Неврозология-Менделевич1

42

Глава!

мнению автора концепции И.В.Боева (1999), соответствовал представлениям о типологии высшей нервной деятельности (Павлов И.П., Теплов Б.М., Небылицин В.Д., Русаков Б.М.), типологии темпераментов (Стреляу Я., Доллард Д., Миллер М., Фальков А.И.) или конституциональных психотипов (Кречмер Э., Конрад К., Шелдон У., Ушаков Г.К.).

Данные клинико-психопатологических исследований акцентуантов эпилептоидного типа (эпилептотимиков) подтвердили высокую толерантность к экзогенным и психогенным факторам. Эпизодически возникающие психологические и психопатологические реакции отличались абортивноетью, фрагментарностью и не приводили к личностно-харак- терологическим декомпенсациям и к невротическим, психосоматическим расстройствам. Среди представителей эпилептоидного психотипа диапазона ПАЛ было замечено, что если в отношении собственно стрессогенного воздействия обнаруживалась достаточная толерантность и социально-психоло- гическая адаптация, то при сочетанном воздействии социаль- но-стрессовых и токсических факторов у эпилептоидов наблюдалась актуализация конституциональных механизмов с развитием пограничных психических расстройств.

У шизоидных акцентуантов (шизотимиков) в ответ на со- циально-стрессовое воздействие наблюдались непатологические психические сенситивные и/или психастенические переживания. В то же время конституциональные шизоидные радикалы легко давали патологические психические реакции как на социальные, так и на иные экзогенные факторы (экологические, травматические, токсические) в виде субдепрес- сивно-ипохондрических, субдепрессивно-фобических, об- сессивно-ипохондрических и астено-субдепрессивных реакций. Ни у одного из обследованных шизоидных акцентуантов не наблюдалось развития пограничных психических расстройств или процессуальных генетически обусловленных психических заболеваний. В отличие от них у конституциональных шизоидов психопатологические синдромы (так же как и патологические психические реакции) отличались формированием сложной, хотя и нестойкой структуры.

В группе истероидных акцентуантов (истеротимиков) были выявлены следующие особенности. Из всех реакций у истеротимиков наиболее часто встречались патохарактерологические аномальные реакции. Психосоматические реакции на-

Невротические расстройства: определение и теории неврозогенеза

43

блюдались преимущественно в ответ на стрессоры личност- но-интимного характера. При сочетанном же воздействии психотравмирующих и экзогенных факторов в виде бытовой алкоголизации, черепно-мозговых травм и т.д. обнаруживалась трансформация реакций в психопатологические синдромы с выраженным вегето-сосудистым компонентом. Представители истероидного психотипа характеризовались большей легкостью формирования аномальной личностной изменчивости, отражая большую вероятность прорыва индивидуального барьера психической и психологической адаптации, более низкую толерантность к экзогенным факторам и, наконец, легкость в развитии личностно-характерологичес- койдекомпенсации.

У подростков с циклоидным типом акцентуаций (циклотимиков) в ответ на социальные стрессоры наблюдались патологические реакции, которые отличались яркостью, экзальтированностью, простой эмоциональной структурой с длительностью до двух недель. Особенностью течения реакций было то, что они, заканчиваясь, не оставляли «следов». После завершения реакции настроение циклоидов возвращалось на прежний уровень. У большинства обследуемых представителей циклоидного психотипа регистра ПАЛ наблюдались патологические психические реакции с их последующей трансформацией в психопатологические аффективные синдромы. Их течение отличалось длительностью — не менее 6—12 месяцев, а психопатологические особенности характеризовались вялостью и неяркостью проявлений. Провоцирующими факторами аффективных расстройств у циклоидов служили, в первую очередь, факторы социальной нестабильности. В последующем в развитии синдромов преобладали механизмы автономности, т.е. эндогенеза.

Таким образом, типологические свойства нервной системы, создавая, с одной стороны, неповторимую индивидуальность личности и являясь природной основой темперамента, характера, способностей, а с другой — подвергаясь негативному воздействию дизэмбриогенеза и дизонтогенеза, способствуют аномальной изменчивости высшей деятельности и личности и формируют конституционально-континуальное пространство на органической почве. Представители конститу- ционально-типологического личностного континуума, располагающиеся в диапазоне пограничной аномальной лично-

44

Глава!

