Заславский (2)

«По этому случаю раздались такие аплодисменты, что можно было бы подумать, что они получили крупный заем от Америкиили нечто вроде этого».

Потрясенная этим сообщением, редакция пыталась утешить себя догадкой: может быть, аплодировали только левые лейбористы? Увы, это утешение рассеялось, как дым.

«ВОПРОС. Консерваторы так же энергично стремятся к торговле с Россией, как и лейбористы?

ОТВЕТ. Безусловно... Если бы не США, англичане завтра же заключили бы сделку с Россией».

Конечно, больше всего интересовал Лоуренса вопрос о подготовке агрессии, о степени готовности к ней. Раз-

ведка в этой области, по-видимому, была основной задачей его инспекционной поездки. Ничего утешительного

он не привез из Европы.

«ВОПРОС, Чувствуют ли о«и (европейцы) приближение войны?

ОТВЕТ. Нет, по той или иной причине никто не считает, что война неизбежна или что существует угроза войны.

ВОПРОС. И нигде в Европе вы не обнаружили такого чувства?

ОТВЕТ. Нигде».

Лоуренс не только искал «такое чувство». Он пытался внушать «такое чувство». Но он не имел, по собственному признанию, успеха. Лоуренс говорит об англичанах:

«При одном только упоминании слова «война» там все заявляют, что они не хотят войны и никаких мероприятий, ведущих к войне. Вот почему они хотят умиротворения или уклонения от войны любым путем. Война

слишком ужасна... Такое положение наблюдается по всей Европе. Им надоело. И пытаться говорить таким

людям, что нужно снова создать армию, это неприятная задача».

«ВОПРОС. Но все же они это делают, не так ли? ОТВЕТ. Да, но против воли».

Лоуренс не обнаружил в Западной' Европе людей, которые серьезно верили бы в американский миф об угрозе мнимойсоветской агрессии. Но он всюду встречал лю-

дей, которые говорили ему о необходимости переговоров и соглашения между четырьмя державами.

в. Д. Заславский. Т. II.

81

Так наметилась линия политики, наиболее близкой

Лоуренсу: Атлантический союз ненадежен; он не может быть прочной опорой американской агрессии в Европе; его раздирают внутренние противоречия; он крайне слаб и в экономическом и в политическом отношении. Един-

ственная надежная сила в Западной Европе, по мнению Лоуренса,— это милитаризованная, поставленная под команду гитлеровских генералов Западная Германия. Она будто бы сделает все, что ей прикажет Вашингтон. Поэтому в Западную Германию должен быть направлен основной поток американских капиталов и американского вооружения.

Не подлежит сомнению, что новые иллюзии американских агрессоров столь же недолговечны, как и старые.

Н-емецкий народ так же не хочет войны, как и английский. Лоуренс убедился бы в этом, если бы он задавал

немецким рабочим те же вопросы, что и Аденауэру. Лоуренс ни о чем и нигде не спрашивал рабочих. Но

это не значит, что они ему не отвечали. Он читал ответы на стенах домов и на заборах:

«Янки, убирайтесь домой!» Лоуренс не обо всем рассказал. Он хотел умолчать о

том, что, по его выражению, имеет «слишком деликатный характер». Однако он все же кое-что выболтал.

В Италии, например, Лоуренс разговаривал с министром внутренних дел Шельбой.

«Я спрашивал у него,— говорит Лоуренс,— не собирается ли он последовать примеру Франции и поймать (!) одного из руководящих коммунистов».

Конечно, это был не только вопрос. Это был даже

не только совет. Это было прямое указание. Шельба ответил уклончиво: итальянская реакция не спешила по-

пасть впросак, как это сделала французская. Но Лоуренс раскрыл американский источник столь же глупой,

как и подлой, провокации в Париже.

ч В Бонне Лоуренс беседовал с Аденауэром об организации саботажа и диверсий в Германской Демократической Республике.

