- •Isbn 5-06-004292-8
- •1. К проблеме сущности языка
- •§ 1.Теория языкознания как предмет изучения
- •§ 2. К определению языка. Краткий обзор существующих определений
- •§ 3. Генетическое определение языка
- •§ 4. Язык как синтез звука и мысли
- •§ 5. Языкознание - гуманитарная наука
- •II. Форма существования языка (язык, речь, речевая деятельность)
- •§ 6. Онтологическая сторона проблемы
- •§ 7. К истории разработки проблемы языка и речи
- •§ 8. Концепция языка, речи, речевой деятельности ф. Де соссюра
- •§ 9. Современные представления о языке и речи
- •§ 10. Уточнение предмета изучения. Речевая деятельность. Практическое знание языка
- •§11. Диалектика существования языка
- •§ 12. Единицы языка в отношении к языку и речи. Форма существования единиц языка
- •III. Язык как знаковая система особого рода
- •§ 13. Истоки изучения знаков
- •§ 14. Основные направления изучения знаков
- •§ 15. Основные типы знаков в человеческой деятельности
- •§ 16. Концепция языкового знака а.А. Потебни и его школы
- •§ 17. Взгляды на языковой знак ф.Ф. Фортунатова и его школы
- •§ 18. Учение о знаках ч. Пирса
- •§ 19. Учение о знаках г. Фреге
- •§ 20. Концепция языкового знака ф. Де соссюра
- •§ 21. Современные языковеды о языковом знаке
- •§ 22. Особенности языкового знака
- •§ 23. Основные функции слова как знака
- •IV. Язык как система и структура
- •§24. Определение системы
- •§ 25. Традиционное языкознание о системности языка
- •§ 26. Концепция системности ф. Соссюра
- •§ 27. Ф. Соссюр и структурализм
- •§ 28. Система и структура
- •§ 29. Конститутивные и неконститутивные единицы языка
- •§ 30. Тождество языковых единиц
- •§ 31. Парадигматические
- •§ 33. Дистрибуция
- •§ 34. Уровни языковой структуры и их конститутивные единицы
- •§ 35. Фонетико-фонологический уровень
- •§ 36. Морфемно-морфологический уровень
- •§ 37. Лексико-семантический уровень
- •§ 38. Синтаксический уровень
- •§ 39. Слово как узловая единица языка
- •Литература
- •§ 40. Уровни языка и традиционные разделы изучения языка
- •V. Изменение и развитие языка
- •§41. Проблема изменения и развитияязыка
- •§ 42. Концепция ф. Соссюра синхронии и диахронии
- •§ 43. Теории стадиальности развития языка и мышления
- •§ 44. Форма изменения языковых явлений
- •§ 45. Об источнике изменения и развития языка
- •§ 46. Объективность изменения и развития языка
- •§ 47. О внутренних и внешних причинах изменения и развития языка. Внутренние и внешние законы
- •§ 48. Изменение, развитие и совершенствование языка
- •§ 49. О темпах изменения языков
- •§ 50. Субъективное влияние на язык и его развитие
- •VI. Язык и мышление
- •§51. Человеческое мышление и его характер
- •VI. Язык и мышление
- •§51. Человеческое мышление и его характер
- •§ 52. Чувственное, абстрактное мышление и язык
- •§ 53. Образ как форма мысли
- •§ 54. Формы абстрактного (логического) мышления и их выражение в языке
- •§ 55. Слово и понятие
- •§ 56. Предложение и суждение
- •§ 57. Язык и сознание
- •§ 58. Язык и познание
- •§ 59. Субъективное и объективное в языке
- •§ 60. Человекообразность (антропомрфизм) познания
- •§ 61. Язык и картина мира
- •§ 62. О языке современной науки
- •VII. Форма и содержание языка
- •§63. К проблеме изучения формы и содержания языка.Истоки изучения
- •§ 64. Внутренняя форма слова и внутренняя форма языка
- •§ 65. Системообразующая и языкообразующая роль формы
- •§ 66. О взаимоотношении формы и содержания. Форма как выражение экономии мыслительных усилий человека
- •§ 67. Относительность противоположения формы и содержания в языке
- •VIII. Типы языковых значений
- •§68. Науки, изучающие значенияязыковых единиц
- •VIII. Типы языковых значений
- •§68. Науки, изучающие значенияязыковых единиц
- •§ 69. Семантическая структура слова
- •§ 70. Значение слова