сти с признаками недостаточности высшей нервной деятельности органического происхождения, под воздействием любых дополнительных неблагополучных внешних воздействий легко демонстрируют срыв индивидуального барьера психической и психологической адаптации. При этом наступающая декомпенсация психобиологического резерва приводит к формированию пограничных психических (в том числе невротических), личностных и поведенческих расстройств, спровоцированных информационно-стрессовыми, социальными и экологическими факторами.

С точки зрения И.В.Боева (2000) невротические реакции, возникающие на фоне церебрастении и формирующиеся под влиянием негативных переживаний, страха, обиды, ревности, а порою и без видимых причин (Сухарева ЕЕ., 1974), являются закономерным следствием конституционально-типологи- ческой личностной недостаточности, соответствующей пограничной аномальной личности. Так, характерная неустойчивость настроения и большая реактивная лабильность при истерических реакциях, обусловленных повышенной внушаемостью и самовнушаемостью, чаще соответствует диапазону пограничной аномальной личности и практически не встречается в диапазоне психологической нормы — акцентуациях. В диапазоне нормы подростки с истерическими чертами характера отличаются большей адекватностью при выборе поведенческих стереотипов, в то время как у представителей ПАЛ наряду с невротическими реакциями, развивающимися под влиянием психогенных факторов, могут появляться неврозоподобные состояния, отличающиеся от невротических наличием дополнительной, более грубой органической симптоматики.

Таким образом, можно констатировать, что значимым для формирования невротических расстройств является взаимодействие конституциональной «почвы», проявляющейся в особенностях формирования темперамента, характера и косвенно личности, и психической травматизации.

Глава 2. АНТИЦИПАЦИОННАЯ КОНЦЕПЦИЯ НЕВРОЗОГЕНЕЗА

Теоретические предпосылки

В последние десятилетия благодаря работам отечественных психологов (Фейгенберг И.М., 1963, 1978; Ломов Б.Ф., 1972, 1991; Ломов Б.Ф., Сурков Е.Н., 1980; Брушлинский А.В., 1979 и др.) стала активно разрабатываться проблема вероятностногопрогнозирования и антиципации. Эти работы были направлены, в первую очередь, на оценку общепсихологических закономерностей действия вышеупомянутых механизмов. До настоящего времени крайне скудно представлены публикации и научные исследования, затрагивающие функционирование вероятностного прогнозирования и антиципации при неврозах. Однако отдельные исследования (Гульдан В.В., Иванников В.А., 1974; Меницкий Д.Н., 1981; Соложенкин В.В., Носков ГГ., 1985) показали перспективность изучения этих психологических феноменов в плане неврозогенеза. Обратимся к указаниям в литературе об этом аспекте проблемы.

По мнению A.M.Свядоща (1982), давно подмечено, что более сильное психотравмирующее действие могут оказывать неожиданные неприятные сообщения, к которым человек не подготовлен. Поэтому прежде чем передать человеку такое сообщение, его стараются как-то подготовить: например, не сообщают сразу о смерти близкого человека, а говорят, что он очень тяжело заболел, что его состояние очень плохое. Степень неожиданности информации может быть определена по формуле Шеннона: I=EP,logPp где I — информация, Р, — вероятность одного из исходов.

А.М.Свядощ (1982) подтверждает, что для понимания механизма действия неожиданных психических травм много Ценного может дать концепция вероятностного прогнозирования, поскольку ряд накопившихся экспериментальных Данных и повседневные наблюдения свидетельствуют о том, что в мозге человека протекают процессы прогнозирования и

46 Глава II

сличения реально наступившей ситуации с прогнозируемой ситуацией (Бернштейн Н.А., 1966, 1991; Фейгенберг И.М., 1977). Они позволяют организму лучше подготовиться к будущим событиям и поэтому имеют большое биологическое значение. В поведении животных и человека, пишет И.М.Фейгенберг (1963), можно найти много примеров вероятностного прогнозирования. Ласточка, ловящая насекомое, не догоняет его, повторяя путь его полета, а летит «наперерез» — не на насекомое (т.е. на раздражитель), а в некоторую точку пространства, где, в соответствии с прошлым опытом ласточки, она вероятнее всего окажется одновременно с насекомым. Всякое неожиданное изменение ситуации ведет к тому, что наступает рассогласование между имеющейся в данный момент ситуацией, отраженной органами чувств, и той ситуацией, которую ожидал, прогнозировал (предвидел) организм. Чем больше рассогласование (несоответствие) между фактически возникшим сигналом и тем, что прогнозировалось, тем большее количество информации несет этот сигнал, тем более патогенным он может оказаться (Свядощ А.М., 1982).

