I

ОБЩИЕ ОТНОШЕНИЯ САКРАЛЬНОГО И ПРОФАННОГО

* Л ^ ю в о [- религиозное представление о мире предполагает раз­ личение сакрального и профанного, противопоставляя миру, где ве­ рующий свободно занимается своими делами, не имеющими по­ следствий для его спасения, другую область, где его парализуют то страх, то надежда, где его, словно на краю бездны, может непопра­ вимо погубить малейшая неточность в малейшем жесте. Конечно, подобного различения не всегда достаточно, чтобы охарактеризо­ вать фе! юмен религиозности, но все же оно дает нам пробный ка­ мень, позволяющий четче его распознать. В самом деле, какое бы определение религии ни предлагать, примечательно, что в нем все­ гда содержится это противопоставление сакрального и профанно­ го, если оно вообще не совпадает с ним. Рано или поздно, через ло­ гические выводы или непосредственные констатации, каждый вынужден признать, что религиозный человек — это прежде всего такой, для которого существуют две взаимодополнительные среды: в одной 011 может действовать без тревоги и трепета, зато эти дейст­

вия затрагивают лишь поверхностную часть его личности, в другой же все его порывы сдерживаются, вбираются, направляются чувст­ вом глубокой зависимости и он ощущает себя захваченным всеце­ ло, без остатка. Эти два мира — мир сакрального и мир профанно­ го — строго говоря, могут быть определены лишь один через другой. Они взаимно исключают и взаимно предполагают друг дру­ га. Напрасно пытаться свести их оппозицию к какой-либо другой: она предстает поистине как непосредственная данность сознания. Ее можно описывать, расчленять на составные элементы, строить ее теорию. Но определить ее отличительное свойство абстрактный язык так же не в силах, как он не может сформулировать отличи­ тельное свойство какого-либо ощущения. То есть сакральное пред­ стает как категория чувствительности. На самом деле это категория, на которой зиждется религиозное поведение, которая придает ему

151

Роже Кайуа Человек и сакральное

специфический характер, которая внушает верующему особенное чувство почтительности, предохраняет его веру от критического рассмотрения, делает ее чем-то не подлежащим обсуждению, ставит ее вне и по ту сторону рассудка.

«Это идея-матрица религии, — пишет А. Юбер. —Мифы и дог­ маты каждый по-своему анализируют ее содержание, ее свойства используются в обрядах, из нее выводится религиозная мораль, ее олицетворяют собой жреческие сословия, ее закрепляют и укореня­ ют в земле святилища, священные места, религиозные памятники. Религия — это система управления сакральным». Невозможно силь­ нее выразить, до какой степени переживание сакрального животво­ рит собой все разнообразные проявления религиозной жизни. Эта жизнь выступает как сумма отношений человека и сакрального. Они излагаются и утверждаются в верованиях. Средствами их прак­ тического обеспечения служат обряды.

ОСНОВНЫЕ ЧЕРТЫ САКРАЛЬНОГО

Сакральность принадлежит как стабильное либо преходящее свой­ ство некоторым вещам (предметам культа), некоторым людям (ца­ рю, жрецу), некоторым пространствам (храму, церкви, святилищу), некоторым моментам времени (воскресенью, дням пасхи и рожде­ ства и т. д.). Все что угодно может стать ее носителем и тем самым обрести в глазах индивида или коллектива ни с чем не сравнимый престиж Также все что угодно может и лишиться ее. Этим качеством вещи не обладают сами по себе — их наделяет им некая мистичес­ кая благодать. «Вот птица летит, — объяснял это мисс Флетчер инде­ ец из племени дакота, — сядет и совьет гнездо. Человек идет — оста­ новится где захочет. Так и божество: солнце — это одно из мест, где оно задержалось, другие такие места — деревья, животные. Поэтому мы им молимся: ведь это места, где пребывает сакральное, и от него мы получаем поддержку и благословение».

Человек или предмет может ничуть не измениться внешне. Тем не менее он полностью преобразился. С этого момента парал­ лельно изменяется и обращение с ним. Больше нельзя обходиться с ним как попало. Он вызывает чувства страха и почтения, он пред­ стает как «запретный». Соприкасаться с ним стало опасно. Неосто­ рожного автоматически и без промедления постигнет кара, так же неотвратимо как огонь обжигает дотронувшуюся до него руку; сак­ ральное — это всегда так или иначе «то, к чему нельзя приблизить­ ся, не погибнув».