«Я спросил,— «деликатничает» Лоуренс,— будут ли немцы советской зоны готовы проводить диверсии, если они получат помощь извне?»

И это тоже был не столько вопрос, сколько указание.

82

По словам Лоуренса, Аденауэр не возражал по суще-

ству, но сослался на трудности.

Мы видим, таким образом, что Лоуренс предпринял поездку в Западную Европу не только как инспектор, но

и как исполнитель агрессивных планов американских империалистов, как верный страж их интересов.

Мы можем констатировать, что этот страж вернулся из Западной Европы с поджатым хвостом,

/952 год.

СУМЕРКИ КАПИТАЛИСТИЧЕСКОГО МИРА

Люди не всегда замечают свою старость. Иные не хотят мужественно встретить ее, когда она стучится к ним

в двери. Однако они слышат этот стук и наигранной бод-

ростью пытаются скрыть свой страх.

Соединенные Штаты Америки долгое время пользовались репутацией молодой страны, молодой демокра-

тии. Для этого были свои исторические основания. Но история идет вперед. Она размывает прежние основания и

создает новые.^Старость стучится в двери американского империализма. На Уолл-стрите слышат этот стук, вздрагивают и бледнеют, однако не хотят признать непрошеного гостя. Вожди американского племени бизнесменов храбрятся, прихорашиваются, молодятся. Они стараются внушить миру, что они теперь сильнее, чем когда-

либо прежде. Они запугивают мир, чтобы скрыть свою собственную запуганность. Но старость не скроешь под

грубо наложенными румянами. Ожирение не выдашь за мускулатуру. Сумерки капитализма не смешаешь с его зарей.

Некогда Америка казалась старой Европе страной

чудес. Она поражала воображение своими резкими кон- трастами—сказочным обогащением миллионеров, страш-

ной нищетой безработных. Американский капитализм шествовал по трупам миллионов, по необъятным лужам

крови и грязи, но проклятия и стоны жертв заглушались кликами победителей на бирже. В это время создается

психология «американизма», ее колыбель — Уолл-стрит. Иностранные наблюдатели согласно говорят о грубом

83

американском самодовольстве, об упоении успехом, о культе силы. Миллиардер, загребающий золото, бандит,

грабящий банки, боксер, разбивающий черепа,— вот главные герои американской буржуазии. Самый неисто-

вый, самый дикий расизм делается мировоззрением ре-

акцио'нных кругов.

«Самодовольство» американского капиталиста, характерное для XIX века, перешло в грубейшую надменность, в циничное бахвальство в начале века XX. Американский империализм вышел из своих рубежей на завоевание ми-

ра, расталкивая локтями		старых колонизаторов,		тесня
их — кого силой доллара, кого силой оружия.
Солнце	капитализма	уже	закатывалось.	Европа
покрывалась	тенями всеобщего		кризиса капитализма.

Это с тревогой замечали в Англии, Франции. Американским империалистам казалось,, что ничего не изменилось, ничего вообще не меняется, что капиталистическая система недвижима и абсолютно прочна.

«Все куплю»,— сказало злато, «все возьму»,— сказал булат». Империализм примирил и объединил спорившие стороны. Булат поступил на вооружение -золота. В США банкиры становятся генералами, генералы — банкирами. Война превращается в отрасль промышленности, в самый доходный бизнес. Военная промышленность поглощает мирную. Политика силы становится политикой завоеваний.

Две мировые войны утвердили культ силы в политике

и в нравах американской буржуазии.	Она	самонадеян-
но игнорировала все то, что ясно говорило		о всеобщем
кризисе капиталистической системы,	о неспособности

старого общественного строя справиться с острейшими противоречиями, об угрозе экономических кризисов, о крахе целого ряда правительств, проводивших политику силы и насилия. Американская буржуазия замечала, усваивала только то, что говорило о ее собственной силе.

