Роже Кайуа. Человек и сакральное

и беззаботности, вопреки всякому правдоподобию они видятся ему временем вечного празднества в райском саду. Однако же нет сомне­ ния, что оба представления — о первобытном веке мира и о зеленом

ра е детской любви — взаимно окрасили друг друга.

Влюбом случае фактом является то, что до посвятительных церемоний, вводящих молодых людей в социальные рамки, их по­ ведение не подчиняется тем запретам, которыми ограничивается поведение взрослого; сходным образом и добрачная половая жизнь подростка, как правило, в высшей степени свободна. В это время ин­ дивид как бы еще не включен в мировой порядок и потому не рис­ кует нанести ему ущерб, нарушая не распространяющиеся на него законы. Он живет, так сказать, на обочине упорядоченного мира и организованного общества. Он лишь наполовину принадлежит ко­ смосу, еще не порвал всех связей с тем иным, баснословным миром, из которого прародители извлекли его душу и заставили ее заново родиться из лона женщины — его матери.

Вотличие от порядка «естественной истории», первобытный век мира — пора вселенского смешения, которое нельзя вообразить без тревоги. У эскимосов два аспекта первобытной эпохи предстают тесно смешанными. Для этой эпохи характерны черты безраздель­ ного хаоса: все пребывало в потемках, на земле не было света. Нель­ зя было распознать ни материков, ни морей. Люди и животные не различались между собой. Они говорили на одном языке, жили в одинаковых домах, сходным способом охотились. Равным образом

вописании этой эпохи можно найти и черты, обычно служащие для описания Золотого века: в ту пору значительной силой обладали та­ лисманы, человек мог превратиться в зверя, в растение, в камень. Скелет съеденного оленя карибу снова обрастал мясом. Снегоубо­ рочные лопаты двигались сами собой, их не нужно было носить.

Но уже в этой последней возможности характерным образом проявляется смесь сожаления и опаски: она и иллюстрирует желание жить в мире, где все осуществлялось бы без усилий, и внушает страх, как бы лопаты не ожили вновь и не перестали слушаться владельца. Оттого их никогда не оставляют торчать в снегу без присмотра.

2. Сотворение мира заново

ервобы тны й век — одновременно и по одинаковым причи­

нам кошмар и рай — предстает как тот период и то состояние твор­ ческой мощи, из которых возник нынешний мир, подверженный ветшанию и находящийся под угрозой гибели. Соответственно но­

226

IV Траисгрессивиое сакральноетеория праздника

вое рождение, новое погружение в эту вечность, которая всегда с на­ ми, в этот источник молодости с вечно живой водой, дает миру шанс омолодиться и обрести жизненную полноту и силу, чтобы противостоять времени на протяжении нового цикла.

Это и есть функция, которую выполняет праздник. Его уже ха­ рактеризовали как актуализацию первоначального творческого пе­ риода. Если воспользоваться точным выражением г. Дюмезиля, он дает выход в Великое Время, образует такой момент, когда люди по­ кидают временное становление и попадают в хранилище всемогу­ щих и вечно юных сил — первобытный век. Праздник разворачива­ ется в храмах, церквах, святилищах, которые сходным образом изображают собой Великое Пространство — то, где перемещались божественные прародители и чьи памятные места и священные камни суть зримые вехи, и ныне связанные с основополагающими деяниями Творцов.

Праздничная церемония происходит в критический момент сезонного цикла, когда вся природа словно обновляется, когда у всех на глазах она переживает зримую перемену, — в начале или конце зимы в странах с полярным или умеренным климатом, в начале или конце сезона дождей в тропической зоне. Тогда люди, полные силь­ ного душевного волнения, в котором присутствуют и тревога и на­ дежда, отправляются в паломничество к местам, пройденным неког­ да мифическими прародителями. Набожные австралийцы заново проделывают их путь, останавливаются всюду, где останавливались они, и тщательно повторяют все их жесты.

Г-н Элькин выразительно подчеркнул эту жизненно важную, религиозную, а отнюдь не просто географическую связь туземца со своим краем: местность, пишет он, представляется туземцу как путь, ведущий в незримый мир. Она позволяет сообщаться с «силами, да­ рующими жизнь человеку и природе». Если туземцу приходится по­ кинуть свои родные края или если они претерпевают перемену в хо­ де колонизации, он считает себя обреченным на смерть и чувствует, как силы его иссякают; он больше не может приникнуть к истокам, периодически дающим ему жизнь.

