов­ кость знаменуют собой чистоту и божественное благорасположение, а левизна и неуклюжесть — скверну и грех.

ВЗАИМООБРАТИМОСТЬ ЧИСТОГО И НЕЧИСТОГО

Будучи в известном смысле тождественны для профанного мира, которому они одинаково противостоят, хотя и радикально враж­ дебны друг другу в своей собственной сфере, чистое и нечистое об­

172

11. Амбивалентность сакрального

ладают общей чертой — и то и другое суть силы, которые можно ис­ пользовать. А чем интенсивнее сила, тем бОльшие результаты сулит ее действие; отсюда соблазн превратить скверну в благословение, сделать из нечистого орудие очищения. С этой целью прибегают к посредничеству жреца — человека, который благодаря своей свято­ сти можег безбоязненно приближаться к нечистоте и поглощать ее. Во всяком случае, ему известны обряды, оберегающие от ее воздей­ ствия; у iiero есть способности, знания и средства, чтобы обратить во благо злую энергию инфекции, преобразовать смертельную уг­ розу в залог жизни.

Очистительные обряды в конце траура не только освобож­ дают от скверны родичей покойного, но и обозначают собой мо­ мент, когда сам мертвый из злотворно-угрожающей силы, несу­ щей в себе все признаки «левого» сакрального, становится духом-хранителем, которому уважительно и почтительно молятся. Соответственно и земные останки трупа становятся реликвиями: ужас претворяется в доверие.

Роженица должна держаться в стороне от группы, чтобы не заразить ее своей скверной; но в то же время, например, у гереро ей каждое утро приносят молоко от всех коров в деревне, чтобы при­ косновение ее уст придало ему более высокое качество; у варрунди девушку во время первых месячных ее бабка водит по дому и заставляег прикасаться ко всему, как будто от этого все вокруг освящается.

Точно так же и римляне окропляли сад богини Анны Перенны девичьей кровью — crúor virgineus, — и вообще эта женская кровь широко использовалась для уничтожения огородных вредителей. Да и во многих других традициях менструальная или родовая кровь используется как средство от других видов нечистоты — фурунку­ лов, чесотки, кожных болезней, проказы. Ее считают тем более дейсгвенной, чем более она нечиста, и потому особенно ценят кровь первых месячных или первых родов. А между тем есть ли смерто­ носная сила, которую не связывали бы с этим устрашающим крово­ течением? Плиний Старший возводит на него самые ужасные обви­ нения: «Трудно найти что-либо более чудовищное по последствиям, чем это периодическое истечение. От него скисает молодое вино, становятся бесплодными семена, гибнут привитые черенки, засыха­ ют садовые расгения. С дерева, под которым садилась женщина в этом сосгоянии, осыпаются плоды. От одного лишь ее вида тускнеег блеск зеркал, затупляется сталь клинков, пропадает гладкость слоновой кости; вымирают пчелиные рои, железо и даже бронза ржавеют и приобретают отвратительный запах. Собаки, подлизы­ вавшие такую кровь, становятся бешеными, а от яда, содержащегося в их укусах, нег исцеления» и т. д.

Еще и по сей день господствует более или менее сознательное убеждение, что чем отвратительнее лекарство, тем оно эффектив­

173

Роже Кайуа. Человек и сакральное

нее. Поэтому при изготовлении целебных снадобий в их состав си­ стематически включают самые отталкивающие и религиозно нечи­ стые ингредиенты. Так, арабы применяют против джиннов и дурно­ го глаза настойку, изготовленную из нечистот, месячной крови и костей мертвецов.

Для полноты картины они могли бы еще использовать в сво­ ей медицине какие-нибудь остатки искупительной жертвы. У семи­ тов на нее возлагаются все грехи народа, и она предстает как квинт­ эссенция скверны. Однако же ее кровью омывают алтарь; в воде, которой окропляют шатер и вещи покойника, а также тех, кто ка­ сался его трупа, должен содержаться пепел телки, принесенной в жертву во искупление греха. Жрец, сжигавший жертву вдали от ста­ на, и чистый человек, собиравший этот пепел, должны затем омыть свое тело и одежду; они до вечера остаются нечистыми, а равно и все те, кто прикасался к очистительной воде и очищался ею. С этой точки зрения можно прокомментировать всю книгу Левит: в каж­ дом ее стихе констатируется то же тесное соединение чистого и нечистого.

В Греции, по замечанию Жерне, «то, что является источником нечистоты и причиной запретов, может быть и обязательным пред­ метом освящения». В самом деле, афинские девушки посвящали Ар­ темиде тряпицу, замаранную их первой месячной кровью, а одежды женщин, умерших при родах, посвящались Артемиде-Ифигении Бравронии.

Не только вещи, но и люди скрывают в себе двойственную си­ лу сакрального. Духи, изображениями которых расшита шапка си­ бирского шамана, бывают окрашены наполовину в красный, напо­ ловину в черный цвет, чтобы показать, что их сила проявляется в обоих направлениях. У лопарей охотники, убившие медведя, по­ крывают себя славой; однако первое время они считаются нечисты­ ми и помещаются в отдельное жилище. Они снимают одежду, кото­ рую носили во время убийства зверя. Мясо они отдают своим женам, но делают вид, будто они им чужие. Их заточение прекращается лишь после очистительной пляски вокруг костра. Также и в Южной Африке убийство опасного зверя — льва, леопарда или носорога — рассматривается как подвиг, но прежде чем счастливого охотника с почетным эскортом и великим торжеством введут в деревню, он должен искупить содеянное в отдаленной хижине, выкрасив себе тело в белый цвет и получая пищу из рук необрезанных мальчиков. Даже воин, убивший врага в военном походе, хоть и окружен почес­ тями, но не включается вновь в общину, пока не очистится от про­ литой крови, от скверны, которой он покрыл себя, убивая человека

икасаясь трупа.

Инаоборот, нечистота сообщает мистическую силу — или, что то же самое, манифестирует, доказывает ее присутствие в чело­

174