Заславский (2)

Желания и прихоти. Только из их среды выходят пове-

лители германского народа и всего мира.

Под этой высшей аристократией располагается «средний класс». Его составляют члены германской фашистской партий, а также фашисты других стран. Они располагаются по чинам, по званиям. Из этой среды выходят чиновники, управители всяких рангов. 3iro каста средних господ. Они полностью подчиняются избранной аристократии, но власть их над низшимибезгранична. Это фашистская бюрократия, привязанная к «классу немцев-господ» деньгами и чипами

Ступенью ниже стоят «вечные слуги» Это трудящиеся Германии. Для них нет особого, своего имени. Это безликая масса, обязанная трудиться и повиноваться. Те, кого удается развратить, делаются шпионами, палачами, надсмотрщиками над рабами.

И, наконец, огромная масса рабов. Гитлер говорил в откровенной беседе со своими ближайшими соратниками: «Еще ниже мы будем иметь класс побежденных чужестранцев, тех, кого мы хладнокровно называем современным'и рабами».

Рабы —это без малого все человечество. Рабовла-

дельческая фантазия фашистских разбойников не ограничивается пределами Европы. Они в своей среде похваляются тем, что (вслед за Европой покорят сначала Южную, а потом и Северлую Америку. Фашистская Германия должна стать империей земного шара. Здесь пла-

ны Гитлера полностью смыкаются с бредом гоголевского Поприщина. рее это будет, как говорится, когда рак свистнет.

Важнее то, как фашисты осуществляют свой идеал рабовладения в тех странах, которые им удалось пора-

ботить. Это уже дело не будущего, а настоящего. Мы видим, что они действительно вводят рабовладение; мы

видим на деле, как фашистская банда разыгрывает из себя «высшую аристократию», как обращает она в своих приказчиков и холопов тех предателей народных инте-

ресов, из которых фашисты создают марионеточные правительства в оккупированных странах.

Одному из соратников Гитлера, специалисту по сельскому хозяйству Дарре, принадлежит план увековечения системы рабовладельцев и рабов Дарре уничтожает мел-

16 Д Заславский Т II

241

Roe крестьянство. Он отнимает у крестьян землю, скот, лишает права на личный труд. Так будет в Германии и во всех подвластных ей странах. С этим германский фашизм идет в свои разбойничьи набеги.

Земля отнимается у крестьян и передается крупным помещикам. Образуются крупные капиталистические земельны® владения. Крестьяне работают как батраки. Их

труд и самая	их личность полностью принадлежат гос-
подину. Из	помещиков образуется	новое	германское
дворянство, верхи которого входят в «класс			немцев-гос-
под». Только	германские помещики и могут		быть этими
дворянами. Поэтому во всех странах		помещики — это

плантаторы-немцы. Они являются, по выражению самого Дарре, царями на своей помещичьей земле. Они властны над жизнью своих рабов. Дарре прямо говорит: «Страна, населенная чужой расой, должна стать страной рабов, сельскохозяйственных батраков или промышленных рабочих».

Этот рабовладельческий строй должен быть закреплен навечно. Навечно отнята земля у крестьян. Навечно царями на земле должны быть помещики. А для этого ведется специальная политика народонаселения.

Дарре говорит: «Мы отбираем лучшую кровь, подобно тому, как мы возродили нашу старую ганноверскую лошадь, отбирая породистых жеребцов и кобыл; мы

возродим тип северного германца путем обязательного скрещивания в течение ряда поколений».

Такова политика для господ, для помещиков. А для рабов — другая политика. Их слишком много. Надо сделать так, чтобы их стало меньше.

Гитлер со страхом и ненавистью смотрит на славянские народы. В особенности панический страх внушает ему русский народ.

В' Советском Союзе выросла рождаемость населения. Это 'прямой результат роста благосостояния, культуры, хорошего питания, хорошего ухода за детьми.

Фашизм с разбойничьей откровенностью ставит перед собой задачу — покорить негерманские страны, сократить их население, снизить рождаемость, повысить смертность.

