Негативный выбор и его последействие

Последействие позитивного выбора не может продолжаться веч­но. Ведь в конце концов наступает момент, когда человек внезапно по­нимает, что стимул стал другим или что ситуация, в которой он нахо­дится, уже совсем не та, что была раньше — т. е., говоря другими словами, наступает момент, когда он резко меняет сделанный ранее позитивный выбор. Как это происходит? Можно перестать осознавать тот или иной фрагмент базового содержания сознания — но только в том случае, если он заменён в поверхностном содержании другим фраг­ментом базового содержания. Поверхностное содержание не может быть пусто, а механизм сознания осуществляет только выбор: он не может принять решение, которое заранее не имеет.

Значит, в базовом содержании заранее должны существовать все возможные варианты позитивного выбора— не только сделанного сей­час, но и того, который может понадобиться в будущем. Следователь­но, при изменении стимула или ситуации в целом параллельно с удержа­нием предшествующего позитивного выбора (путём расширения зоны неразличения) в базовом содержании сознания возникают варианты

'См. Аллахвердов В. М., Олехнович М. О. Эффект генерации и последействие гипотез.//Психологические проблемы самореализации личности, З.СПб, 1999,с. 98.

476

отнесения данного стимула к другому классу. До поры до времени при­нимается решение их не осознавать (будем называть такие решения не­гативным выбором), хотя в процессе работы сознания регулярно проис­ходит сопоставление имеющегося позитивного выбора с конкурирующими негативными выборами. Наконец наступает момент, когда по каким-либо критериям (о них — далее) то, что ранее было негативно выбрано, становится предпочтительнее. Только после этого позитивный выбор отвергается и меняется на другой.

Переход от одного понимания ситуации к другому, таким обра­зом, должен происходить сразу, без переходов, т. е. революционно, а не эволюционно. Этому рассуждению соответствует разнообразная эмпи­рика, Например, факт внезапного скачкообразного изменения понима­ния (пере структурирования) ситуации, который гештальтисты называли инсайтом - внезапным «усмотрением» новой идеи. Или феномен не-дизъюнктивности мышления, обнаруженный А. В. Брушлинским при изучении процесса «думания вслух»: человек, решая задачу, в каждый момент времени осознанно разрабатывает только один вариант поиска решения; когда же он переходит к другому варианту, то разрабатывает уже только его '.

Рассмотрим в этой связи эксперименты О. К. Тихомирова. Испытуемые решают вслух шахматную задачу. Вот типичные вы­сказывания одного из испытуемых, характеризующие внезапное появление замысла решения: «ничего не получается... совершен­но ничего не получается... ох!.. у-у! Сейчас попробую... Идея!» ² Тихомиров утверждает: вначале возникает «чувство близости решения». В его экспериментах было обнаружено, что состояние эмоциональной активизации, выявляемое сдвигом КГР, всегда предшествует называнию решающего хода. Испытуемые в этот момент насыщают свою речь эмоциональными междометия­ми, иногда обозначают приближение к неосознанной ещё идее («так-так-так-так», «вот-вот-вот-вот», «что-то мелькнуло», «ка­жется, нашёл» и т. д.). Посмотрите, как это выглядит в еще од­ном тексте испытуемого: «... тогда мы пойдём пешкой э... ой! g3 на g4, вот дальше король, королю некуда деваться?.. Пожертво­вать слона (в этот момент начинается сдвиг КГР!) или... или —

' Брушлинский А. В. Субъект, мышление, учение, воображение. М.-Воронеж, 1996. Сам Брушлинский, правда, приписывает этому феномену более широкий смысл и гово­рит о недизъюнктивности психического вообще (см. также «Мышление: процесс, дея­тельность, общение». М., 1982, с. 26), но его эксперименты посвящены исключительно осознанному процессу мышления.

² Тихомиров О. К. Психология мышления. М., 1984, с. 75.

477

чего? ... Или сдаваться!.. Так вот, считаю: партия, позиция выигра­на» '. Однако предположение Тихомирова о чувстве близости реше­ния при нахождении выигрывающего хода в шахматах без допуще­ния существования негативного выбора выглядит сомнительно:

как испытуемый может узнать, что он вот-вот найдёт правильный ход, если этот ход ни в какой форме ещё не существует в сознании? Но всё же сделанный вывод требует независимого подтвержде­ния в экспериментах иного типа. Ведь одни и те же факты могут по-разному интерпретироваться. Не случайно ни гештальтисты, ни Тихо­миров, ни Брушлинский ничего не говорят о негативном выборе. Однако сразу возникает проблема: как существование негативного выбора мо­жет быть проверено? Из сказанного следует, что этот выбор не осозна­ётся, а потому ни один испытуемый не может дать о нём отчет. Нега­тивный выбор неизвестен и экспериментатору до тех пор, пока не станет позитивным. Как же его обнаружить в эксперименте?