- •§ 71. Слово и образ. О природе названия
- •§ 72. Слово и предмет
- •§ 73. Значение слова и понятие
- •§ 74. Значение и смысл
- •§ 75. Значение и признак
- •§ 76. Значение и оттенок значения
- •§ 77. К вопросу о значении собственных имен
- •§ 78. Значение морфемы. Грамматическое и словообразовательное значения
- •§ 79. Значения словосочетания и предложения
- •§ 80. Структура значения языковых единиц как единство формы и содержания. Изоморфизм строения значимых единиц языка
- •§ 81. Описание значений. К проблеме определения и метаязыка
- •IX. Язык и общество
- •§82. Язык как общественное явление
- •IX. Язык и общество
- •§82. Язык как общественное явление
- •§ 83. Внутренняя и внешняя структура языка
- •§ 84. Формы человеческого общества и язык. Язык рода. Племени, союза племен, народности
- •§ 85. Национальный язык
- •Современный язык минимальных общественных функций
- •§ 86. Национальный литературный язык. Роль художественной литературы в образовании национального литературного языка
- •§ 87. Языковая норма
- •§ 88. Норма национального литературного языка. Кодификация. Критерии литературной нормы. Литературная норма и культура речи
- •§ 89. Язык и народность
- •§ 90. Общество и государственная языковая политика
- •§ 91. К вопросу о будущем языков
- •§ 93. Биологические, общественные и другие предпосылки образования языка
- •§ 94. Библейские предания о божественном происхождении языка и их толкования
- •§ 95. Проблема происхождения языка в трудах основателей теоретического языкознания
- •§ 96. Язык как функция человеческого организма. Внутренние и внешние субстраты мысли
- •§ 97. О смене знаковых и коммуникативных систем в эпоху становления языка и в его истории
- •§ 98. О характере первобытного языка
- •§ 99. О трудовой концепции происхождения языка л. Нуаре - ф. Энгельса
§ 57. Язык и сознание
В пособиях по теоретическому языкознанию нет четкого разграничения соотношений между, с одной стороны, языком и мышлением и, с другой,— языком и сознанием. Между тем эти соотношения принципиально различны.
Проблема языка и мышления включает изучение прежде всего взаимоотношения языковых единиц с формами чувственного и абстрактного мышления, закономерностей этого взаимоотношения, а также своеобразия вербального выражения мысли, различных психологических процессов, связанных с функционированием языка (апер-цепция, аналогия, ассоциация, конденсация (сгущение) мысли и др.). Изучение взаимоотношения языка и мышления затрагивает и такую фундаментальную проблему, как происхождение языка. Область мышления шире области языка и сознания. Внутримозговые процессы не ограничиваются языковым мышлением. Психологическая деятельность человека шире, она включает наряду с абстрактными (логическими) формами и неразрывно связанным с ними образным мышлением целый ряд других психологических процессов: работу памяти, волю, воображение, проявление различных чувств и др. Все эти психологические процессы происходят в тесной взаимосвязи и взаимообусловленности с собственно абстрактным мышлением. Последнее способствует выделению, дифференциации этих процессов, их развитию, управлению ими; наконец, абстрактное мышление познает их. В довербальную эпоху мышление использовало для своего выражения другие знаки, материальные субстраты. Таким образом, область мышления шире области языка как в генетическом, так и в функциональном отношении.
Если при исследовании языка и мышления внимание обращается на соотношение чувственных и абстрактных форм мышления с соот-144
ветствующими единицами языка (здесь учитывается прежде всего формальная сторона отношений), то проблема языка и сознания предусматривает исследование содержательной стороны этого соотношения, исторически изменяющейся в зависимости от условий жизни, деятельности, развития общества.