Гитлер говорил в кругу доверенных людей фашизма:

242

«Вы спросите меня, что обозначает термин «сокраще-

ние населения», если я намерен подчинить себе целые народы. Да, это так.Природа жестока, и мы имеем пра-

во быть жестокими... Кто может оспаривать мое право уничтожить миллионы людей низшей расы, которые раз-

множаются, как насекомые...» Действительно, нельзя «оспаривать права» бешеной

собаки на кусание людей. С бешеной собакой не спорят,

ее уничтожают.

Германский фашизм бросился на нашу страну, как бешеный зверь. Он несет с собой дикий грабеж. Он хочет превратить рабочих в своих рабов. Он хочет отобрать

у крестьян землю и превратить их в рабов германских помещиков. Он хочет уничтожить миллионы совет-

ских людей, искоренить новые поколения, выморить детей. Это.не пустая угроза. Польша, Чехия, Югославия, Греция и другие страны являются наглядным примером того, как проводится рабовладельческая политика германского фашизма там,где ему удались его каннибальские набеги.

Бешеный фашистский зверь должен быть уничтожен!

1941 год.

ЕВРОПА СТУЧИТ

В г_алерее_ уродливых типов-Достоевского самый_отталкивающий" и отвратительный —^См^рдяКШ^йТ^омана

«Братья Карамазовы» — лакей и хам, по вТараженйкгтЗдН5го~йз героёТГрима'на". Ленин писал, что «главные свой-

ства лакея, как социального типа, суть лицемерие итрусость». Смердяков — ливдмед^и^ус^ Кроме того, он че-

ловек, лишенный всякого национального чувства. Ему чуждо понятие свободы и честиjyn-raHtj. у него нет связи

ни со своей родиной, ни со своимнародом. Он готов служить любому господину и без господина не может существовать.

Смердяковы водятея_вл_мнргих...стрднях.. Норвежский Смердяков называется Квислингом, французский —Ла- валем, румынский —Антонеску, словацкий—Тисо и т. д. Все,^1ни_сл^жат немецкому фашисгско!^_1юсподину, неаавидят свой народ и бЬятся его.

243

Европейские смердяковы покорны Гитлеру. Изо всзх сил они стараются угодить ему и привести к полной по-

корности свои народы. Но лакейская служба становится нелегкой и опасной профессией в Европе. Проходит пер-

вое оцепенение, созданное фашистским террором в покоренных странах. Еше^чеда^^сазалос^чтп народы за-

стыли там	всрздх£_и__в. бессильном отчаянии. Но вот мы
^	мы слышим го

лоса, еще невнятные. Европа, ошеломленная страшным, разбойничьим ударом, оживает. На лицах появляется краска — первые отблески национальногостыда и национального гнева.

Европа стучит. Она выстукивает — по азбуке Морзе—

букву В, пишет эту букву на стенах зданий. Буква В (начальная буква французского слова «виктуар») означает победу над германским фашизмом. Этот стук болезненно действует на 'нервы гитлеровских бандитов. Этот стук раздражает их и беспокоит, как перестукивание заключенных в тюрьме беспокоит и нервирует тюремщиков. В Европе должно быть тихо, приказывает Гитлер, тихо, как на кладбище, народы не смеют перестуки-

ваться... Чего же смотрят квислинги, лавали и прочие смердяковы!

Но смердяковы бессильны. Они сами панически боятся стука. Стук направлен в первую очередь против лакеев Гитлера. Он сам по себе и не опасен. Но он, словно биение пульса-пустьислабое, гошрит^О-том, что сердце

''об*ратить это в шутку! — предложил

Геббельс.

Он приказал германским фашистам присоединиться к стуку Европы и таким путем сорвать его.

Но дело не выходит. Проще было бы вычеркнуть В из европейского алфавита, объявить В неарийской буквой, заточить В в концентрационный лагерь. В Анкаре прохожие со злорадной улыбкой наблюдали, ка,к сотрудники германского посольства смывали, выскабливали букву 'В со стен посольского здания. В Европе слишком много стен, за всеми не уследишь, и буква В возникает на стенах министерств Виши, наводя тоску на агентов Гитлера.

