Введение в чешскую историю

История народа чешского является во многом более поучительной и интересной, нежели история многих других народов. Подобно тому как сама чешская земля находится в центре и сердце Европы, так и народ чешский стал на многие века центром, в котором не без борьбы сталкивались и объединялись разнообразные элементы и принципы европейской жизни народной, государственной и церковной. Именно здесь можно увидеть очевидное и длительное столкновение и взаимное проникновение римского, немецкого и славянского элемента в Европе…

…Как только немец путем захватов присвоил себе наследие великого Древнего Рима, кроткий славянин, тихо за ним продвигавшийся, обосновался подле него. Вместе с ним в европейскую жизнь вошел новый народный элемент, столь же благородный, сколь и ущербный. Свобода и равенство всех граждан между собой, как сынов одной семьи, были главными признаками древних славян; если бы к ним присоединилось еще и согласие!¹ Патриархальные нравы и их уклад, вероятно, были бы достаточной гарантией их благоденствия, если бы народам, как и отдельным лицам, было бы дано под охраной высшей силы укрыться от всех бурь и бедствий. Набожность, простодушие и мягкость славянина не избавили его от всякого рода своенравия и упрямства. Славянин, желавший не господства и государства, а только общины, отвергал вместе с народным единством и прочные связи порядка и власти; желая для всех сородичей одинаковых прав и свободы, он вместе с тем требовал, чтобы все придерживались одинаковых древних обычаев; не допуская у себя ни разделения на сословия, ни привилегий, он не поддавался ни влиянию выдающихся личностей, ни быстрому распространению просвещения; не склонный к воинственности, он сам едва умел обороняться; стремясь мирно собирать урожай с полей своих, он все чаще подчинялся приказам чужеземцев. И славянин, чтобы в конечном счете не погибнуть, со временем вынужден был изменить свой уклад и внести элементы римской и немецкой жизни в жизнь своего народа.

Итак, главное содержание и основная черта чешско-моравской истории состоит, как мы уже отметили, в постоянном соприкосновении и столкновении славянского [духа] с римским и немецким духом в только что изложенном смысле. А поскольку Рим не сам по себе, а, скорее, через посредство немцев соприкасался с чехами, можно сказать, что история чешская вообще основывается главным образом на столкновении с немецким духом, т. е. на принятии и отрицании чехами немецких порядков и уклада². Хотя и верно, что и у других славянских племен наблюдалось подобное соприкосновение обоих элементов, однако оно или не было, как, например, у поляков и русских, таким многосторонним, живым и глубоким, или давно завершилось исчезновением славянской народности, как у некогда живших лютичей, бодричей и других палабских славян³. Чешский народ был единственным народом, который, встав рядом с немецким как равный с равным и вступив с ним более тысячелетия назад в наитеснейшие связи, сохранил вплоть до настоящего времени свою национальность и, несмотря на то что воспринял и духовно усвоил много немецкого, не перестал от того быть славянским народом. И сегодня история и географическое положение ставят перед ним ту же задачу: служить мостом между немцами и славянами, между востоком и западом в Европе вообще⁴.

Примечания: 1. Здесь и в ряде других мест данной работы в характеристике древних славян заметно влияние идей Гердера (см. его «Введение в философию истории человечества» (Ideen zur Philosophie der Geschichte der Menschheit, 1784/1791). 2. Эта часто повторяемая Палацким идея о роли процессов «соприкосновения и столкновения», «принятия и отрицания» является одним из исходных методологических пунктов в понимании им философии чешской истории. 3.Племена полабских славян жили на землях среднего и нижнего течения Лабы в конце X в. В XI– XII вв. они подверглись нападению саксов и были постепенно истреблены или германизированы. Лютичи населяли исторические области Бранденбурга и Поморья, бодричи – земли между нижней Лабой и Балтикой. 4. Эта идея Палацкого, возникшая из потребности развития национального самосознания чехов, позднее не раз использовалась в политических целях при попытках обосновать особую роль чехов в Европе.

Антология чешской и словацкой философии. М., 1982. С. 266, 268-269.