Предисловие ко второму изданию

пliPBOE издание этой книги вышло в 1939 году. Мне пришлось

тогда несколько сократить ее до объема, требуемого серией, в кото­ рую она долж1ia была войти. Ныне я публикую ее полный текст. В гла­

ве II я широко использовал, с некоторыми новыми дополнениями, текст работы, первоначально написанной для «Всеобщей истории религий» издательства Кийе, где она вышла в свет лишь в 1948 году из-за войны (т. I, с. 21-32). Полный текст III главы я опубликовал в журнале «Revue de l’histoire des religions» (т. СХХ, июль-август 1939, с. 45 -87) под заголовком «Респективное сакральное, очерк общей системы запретов и ее функционирования в некоторых так называ­ емых первобытных обществах». Эта версия текста, за исключением ссылок, воспроизводится и в нынешнем новом издании книги.

В остальном поправки были чисто формальными. Содержа­ тельный характер носили только изменения, сделанные на послед­ них страницах книги.

Первое из трех дополнений, «Пол и сакральное», уже фигури­ ровало в испанском переводе книги (Fondo de Cultura Económica, Mexico, 1942, p. 163-180). Второе дополнение, «Игра и сакральное», где подвергаются критике идеи, изложенные в книге Й. Хейзинги «Homo ludens», опубликовано в марте 1946 года в журнале «Конфлюанс» (№ 10, с. 66-67). Позднее г. Бенвенист напечатал на ту же тему существенную работу «Игра как структура» (журнал «Девкалион», № 2, 1947, с. 161-167), которая подкрепляет и дополняет мой очерк. Я отмстил ее основные пункты в примечаниях.

Наконец, третье дополнение, «Война и сакральное», — это по­ пытка разрешить проблему, поставленную в заключении главы IV: что соответствует празднеству в современных обществах? Поначалу я думал о летних отпусках; однако по своим характеристикам празд­ нество и отпуск явно не совпадают — наоборот, отчетливо противо­ стоят друг другу. Соответствием празднеству является война. Здесь я

143

использую лишь часть собранных материалов — те, что позволяют лучше всего показать функциональное сходство этих двух социаль­ ных пароксизмов. В будущем я, возможно, посвящу отдельную рабо­ ту эволюции современной войны и тем чувствам ужаса и восторга, которые она обычно вызывает. Надеюсь при этом подробнее пока­ зать, сколь сильно этот тотальный феномен современного общест­ ва воскрешает себе на потребу те верования и практики, которые обычно соотносятся с сакральным.

После 1939 года вышел ряд трудов, делающих важный вклад в исследование вопросов, которые рассматривались в настоящей кни­ ге. Я включил их в краткую библиографию, помещенную на послед­ них страницах. Мне приятно было найти в них ценные подтвержде­ ния тем тезисам, которые я выдвигал по поводу системы запретов и обменов, то есть экономики сакрального в «первобытных» общест­ вах, особенно в связи с так называемым запретом инцеста — вторич­ ным, негативным аспектом правила, которое делает обязательными брачные союзы между взаимодополнительными группами.

Эта книга получила и более прямое подтверждение. В Латин­ ской Америке, особенно на карнавалах в Рио-де-Жанейро и ВераКрусе, когда в течение целой недели все население города и его ок­ рестностей сливается в единую толпу, пляшет и поет, волнуется и шумит в почти беспрерывном возбуждении, я мог констатировать, что мое описание празднества было отнюдь не химеричным и в ос­ новном соответствовало до сих пор живучим и наблюдаемым в ре­ альности явлениям, хотя они переживают заметный упадок под дав­ лением современного городского быта.

Итак, ободренный этой поддержкой с разных сторон, я реша­ юсь без излишней дерзости выпустить второе издание своей книги, не столько исправленное, сколько дополненное.

Ноябрь 1949 2.

Предисловие ктретьему изданию

Т^Г

Л . Алеллшшкъ друг на друга, предисловия не столько обознача­ ют этапы жизни книги, сколько показывают, что она удаляется от те­ бя и занимает новое место в перспективе более богатой или просто более заполненной. Этой книге почти двадцать пять лет. Она одна из первых, написанных мной. На расстоянии, с учетом тех дополне­ ний, которые я прибавил к ней в 1949 году, она предстает мне как корень, откуда выросла немалая часть моего творчества. В этом нет ничего удивительного. Мое эссе было написано под влиянием поч­ ти безраздельного интереса к темным и властным эмоциям, кото­ рые тревожа'!’, завораживают, а порой и порабощают сердца людей; одна из самых важных таких эмоций —чувство сакрального. Со вре­ менем мой преимущественный интерес к ним ничуть не ослаб. Про­ сто со временем он стал, так сказать, бескорыстным, что было ему отнюдь не свойственно в пору, когда я мнил, что могу сделать из пылкого знания всемогущий и действенный в своей области рычаг. В такой ситуации я почти не делал различия — учусь ли я сам в Выс­ шей практической школе у Марселя Мосса и Жоржа Дюмезиля или пытаюсь учить других в скромном зале Коллежа социологии, осно­ ванного нами вместе с Жоржем Батаем и Мишелем Лейрисом.

