Заславский (2)

Линдмаркера интересовала только обувь советских людей.

Это дало ему возможность заметить такое, чего не видел никто другой. Например, он открыл «теплые валенки» и по этому признаку догадался, что в демонстрации участвуют крестьяне. По-видимому, он заметил и старые, стоптанные дамские туфли. На этом основании он написал в своей корреспонденции, что в демонстрации участвовали «маленькие высохшие старушки в черных косынках».

Столь пристальное внимание к советской обуви дает основание (предположить, что г-н Линдмаркер до того,

как стал журналистом, имел какое-либо отношение к сапожному делу. Поэтому его так заинтересовали советские сапоги, валенки и туфли. Он судит о них не как дилетант, а как знаток.

Мы относимся о полным уважением к профессии сапожника. Она столь же почтенна, как и журналистика. Но целесообразно ли «смешивать два этих ремесла» и посылать к нам сапожника в качестве корреспондента или корреспондента IBкачестве сапожника? Все дело в различии точек зрения. Вид «с птичьего полета» открывает наблюдателю широкий кругозор; вид с позиции пресмыкающегося дает кругозор ограниченный. Журналистика с шзйции сапога не аудит ушеха корреспонденту. Это из- 'Вёсдао оо времен Эздаа. Великий яуйовйник Апеллес советовал критику-сапожнику: суди, мой друг, не выше сапога.

Беда г-на Линдмаркера и несчастье газеты «Свенска дагбладет» в том, что они решили судить о первомайской демонстрации в Москве и о советском народе «выше сапога». На это толкнула их враждебность к Советскому Союзу и к коммунизму. Мы понимаем эти чувства.

Если мирная советская	демонстрация могла		привести
и такое раздражение шведского		реакционного	журна-
листа, то, стало быть, она имела		действительно очень
внушительный характер.	Г-н Линдмаркер не переносит

красного цвета. Он называет советский праздник «оргией в тфоваво-красном цвете». Потеряв чувство меры, он срывает свой гнев и в такой фразе: «Пять миллионов русских в упоении приветствовали солнечный Первомай призывами к миру, смертельными ракетами, маршевой

541

музыкой, танками, Лениным, акробатами, танцами на площадях и маршалами. Это был кричащий, захватывающий и устрашающий день».

Советский праздник мира наполнил душу шведского журналиста паническим страхом. Но этим г-н Линдмаркер разоблачил себя как сторонника агрессии и войны. Ему кажется, что он издевается над советским народом. Но он лишь вызывает брезгливость к се'бе

Однако шутки в сторону. В неприличнойвыходке есть сторона, заслуживающая серьезного внимания. Иностранные журналисты не так давно спрашивали Н. С. Хрущева: может ли реакционный журналист получить советскую визу? Ответ налицо: г-н Линдмаркер в Москве. Он пишет то, что ему угодно. Его послала к нам 'правая шведская газета, которую издают реакционные буржуазные деятели в Швеции. Мы не судим шведскую буржуазию по г-ну Линдмаркеру. Ми о ней лучшего мнения. Несомненно, что шведская буржуазия в своих же собственных интересах хочет узнать возможно больше правды о (Советском Союзе. Для этого она и посылает в Москву корреспондентов своих гавет

Мы в корне расходимся со шведской буржуазией и в

основных взглядах на капитализм и социализм. Но мы заинтересованы во взаимопонимании.Мы верим, что в

вопросе о сохранении мира мы можем найти общий язык

даже с правыми шведскими кругами. Мир нужен шведскому народу не в меньшей степени, чем советскому» Однако может ли шведская буржуазия знать правду о Советском Союзе, если ее информирует о нем такой предубежденный журналист, как г-н Линдмаркер? Ведь дело не только в том, что этот человек разбирается в сапогах я валенках больше, чем в людях и политических событиях. Дело в том, что г-н Линдмаркер на деле не видел никаких валенок. Он их просто выдумал.