Это значит, что профанное должно в своих же интересах воз­ держиваться от близости с ним — близости тем более пагубной, что заразительная сила сакрального действует не только с убийствен­ ными последствиями, но и с молниеносной быстротой. Сила, скры­

152

1 Общие отношения сакрального и профапного

тая в освященном человеке или вещи, всегда готова разлиться нару­ жу, хлынуть как жидкость, разрядиться как электричество. А потому также необходимо и сакральное оберегать от соприкосновений с профанным. Действительно, от таких соприкосновений оно утра­ чивает свои особенные качества, становится вдруг пустым, лишен­ ным своей действенной, но нестойкой чудесной силы. Поэтому от освященного места стараются удалить все, что принадлежит миру профапному. В святая святых проникает только жрец. В Австралии место, где сложены священные предметы чуринги, известно не всем: профаны, то есть не посвященные в таинства культа, остаются в не­ ведении относительно точного местонахождения тайника. Они знают его лишь очень приблизительно и, если у них какие-то дела в той стороне, стараются сделать большой крюк, чтобы не обнару­ жить его случайно. У маори если на верфь, где строят священную лодку, зайдет женщина, то пропадут все качества, которые рассчи­ тывали придать судну, оно не будет держаться на воде; достаточно лишь присугствия профанного существа, чтобы божественное бла­ гословение исчезло. Пройдя через священное место, женщина раз­ рушает его святость.

Конечно, профанное отмечено лишь негативными чертами по отношению к сакральному: по сравнению с ним оно кажется та­ ким же скудным и лишенным существования, как небытие перед ли­ цом бытия. Но, по удачному выражению Р. Герца, это активное не­ бытие, которое ведет к принижению, деградации, разорению той полноты, сравнением с которой оно определяется. Оттого нужны непроницаемые перегородки, обеспечивающие полную взаимную изоляцию сакрального и профанного; любое соприкосновение смертельно какдля одного, так и для другого. «Эти два рода вещей, — пишет Дюркгейм, — не могут сближаться и при этом сохранять свою природу». С другой стороны, они оба необходимы для разви­ тия жизни: одно — как среда, в которой она разворачивается, а дру­ гое — как неисчерпаемый источник, который ее творит, поддержи­ вает, обновляет.

САКРАЛЬНОЕ - ИСТОЧНИК ЭФФЕКТИВНОСТИ

В самом деле, именно от сакрального верующий ждет всяческой помощи и всяческих удач. В его почтении к сакральному сочета­ ются страх и доверие. Грозящие или обрушивающиеся на него бе­ ды, желаемое или выпадающее ему благополучие он связывает с неким началом, которое он старается склонить или принудить к действию. Неважно, каким именно он воображает это высшее на­ чало благодати и испытаний: как всемирного и всемогущего бога в монотеистических религиях, как бога-покровителя города, как ду­ ши мертвых или как неопределенно-диффузную силу, которая

153

Роже Кайуа. Человек и сакральное

придает каждому предмету функциональное совершенство — де­ лает лодку быстроходной, оружие смертоносным, а пищу пита­ тельной. Любая, самая развитая и самая примитивная религия предполагает признание этой силы, с которой человек должен считаться. Все, что кажется вместилищем этой силы, предстает ему как сакральное, опасное, драгоценное. И наоборот, лишенное этой силы он рассматривает как, пожалуй, и безобидное, но зато бессильное и непривлекательное. Профанное заслуживает лишь презрения, тогда как сакральное влечет к себе благодаря особой завораживающей способности. Оно представляет собой одновре­ менно сильнейший соблазн и величайшую угрозу. Будучи гроз­ ным, оно требует осмотрительности; будучи желанным, оно вмес­ те с тем располагает к дерзости.

