Заславский (2)

лись суеверно и почтительно.Чем более он был непонятен, тем более казался обладающим высшими знаниями. Пророки и жрецы этого типа дожили до новейших времен.

Современная капиталистическая буржуазия так же нуждается в предвидении, как и античные рабовладельцы. Однако плащ пророка и ряса жреца устарели. Изменились коренным образом условия производства, наука и техника. «При таком коренном различии между материальными, экономическимиусловиями античной и

современной борьбы классов и политические фигуры, порожденные этой борьбой, не могут иметь между собой

больше общего, чем архиепископ Кентерберийский и первосвященник Самуил» ( М а р к с ) . Что касается пророка Самуила, то роль его, как и других пророков, полностью перешла к буржуазным экономистам, к ученым мужам

капиталистического мира, профессорам университетов и академий.

Они люди науки. Ежедневно печать доставляет им тысячи фактов, установленных со всей точностью совре-

менного знания. В их распоряжении библиотеки, превосходящие по богатству во много раз знаменитое Алек-

сандрийское книгохранилище. Они совершают поездки с научной целью по разным странам. Они устраивают

съезды и конференции.Они стоят во главе институтов, на которые буржуазия затрачиваетмиллионы.

Они изучают не потроха животных, а статистические сводки, биржевые бюллетени, конъюнктурныепоказатели.

Как на метеорологических станциях, ученые-статистики

ежедневно, а то и по нескольку раз в день записывают вихревое движение цен на рынках. В капиталистическом

мире царит спекуляция. Буржуазные экономисты изуча-

ют ее игру, но чем больше изучают, тем меньше понимают. Они не более сильны в искусстве предвидения, чем

Калхас. Пожалуй, Калхас был сильнее. Мир был тогда меньше. Спекуляция и международная конкуренция, не

были так всевластны. Экономическая погода была более устойчивой. Знание природы помогло разобраться в ви-

дах на урожай.

Теперь среди анархии капиталистического производства буржуазные экономисты бродят, как слепые. Но

они не обладают возможностью такой честности, какую проявил волхв князя Олега. Ученые не смеют сказать:

61

«Грядущие годы таятся во мгле». Они по своей профессии обязаны пророчествовать. И они это делают. Хитрый Калхас Оффенбаха занимает кафедры политической экономии во всех университетах капиталистического мира. Он предсказывает процветание этому миру, его незыблемость. Он вздыхает, как в «Прекрасной Елене»:

«О, если бы люди были как цветы!» Никогда жрецы и пророки древности, все вместе взя-

тые, не терпели такого оглушительного провала, как современные пророки буржуазной политической эконо- •мии. Историки капиталистических стран с любовью копаются в далеком прошлом, но неохотно оглядываются 'на свой вчерашний день. В свободную минуту человече-

ство будет весело смеяться, когда перед ним предстанет деятельность буржуазных ученых-экономистов после пер-

вой империалистической войны. Что это было! Съезды за съездами, конференции за конференциями, высокие пирамиды книг и брошюр, вагоны проектов наилучшего устройства капиталистической международной экономики. Все это теперь забыто, выметено, как сор, погребено в архивах. А ведь это были пророчества, претендующие на глубокомыслие, на ученую солидность. Вторая империалистическая война — это злой и уничтожающий ответ на всю болтовню о процветании_капитализма, об уничтожении безработицы и нищеты, о прогрессе челове-

чества, о творческом духе частной собственности.
Жрецы буржуазной, политической экономии	предви-
дели и видели то, чего не могло быть и не было.	Они, не
рассмотрели того нового и замечательного, что	рожда-

лось на их глазах. Они не заметили СССР. Они не заинтересовались тем, что должно было захватить всякого честного исследователя экономических явлений: научное планирование социалистического хозяйства. В мире впервые появился подлинный плановик. Предвидение стало на почву точного знания. Ученое жречество было

устранено в Советской стране наравне со всякими другими видами суеверия, обмана и шарлатанства.