Кроме того, по мнению И.М.Фейгенберга, процессы вероятностного прогнозирования и сличения, протекающие в мозге, играют существенную роль в возникновении эмоций, вызванных действием информации. Так, реакция испуга возникает при рассогласовании между фактической ситуацией и прогнозируемой; реакции страха — в результате сличения прогнозируемой ситуации с той ситуацией, которая соответствует потребностям организма; разочарование — при рассогласовании между ожидаемым (прогнозируемым) приятным событием и действительностью.

Чувство радости, по мнению А.М.Свядоща (1982), появляется тогда, когда возникает рассогласование между прогнозировавшимся индифферентным или неприятным событием и наступившим приятным событием. Особенно "значима для человека информация, вызывающая необходимость принять решение, что делать теперь, как действовать дальше, т.е. затрагивающая его будущее. Пока решение не принято, не выработана твердая линия поведения (стратегия поведения), сохраняется эмоциональная напряженность, а вместе с тем и возможное психотравмирующее действие ситуации.

По мнению Г.К.Ушакова (1987), совпадающему с вышеприведенными, в психологических особенностях невротиков об-

Антиципационная концепция неврозогенеза

ращает на себя внимание трудность, а подчас и невозможность предвидеть, прогнозировать всю возможную цепь последующих этапов деятельности в данной ситуации и при данном отношении к ней. Недоразвивается либо редуцируется обратная связь в цельной деятельности, достигшей автоматизации, т.е. естественной неосознаваемости предвосхищения последовательно сменяющих друг друга этапов предстоящей деятельности. Многочисленные наблюдения онтогенеза психики позволили Г.К.Ушакову (1974) утверждать, что механизм антиципации, способность ребенка активно предвосхищать события, формируется лишь после 11—13 лет. Механизм предвосхищения не составляет какую-то частную, избирательную функцию мозга. Всякая сложная система по мере совершенствования приобретает способность предвосхищать дальнейший ход деятельности (Анохин П.К., 1980). Такое предвосхищение заложено уже в самой природе любой системы, каждой из которых свойственны не только прямая, но и обратная связь. При этом обе эти связи взаимно управляют одна другой, что невозможно без участия механизма предвосхищения.

Таким образом, появление способности предвосхищать события в отрочестве и последующее расширение, упрочение антиципации является свидетельством того, что и этот процесс осуществляется по общим законам созревания психики. В таком случае рано возникающие внутренние и внешние обстоятельства, вызывающие ретардацию формирования антиципации, могут привести к тотальной либо парциальной асинхронии рассудочной деятельности вследствие, в частности, недостаточности антиципации (Ушаков Г.К., 1987).

О значимости механизмов прогнозирования писал Ф.Б.Березин (1988), отмечая тот факт, что круг воздействий, которые могут вызвать психический стресс, расширяется, охватывая и непосредственное влияние физических стрессоров, и психические стрессоры, имеющие индивидуальное значение, и ситуации, в которых ощущение угрозы связано с прогнозированием будущих, в том числе и маловероятных, стрессогенных стимулов.

По мнению А.М.Вейна, И.В.Родштат (1979), при неврозах происходит нарушение вероятностного прогнозирования, проявляющееся в устойчивом игнорировании вероятностных частот в статистически однородных средах (предсказуемой и непредсказуемой).