Формы чувственного и абстрактного мышления остаются неизменными в течение всей доступной наблюдению истории человечества, в то время как сознание, будучи отражением жизни народа и действительности, исторически изменчиво, поскольку обусловлено содержанием этих форм в ту или другую эпоху развития общества. Сознание формируется с помощью языка и одновременно с ним, используя, с одной стороны, знания, накопленные в течение многих поколений, с другой,— отражая условия жизни и деятельности общества, особенности его мировосприятия и мировоззрения в ту или другую эпоху его развития. О тесной генетической и функциональной связи языка и сознания, об одновременности их формирования говорили ученые принципиально различных направлений. Известны высказывания Маркса и Энгельса о древности языка и сознания: «Язык так же древен, как и сознание; язык есть практическое, существующее и для других людей и лишь тем самым существующее также и для меня самого, действительное сознание...» (28, с. 29). О языке как необходимом условии сознания пишет С.Н. Трубецкой: «Каждое слово наше доказывает факт коллективного сознания» (29, с. 497). Однако суждения этих авторов требуют в данном случае известного уточнения, обусловленного лингвистическим отношением к этой проблеме.
Сознание народа в ту или иную историческую эпоху актуально отражается в письменной и устной речи — в непосредственном общении, в произведениях художественной литературы, в трудах по разным отраслям знания, деловых бумагах, мемуарах, эпистолярном наследии... С помощью языка выражается любое знание, являющееся отражением жизни и деятельности народа в тот или другой период его истории. Содержание любого текста исторически обусловлено. О материальных и духовных сторонах жизни народа в ту или другую эпоху его истории мы узнаем из различного рода словесных произведений и материальных памятников. Употребляемые в таких произведениях слова и предложения, как факты речи, наполняются индивидуальным смыслом, сопряженным с конкретной, исторически обусловленной «предметной отнесенностью». В указанных речевых образованиях, выражающих актуальное содержание, язык выступает одновременно и как форма, способная выразить различное содержание.
Предметом теоретического языкознания не может быть общественное сознание как таковое в тот или другой период его истории, находящее выражение в различных областях знания и деятельности людей. Такой аспект изучения общественного сознания не входит в компетенцию науки о языке. В то же время очевидно, общественное
145
сознание, реализуясь в языке, не может не влиять на язык. При этом мы, разумеется, не имеем в виду актуальное содержание, которое выражается с помощью языка и в котором так или иначе заключается общественное сознание. Это содержание также не стало объектом изучения языкознания, хотя участие языкознания в изучении отражения сознания народа в реальном языковом общении, несомненно, было бы полезным и помогло бы общественным наукам, исследующим эволюцию общественного сознания.
Если при изучении проблемы языка и мышления языкознание обращает внимание на взаимодействие форм чувственного и абстрактного мышления и языка, а точнее — на связь этих форм с основными единицами языка — словом и предложением, то при изучении связи общественного сознания и языка теоретическая лингвистика исследует влияние сознания, его содержания, на язык как постоянно действующую систему, т. е. на язык как ф о р м у. Языкознание, таким образом, интересуют те факты влияния сознания на язык, которые в той или другой степени закрепляются в его системе, становятся воспроизводимыми в определенный период истории общества и языка либо постоянными его элементами. Факты воздействия общественного сознания на систему языка отражают определенные исторические процессы общества, имеют устанавливаемые во времени причины. Эти факты воздействия отнюдь не всегда лежат на поверхности. Легче определить историзмы и архаизмы, которые отражают характерные черты той или другой эпохи в жизни общества, его реалии, представления и понятия. Все это входит в сознание людей, в их мыслительный багаж. Как известно, такие факты языка давно стали предметом описания лексикологии и лексикографии; без них не может обойтись любое историческое исследование или художественное произведение, описывающие ту или другую историческую эпоху.
Однако общественное сознание проявляется и не столь заметно и требует для обнаружения своего влияния на язык весьма внимательного наблюдения, обостренного языкового чутья, чувства времени. Сложность обнаружения связана с непрерывностью языка. В сознании народа, в языке не происходит революций, переворотов, подобных социальным. Но в то же время язык не отгорожен ни от происходящих общественных событий, ни от сознания, отражающего эти события, от движения общественной мысли.