Вспомним закон последействия фона: повторное предъявление стимула из зоны неразличения побуждает сознание повторно не осозна­вать не данный при предшествующем предъявлении ответ, т. е. нега­тивно выбирать этот ответ. Итак, можно установить, что какой-либо вариант ответа действительно негативно выбран — для этого доста­точно обнаружить его последействие как фона при сохранении той же ситуации. А при изменении ситуации этот негативный выбор может непроизвольно, внезапно для самого испытуемого, проявляться в его же ответе. Последействие фона, таким образом, может быть понято как частный случай последействия негативного выбора: при повторе­нии одной и той же ситуации негативный выбор имеет тенденцию к со­хранению в виде негативного выбора (последействие фона), а при изме­нении ситуации, если сознание вынуждено решать новую буриданову проблему, негативный выбор имеет тенденцию влиять на следующий позитивный выбор.

Рассмотрим экспериментальные данные:

• При сохранении той же самой ситуации то, что ранее не замеча­лось, не воспроизводилось и т. д., имеет тенденцию продолжать не замечаться, не воспроизводиться и т. п., т. е. последействует как фон. Теперь стоит добавить: в случае, если ситуация меняет­ся или если стимул не повторяется, то ушедший до этого в фон негативный выбор правильного ответа может внезапно и чаще случайного появляться в ответах испытуемого в виде ошибки.

' Тихомиров О. К. Структура мыслительной деятельности человека. М., 1969, с. 203-209.

478

Действительно, при воспроизведении различных: рядов знаков (чи­сел, слогов, музыкальных тонов и т. п.) вероятность ошибочного воспроизведения пропущенного в предшествующем ряду знака зна­чимо выше вероятности ошибочного воспроизведения вообще не предъявленного в предшествующем ряду знака '.

• В различных экспериментах показано: если испытуемый по ка­ким-то причинам не осознаёт то, что ему предъявлено, он прояв­ляет опознание этого при смене задания. Посмотрите под этим углом зрения раздел «реакция па сигналы, которые человек не способен осознавать». Вспомните, например, эксперимент М- Игла и др.; испытуемые проявляли неосознанное опознание второго изображения только при смене задания, когда их просили не ис­кать второе изображение, а нарисовать пейзаж, включающий то изображение, которое они видят.

• В описанном выше моём эксперименте (раздел «последействие фона») испытуемые устойчиво не выделяли заданные им буквосочетания (типа «лес» и «лос») в том слове, в котором они их уже од­нажды пропустили. Но вот неожиданно для испытуемых экспери­ментатор просит их воспроизвести все слова из списка, т, с. происхо­дит смена задания. Оказалось: слова, в которых испытуемые не заметили заданных буквосочетаний, воспроизводились лучше, чем слова, где их вообще не было². Разумеется, испытуемые имели тенденцию не только вспоминать слова из списка, но и реконструиро­вать их по заданным буквосочетаниям, однако трудно поверить, что­бы испытуемый мог осознанно восстановить слово по той его части, которая только что — во время выполнения основного задания — была признана в нем отсутствующей!

• О. В. Шаензон ³ заинтересовался феноменом «на кончике язы­ка», описанном Р. Брауном и Д. Макнейлом. В их экспериментах испытуемые при всём старании не могли найти по словарному описанию хорошо знакомое им слово (т. с. не могли его осознать). Тем не менее, это слово как бы «вертелось у них на языке» (что проявлялось при смене задания) — например, испытуемые в 51%. случаев могли назвать первую букву этого слова, а в 47% случаев правильно называли количество слогов и т. д.⁴ Шаензон предъявлял

479

своим испытуемым определения слов с задачей найти в течение 20 с пятибуквенные существительные, соответствующие по смыслу этим определениям (этап «кроссворд»). Если испытуемые не на­ходили нужного слова, экспериментатор просил их оценить веро­ятность того, что они вспомнили бы это слово, если бы имели возможность ещё подумать. На втором этапе эксперимента ис­пытуемым предъявлялись для расшифровки пятибуквенные ана­граммы как не разгаданных ими слов в кроссворде (о чем они не знали), так и новых («нейтральных») слов. Оказалось, что если испытуемые при решении «кроссворда» были уверены, что зна­ют нужное слово, хотя и не могут его найти, то при решении соот­ветствующей анаграммы (т. е. при смене задания) они находили это слово с существенно большей вероятностью, чем при рас­шифровке нейтрального слова. (Правда, неосознанные ранее сло­ва расшифровывались медленнее, что, возможно, отражает и фе­номен последействия фона).