48

Глава II

Основныеисследованияфункционированиявероятностного прогнозирования проводились И.М.Фейгенбергом, его сотрудниками, учениками и последователями (Фейгенберг И.М., 1963, 1972, 1977, 1986; Иванников В.А., 1977, 1978; Гуревич . И.И., Фейгенберг И.М., 1977; Журавлев Г.Е., 1977; КлтаевСмык Л.А., 1977; Ширяев Д.А., 1978,1986; Акопов А.Ю., Случевский Ф.И., 1981; Меницкий Д.Н., 1981; Переслени Л.И.,

1976, 1982, 1991). Под вероятностным прогнозированием пони-

мается предвосхищение будущего, основанное на вероятностной структуре прошлого опыта и информации о наличной ситуации. Прошлый опыт и наличная ситуация дают основание ] для создания гипотез о предстоящем будущем, причем каждой из них приписывается определенная вероятность. В соответствии с таким прогнозом осуществляется преднастройка — подготовка к действиям в предстоящей ситуации, приводящим с наибольшей вероятностью кдостижению некоторой цели. Beроятностное прогнозирование входит в систему проблем, разработка которых была начата Н.А.Бернштейном (1966, 1991).

С точки зрения И.М.Фейгенберга (1977), в деятельности человека практически нет ситуаций, в которых вероятностное прогнозирование не играло бы существенной роли. Считается, что способность к вероятностному прогнозированию — результат биологической эволюции в вероятностно организованной среде. Прогнозы живого существа призваны оптимизировать результаты его действий. Поэтому они адекватны именно тем переменным характеристикам среды, от которых зависит успешность действия.

Эволюционно-биологический смысл организации вероятностного прогнозирования с наличием порога очевиден: при практически необозримом числе альтернативных ситуаций организм как бы упрощает эту сложную картину среды (Русалов В.М., 1982,1983; Ширяев Д.А., 1986). Актуальной для него оказывается некоторая упрощенная модель среды, в которой имеетсялишьнесколько альтернатив, прогнозируемая вероятность которых больше порога. В работах И.М.Фейгенберга и других показано, что ориентировочная реакция, связанная с функционированием аппарата вероятностного прогнозирования, играет решающую роль в организации адаптивных изменений в организме при условиях, когда статистическая структура системы сигналов характеризуется большой энтропией (Фейгенберг И.М., 1963, 1972, 1973; Зингерман А.М., 1973).

днтиципационная концепция неврозогенеза

49

В связи с вышеприведенными данными, указывающими на адаптивно-дезадаптивный психологический характер вероятностного прогнозирования, в середине 70-х годов начали проводиться экспериментальные исследования вероятностного прогнозирования при различных психических заболеваниях и состояниях, в частности при шизофрении и очаговых поражениях головного мозга (Фейгенберг И.М., 1973; «Шизофрения и вероятностное прогнозирование», 1973). При этом анализу подвергались различия функционирования вероятностного прогнозирования в рамках психической патологии и психического здоровья.

И.М.Фейгенберг (1977) отмечал, что у здоровых людей прошлый опыт сохраняется в памяти в вероятностно организованном виде. Это значит, что сохраняются следы не только самих событий, имевших место в опыте данного человека, не только временные связи, ассоциации между событиями (например, следы того, что после события А бывали события Вр В2... Вп), но и информация о том, с какой вероятностью P(B1j/A) после события А было событие Вр с какой вероятностью Р(В2/А) наступало событие В2 и т.д. Использование упорядоченного таким образом в памяти прошлого опыта позволяет осуществлять вероятностное прогнозирование и готовиться к действиям в прогнозируемой ситуации (преднастройка). При шизофреническом дефекте вероятностное прогнозирование и преднастройка нарушаются. Больные действуют так, как будто при сохранности в их памяти событий из прошлого опыта информация о вероятности этих событий дезорганизована, как будто возросла неопределенность вероятностного прогноза предстоящих событий. Прошлый опыт и набор ассоциаций в памяти больных сохраняются («формальная сохранность» таких больных). Нарушенной оказывается способность опираться на вероятностную организацию прошлого опыта. Эту вероятностную дезорганизацию можно охарактеризовать как сглаживание различий между вероятностями наступления различных ситуаций, как рост энтропии в мозговых системах переработки информации.