ВОПЛОЩЕНИЕ ПРАРОДИТЕЛЕЙ-ТВОРЦОВ

Итак, праздник справляется в пространстве-времени мифа и имеет своей функцией возрождение реального мира. Для этой цели стара­ ются выбирать такой момент, когда обновляется растительность или же плодятся тотемные животные. Все отправляются туда, где мифический прародитель создал вид растений или животных, от которых происходит группа. Группа воспроизводит творческий ри­ туал, который унаследован ею и который только она одна способна успешно осуществить.

227

^ ьное_

Лицедеи подражают делам и поступкам героя. Они носят мас­ ки, отождествляющие их с этим получеловеческим-полуживотным прародителем. Нередко в этих масках имеется створка, которая в нужный момент открывается и внезапно являет взору другое лицо своего носителя, позволяя воспроизводить мгновенные превраще­ ния, что совершались в первобытный век. Действительно, задача со­ стоит в том, чтобы стали актуально присутствующими и действую­ щими существа творческой эпохи, которые единственно обладают магической силой, сообщающей обряду желаемую эффективность. Собственно, между «мифическим заложением основ и актуальным церемониалом» и не делают никакого четкого различия. Г-н Дэррил Форд с точностью констатировал это у индейцев юма в штате Коло­ радо: его информанты постоянно смешивали обряд, который они обыкновенно совершали, и тот первозданный акт, которым его ус­ тановили прародители.

Чтобы воскресить плодотворящее время великих прароди­ телей, применяются разные приемы. Иногда ограничиваются од­ ним лишь рассказыванием мифов. Мифы по определению суть тайные и могущественные повествования, излагающие сотворе­ ние того или иного живого вида, основание того или иного соци­ ального института. Они действуют наподобие волшебных слов. Достаточно рассказать их, чтобы заставить повториться увекове­ ченное в них деяние.

Другой способ вызывать к жизни мифическое время — перери­ совывать наскальные рисунки на камнях в удаленных галереях, изоб­ ражающие прародителей. Окрашивая их в подходящий цвет, периоди­ чески подновляя их (нельзя переписывать их целиком и полностью — это нарушило бы непрерывную преемственность), люди вызывают к жизни, актуализируют представленных на них существ, с тем чтобы те обеспечили возврат сезона дождей, преумножение съедобных рас­ тений и животных, изобилие духов-детей, которыми беременеют женщины и гарантируется процветание племени.

Иногда устраивают настоящее драматическое представление. В австралийском племени варрамунга инсценируют жизнь мифи­ ческого прародителя каждого из родов — например, для рода Чер­ ного змея это жизнь героя Тхалавалла, с момента его появления из земли до ухода назад в землю. Участники представления покрывают себе кожу пухом, который в ходе их движений разлетается. Так они изображают рассеяние зародышей жизни, исходящих из тела пра­ родителя. Делая это, они обеспечивают умножение рода Черного змея, после чего уже сами люди устраивают трапезу, возрождаясь и усиливаясь в своей глубинной сущности путем вкушения мяса свя­ щенного животного.

Как мы уже видели, такая трапеза является кощунственной и запретной, когда нужно поддерживать мировой порядок, а не об-

228

JVJJbm aj^cecm moe^ai^

ноняять его. Теперь же члены рода отождествляются с существами мифической поры, которые не знали запретов — они сами их уста­ новили, и скоро запреты будут установлены вновь. Действительно, в предшествующий период участники представления соблюдали строгий nocí’ и множество других запретов, благодаря которым освятились, посгепенно перешли из профанного мира в сакральный. Они сами сделались прародителями: знаком их метаморфозы слу­ жат маски и украшения, которые они носят. Теперь они уже могут убивать и есть то животное, собирать и употреблять в пищу то рас­ тение, к которому они мистически причастны. Тем самым они при­ чащаются к тому началу, откуда черпают силу и жизнь. Вместе с ним они вбирают в себя новый приток мощи. Далее они оставляют лю­ дям других родов это животное или растение, после того как вос­ кресили и десакрализовали его, первыми вкусив священной пищи, которая тождественна им самим и которой они должны периодиче­ ски вкушать в порядке животворящего каннибализма, подкрепляю­ щей теофагии; с этого момента они уже больше не могут свободно есть ее. Праздник закончен, вновь установлен порядок.