«В рядах шагали также бедные крестьянки из деревень и пригородов, они, как всегда, были одеты по-зим- нему, во всем черном, в своих теплых валенках и тело-

грейках»,— пишет Линдмаркер.

Это вранье. (Колхозники приходят на праздник весны в городской одежде. Их нельзя отличить от горожан.

Мы можем пройти мимо плоского остроумия г-на Ливдмаркера Но его хозяевам мы хотим дать доб-

542

рый совет. В интересах взаимопонимания пусть они не судят о нашей стране по измышлениям г-на Линдмаркера.

I960 год.

ЧЕСТНЫЙ ЖУРНАЛИСТ СЛУЖИТ ДЕЛУ МИРА!

Слова товарища Хрущева, обращенные к журналистам Франции, волнуют своей глубиной, сердечностью, теплотой. Они полны исторической значительности. Пред главой Советского правительства была многочисленная аудитория, журналисты различных политических партий и направлений, в большинстве наши идейные противники. Никита Сергеевич Хрущев говорил с ними, как друг из далекой, но близкой по духу, по традициям страны. Можно было бы о многом поспорить, и мы знаем, что товарищу Хрущеву нет нужды лезть в карман за метким, убийственным еловом, за сокрушительными аргументами. Но не для споров, не для полемических схваток приехал товарищ Хрущев, посланник мира, во Францию. Выступая перед французскими журналистами, он «скал прежде всего точки соприкосновения между советской и французской потатью, искал объединения, а не раскола.

Журналисты Франции слушали проникнутые благородством слова о высоком назначении печати, о призвании журналистов служить своему народу, а тем самым делу мира, потому что самые насущные, самые жизненныеинтересы народа требуют мира. Товарищ Хрущев напоми-

нал работникам печати об их великой ответственности. Если «горячие войны» ведутся при помощи пушек и винтовок, артиллерии, и авиации,то в «холодных войнах» главным оружием является слово —слово печатное и устное, газеты и журналы, радио и телевидение. Достижения техники здесь огромны. Они могут служить добру и культуре, могут служить злу и варварству. Товарищ Хрущев говорил журналистам Франции и всех стран о "достоинстве человека, владеющего оловом и пером. Честный человек не может служить злу и дикости. Он должен служить делу мира и культуры.

543

Товарищ Хрущев говорил с 'подкупающей	простотой
и заразительной убежденностью. Журналисты	Франции

видели перед собой государственного деятеля, имя которого с любовью произносят миллионы и миллионы честных людей во всех странах мира. Этот государственный

деятель, руководитель великой державы, искренне	ве-
рит в силу доброго слова, верит и в то, что чувство	дол-

га перед народами сильнее всяких корыстных чувств и мелких интересов. Среди слушателей в этом зале были и старые, опытные дельцы печатного слова, прожженные политиканы, видавшие всякие виды на своем веку, циники в душе. Их трудно пронять искренним словом. Но, быть может, и в их памяти воскресали дни их молодости, когда, вступая впервые на журналистское поприще, они мечтали о чистом, неподкупном служении народу и, будучи горячими патриотами, собирались отдать свой талант, свои юношеские идеалы на службу своему народу.

Перед Хрущевым были журналисты разных политических толков, красок и оттенков, были католики и неверующие, апологеты капитализма и сторонники нового общественного ст1роя. Товарищ Хрущев в'ищел во вюех них прежде всего французов, патриотов, людей, которым дорога независимость их великой страны. Она дорога и нам, советским журналистам, всем советским людям. Нам близки блестящие традиции французской передовой журналистики, давшей миру много замечательных корифеев революционной и демократической публицистики.