Советское общество движется вперед в пространстве, освещенном яркими лучами сталинских пятилеток.

Ослепленная этими лучами, буржуазная экономическая наука крепко зажмурила глаза из инстинкта самосохранения. И в этом состоянии она авторитетно и высокомер-

62

но, с наглостью опереточного Калхаса стала вещать о неизбежном провале советского планирования. Она не

видела успехов советского хозяйства и поэтому заявляла:

этих успехов нет.

Хорошо известна юмористика провалившихся пред-

сказываний буржуазной экономики о советских пятилетках. В своем объемистом труде о советском хозяйст-

ве Сидней и Беатриса Уэбб иронически отзываются об этих пророчествах, но тщательно классифицируют их. Наиболее любопытна «школа» абстрактных экономистов. Они отказываются от всякого суждения о советском планировании, потому что такое планирование «логически невозможно». Если же оно все-таки существует наперекор ученой буржуазной логике, то тем хуже для него. Не стоит им интересоваться.

Это очень утешительно для кабинетяых пророков. Но этим никак не могут утешиться политики буржуазии. Те, кто пытался по «логике» игнорировать победу советского планового социалистического хозяйства, набили себе пребольшую шишку на границах Советского Союза. Поэтому капиталистическая печать, не в пример буржуазным экономистам, с уважением, со страхом и со злобой относится к советскому планированию. Нечего и Говорить о трудящихся в капиталистических странах. Они с глубочайшим интересом и с восхищением относятся к советским планам и изучают их как документы социалистических побед.

Буржуазные профессора-экономисты большей частью безнадежны. Некогда ослица пророка Валаама открыла свои глаза, увидела мир и заговорила по-чел'ове- чески. Это библейское чудо не угрожает ученым ослам, на которых выезжает буржуазия. Они слепы от рождения, по профессии и по-призванию.

'Они ископаемые средневекового периода. Непогребенные мертвецы, они обращают к новому миру свои ненавидящие очи. Миллионы трудящихся и честных интеллигентов во всех странах земного шара с интересом и волнением слушали доклад тов. Вознесенского об исторических работах 1941 года.

Тип советского планового работника вырос вместе с ростом социалистического общества. Его создавала в длительной борьбе партия большевиков.

63

Советская власть приступила к планированию с первого же дня своего возникновения. Планирование —

это жизненная необходимость социалистического общества. Но Советская власть не располагала тогда своими плановиками. В плановых органах было немало чуждых социализму людей.

Партия большевиков воспитала своих мастеров планового Дела, переводящих в рабочие чертежи директивы партии и правительства. Честные иностранные наблюдатели с изумлением останавливаются перед советским Госпланом. Для этого нового слова нет соответствующего перевода в словарях иностранных языков. Его так и называют «Gosplan». Потому что только в Советской стране, в социалистическом обществе возможно планирова-

ние	всего		народного"хозяйства.
Вся		Советская		страна знакомилась	с	докладом
тов. Вознесенского. В нем много цифр, он весь						построен
на	цифрах. Но кто назвал бы их сухими! Доклад					показал,
что	и	в	цифре	народнохозяйственного	плана может

быть заключен волнующий своей силой образ. Наша пре-

красная Родина встает из госплановских цифр во всем своем очаровании, мы видим ее будущее. Оно не скрыто во мгле .грядущих годов. Оно открывается перед нами, 'волнуя своими величественными перспективами. Мы яс-

'но	различаем путь,	ведущий	к	вершинам коммунизма.
И	мы с гордостью	сознаем,	что	нет никакого гадания,

нет никакого пророчества в стройных архитектурных линиях государственного плана. Точное научное знание — в его основе! В этом его творческий дух, подымающий

советский народ на героические труды, на большевистскую борьбу.

1941 год.

РАДОСТЬ ПЕРВОМАЯ

Девятую симфонию, ' свое величайшее творение, Бетховен завершил Гимном радости. Он написал вели-

чественный, ликующий хОр на совершенно не подходящие слова Шиллера о радости, которая «слетает к нам с небес».