Содержание слова неоднослойно, оно не исчерпывается той отвлеченной предметно-логической схемой, по которой выделяется класс предметов или явлений действительности. Такая логическая схема может не меняться исторически длительное время. И поэтому создается впечатление о неизменности всего содержания слова, которое обозначает один и тот же класс предметов в разные исторические эпохи. У нас также может создаться мнение, что мы вполне адекватно понимаем мысли наших далеких предков, коль скоро для обозначения предметов
146
и явлений определенного порядка используются современные нам слова и выражения. Однако речевое содержание таких слов и выражений, их общественно-исторические смыслы складываются в определенную историческую эпоху из общественного понимания и знания соответствующих предметов и явлений действительности, степени проникновения в их природу, роли этих предметов и явлений в конкретных условиях общества и др. Кроме того, значения одних и тех же слов в разные исторические эпохи имеют неодинаковую глубину отражения сущности обозначаемого; иными словами, соотношение их «ближайших» и «дальнейших» значений будет различным. Поэтому содержание и смыслы одних и тех же слов и выражений в разные исторические эпохи развития общества не могут быть совершенно тождественными. Семантика языковых знаков имеет определенную структуру, состоящую из семантических слоев, разновременных по образованию и, следовательно, разной устойчивости и подвижности. И сравнивая тождественные по обозначаемому классу предметов слова, входящие в разные временные пласты, мы улавливаем их общую семантику только определенного уровня, но не в полном ее объеме. Здесь и обнаруживается роль сознания общества и человека.
Рассмотрим некоторые факты на примере современного русского языка. Хотя русисты считают, что к современному русскому литературному языку относится язык периода от Пушкина до наших дней, многое в языке заметно изменилось.
Большинству читателей «Евгения Онегина» кажется, что они адекватно воспринимают и понимают текст романа в стихах. Однако это далеко не так. Например, комментарий Ю.М. Лотмана к роману вскрывает многие значения и смыслы слов и выражений, которые были вполне ясны для сознания современников Пушкина, но для нас понимание этих значений и смыслов требует специальных литературоведческих и лингвистических исследований (см., например, комментарий к словам и выражениям: Так думал молодой повеса; Сердца кокеток записных, Ученый малый, но педант, Там будет бал, там детский праздник, В своей глуши мудрец пустынный, Из Стразбурга пирог нетленный, Где каждый вольностью дыша, Племен минувших договоры, Игрок и гвардии сержант, Мне с плачем косу расплели и многие другие (30).
Немало слов в условиях общественно-политической жизни времени Пушкина имело явно осознаваемое современниками политическое, гражданское звучание. Так, например, слова вольнолюбивый, вольность имели антикрепостнический смысл, по сравнению с близкими с ними синонимами свободный, либеральный, свобода и др. Не случайно, что цензура не пропустила прилагательное вольнолюбивый при публикации стихотворения «К Чаадаеву». Об этом слове Пушкин писал: «Вчера видел я в «Сыне отечества» мое послание к Чаадаеву; уж эта мне цензура! Жаль мне, что слово вольнолюбивый ей не нравится: оно так
147
хорошо выражает нынешнее liberal, оно прямо русское...» (Письмо к Н.И. Гнедичу, 21 сент. 1821 г.).
Слова, входящие в современный ряд синонимов родина, отечество, отчизна имели заметные отличия, которые не отмечаются современными словарями. Слово родина, по свидетельству В.В. Виноградова, «не имело того острого общественно-политического и притом революционного смысла, который был связан со словом отечество (и отчасти со словом отчизна)» (31, с. 221). Родина преимущественно употреблялась во времена Пушкина в значении «место, где кто-либо родился»; «Через 10 минут въехал он на барский двор. Он смотрел вокруг себя с волнением неописанным. Двенадцать лет не видел он своей родины* (Дубровский). И ср. с этим:
Увижу ль, о друзья! Народ неугнетенный
И рабство, падшее по манию царя.
И над отечеством свободы просвещенной
Взойдет ли, наконец, прекрасная заря» (Деревня).
Сознание общества, подобно мышлению, находит выражение и закрепляется не только в фактах языка. Сознание определяет поведение людей в обществе, цели и планы их деятельности, оценку всего окружающего, основанную на жизненном опыте, духовных достижениях общества и пр. Сознание, таким образом,— это категория, создающая общую духовную атмосферу жизни и деятельности людей. Результаты сознания выражаются в многообразных продуктах духовной и материальной жизни людей.