Когда товарищ Хрущев говорил о любви советских людей к Парижу, одному из светочей мира, в памяти советских журналистов вставали и благородные образы тех, кто создавал французскую политическую печать, ее революционные, республиканские ъ демократические традиции. Нам дороги имена Дидро и Вольтера, пламенная страсть «Друга народа», парижский пролетарский юмор «Отца Дюшена», сатирическое остроумие Камилля Демулена. Русские люди в свое время с волнением читали грозное «Я обвиняю» Эмиля Золя — образец высокой патриотической публицистики. Неизгладим в нашей памяти образ Жана Жореса, героя и мученика борьбы французско-

го народа за мир и за независимость Франции.

Речь товарища Хрущева произвела глубокое впечатление на слушавших его журналистов. Она, что называется,

544

игла от сердца к сердцу. Оратор не сомневался в том, что его поймут все честные журналисты, и они поняли его. Ведь почти все журналисты по самому своему социалиному положению—сторонники мира. Они не капиталисты. Они люди наемного труда, умственные пролетарии. Многочисленные мити родства и дружбы связывают их с трудящимися, и они не могут не чувствовать того, чем живет народ. Им передается общее стремление французского народа избежать войны, которая была бы поистине катастрофой для страны, перенесшей ужасы трех войн и трех оккупации на протяжении одного столетия. Французский народ испытал, что такое иметь своим другом и союзником русский народ, советский народ. Это знает каждый француз, и этого не может не знать каждый французский журналист.

Мы знаем, что если бы французские журналисты

могли полностью и совершенно свободно выражать свои собственные чувства и мысли, то во Франции исчезла бы

всякая почва для «холодной войны» против Советского Союза, потому что такой почвы нет и никогда не было. Мы, советские журналисты, все как один человек протягиваем открыто и доверчиво журналистам Франции руку для братского рукопожатия. Многое разделяет нас в идейных взглядах, но есть одно, что всех нас соединяет: борьба за мир, за независимость наших стран. Многолетние традиции русско-французской и советско-французской дружбы перерастают в исторический закон: дело мира —

это общее для нас дело.

Мы знаем, что значительной части журналистов Франции нелегко служить своему призванию так, как этого желают они сами и как этого требуют их собственные интересы. Они вынуждены работать в газетах, которые принадлежат не им и не народу. Это газеты, принадлежащие крупным частным собственникам, а среди собственников

есть и такие, которые извлекают прибыль из «холодной войны», из подготовки новой мировой бойни. Свобода печати отсутствует для этих журналистов. Они выражают не мнение народа, а мнение узкой группы людей, которые в недавнем прошлом, называя себя французами, были

врагами Франции и способствовали ее унижению.

Никита Сергеевич Хрущев говорил от своего имени, выражал свои взгляды на долг патриотической журнали-

35. Д. Заславский. Т. II.

545

стики, на ее достоинство. Это взгляды нашей партии и

всей советской общественности. Товарищ Хрущев развивал те взгляды на печать, которые были сформулированы и провозглашены великим В. И. Лениным и составляют

коммунистическое учение о принципах свободной печати, той печати, которая служит народу и только народу.

Мы, советские журналисты, гордимся тем, что пред нашими французскими собратьями по перу были с покоряющей убедительностью, с неотразимой силой провозглашены советские принципы свободы я достоинства печати. Все мы служим делу мира. В этом наше призвание.

Товарищ Хрущев назвал советских журналистов подручными нашей партии. Это — высокое звание. Оно ко многому обязывает нас. Журналистов Франции Н. С. Хрущев назвал, как и американских журналистов, своими спутниками по поездке. Он не навязывал им своих социальных и политических взглядов. Он предоставлял им полную свободу суждения, но требовал одного: честности, правдивости. Приемы «холодной войны» несовместимы с этими качествами. Журналист, поставив-' ший.свое перо на службу «холодной войне», разжиганию

вражды между народами, не может быть ни честен, ни правдив. Он вынужден нривить душой, искажать факты, придавать злостный характер словам, которые полны только добра. Для журналиста быть честным — значит служить делу мира и дружбы.

1960 год.