Но радость никогда не слетала к людям с небес. Это

64

старая и обанкротившаяся ложь. То чувство, Которое люди называли небесной радостью, было очень ограни-

ченным, убогим и жалким чувством, похожим на ярко раскрашенные, мертвые, бумажные цветы. В этой «ра-

дости» не было веселья.

Подлинная радость рождается на земле, среди про-

стых людей. Она неразлучна с весельем. Это — новое чувство, какого не знало и не могло знать человечество

за все минувшие тысячелетия. Действительная радость возникла только вместе с освобождением народов от гнетущей неволи. Она предчувствовалась в борьбе рабочего класса за социализм. Она возникла на советской

земле, у советского народа.

Радость — это могучее, единое и в то же время сложное чувство. Мы испытываем его с особой силой сегодня, в день" нашего Первого мая, когда радостью полны

улицы и площади наших городов, когда звенит над праздничными колоннами веселый, жизнерадостный смех, ко-

гда торжественный марш сменяется веселыми танцами и улыбаются все глаза, светлы все лица, когда все молоды, все влюблены в весну природы, в весну человечества.

** *

Инаверно, улыбался Н. Г. Чернышевский, когда 86 лет назад, сидя за решетками в сыром каземате царской тюрьмы, он писал о радости и веселье народа, провидя

ипредсказывая наше время, победу социализма, приход коммунизма:

«Нет, теперь еще не знают, что такое настоящее веселье, потому что еще нет такой жизни, какая нужна для него, и нет таких людей. Только такие люди могут вполне веселиться и знать весь восторг наслажденья! Как

они цветут здоровьем и силой, как стройны и грациозны они, как энергичныи выразительны их черты!»

Этими словами Чернышевского можно и сейчас описать наш первомайский парад и замечательное зрелище

колонн физкультурноймолодежи.

* * *

Радость социализма — чувство сложное. Есть в нем

торжество победителей, счастье строителей нового общества, вера в будущее, неистощимый оптимизм. Есть в нем радость творчества.

5. Д. Заславский. Т. II,

65

Эта радость была знакома прежнему человечеству

как чувство личное, глубоко индивидуальное. По библейскому преданию, бог, создав в шесть дней небо и землю,

растения, животных и человека, приговаривал: хорошо!— и был очень'доволен собой. Это была примитивная радость легендарного творчества, отразившая в художественном образе довольство одиночки-демиурга, творца-ремесленника.

В действительности мир был «создан» уж не так хо-

рошо. Понадобились тысячелетние труды, чтобы его исправить. При этом хищнические классы непрестанно раз-

рушали то, что создавали люди труда.

. Были гениальные художники резца, кисти, зодчест-

ва, механики. Завершив свой труд, они испытывали личную радость творчества. Они говорили: хорошо! — и от-

давали свое произведение на суд людей, на суд потомства. Все боялись быть непонятыми, неоцененными, за-

бытыми. Почти все они были одиноки. Горечь отравой вливалась в их радость.

Такова поныне судьба творца в капиталистическом обществе. Он не знает народа, и народ не знает его. Монополисты капитала решают его судьбу. Они создают га» рем науки и техники из способных ученых. Новатор может получить доллары, много долларов: чистая и светла* радость творчества недоступна для него.

Впервые на земле социализм создал чистую радость коллективного, народного творчества. Советский народ творит новое, коммунистическое общество, творит новую

жизнь, нового человека. Он создает новую, небывалую красоту на земле.

Социализм не только наука. Он и искусство, создающее величайшие художественные ценности. Наша партия — гениальныйваятель человечества.

На первомайский смотр советский народ выносит свои ежегодные достижения. Это не. только новые заво-

ды, оснащенные самой совершенной техникой, замечательные машины,станки, приборы. Это не только неисчер-

паемые чудеса досрочного выполнения сталинской _ пятилетки, чудеса показателей социалистического соревно-

вания. Это прежде всего люди, новые люди, с новыми чертами и качествами, каких никогда в массе прежде

66

не бывало и каких с каждым годом становится все больше и больше.