• Я. А. Пономарёв давал своим испытуемым задачу: соединить че­тыре точки (вершины квадрата) тремя прямыми линиями, не от­рывая карандаша от бумаги, так, чтобы карандаш вернулся в ис­ходную точку. Испытуемые не могли решить этой задачи — они не замечали возможности выйти за пределы нарисованных то­чек. Тогда Пономарёв перед тем, как ознакомить новых испыту­емых с основной задачей, давал им мощную подсказку: он внача­ле знакомил их с правилами некоей игры, на доску ставились че­тыре фишки, и испытуемые, по правилам этой игры, совершали на доске ходом фишки точно такое же движение, которое требова­лось для решения основной задачи. Затем на ту же самую доску накладывалась калька, на место ранее стоящих фишек на эту каль­ку наносились четыре точки и давалась основная задача. Решения всё равно не было. Подсказка с игрой помогала только в том случае, если вначале давалась основная задача, затем под­сказка, а потом снова основная задач '. Попробуем разобрать­ся, почему такое возможно.

Допустим, что в процессе решения основной задачи испы­туемый нашёл решение, но негативно его выбрал. Последующие попытки решения (за счёт последействия фона) будут, скорее всего, малорезультативны. Но вот испытуемому дают другую задачу. В соответствии со сделанным предположением, негативно выбранное

' См., например, Пономарёв Я. А. Знание, мышление и умственное развитие. М., 1967,с.114-115.

480

решение основной задачи осознается при смене задания и вполне может проявиться при решении дополнительной задачи. Поэтому подсказка в этом эксперименте эффективна только после начала работы над задачей и не сразу, а после того, как испытуемый соз­дал в базовом содержании правильный ответ и принял решение его не осознавать. Роль подсказки в этом случае состоит в том, что она позволяет снять последействие фона.

• Как уже отмечалось, при повторном предъявлении тех же самых рядов знаков, за счет последействия фона, наблюдается отчётли­вая тенденция повторно не воспроизводить те знаки, которые ра­нее не были воспроизведены. А. Йост в 1897 г. (в лаборатории выдающегося исследователя памяти Г. Мюллера) устанавливает закон: при заучивании материала лучше повторять его после длитель­ных пауз (распределённое научение), чем подряд несколько раз (концентрированное научение). Так, материал лучше воспроизво­дится, если повторять его по 10 раз в день в течение трёх суток, чем 30 раз в один и тот же день. Можно предположить, что пауза между предъявлениями ослабляют последействие фона. Если это так, то величина пауз, при которых распределённое научение наи­более эффективно, должно вызывать последействие негативного выбора (т. е. улучшение воспроизведения) в случае отсутствия повторного предъявления. Классическими по изучению влияния величины пауз признаются исследования А. Пьерона, выполненные в 1913 г. По его данным, оптимальный интервал между предъяв­лениями для заучивания ряда из 18 бессмысленных слогов начи­нается с 10 мин. и заканчивается 24 часами '. Эффект улучшения воспроизведения без повторного предъявления также хорошо извес­тен и называется реминисценцией. Выделяют две разновидности этого явления — феномен Л. Уорда и феномен П. Бэлларда. Фено­мен Уорда: отсроченное на несколько секунд однократное воспро­изведение даёт лучшие результаты, чем воспроизведение сразу после заучивания. Этот эффект максимален при отсрочке от 30 с до 2 мин. и полностью исчезает к концу десятой минуты, когда в полную силу вступает преимущество распределённого научения. Феномен Бэлларда: испытуемые заучивают материал и дважды воспроизводят его — сразу и через 1-7 дней после заучивания. По Бэлларду, воспроизведение материала через 2-3 дня выше, чем оно было непосредственно после заучивания, и выше, чем оно было

' Флорес Ц. Память. // Экспериментальная психология (под ред. П. Фресса и Ж Пиаже),4.М,. 1973,с-250-251.

481

через одни сутки, т. с. через 24 часа. Иначе говоря, именно тогда, когда преимущества распределённого научения начинают исче­зать, эффект реминисценции становится наиболее заметен.

• Прямая связь способа научения — концентрированного или распре­делённого — с реминисценцией показана в исследованиях К. Ховланда: как и следует ожидать из сказанного выше, реминисцен­ция (в нашей терминологии — последействие негативного выбо­ра) выше именно при концентрированном научении (в нашей терминологии — при усилении последействия фона)'.

Итак, любой стимул осознаётся как член позитивно выбранного класса. Но одновременно он опознаётся в базовом содержании и как член каких-то других классов, к которым также принадлежит, при этом по крайней мере часть из них негативно выбирается. Негативно выбран­ное отнесение к классу не тождественно отсутствию отнесения к этому классу, так как негативный выбор обладает тенденцией к после­действию. То, что ранее было негативно выбрано, имеет тенденцию чаще случайного позитивно выбираться при смене задания или в несоот­ветствующий момент времени.