26
.pdf
Гл. 4. ВАЖНЕЙШИЕ ЭТАПЫ ИСТОРИИ ЗАРУБЕЖНОЙ ЭТНОЛОГИИ |
51 |
Сторонниками диффузионистского направления в Великобритании были Графтон Эллиот-Смит и Уильям Джеймс Перри, которые известны абсолютизацией принципа диффузии культуры, получившего в науке название «гипердиффузионизм». В своих трудах Эллиот-Смит («Миграции ранней культуры»1, 1915) и Перри («Дети солнца»2, 1923) пытались доказать, что в мире изначально существовал только один центр цивилизации в Древнем Египте, из которого элементы культуры распространялись по земному шару, давая начало всем известным культурам. Их концепция получила название «панъегиптизм», положения которого мало кто в науке разделяет.
Оригинальная школа диффузионизма сложилась в Дании. Самые известные ее представители — Кай Биркет-Смит и Кнут Расмуссен, изучавшие эскимосов в ходе регулярных этнографических экспедиций в Гренландию, Аляску и другие приполярные территории в 10—20-х гг. XX в. Используя методы и идеи Л. Фробениуса и Ф. Ратцеля, они группировали собранный ими богатый материал по так называемым «слоям», свидетельствующим будто бы об исторических этапах формирования эскимосских культур. Надо отметить, что диффузионистские исследовательские процедуры датских этнологов отнюдь не были самоцелью (как это было, в частности, у Ф. Гребнера), их можно назвать лишь одним из приемов организации фактического материала, совсем не мешающим восприятию последнего.
В Новой Зеландии этнологические исследования были посвящены преимущественно коренному населению Океании. Наиболее известным этнологическим исследованием в этой стране стала книга «Викинги солнечного восхода»3 (1908) маорийского (маори — один из полинезийских народов) ученого Те Ранги Хироа (Питера Бака), написанная в духе одной из версий диффузионизма, получившей название «миграционизм», так как основная ее цель — реконструкция путей миграции предков полинезийцев из их гипотетической прародины в Азии.
Идеи антропогеографии и диффузионизма получили довольно широкое распространение в науке славянских стран. В частности, сербский этнолог Йован Цвиич создал свою оригинальную версию антропогеографии. В фундаментальном труде «Балканский полуостров»4 (1918) он показал важную роль географических ландшафтов в историческом процессе складывания этнических культур балканских народов и предложил убедительную культурно-геогра- фическую классификацию этнотерриториальных зон полуострова. Влияние идей антропогеографии чувствуется в трудах болгарских этнологов Ивана Шишманова «Значение и задачи нашей этнографии»5 (1889) и Димитра Маринова «Живая старина»6 (1891—1907).
1 Smith G. E. The migrations of early center. 2d ed. Manchester, 1929. 2 Perry W. Children of the sun. L., 1923.
3 Te Rangi Hiroa (Buck P.). Vikings of the sunrise. Auckland, 1908. Рус. пер.: Те Ранги Хироа
(Бак П.). Мореплаватели солнечного восхода. М., 1959.
4 Cvijic Y. Péninsule Balkanique. P., 1918.
5 Шишманов И. Значение и задачите на нашата етнография // Сборник за народни умотворения, наука и книжнина. Т. 1. София, 1889.
6 Маринов Д. Жива старина. Кн. I—VI. София, 1891—1907.