Европа стучит. Это еще не восстание против фашис-

244

тов. Однако по «Тилю Уленшпигелю» мы знаем, что вос-

стания во Фландрии против испанцев-завоевателей на-

чинались иной раз со стука. «Время стучать стаканами»— был боевой клич фламандцев. Они стучали стаканами,

потом стучали мечами.
Европа	начинает шевелиться. Словно веет		в ней све-
жий ветер	и расходятся	тяжкие, мрачные тени страха
и отчаяния. 'Ветер с BjicxQKa.. Он идет с			наших по-
лей, где Кйаснаа„-Ав!мия		в героических	ар-

мии. 'Ветер в&Гт'натих сел,4 городов, лесов, где героическая партизанская борьба советского народа показала

миру, как надо сражаться за свободу, за честь своей родины.

Европа стучит. Она не только стучит. Бесшумно и безмолвно проходит саботаж^ на захваченных гитлеровцами заводах Чехословакии7~Фр"анции, Бельгии. Люди молчат. Им не нужны слойа. Им не нужна и буква В

БехдщиДймед-ВЗГЛядами —и вот снижается производительность т-руда, -и меньше машин "идет в армию герман-

ского фашизма, и со скрытой тревогой, с явным недоверием смотрят фашистские инженеры на каждую машину, сработанную руками порабощенных народов.

Неуверенность и страх закрадываются в сердца оккупантов. Кто стучит? Никто не стучит. Но вр Франции

вдруг ^ 1^охр£ш^ет1гг_впр_О11аст_ь__поезд с боеприпасами fl^Hjrejm^HCKOH_a_piMiH. В бш}ёнстаё~ме~чуг^~фраЩузские

смйрдяковы: гитлеровец-барин с них взыщет за нейокорность^ народа.

В нервном напряжении шагают патрули оккупантов вдоль тихих каналов сонной Голландии. Кто там стучит? Никто не стучит. Но глухой всплеск нарушает тишинуночи, круги расходятся по войной глади... Еще один фашистский солдат не отзывается на , утренней перекличке.

Европа стучит. Стучат партизанские пулеметы в горах Югославии, куда немцы тщетно шлют карательный отряд за отрядом. Вдруг этот стук раздается под самым Белградом, наводя панику на фашистский гарнизон. Гремят партизанские выстрелы в Польше, где опасность подстерегает солдата-оккупанта в каждом лесу, за каждым кустом.

245

Еще недавно, до вероломного нападения на Советский Союз, гитлеровские захватчики расхаживали по городам покоренной Европы, выпятив нагло грудь, как не-

победимые воины. Они никого не боялись. Они были живым воплощением мифа о непобедимости германской армии. Они всех презирали. Их нахальная уверенность в своей силе гипнотизировала Европу. Смердяковы разных стран чувствовали себя за спиной Гитлера, как за каменной стеной.

Но вот прошел месяц с лишком войны Германии с Советским Союзом, и в глубоких трещинах стоит кумир германского фашизма. Миф рассеялся. «Молниеносная» война провалилась. Красная Армия наносит фашистским полчищам сокрушительные удары. Стараясь скрыть от покоренного населения свое смущение, свой ужас, смотрят оккупанты на Восток. Они еще сохраняют внешний вид победителей, но их тревога, их беспокойство передаются окружающим. Всего больше беспокоятся смердяковы. Они дрожат за свою шкуру. Они первые испытывают на себе гнев народов. Нет, спина Гитлера не каменная, совсем не каменная...

Европа освобождается от фашистского гипноза. В~Чехословакии, в Бельгии, в Норвегии, во Франции про-

исходят	демонстрации с	явно	выраженным		характе-
ром национального протеста.			Население	не	скрывает
своего горячего сочувствия		советскому народу. В глазах,
которые	хранили только	ск.орбь, только		национальную
обиду,	зажигаются искры народного Гнева. Растет					со-
знание национального позора. Партизанская борьба						ука-

зывает пути отпора.

Европа стучит. «Пепел Клааса стучит в мое сердце»,— говорит Тиль Уленшпигель, герой бельгийского народа, о своем отце, сожженном инквизицией.

Пепел сожженных городов стучит в сердце Европы.

OryjLr~ еЩе-_Ш^бо]>ьба. Но это первый признак^ жиаши. Народы, оглушенные фашистским ударом, 'прй1содят""в себя. Их^_щюр_ы, их чувства, их надежды прикованы к Советской стране. Борьба разгорается в отдельных углах Европы. Она охватит всю Европу.

1941 год.