Изучение вероятностного прогнозирования при неврозах, проведенное В.В.Соложенкиным и Г.Г.Носковым (1985), показало, что при неврозах прогнозирование существенно нарушается, причем характер и степень этих нарушений зависят от формы невроза. Особенности прогнозирования у больных

50 Глава II

неврозами играют определенную роль в формировании компенсаторных механизмов, что, по мнению авторов, может послужить основой для патогенетически ориентированных методов психотерапии. Выводы, к которым пришли В.В.Соложенкин и Г.Г.Носков (1985), основывались на типичных для оценки вероятностного прогнозирования психологических экспериментах с использованием таких методик, как выбор двух различных стимулов в случайной последовательности, а также перцептивные иллюзии Шарпантье и Мюллера-Лайе- ра. Следует отметить, что в современных исследованиях круг методик, используемых для оценки функционирования вероятностного прогнозирования, не выходит за рамки направленных на оценку сфер психической деятельности и практически не включает личностных методик.

По мнению Д.Н.Меницкого (1981), при неврозах появляется стратегия вероятностного безразличия, что может быть результатом патологической подвижности вероятностного динамического стереотипа: количество переходов на выбор другой альтернативы у больных неврозами значительно возрастает после подкрепления, что говорит об упрощенной стратегии прогностической деятельности.

Анализ работ по изучению вероятностного прогнозирования при психической патологии демонстрирует существенные отклонения по этому показателю по сравнению с психически здоровыми лицами. Однако за бортом исследований остается принципиальный вопрос о месте нарушений вероятностного прогнозирования в этиологии и патогенезе психических расстройств. Подавляющее большинство исследова-! ний исходит из позиции о вторичном характере нарушений вероятностного прогнозирования при психической патологии. Не подвергаются изучению преморбидньте особенности пациентов в области «способностей» к вероятностному прогнозированию.

Обсуждение вопросов вероятностного прогнозирования невозможно без реминисценции о понятии «вероятностного ожидания», которое ввел в психологический лексикон E.Branswik (1943 — цит. по Асмолову А.Г., 1977). С точки зрения E.Brunswik, описание законов поведения должно носить вероятностный характер, так как между явлениями внешнего мира существует вероятностная связь. Во внешней стимуляции E.Brunswik выделял три параметра: 1) вероятностное по-

днтиципационная концепция неврозогенеза

51

явление стимула, 2) вероятностное распределение стимулов, 3) значимость стимулов для организма. При этом оценка будущего в самом примитивном случае происходит по известной формуле: «Если произошло событие А, то увеличивается вероятность появления события В, на которое нужно прореагировать способом С». По мнению А.Г.Асмолова (1977), чем выше ступень организма на лестнице эволюции, тем выше чувствительность к вероятностной структуре среды, тем точнее он оценивает будущее. Известно, что крысы, например, не могут отличить вероятностное отношение 75:25 от равновероятного 50:50 (E.Brunswik, 1943).

Таким образом, с точки зрения цитировавшегося выше автора, ожидание есть результат обучения организма вероятностной структуре среды, что указывает на значимость социализации для становления этого психологического феномена.

В ряду психологических процессов, направленных на предсказание будущего, выделяется три процесса — вероятностное прогнозирование, нацеленное на построение беспристрастной математической модели будущего; экспектация — ожидание, т.е. эмоционально окрашенное и мотивационно подкрепленное представление о будущем с привлечением характеристик желанное-нежеланное; а также антиципация, подразумевающая кроме вышеперечисленных деятельностный аспект.

Под антиципацией в психологии понимается способность (в самом широком смысле) действовать и принимать те или иные решения с определенным временно-пространственным упреждением в отношении ожидаемых, будущих событий (Ломов Б.Ф., 1984, 1991; Ломов Б.Ф., Сурков Е.Н., 1980). В Деятельности человека невозможно найти такие ситуации, в которых антиципация не играла бы существенной роли. Можно сказать, что антиципация как психологический феномен в его разнообразных формах имеет универсальное значение для всех сторон деятельности человека. Эта ее уникальная способность, по мнению Б.Ф.Ломова (1991), связана с тем, что для человека наиболее типичным является не только отражение настоящего, не только сохранение прошлого, но и активное овладение перспективой будущего. Уже в начале любой деятельности у человека имеется мысленная модель (в Форме представления) тех или иных ожидаемых результатов. В этой связи антиципация может относиться и распространяться на разные стороны жизнедеятельности субъекта, что в