Первые после второй мировой войны годы были временем опьянения силой в США, медовым месяцем амери-

канского «руководства» капиталистическим миром. Всюду, во всех углах капиталистического мира американские

генералы, американские советники, американские резиденты, агенты, коммивояжеры, миссионеры рассаживают-

84

ся как у себя дома. Они грубы, циничны, отталкивают своей наглостью, своей крикливой развязностью. Их всюду окружает челядь — самые прогнившие, самые презренные представители местной' буржуазии — петены, лавали, квислинги под разными именами. Загнивающий

капитализм опирается на классовую гниль. И это всеобщее пресмыкательство отщепенцев перед долларом в еще большей степени усиливает в американских империалистах представление о неограниченной своей силе, кружит головы, опьяняет безнаказанностью.

Но за опьянением следует похмелье. Медовые гЪды быстро проходят. Сумерки предвещают не зарю, а ночь.

США — сильнейшая держава в капиталистическом мире, но мир этот сузился и продолжает сокращаться. Когда ущербность капиталистического пространства на земном шаре впервые обозначалась после первой мировой войны, американские империалисты весьма обозлились. Все буржуазные правительства скрепя сердце

признали Советский Союз. Американское правительство не признавало его шестнадцать лет!

Но время шло, а Советский Союз очень хорошо обходился и без американского признания^-благословения.

Огромную силу советского социалистического государства узнали сотни миллионов людей на всем зем-

ном шаре. Это государственная и народная сила особого рода, небывалая доселе в мировой истории. Это сила без культа силы. Это сила свободного труда. Во всей

своей мощи раскрылось новое, советское, социалистическое общество во время второй мировой войны. Руши-

лась завеса лжи и клеветы, которую американские империалисты в союзе с немецкими фашистами пытались воздвигнуть между советским народом и всеми народами

мира. Моральная красота Сталинграда и Ленинграда, Москвы, Севастополя пленила умы человечества.

Вторая мировая война заставила американских по-

литиков почувствовать, что их сила весьма относительна; что есть в мире величины покрупнее финансовых монопо-

лий; что доллар не всемогущ... Американские дипломаты были вынуждены подписать международные соглашения и обязательства, которые должны были обес-

печить политику мира и свободы народов. Сев за один круглый стол с Советским Союзом, они не смели по сво-

85

ему обычаю класть ноги на стол. Это был прецедент, который показал народам, что может быть и иная политика, кроме политики силы,— политика мира, и что эта политика сильнее.

Но не успели высохнуть чернила на договорах, едва разъехались представители капиталистических держав из Потсдама, как пошло у них все по-старому. Вспыхнули прежние звериные страсти, ничем не сдерживаемые, затуманились головы у финансовых королей, перед которыми беззащитной добычей разостлались опустошенные войной, обескровленные страны капиталистического мира.

Империя Морганов и Рокфеллеров по всем подвластным странам рассылает своих сатрапов. В Японии развенчанный из богов Хирохито смиренно очищает свой трон для императора Макартура. В Ватикане американский вдрдинал Спеллман диктует новые догмы

Пию XII.

Империалистические скалозубы выстраивают правительства Западной Европы в единый фронт Североатлантического союза, американские генералы производят смотр европейским войскам. Военные базы растут, как грибы, на чужих землях. Заокеанские «советники» организуют по своему усмотрению и для своих нужд экономику, финансы, политику подвластных народов,

открыто предназначая им роль пушечного мяса в подготавливаемой новой бойне. Агенты монополий мечутся по всей Западной Европе, скупая мертвые души предателей, скупая на корню буржуазную печать, радио...

Да, силы империализма пока еще владычествуют в

капиталистическом мире, -но этот мир еще больше сократился, он продолжает сокращаться, он уступает место

новому миру, который непрерывно растет и ширится! Этот мир не продажен. Этот мир силен. «Не могу ку-

пить»,-— докладывает злато. «Не могу взять»,— рапортует булат.

Это кризис политики силы, культа силы. Это и провал неумной политики непризнания.