Отражающее конкретно-исторические условия жизни общества сознание воздействует на содержание языковых единиц в виде внешне не явных пресуппозиций, основанных на знании, общественной оценке и роли тех или иных предметов и явлений действительности. Реализация таких пресуппозиций в употреблении слов приводит к определенным смысловым сдвигам и приращениям, налагаемым на классификационные, логические рамки значений слов, называющих эти предметы и явления. Такие изменения значений слов становятся фактом языка, закрепляя тем самым произошедшие изменения в общественном сознании. Вот, например, как пишет В. Катаев о затруднениях при обращении к молодой девушке в послереволюционное время в связи с изменением общественных, этических норм в жизни общества:
«Стихи, по расчету молодого человека, должны были произвести сильнейшее впечатление на одну гражданку...
Пишу гражданка потому, что в то легендарное время дореволюционные слова вроде барышня, мадемуазель были упразднены, а слово девушка как обращение к девушке, впоследствии введенное в повседневный обиход Маяковским, еще тогда не вошло в моду и оставалось чисто литературным. Сказать же молодая особа было слишком в духе Диккенса, старомодно, а потому смешно и даже непристойно. Красавица — еще более смешно. Дама — оскорбительно-насмешливо. Оставалось гражданка — что вполне соответствовало духу времени, так как напоминало «Боги 148
жаждут» Анатоля Франса, книгу, которая с «Девяносто третьим годом» Гюго — за неимением советских революционных романов — была нашей настольной книгой, откуда мы черпали всю революционную романтику, эстетику и терминологию.
Теперь бы я просто сказал девушка, тогда же можно было сказать только гражданка, в крайнем случае молодая гражданка — не иначе!... А под тип таракуцки она не подходила...» (Трава забвенья).
Между тем в послереволюционное время языковой этикет испытывал затруднения и в обращении к мужчинам, поскольку старые формы обращения оказались неприемлемыми вследствие изменения в общественном сознании и социальном положении людей. Аналогичную ситуацию описывает Вс. Кочетов в романе «Молодость с нами»:
«...Она подумала о том, что при всех богатствах русского языка в нем нет хорошего слова, с которым можно бы было обратиться к этому сероглазому товарищу. Сказать: молодой человек — в этом есть нечто обывательское, глупое. Сказать юноша — ну прямо-таки из сладенькой повести о жизни ремесленного училища, в котором всех мальчишек высокопарно называют юношами. Что же остается? Грубое парень?Нет, для молодых мужчин не нашли, не придумали такого поэтического, красивого, нежного слова, которое хоть бы в слабой мере равнялось бы слову, найденному для молодых женщин... Вот тот юноша — парень —молодой человек,сслч вздумает обратиться к ней с чем-нибудь, он что скажет? Он скажет, конечно, девушка. Оле очень хотелось, чтобы сосед обратился к ней, спросил бы ее о чем-нибудь. И он обратился, он спросил. Он встал со своей скамьи, подошел к Олиной, и Оля вдруг услышала: «Юная леди! Извините, пожалуйста, сколько сейчас время?» Оля даже вздрогнула от удивления, которое тотчас сменилось возмущением. «Надеюсь это относится не ко мне? — ответила она гордо. «Именно к вам».— «Если ко мне, то, во-первых, я не леди, а во-вторых, говорят не «сколько время», а «который час». Понятно?»
Значение слова, его содержание и смысл — это не значение и функция отвлеченного математического символа, одинаково используемого в разное время и в разных странах. И собственно предметно-логическая схема значения слова, его содержание, значимость, по Соссюру, и, наконец, его смысл — все это формируется в семантической системе определенного языка, в конкретно-исторических условиях общества, отражает субъективный подход к обозначаемому, интерес к нему общества в непосредственной практике общения. В.В. Виноградов, глубоко и разносторонне исследовавший социальные, исторические условия образования слов, динамику формирования их значений, оттенков, смыслов, писал об этих семантических процессах: «Обозначая явление, предмет, слово вместе с тем передает его связи и отношения в динамическом целом, в исторической действительности. Оно отражает понимание «кусочка действительности» и его отношений к другим элементам той же действительности, как они осознавались или осознаются обществом, народом в известную эпоху и при этом с широкой возможностью позднейших переосмыслений первоначальных значений и оттенков» (32, с. 163).