ПОЖАЛУЙСТА, БЕЗ ИСТЕРИКИ

Когда миооис Олд Америка узнала о том, что Н. С. Хрущев принял предложение Фиделя дедь Кастро посетить

Кубу с визитом дружбы, старуха брякнулась на диван и забила ногами в нервических судорогах. Приглашенные

доктора заявляют, что обыкновенная медицина в данном

случае (беспомощна, так как это истерика особого рода. Это государственная политика организованной истерики,

подобная государственной политике воздушного шпионажа и рассчитанных провокаций.

Американская печать, конечно, равдула сообщение о

546

предстоящем дружеском визите советского премьера на Кубу в новую сенсацию. Тысячи репортеров и обозревателей на всех рысях помчались к сенаторам, членам палаты представителей и другим .государственным мужам, сколачивая на скорую руку «общественное мнение». Газетная саранча засыпала государственный департамент вопросами: как, почему, зачем, при каких обстоятельствах Хрущев едет на Кубу и как относится к этому государственный департамент?

Государственный секретарь пока по этому вопросу ничего не сказал. •

Но 'некоторые конгрессмены оказались весыма словоохотливыми. Из их высказываний можно было бы соста-

вить изрядную политическую окрошку —правда, сомнительной свежести и неблаговонного аромата. На этомтсвоеобразном конкурсе идейной ограниченности ни один сенатор не получил бы за свое высказывание и пяти центов от редакции журнала «Ридерс дайджест», которая платит каждому американцу пять долларов за оригинальную мысль или остроумный афоризм. Приведем несколько примеров.

Как сообщает вашингтонский корреспондент английской газеты «Санди экспресс», член сенатской комиссии

по иностранным делам сенатор-республиканец Кейпхарт заявил, что визит главы Советского правительства на Кубуг««еоздаст исключительно неблагоприятную ситуацию для Соединенных Штатов».

Специалист по латиноамериканским вопросам сенатор Джордж Айкен заявил, что этот (визит означает явную попытку захватить плацдарм для распространения русского

влияния в Западном полушарии. Он добавил, что Хрущев попытается «в еще большей мере отождествить кубинского премьер-министраКастро с коммунизмом».

В том же духе высказались и многиедругие. Высказывания вашингтонских политиков проникнуты паническим духом и свидетельствуют о потере душевного равновесия и даже здравого смыола. Премию на этом йомкурсе, безусловно, заслужил сенатор Джордж Смазерс (демократ от штата Флорида). В интервью, о котором сообщает Ассошиэйтед Пресс из Майами,он утверждал, чтоСоветский Союз строит на Кубе базы для реактивных самолетов, рассчитанных для полетов на больших высотах, с которых

547

эти реактивные самолеты будут подниматься, пилотируе мые людьми, обученными не «а Кубе и не в Западном полушарии.

Мы могли бы предложить достопочтенному джентльмену из Флориды хоть минуту поразмыслить «ад вопросом: зачем Советскому Союзу военная база на Кубе? Во-пер- вых, всему миру известно, что Советский Союз категорически осуждает всякие военные базы иа чужих территориях; во-вторых, зачем нужны при наличии межконтииентальцых баллистических ракет такие базы?

Нам могут, конечно, с полным основанием возразить,

что, предлагая сенатору Смазерсу помыслить, мы предъявляем ему совершенно непосильные и неоправданные

требования. Но что поделаешь! Трудно привыкнуть к тому, что у некоторых людей голова является лишь тем овалом, на который надевается шляпа.

Истерика — плохая политика. Мы поэтому искренне советуем: пожалуйста, без истерики. Она уже много раз приводила американскую политику к провалу. Так будет и на этот раз. Никакие визги не могут помешать Советскому правительству предпринимать те или иные шаги, какие оно сочтет нужным в интересах укрепления дружбы между народами.