246

ГОЛОС ВОПИЮЩЕГО В БЕРЛИНЕ

Геббельс произнес в Берлине чрезвычайно пространную речь. Он не говорил, а играл, как плохой трагический актер в дешевой мелодраме: рыдал и восторгался, просил и угрожал, величественно вытягивался во весь

свой рост и униженно сгибался в три погибели.

Но если бы понадобилось сжать, сократить его мо-

нолог, выразить его в одном слове, то вся речь уложилась бы полностью в три буквы международного телеграфного кода:

—SOS! SOS! SOS!

—Спасите нас, спасите гитлеровскую Германию, спасите, пока не поздно!

Это знаменательный отклик на разгром германской

армии под Сталинградом и в других местах советскогерманского фронта. Как аукнется, так и откликнется. Аукнулось гитлеровцам в Сталинграде — откликнулся

воплем Геббельс в Берлине.

В первой части своей речи Геббельс рыдал и клялся. Это был плач на реке Шпрее. Он говорил сквозь слезы:

«...Кризис, в котором находится в настоящее время Восточный фронт, достиг своего кульминационного

пункта».
«Несчастье,	постигшее	нас в последние недели,
имеет глубокое	и фатальное	значение».

«...Мьи переживем на Востоке тяжелое военное испытание».

Геббельс говорил патетически о «диком величии сте-

пей», поднявшихся против гитлеровской Германии.

Он истерически кричал об опасности для гитлеровского государства.

Геббельс знает, что к нему во всем мире относятся, как ~к шуту и лгуну. Поэтому он божится, что говорит серьезно и откровенно:

«Я хочу сделать свое заявление со всей серьезностью и откровенностью...»

Он не жалеет самых сильных слов, чтобы поверили его откровенности. Но гитлеровский шут остается верен своей профессии даже в самый серьезный момент. Покаянную гримасу он тут же сменяет на гримасу государственной тайны.

Как случилось, что германская армия потерпела столь тяжелое и позорное поражение? Вот очень серьезный вопрос, который требует откровенного ответа. Этот вопрос гвоздит теперь голову каждого здравомыслящего немца.

И Геббельс, откровенный, серьезный, кающийся Геббельс, отвечает.

«Теперь не время опрашивать, как все это случилось»

Конец. Можно опускать занавес.		Комедия закончи-
лась, не успев начаться. Геббельс сам		чувствует это. Он
бросает поэтому как бы мимоходом: «Разумеется,			мы не-
дооценили военныйпотенциал Советского Союза...»
«Мы» недооценили. «Мы» просчитались. «Мы»			ввели
в заблуждение	немецкий народ. «Мы»	обманывали нем-
цев лживыми	сообщениями. «Мы» послали на		гибель

отборные немецкие войска. «Мы» 'привели Германию на край катастрофы . Десять таких признаний мог бы сде-

лать Геббельс, и на каждое такое признание он получил бы ответ: да, вы это сделали, Гитлер и все вы, его сообщники.

Но шут Гитлера юркнул в кусты и перешел ко второй части своей речи — к призыву о помощи.

Он сказал, что обращается к «мировой общественности». Это для нее он «вопиял» в Берлине. Он старался запугать мир грядущей большевистской победой. Он

признал, что Германия своими силами и силами своих союзников не может победить, не может и спасти гитлеровцев. Он открыто расписывался в бессилии гитлеровской Германии, чтобы разжалобить и запугать те круги, которые проявляли мягкосердечие к фашизму и поощряли его провокаторскую игру.

Геббельс знает, как оценят его грубую игру. Он сказал: «Я знаю, что английская печать завтра будет утверждать, чго, учитывая давление на Восточном фрон-

те, я выпустил первый пробный шар по поводу мира». Вряд ли кто будет утверждать, что это «первый

пробный шар». На «первом пробном шаре вылетел в Англию Гесс. Он потерпел аварию. А ведь он мог тогда не только запугивать «большевистской опасностью», но и шантажировать немецкой силой! У Геббельса нет этих шансов.

Чем угрожает Геббельс миру? Он рисует страшные картины разрушения городов, уничтоженных памятни-

248

ков культуры, порабощенных народов... Он говорит, что все это будет, когда победят большевики. Но все это уже есть. Все это проделано захватчиками. Нужно быть круг-

лым идиотом, чтобы не замечать, как во всем мире поднялась могучая волна негодования против фашистского

варварства и зверства. Свободолюбивые народы всего

мира видят в Красной Армии спасителя, избавителя от фашистского уничтожения народов, культуры, свободы.