Понимание и оценка обозначаемого, само понятие о нем меняется не только у общества, но и у отдельного человека в течение его жизни
149
в зависимости от его жизненного опыта, накопленных знаний, образования, меняющихся общественных условий и пр. Это касается как тех предметов и явлений, которые давно известны человеку, так и тех, которые только входят в его опыт.
Общественное сознание, воздействуя на понимание и оценку воспринимаемых предметов и явлений, отражается в содержании языковых знаков, в активизации определенных пластов лексики, проникает в глубинные области психологии и мировосприятия народа, в частности, в образование внутренней формы слова и словесного образа. Чтобы словесный образ был однозначно воспринят всем говорящим сообществом и чтобы каждый член такого сообщества мог по одному признаку представить себе обозначаемое и тем самым понять значение слова, этот образ должен быть социально обусловлен, общепонятен, подготовлен сознанием народа.
Общепонятность образа, внутренней формы слова и образование на этой основе общеязыкового значения предполагает наличие у народа общего мыслительного запаса, определенной направленности мысли, иными словами,— исторически и социально обусловленного сознания народа. Только этим можно объяснить тот факт, что один признак может служить «смысловым знаком» для образования общепонятного значения. Без наличия общего сознания народа природа названия, свойственная языку, действующая на протяжении всей его истории, была бы невозможна.
Как форма мысли образ оказывается весьма отзывчивым к происходящим процессам общественного сознания, его движению и изменениям. Человеческому мышлению свойственна ассоциативность, поэтому образ — неотъемлемая его форма, атрибут речеобразования человека. Выступая средством выражения актуального содержания, образ одновременно проникает в формальную организацию языка. Народное сознание обладает в ту или другую историческую эпоху известным запасом стереотипов речевого поведения, понимания и оценки совершающихся на глазах процессов и событий. Поэтому понятия'и представления, связанные с такими процессами и событиями, находятся постоянно в светлой точке сознания, употребительны, семантически активны, участвуя в образовании новых слов, выражений и значений, речевых образов и смыслов. Тем самым такие слова, обороты, значения индивидуально окрашивают речь говорящих, делая ее характерным признаком переживаемой народом эпохи, обусловливая историческую неповторимость и своеобразие выражаемых образов и представлений.
Речевые образы редко становятся фактом языка, т. е. постоянным, воспроизводимым в речи говорящих. Но в то же время, оставаясь элементом авторской речи, образы, в силу своей исторической обусловленности, художественной выразительности, важности обозначае-
150
мого и пр., могут стать характерным признаком своего времени, выразительным свидетельством духовной жизни народа.
Так, например, речевые образы «Слова о полку Игореве», несмотря на многие столетия, отделяющие автора «Слова» от нашего времени, остаются для нас живыми, зримо представляемыми картинами происходивших событий, свидетельствами переживаний и чувств автора «Слова» и его героев.
«Тут два брата разлучились на берегу быстрой Каялы:
Тут кровавого вина недостало;
Тут пир закончили храбрые русичи:
Сватов напоили, а сами полегли за землю Русскую.
Никнет трава от жалости,
А дерево с горя к земле приклонилось».
«На Немиге снопы стелют головами,
Молотят цепами булатными,
На току жизнь кладут,
Веют душу от тела.
У Немиги кровавые берега
Не добром были посеяны —
Посеяны костьми русских сынов».
Только наличием нового взгляда на вещи в соответствии с сознанием народа в ту или другую историческую эпоху, необходимостью уточнить, подчеркнуть вновь замеченные признаки обозначаемого можно объяснить появление многих образных слов и выражений, речевых синонимов в уже имеющихся рядах синонимов. Синонимическая система языка пополняется за счет использования и переосмысления понятий, вызывающих общий интерес, ассоциативно богатых, злободневных в определенные периоды развития общества. В их свете по-новому воспринимаются и обозначаются известные предметы и явления; они становятся индикаторами определенного периода времени в жизни общества, образа мыслей говорящих, свидетельствуя об особенностях восприятия действительности и ее оценке.
Ср. примеры из современных газет:
«Но реальная действительность не каждый раз с учебником стыкуется» (= согласуется, соответствует). «Я мог бы привести сколько угодно фактов несосты-кованности (= несогласованности, несоответствия), несбалансированности планов»;
«На днях Ляо Ченчжи и Сакамото стыковались (= встретились). Стыковка (= встреча) произошла, разумеется, не в космосе, а в «поднебесной», в Пекине»,
«Что, думаю, за фря, за червонная краля? И вижу выплыл к ней на орбиту (= встречу) и мой Герасим».