Эта политика оказалась несостоятельной уже двадцать лет назад. От нее отказались самые твердолобые политики в Западной Европе. Ныне в Англии не найдешь

второго лорда Керзона, который позволил себе некогда роскошь непризнания Советского Союза. Политические капризы слишком дорого обходятся раздражительным дамам в звании министров. Английские дипломаты признали Китайскую Народную Республику. Нельзя назвать искренней эту политику невольного признания,но нельзя назвать ее глупой.

Американские дипломаты не признают нового Китая, как не признавали в свое время Советского Союза. Они пытаются и сейчас на деле его не признавать, отказываясь от торговых отношений и от дипломатических при-

личий.

Правительство США не признает" стран народной демократии, не признает Корейской Народно-Демократи- ческой Республики, не признает Германской Демократической Республики. На всех перекрестках капиталистического мира США стоят, как мировой жандарм, препятствуя движению, создавая путаницу, бестолковщи-

ну, суматоху.
«Не признаю!» — орет этот	жандарм.
И снова перед нами, перед	всем миром первобытный
фетишизм этого заклятия, мистическая вера		в силу не-
признания. Это метафизика сумасбродов. «Я		мыслю —

значит, я существую»,— говорил Декарт. Это философский идеализм. «Я не признаю,— значит, этого не существует»,— это политический бред зарвавшихся дельцов, потерявших всякое чувство реальности.

Американские авантюристы не признают нового мира, социалистического и демократического. Это нисколько не мешает новому миру развиваться и крепнуть. На капиталистической половине мира застой, гниение; на социалистической — подъем, развитие, расцвет.

Фетишизм непризнания сродни мифу американской

непобедимости. И то и другое — продукт воображения. Неизбежен момент, когда фетиш и миф терпят поражение. У разрекламированного силача жестокая реальность обнаруживает накладнукчвату там, где полагается быть мускулам. Грозное зрелище оборачивается жалким посмешищем.

Оглушительным провалом обернулась авантюра в Корее. Четырнадцать флагов капиталистических наций с флагом ООН в придачу развевались над грозной эс-

87

кадрой, которая двинулась во славу политики силы на

маленькую Корею. Атмосфера сотрясалась от хвастлиВБ1Х возгласов: «Уничтожим! Растопчем! Сейчас же,

водин момент!»

Ачто из этого получилось? Три года барахтались американские вооруженные силы и уж не о том думали, как

двигатьсявперед, на уничтожение непокорного народа, а'о том, как с наименьшим позором выбраться из трясины. История взяла за шиворот надменных генералов и дипломатов и силой усадила их за один стол с корейскими и китайскими скромными патриотами: Но и гут не могли они сохранить свое достоинство, строят провокации, промышляют подлогами и жалкими выходками.

Миф американской силы и непобедимости развеян в Азии. Он подорван в Западной Европе. Политика силы,

(политика доллара не разрешила экономических противо- ;речий в Европе, во всем мире. Жандарм с Уолл-стрита встал на всех западноевропейских таможнях, не пропус- ;кая товаров, с Запада на Восток, с Востока на Запад. Несколько лет закупорены были все пути: действовали угрозы США, были надежды на то, что доллар возродит внешнюю торговлю. Но американский булат оказался

жестью в Азии, американский доллар,оказался банкротом в Европе.

Кризис политики силы, политики непризнания, политики шантажа и угроз очевиден. Во всех странах, в особенности в Азии, освобождающейся от колониального гнета, растет убеждение в том, что есть подлинная си-

ла, не лживая, не маскированная,— честная политика мирного урегулирования спорных международных вопросов; что эта политика реальна, потому что за ней могучие реальные силы, за ней мирная сила великой Советской социалистической державы, за ней сила великого китайского народа, за ней сотни миллионов, большинст-

во человечества.

Мы видим торжество политики мира в перемирии в

Корее. Мы видим торжество политики мира в широком распространении идеи мирного урегулирования всех международных вопрошв. Мы видим торжество политики мира в неуклюжем маневрировании реакционных

дипломатов.