Многие страницы книги объясняются этим ее двойственным происхождением: с желанием холодно, корректно, научно истолко­ вать то, что мы, быть может, наивно называли тогда глубинными ме­ ханизмами коллективной жизни, сочеталась потребность вернуть обществу активное, беспрекословно-повелительное, всепожираю­ щее сакральное. Я сказал «активное сакральное» — а в ту пору мы, по крайней мере между собой, предпочитали говорить активистское, чтобы обозначить, что мечтаем о чем-то большем, чем просто дей­ ствие. На уме у нас было нечто головокружительно-заразительное, некое эпидемическое возбуждение. Разумеется, этому эпитету «ак­ тивистское» мы не придавали тот особый смысл, который он полу­

145

Роже Кайуа Человек и сакральное

чил в недавних событиях. Скорее мы подразумевали внезапность, неодолимо-взрывной характер некоторых химических реакций. То была, конечно, мечта о чуде, и на деле наши пустые притязания ос­ тались неосуществленными. Убежден, что даже и без наступившей войны они обернулись бы неудачей. Упоминаю о них лишь затем, чтобы пояснить, что подобные пылкие упования, быть может, чаще, чем нам кажется, одушевляют собой труды, которые затем предста­ ют совсем в ином виде — плодами более холодного стремления к отрешенности. Впрочем, мне думается, что такие скрытые волнения затем и нужны, чтобы возбуждать и питать собой тягу к новым зна­ ниям. Без них она, пожалуй, утратила бы свою остроту и дерзость, увязнув в машинально-кропотливой эрудиции.

Сам я еще долго следовал этому первичному импульсу. Так, до­ бавленное в издании 1949 года эссе об игре и сакральном привело меня в 1958 году к книге «Игры и люди», а размышления о войне и са­ кральном вылились сначала в исследования о «головокружении от войны», опубликованные в 1951 году в книге «Четыре очерка по со­ временной социологии», а затем и в более объемистую книгу «Беллона, или Склонность к войне»1, где они перепечатаны и дополнены.

Перехожу к содержанию данной работы, к изложенным в ней тезисам. Судя по всему, их судьба сложилась удачно, зачастую незави­ симо от моей работы. Амбивалентность сакрального, повсеместно признанная еще в пору появления этой книги, с тех пор мало кем ос­ паривалась. Теория праздника как сакрального нарушения, хоть я и дал ей чересчур систематическую форму (или как раз благодаря это­ му), послужила направляющей идеей для ряда более конкретных ана­ лизов, во многом подтвердивших или удачно нюансировавших ее.

Наконец, с развитием работ о тотемизме или же против тоте­ мизма на первый план выдвинулась система классификации, опи­ санная в главе «Организация мира». Поэтому мне не приходится со­ жалеть, что я вывел из нее и все правила, образующие респективное сакральное, и все основные запреты, которые им соответствуют, включая главный, но не единственный из них, вызвавший множест­ во споров под именем «запрет инцеста». Я могу радоваться, что поме­ стил его в должный контекст и уже тогда подчеркивал позитивный, обязательный, артикулированный и замкнутый характер всевозмож­ ных общественных даяний [prestations] — продовольственных, сек­ суальных, культурных и т. д. Действительно, в плане социальной ме­ ханики эти взаимно предоставляемые и возвращаемые услуги очевидным образом вытекают из разделения всех предметов и жи­ вых существ на взаимодополнительные, контрастно противопостав­ ленные и подразделяющиеся далее секторы. Такие упорядоченные и упорядочивающие рубрики покрывают собой весь видимый и неви­

1Выходит из печати в издательстве «Ренессанс дю ливр» (Брюссель).

146

Прсдислонис к третьему изданию

димый мир, 'го есть и опыт и воображение. Ими организуется весь комплекс реальных или мыслимых элементов, которые содержатся в мире, образуя сложную систему множественных соответствий. Сего­ дня нет нужды доказывать плодотворность такого подхода, тем бо­ лее что и изобретен он отнюдь не мною.

О чем я все более и более жалею — это чрезмерная краткость заключения. Оно заходит чрезмерно далеко и может лишь оставить читателя в недоумении, самое большее послужить отправной точ­ кой для его размышлений, но вероятнее всего — восстановить его против заносчивого автора, с такой легкостью решающего серьез­ нейшие проблемы. Меня кое-как утешает лишь воспоминание о ра­ боте, которую один философ посвятил «плодотворности недоста­ точного». Но тем самым я признаю, что пасую.

Февраль 1963 г.