Мы с гордостью, с радостью творчества показываем миру этих людей. Когда партия вырастила Стаханова,

его имя облетело весь земной шар. Оно вошло в словари на всех языках. Имя простого русского рабочего стало

международным наименованием трудового творчества и таланта. Оно стало обозначать новую эпоху в истории

труда, воплотило одну из важнейших идей социализма в живой образ человека.

Теперь таких имен сотники тысячи. Их нельзя перечислить. Но их и нельзя смешать воедино. Новаторы

производства, науки, техники не копируют друг друга, не просто повторяют. Это не икра человеческая, в какую

капитализм пытается превратить рабочий класс, отрицая за ним право на творчество, обрекая его на роль

автоматов. Советские новаторы — все разные. У каждого своя, индивидуальная личность. Каждый создает свое новое, каждый сознает, переживает процесс творчества с его трудностями, успехами и неудачами, взлетами мысли и падениями — и сладость победы, радость творчества. И из этого вырастает общая, всенародная радость, которая рвется наружу, бьет ключом и торжествует на первомайском няшемпразднике.

Силушка по жилушкам цереливается, говорил с любовью о своих легендарных'богатырях русский народ, великий ценитель силы и красоты.

Но русский поэт-демократ, знавший силу и красоту народную, знавший и горе народное, печальник русского крестьянства, вносил горькие ноты в свою хвалу силе и красоте родной страны:

Ты и убогая, Ты и обильная, Ты и могучая,

Ты и бессильная, Матушка-Русь!

В этих словах Некрасова было выражено исконное противоречие между силой народа и бессилием старого

общественного строя. Это противоречие было уничтожено в процессе творческого и вдохновенного социалисти-

ческого труда.

Капиталистический мир всеми средствами, дубьем и

67

рублем, хотел вернуть Русь к временам убожества и бессилия. Не вышло. Создана несокрушимая советская Русь — ведущее звено в стальной цепи советских республик.

Мощь измерена в Отечественной войне. Изобилие создается в грандиозных послевоенных трудах преобразо-

вания всего хозяйства и природы.

* * *

Человек труда всегда любил изменять природу и

украшать живой зеленью свой быт. В далекие времена человек питался мечтой о смоковнице, под которой он про-

водит в личном труде жизнь и мирно заканчивает ее, никому более не нужный. Это был ограниченный идеал ма-

ленького человека, взращенный культом" частной собственности. В этом была для своего времени и крохотная красота. Поныне в капиталистических странах миллионы обездоленных людей лелеют в своем сердце эту мечту, потерявшую и силу и красоту, невозможную и безнадежную. Капитализм сгоняет с земли мелких собственников, уничтожает их садики, обрекает на вечный страх перед безработицей и голодом. Гниющий капитализм не любит природу. Он истребляет леса, обрекает земли на истощение и эрозию, создает пустыни.

В стране социализма мы любим живую природу, зелень листвы, прелесть цвет/ж,— любим больше, чем ко-

гда-либо любило и могло любить закрепощенное человечество. Мы хотим, чтобы всюду, в городах и селах, были

сады. Мы хотим большего: чтобы вся наша страна стала цветущей нивой и прекрасным садом. Ибо только такая

природа достойна нового человека, которого создает великий творец-художник— наша партия.

ВСоветской стране не просто любят природу,— ее любят по-мичурински. Ее изменяют, улучшают, украшают.

Ввеликом плане преобразования природы есть не

только глубочайшая народнохозяйственная идея. Есть

и волнующая красота, вдохновенная поэтичность. Грандиозный план пленяет воображение не в меньшей сте-

пени, чем завоевывает мысль. Мы готовим победу коммунизма. И нам надоедать, и мы уже можем дать его конкретные образы.

О, это уж не смоковница над своей хижиной, не келья под елью!