«Где бы не появился Бек, он тотчас втягивал окружающих в орбиту (= круг, сферу) своих увлечений»;
«...(Колхозы) поднялись прежде всего потому, что их председатели старались каждую копеечку так запустить на орбиту (= в оборот, в обращение), чтобы она возвратилась гривенником»;
151
«На орбиту (= дорогу, поприще) большого спорта вышел новый воспитанник экс-чемпиона мира...»;
«Искать свою орбиту (= призвание, место в жизни)»; «Говоря по-современному, именно тогда было запрограммировано (= заложены основания, запланировано) наше будущее, современное»;
«Из повести в повесть мечутся среди чужих семей и квартир люди, действующие в каком-то духовном вакууме (= пустоте, бессодержательности), герметически (= непроницаемо, изолированно) запертые в рамках своего окружения»;
«В отличие от космической невесомости литературная невесомость (= легкость, бессодержательность) не способствует высокому взлету» и т. п.
Общественное сознание отражается не только в подборе внутренней формы слова, но и других языковых единиц, например фразеологизмов. К тому же здесь образ более самостоятелен и устойчив, поскольку выражен сочетанием слов. Одновременно предикативная (характеристическая) функция фразеологизмов, как и у слов с синтаксически обусловленным значением, способствует удержанию и актуальности образа.
Однозначная мотивация с помощью образа значения как слова, так и фразеологизма обусловлена современным созданию образа общественным сознанием. Нередко фразеологизм (а также и слово) представляет собой осколок какого-либо произведения народной словесности или связан с определенным историческим событием, содержание которых и мотивировало значение этих единиц. Такое произведение может быть утрачено, историческое событие может быть забыто, а следовательно, и те семантические условия, питавшие особенный смысл фразеологизма или слова. Но то, что такие условия были, напоминает неожиданный, немотивированный смысл этих образований в современном языке. Ср., например, значение глагола везет и его производных {повезет, везение и др.: Ему в этом деле повезло: или значения фразеологизмов с собственными именами: где Макар телят не гонял (пас), не по Сеньке шапка, и Митькой звали, мели Емеля — твоя неделя, как на Маланьину свадьбу, Иван не помнящий родства, Феодот да не тот, во всю Ивановскую, с Коломенскую версту и т. п.). Этимология подавляющего большинства подобных фразеологизмов не раскрыта.
Изменение точки зрения на одни и те же явления действительности, их оценки в связи с изменившимися историческими условиями, с изменением и развитием сознания народа наблюдается не только в эволюции семантики языка, в развитии его понятий. В разные исторические эпохи сознание народа по-своему понимает и объясняет одни и те же исторические события, деятельность исторических лиц, произведения литературы, живописи, искусства, архитектуры... Каждая историческая эпоха по-своему понимает такие произведения, дает им свою оценку. Это происходит потому, что исторические события, лица, произведения литературы, искусства и др. всякий раз рассматриваются
152
в контексте все большего исторического времени, и в итоге все полнее и точнее выясняется место и роль событий, лиц, произведений в историческом движении народа и его сознания. Именно потому, например, говорят о жизни художественных произведений, об их развитии во времени.
Владение семантикой языковых единиц, и прежде всего слова как узловой номинативной единицы языка, предполагает ее включенность в определенный уровень сознания людей, обусловленный конкретно-историческими обстоятельствами жизни и деятельности общества. В каждый исторический период жизни и развития общества люди по-своему осознают и понимают окружающее. Их оценка прошлого не тождественна оценке предшествующих поколений, а настоящего — будущих. Слово существует в осознанном людьми социальном, материальном и духовном контексте, воздействующем на понимание обозначаемых предметов, явлений, событий... Конкретно-исторические условия жизни общества определяют мировоззрение людей, их нравственные принципы, этические нормы, эстетические вкусы, политические пристрастия, общим словом, их сознание. Исторически обусловленное сознание людей так или иначе не может не отражаться на значениях и смыслах слов, на их содержании, образности, отношениях в системе языка, на их эмоциональных и стилистических характеристиках.