Свою явную растерянность поджигатели войны маскируют усиленной наглостью. Они продолжают «не при-

знавать», хулигански «не путают» Китайскую Народную Республику в ООН, спускают с цепи своих чанкайшистских и лисынмановских дворняжек, устраивают кукольный балаган в Генеральной Ассамблее, засылают шпионов и диверсантов в страны народной демократии...

Они не изменились по своей сути и не меняются, они еще имеют возможность устраивать заговоры против мира и безопасности народов, у них есть многочисленные по-

собники,, они до крайности опасны. Но при всем том силы мира растут, народы становятся все более политически

сознательными и более бдительными.

Кризис политики силы — это крупный шаг вперед по

пути	борьбы	за пролный и	длительный мир. Сумерки
все	больше	сгущаются над	капиталистическим миром.

Человечество вступило в новую эпоху. Нет силы, которая повернула бы его вспять,

/953 год.

ПРЕДВИДЕНИЕ И ГАДАНИЕ

Во все века люди пытались заглянуть в будущее — старые люди и молодые, богатые и бедные, ученые и не-

грамотные. Гадание по звездам было наукой древности. Гадали и по полету птиц, по внутренностям животных.

Капитализм сделал гадание шарлатанской профессией: жулики открывают простакам их будущее по каргам и

по кофейной гуще.

Астрология давно уступила место астрономии. В му-

зей сданы		на хранение колпаки, украшенные звез-
дами,	и халаты с		мудреными иероглифами. Однако га-
датели	и	гадалки	не перевелись в капиталистических

странах. Под Новый год в ^любой редакции буржуазной газеты про<вор«ые люди в' прозаических пиджаках занимаются предсказаниями.

Те, кто видит в историческом процессе произвол случая или веление мистических сил, занимаются гаданием.

По общему правилу, они пессимисты: их пугает мрак.

89

Они ощупью вступают в новый год. Шарлатаны с невероятной «точностью» предсказывают события, о которых ничего не могут знать. Но они знают, что за провалившиеся пророчества никто не отвечает. Это в древние времена неудачливый гадатель расплачивался своей головой. Профессия была опасной, поэтому гадатели предпочитали выражаться двусмысленно. Ныне «ясновидцы» — газетные и всякие иные — ничем не рискуют. Поэтому новогоднее вранье в буржуазной печати не знает пределов. В нем ни в малейшей мере не отражается неведомое будущее. Но в нем отражено настоящее: оно полно тревогн.

Иное дело у тех, кто в историческом процессе видит объективную закономерность.

Общественная наука, марксизм-ленинизм, убивает гадание, как астрономия убила астрологию. Марксисты не берутся предсказывать отдельные события или факты: они открывают тенденции развития. Вооруженные знанием, люди уверенно вступают в будущее. Оно покрыто мраком. Оно освещено научным анализом. Новый год идет по пути, проложенному старым.

Гадания буржуазных жрецов провалились. Марксистское предвидение оправдалось. Убедительный пример — события в Корее. В новогоднем выступлении 1953 года Ли Сын Ман предсказал сокрушительное наступление американских войск на Ялуцзян и скорое завершение войны решительной победой США. Ли Сын Ман был болтлив, как нью-йоркская гадалка, но не был оригинален. С ним заодно была значительная часть американской печати.- Командующий американскими вооруженными силами в Корее (под псевдонимом войск ООН) обещал именно скорую и решительную победу. На этом основании правительство США срывало всякие переговоры оперемирии.

В лагере социализма и демократии не гадали, а изучали. Марксистский научный анализ указывал на ясные тенденции развития. Силы защитников свободы и независимости Кореи росли и крепли, силы агрессоров становились все более слабыми. Для китайского народа, для героической Кореи война с агрессорами была святым делом жизни. Для американских агрессоров война была источником грязнейшей наживы. Агрессоры не могли

90