68

Это идет-гудет зеленый шум, весенний шум по всей советской земле, радуя миллионы людей величием и красотой.

Это всенародная радость творчества, мичуринское вдо-

хновение, охватившее народы, помноженное на большевистскую силу.

Мы возвращаемся снова к великому русскому мыслителю, великому русскому мечтателю. В тесной тюремной камере воображение Чернышевского раздвигало стены, вырывалось на простор русских равнин, побеждало время и пространство. Он видел пред собой русских 'людей, ведущих наступление на пески, на пустыню; ставящих преграду жгучим" ветрам, орошающих зем-

ли, превращающих бесплодные места в плодородные нивы, в тучные пастбища, в сады. Таким он видел комму-

низм, и он мысленно беседовал с будущими людьми, с коммунистами, с нами:

«Но нет, прежде я хочу же знать, как это сделать? «Что?» — То, что бесплодная пустыня обратилась в

плодороднейшую землю...» Как это сделать? Да что ж тут мудреного? Ведь это сделалось не в один год, и не в десять лет... С северо-востока, от берегов большой реки, с северо-запада, от прибрежья большого моря,— у них так много таких сильных машин,— возили глину. она связывала песОк, проводили каналы, устраивали

орошение, явилась зелень, явилось и больше влаги в воздухе; шли вперед шаг за шагом, по нескольку вере г, ино-

гда по одной версте в год, как и теперь все идут больше на юг, что ж тут особенного? Они только стали умны,

стали обращать на	пользу себе громадное	количество
сил и средств, которые прежде тратили без		пользы или
прямо во вред себе».

Чернышевский лишь в одном ошибся. Он не мог пред-

видеть, какой технической мощью будет обладать наше общество. Мы идем вперед скорее, чем он думал.

И мы идем не одни. С нами, перенимаянаш опыт, идут страны народной демократии. Освободившись от капи-

тализма, их народы начинают понимать радость социалистического творчества. Они создают новых людей, но-

вую красоту жизни. Они с каждым днем становятся сильнее и успешно отбрасывают, уничтожают все, что

становится помехой на их пути.

69

Враги беснуются. Они теряют голову, сознавая превосходство сил социализма над силами капитализма в

Европе, в Азии. Они пытаются запугать мирные народы, сколачивают военные блоки.

Не стоит много говорить о них в наш праздничный день. Как бы ни форсили они дутой своей силой, какие

бы ни строили воинственные рожи, они обречены. Капитализм изъеден трещинами, коих не залатать никакими

планами и доктринами.

Мы славим жизнь, они ее проклинают. На нашей улице праздник народов, на их улице — похороны надежд и иллюзий. Они еще твердят о «демократии»... Наша де-

мократия вышла сегодня на улицы, это народ-суверен, ему принадлежат земля и города, он спокоен, и его дети

беспечно играют на улицах украшенного знаменами го-
рода. А вот она — западная	«демократия»!!! — отряды
полиции и войск перегородили все улицы, народ не смеет
собраться, женщины в испуге	прячут своих детей. Вот

она — западная «демократия»!!! — под охраной жандармерии судьи, слуги капитала, судят прогрессивно мыс-

лящих людей.

Нас не пугают крики поджигателей войны. Мы помним стихи Некрасова о поэте-демократе, которые нравились Ленину: .

Он ловит звуки одобренья Не в сладком ропоте хвалы, А в диких криках озлобленья.

Пусть кричат враги! Озлобление — знак их бессилия. Конгресс сторонников мира дал им хорошего пинка,—

они отозвались воем, мы отметили попадание конгресса в больное место.

Реакционер Кэннон сказал: «Мы должны снарядить солдат других стран, и пусть они посылают на гибель

свою молодежь вместо того, чтобы мы посылали свою». Нам не встречалось более ясное и более выразительное

по краткости изложение основной задачи Североатлантического пакта.

В нашей радости социалистического творчества за-

ключено величайшее презрение к его врагам. Мы не преуменьшаем их силу. Мы знаем свою силу,

1949 год

70