Во всем мире приветствуют Красную Армию, следят с восторгом за ее наступлением, зная, что на своих знаменах Красная Армия несет высокие лозунги независимости, свободы, чести народов.

А этот обанкротившийся шут вопит: «Спасите меня, чтобы я спас европейскую культуру!»

Гитлеровцы признают, что они недооценили военный потенциал Советского Союза. Они явно недооценивают и потенциал юмора всего мира. Только презрительный смех вызовет этот жалкий голос вопиющего в Берлине. К кому он взывает? Даже союзники гитлеровской Германии со злобой смотрят на провалившихся бандитов, и Геббельс не может этого скрыть. Он говорит: «Если мы потерпим поражение, то наших друзей мы сможем сосчитать по пальцам».

По пальцам Геббельс может и теперь считать своих

друзей. Один палец — Муссолини, другой — Хорти, третий — Антонеску, четвертый — Рюти, пятый — Квислинг.

Эту пятерню дружески пожимал Геббельс, когда гитлеровская Германия была в зените своих успехов. А теперь, когда свалилось на Германию «несчастье», и пяти

пальцев много. Неминуемое 'поражение гитлеровцев принесет им комбинацию из трех пальцев. Авторитет гитлеровской Германии подорван: гипноз ее силы разбит Красной Армией.

Геббельс это чувствует. От выпрашивания помощи у ненадежных друзей и верных врагов Геббельс переходит к угрозам. Он уже не плачет, не молит. Он снова рычит, но он смешон и в своем гневе. Это обезьяаа, передразнивающая льва.

Он говорит: «Мы пытались вести эту войну, так сказать, одной левой рукой. Результат оказался неудовлетворительным... Наступил час снять лайковые перчатки и обмотать кулаки ремнем».

249

Но о какой «ЛЕВОЙ руке», о какой «лайковой перчат-

ке» вопит Геббельс?
Неужели 6-я армия генерал-фельдмаршала			Паулюса,
эти 22 отборные дивизии,—это «левая рука»			гитлеров-
ской	армии? Неужели дивизии «Адольф	Гитлер», «Ве-
ликая	Германия», «Рейх» — это только	«ле*ая рука»?
Конечно, это вздо'р! Нет у Гитлера более		«правой», чем
эти отборные войска!
Даже в самый серьезный момент для		Германии, да-

же в несчастье не могут гитлеровцы обойтись без пустого и смешного хвастовства.

А дикие фашистские зверства, заживо сожженные пленные красноармейцы, расстрелянные дети, замученные и повешенные старики, женщины— это «лайковые перчатки» фашистских извергов? Чем еще могут застращать они население, когда и эти зверства не могли спасти их от разгрома и мести?!

Геббельс угрожает загадочно: «Мы сейчас решились на все». Он говорит, что гитлеровцы решили воевать теперь «всеми средствами», «прибегнуть отныне к радикальнейшей самозащите». Какое еще новое зверство готовят фашистские разбойники? На что еще могут они пуститься в отчаянии, в сознании своего бессилия? Они неоднократно угрожали газовой войной. Империалисты из окружения Вильгельма Второго первые прибегли к ней в мировой 'войне 1914—<1918 годов, когда угроза поражения вплотную надвинулась на германскую армию. Их 'не спасло тогда это злодеяние. Оно обернулось против них же самих и ускорило их гибель. Еще в большей степени обернется ныне против гитлеровцев всякое их новое злодейство. Никому не страшны их угрозы, как никого не тронут их призывы к помощи. Речь Геббельса свидетельствует только о растерянности в лагере гитлеровцев, о все более растущем чувстве безнадежности.

Геббельсу казалось, что он очень величествен на трибуне в большом берлинском зале А мир видит перед собой маленького, плюгавого человечка, который истерически кричит, угрожает, визжит, мечется из стороны в сторону и очень напоминает того хромого черта, которому гоголевский кузнец Вакула прижал хвост Как завизжал, как заюлил тогда этот жалкий бес!

1943 год.

250