ОБРЯДЫ ПЛОДОРОДИЯ И ПОСВЯЩЕНИЯ

Существуют не только церемонии плодородия. Есть и другие, целью которых является ввести молодых людей в общество взрослых и тем самым приобщить к коллективу. Это обряды посвящения. Они пред­ стают в точности сходными с описанными выше и, подобно им, имеют своей основой представление мифов о происхождении ве­ щей и социальных институтов.

Параллелизм сказывается во всем. Обряды плодородия обес­ печивают возрождение природы, обряды посвящения — возрожде­ ние общества. Независимо от того, совершаются ли те и другие по отдельности или совпадают, они равно состоят втом, чтобы сделать актуально присутствующим мифическое прошлое, дабы мир вышел из него омоложенным.

В новогвинейском культе Майо посвящаемые, войдя в священ­ ное место, ведут себя как младенцы: притворяются, будто ничего не знают, не умеют пользоваться никакими орудиями, впервые видят пищу, которую им дают есть. Тогда, чтобы их научить, воплощающие божественных прародителей лицедеи представляют им все вещи од­ ну за другой, втом порядке, в каком мифы повествуют об их сотворе­ нии этими прародителями. Здесь как нельзя более четко видно, что церемония означает именно возврат к первозданному хаосу и посте­ пенное воссоздание в мире законного устройства: водворение по­ рядка происходит не сразу, оно само следует некоторому порядку.

Согласно г. Вирцу, обряды майо тождественны, будь то обряды плодородия или посвящения. Они различаются лишь своей целью.

229

Рож еК^^аЧ^ов^и^с^^ш о^

В самом деле, общество всегда идет рука об руку с природой. Посвя­ щаемый юноша похож на семя в земле, на непаханую почву. Праро­ дители сначала превратили чудовищные исчадия Великого Времени в людей, а затем дополнили их половыми органами, источниками жизни и плодородия. Также и инициация делает из неофитов насто­ ящих мужчин. Обрезание придает завершенность их фаллосу. Вся церемония в целом сообщает им различные мужские добродетели, такие как отвага, непобедимость, а также справедливость и произво­ дительная сила. Она заставляет созреть новое поколение людей, по­ добно тому как обряды, совершаемые для воспроизводства тотема, обеспечивают рост нового урожая или нового поколения животных.

Кроме того, в ходе посвящения новичков знакомят с мифа­ ми, с таинственным и священным наследием племени. Они при­ сутствуют при демонстрации церемоний, которые им придется осуществлять самим и успех которых будет доказывать их состоя­ тельность как взрослых людей. В Северной Америке ритуальные танцы связаны с магическими дарами, а те в свою очередь с тайны­ ми рассказами, объясняющими, каким образом прародители их обрели. Например, благодаря знанию рассказа и исполнению тан­ ца посвящаемые получают во «владение» Волшебный Гарпун, не­ обходимый для удачной охоты на выдр, Водку, воскрешающую мертвых, Палящий Огонь, жгущий на расстоянии. Как пишет Боас, для индейцев квакиутль танец есть не что иное, как «драматичес­ кое представление мифа о получении духов», а соответственно и олицетворяемого ими дара.

Духи сами показывают танец посвящаемым, а те, чтобы удосто­ верить свою инициацию, повторяют этот танец в маске и с эмблемами прародителя-покровителя, научившего их ему Танцуя, они воплоща­ ют его вживотной форме, ибо сам церемониал тоже был установлен в мифическую эру, когда Преобразователь еще не зафиксировал каж­ дую вещь в ее окончательной форме. Духи являются только зимой, то есть мевду двумя периодами профанных трудов, вне обычного време­ ни; зима — пора праздников и танцев, когда юноши воплощают духов, чтобы обрести даваемые ими дары и усвоить способности, которыми они обладают, отождествляясь с ними.

Собственно, в мифические времена оба вида церемоний (об­ ряды плодородия и инициации) представляли собой одно и то же. Штрелов специально подчеркивает это для Австралии, при том что там эти церемонии наиболее отчетливо различаются в рамках риту­ ала: прародители вели посвящаемых через Великое Пространство и учили на наглядных примерах тем обрядам, посредством которых они творили все сущее и фиксировали его в виде устойчивой мор­ фологии. То есть для посвящения служили не церемонии «понарош­ ку», но непосредственно-действенное развертывание творческой активности прародителей, ее первое применение.

230