Итак, в своей элементарной форме сакральное представляет собой прежде всего опасную, непонятную, трудно управляемую и в высшей степени действенную энергию. Для того, кто решился к ней прибегнуть, задача состоит в том, чтобы уловить ее и употребить в своих интересах, в то же время защищаясь от риска, связанного с использованием столь непокорной силы. Чем значительнее пресле­ дуемая цель, тем необходимее вмешательство этой силы и тем опас­ нее ее применение. Ее нельзя приручить, растворить, раздробить. Всюду, где она есть, она всегда присутствует целостно и неделимо. В каждой частице освященной гостии содержится вся божествен­ ность Христа, малейший фрагмент святой реликвии обладает такой же силой, какая имелась во всей реликвии. Да остерегутся профаны неосмотрительно присваивать себе эту силу: у неверного, занесше­ го руку на дарохранительницу, рука отсохнет и рассыплется в прах; неподготовленный организм не может вынести столь мощного пе­ реноса энергии. Тело святотатца распухнет, его суставы застынут, вывихнутся, рассыплются, плоть его станет разлагаться, и вскоре он умрет от слабости или судорог. Поэтому люди стараются не прика­ саться к вождю, когда считают его особу священной: одежду, кото­ рую он носил, посуду, с которой он ел, остатки его пищи уничтожа­ ют — сжигают или закапывают. Тюрбан или султан, упавший с головы канакского вождя, не осмеливается подобрать никто, кроме его собственных детей, разделяющих его святость. Остальные боят­ ся заболеть или умереть.

ФУНКЦИЯ ОБРЯДОВ И ЗАПРЕТОВ

С одной стороны, из-за своей заразительности сакральное риску­ ет мгновенно излиться на профанное и тем самым уничтожить его

и пропасть зря; с другой стороны, профанное, все время нуждаясь

всакральном, жадно стремится завладеть им, а тем самым рискует его испортить или само быть уничтоженным. Оттого их взаимоот­

154

1 Об1цие отношения сакрального и профанного

ношения должны строго регламентироваться. Именно в этом и со­ стоит функция обрядов. Одни обряды, позитивные, служат для превращения профанного в сакральное или наоборот в зависимо­ сти от нужд общества; другие, негативные, имеют целью, напро­ тив, поддерживать каждое из них отдельно, из опасения что вне­ запное соприкосновение приведет их к обоюдной гибели. Первые включают в себя обряды освящения, которыми некто или нечто вводится в мир сакрального, и обряды десакрализации, или искуп­ ления, которыми, наоборот, чистый или нечистый человек или предмет возвращаются в профанный мир. Благодаря им между двумя областями устанавливается и обеспечивается необходимое сообщение. Напротив того, запреты возводят между ними столь же необходимую преграду, изолирующую их друг от друга и предо­ храняющую от катастрофы. Такие запреты обычно обозначаются полинезийским словом «табу». «Этим словом, — пишет Дюркгейм, — называют комплекс ритуальных запретов, которые пре­ дотвращают опасные последствия магического заражения, пре­ пятствуя любому контакту между вещью или разрядом вещей, наделенными, как полагают, некоторым сверхъестественным свойством, и другими, которые не обладают им или же обладают в иной степени». Табу предстает как негативный категорический императив. Оно всегда нечто запрещает, а не предписывает. Оно не обосновывается никакими моральными соображениями. Его нельзя нарушать единственно потому, что это закон, бесповорот­ но определяющий, что можно делать, а чего нельзя. Оно призвано поддерживать нерушимый порядок в мире и одновременно — фи­ зическое и моральное здоровье соблюдающих его людей. Людям оно не даст умереть, а миру — вернуться в текучее, бесформенное и неустойчивое состояние хаоса, в котором он находился до тех пор, пока боги-творцы или герои-родоначальники не внесли в не­ го порядок и меру, устойчивость и регулярность. В начале времен было дозволено все, запретов не существовало. Установив их, пра­ родители установили правильный строй мироздания и правиль­ ный ход его событий. Раз и навсегда они определили все отноше­ ния живых существ и вещей, людей и богов. Они разграничили области сакрального и профанного, очертили пределы дозволен­ ного и недозволенного.

В полинезийском языке антонимом tabou является поа («сво­ бодное»). Noa — э го то, что можно делать, не ставя под угрозу миро­ вой порядок, не вызывая бед и несчастий, то, что не влечет за собой непомерных и непоправимых последствий. Напротив того, «та­ бу» — это такой поступок, который нельзя совершить, не покусив­ шись на порядок мироздания, одновременно природный и общест­ венный. Любое нарушение расстраивает весь этот порядок: земля может перестать давать урожай, скот — плодиться, звезды — дви­

155