Мы понимаем причины, породившие нервическую вспышку у миссис Олд Америка. Ее уши и нервы не переносят треска распадающейся колониальной системы. Она никак не может переварить идею суверенности государств Латинской Америки. Как смеет, мол, Куба приглашать к себе в гости советского премьера и других государственных деятелей Европы и Азии без разрешения Вашингтона? Империалисты все еще смотрят на Латинскую Америку как на свою вотчину. Поэтому миссис Олд Америка топает ногами,кричит и рвет на себе волосы при одной мысли о том, что и другие латиноамериканские государства могут пригласить к себе премьера Хрущева.

Это может случиться: Это даже васьмя вероятно. Процесс распада колониализма «неизбежен и неотвратим. Он заходит все глубже. Мы видим, как глубоко зашел он на Дальнем Востоке. Мы не думаем, что визиты Эйзенхауэра в Японию, Южную Корею и на остров Тайвань могут задержать этот исторический процесс.

Советские люди с абсолютным спокойствием относятся

548

К поездкам Эйзенхауэра. Оли не вызывают у «ас значительного интереса, хотя преследуют совершенно определенную политическую задачу: укрепить падающие и шатающиеся реакционные режимы в перечисленных выше странах.

В самом деле, какую реальную помощьможет оказать Эйзенхауэр преемнику Ли Сын Мана, Киси, Чан Кдй-ши? Если говорить строго, то только один вид помощи: предоставление удирающему правителю-банкроту американского самолета и маскировочной женской одежды.

. В атом есть своего рода традиция. Сорок два года тому назад сравнительно молодой претендент на звание рос-

сийского Ли Сын Мана бежал из Петрограда в машине американского посольства и в одежде сестры милосердия. Это был Александр Федорович Керенский. Ныне на американском самолете и в одежде своей собственной бабушки удрал от правосудия проворовавшийся банкрот Ли Сын Ман.

Японскому премьеру г-ну Кисй Эйзенхауэр может обеспечить свой самолет и одежду гейши. При этом ему надо спешить, чтобы с ним не повторилась такая же злополучная история, как с г-ном Мендересом. Там американская помощь другу Эйзенхауэра запоздала всего на несколько часов, я бывший турецкий премьер проследовал в тюрьму в собственном платье, вместо того чтобы бежать на^американской машине в одежде эстрадной гурии из стамбульского кабака. Точно так же надо заблаговременно подумать о помощи Чан Кай-ши, обеспечив ему американский самолет и дамские панталоны.

Право, американским конгрессменам пора очнуться от опьянения своей мнимой властью над миром. Пора оцени1вать явления современности трезво и без истерики.

I960 год.

СОДЕРЖАНИЕ

БОЛЬШИЕ ПЕРЕМЕНЫ

						Стр.
Это фудет фаадвдшю							5
С' ноадм		счастьем!			ЙЬ^ \	10
n^IbjK мииу—ичерез Москву .					. *. л0		16
ДДздрЗБствует^солЩеП—ГТ						20
Осенняя весна							22
Льды	раоецупаются						25
Жизнь				дабеждеег			29
На пороге навой шахи							34
ОтдоуНшлвдбияк даужбе .				.	. ^	39
Счастье челЬтечеюгва . . . .*~						42
Молодые		старичми				46	49
							54
							60
						,	64
ка* :						71
Горькие		признания		f		.78
jCjwepsra		наиитйлиетячеотого шща					83
Цредвддёйие и гадаиие							89
У нас и«(у иик ,			*				97
Отафовеганя аалгавей души							105
О ацрфшлогоанем даете и будущем 'Поде						111
Геодрафия'дыбюм						116
О том, что было; о том, что есть; о том, что будет . . ^							120
Продолжение следует							126
Мы идем вместе							131
Глубокие		корни				137
Шанхай прежде и теперь1*							140
Улыбки		нового	Китая				147
Новый Китай в борьбе со старым							150
Строители							172
Силы	возрождения					, 177
В новой		Польше		. . . '			•	•_ _ 1
1 Злагга	Црапа . , . . . -						~	186
По1 Болгарии						. . 19 8	191
Димшдаовдрад . . . . . . . . . . . . .

550