52 Раздел I. ОБЩИЕ ПРОБЛЕМЫ ЭТНОЛОГИИ
3. Развитие зарубежной этнологии в первой половине XX века
Социологическое направление во французской этнологии. Научнотеоретическое обоснование французская этнология получила в трудах Эмиля Дюркгейма (1858—1917) «О разделении общественного труда»1 (1893), «Правила социологического метода»2 (1895). Эти труды содержат оригинальные идеи, воплощенные в категориях социальный факт, коллективные представления и
др., которые в своей совокупности представляют общество как реальность особого рода, не сводимую ни к психологии отдельного человека, ни к простой сумме индивидов. «Социальные факты» — это мысли, поступки и чувства, которые общество навязывает всем отдельным людям, а «коллективные представления» — это (в противоположность индивидуальным представлениям) особый пласт сознания, имеющий собственно социальное происхождение. Социологические идеи Дюркгейма нашли свое применение в его этнологическом труде «Элементарные формы религиозной жизни»3 (1912), в котором исследуется феномен тотемизма (подробнее о тотемизме см. в главе 9) аборигенов Австралии. В этой книге общие понятия концепции Дюркгейма насыщаются этнографическим содержанием. Так, применительно к объекту исследования «коллективные представления» — это вся совокупность тотемистических верований аборигенов, воплощенных в мифах, которые аборигенами не выдумываются (у них нет авторов) и рационально не анализируются. Они порождаются обществом и навязываются им своим членам. Тотем в виде животного или растения — это некий символ единства группы или клана, а тотемистические религиозные обряды призваны укреплять в сознании членов группы чувство солидарности, что повышает сплоченность и, соответственно, жизнеспособность общества.
Концепция Дюркгейма, иногда называемая социологизмом, обладала рядом положительных черт. В частности, она внесла некоторые элементы системности в этнологические исследования, так как каждое социальное явление, согласно этой концепции, рассматривалось в контексте общественных связей, как вызванное к жизни общественными потребностями и выполняющее в обществе полезную для него функцию. Такой подход выгодно отличался от господствовавших в тогдашней этнологии (в частности, у Э.Б. Тайлора и ученых, примыкавших к его течению) принципов элементаризма и рационализма, согласно которым явления культуры зачастую трактовались как изолированные ее элементы, порожденные индивидуальной мыслительной деятельностью «дикаряфилософа». Социологизм Дюркгейма оказал значительное влияние на формирование ряда теоретических направлений в мировой этнологии, в частности на британский функционализм (см. ниже). Вместе с тем надо признать и ограниченность концепции Дюркгейма, в особенности то, что общество в его трактовке выступает как некая мистическая сущность со свойствами, напоминающими
1 Durkheim E. De la division du travail social. P., 1893. Рус. пер.: Дюркгейм Э. О разделении общественного труда. М., 1991.
2 Durkheim E. Les règles de la méthode sociologique. P., 1895. Рус. пер.: Дюркгейм Э. Метод социологии. М., 1991.
3 Durkheim E. Les formes élémentaires de la vie réligieuse, le système totémique en Australie. P., 1912.
Гл. 4. ВАЖНЕЙШИЕ ЭТАПЫ ИСТОРИИ ЗАРУБЕЖНОЙ ЭТНОЛОГИИ |
53 |
божество, полностью господствующая над людьми, а люди выступают подобиями роботов, запрограммированных «коллективными представлениями» и лишенных воли и творческих способностей.
Вокруг Дюркгейма в начале XX в. сложилась сплоченная группа его учеников, образовавшая так называемую «социологическую школу» в этнологии, а также ученых, разделявших лишь некоторые научные построения мыслителя. Одним из тех, кто испытал влияние идей Дюркгейма, был Люсьен Леви-Брюль (1857—1939). Им разрабатывались проблемы первобытного сознания, которым посвящены его труды «Первобытное мышление»1 (1922), «Сверхъестественное и природа в первобытном мышлении»2 (1931), «Первобытная мифология»3 (1935). В этих трудах развернута концепция «пралогического
(дологического) мышления дикарей», по которой первобытное мышление трактуется как сфера полного господства коллектив-
ных представлений, воплощенных в мифах, что резко отличает его от современного, основанного на современной логике и рациональном понимании действительности. Здесь видна некоторая абсолютизация элементов иррационализма первобытных обществ, к которой Леви-Брюль был склонен в своих ранних работах. Она не раз подвергалась критике в этнологии, в особенности британской и российской. Как показали этнографические материалы, собранные в ходе длительного наблюдения колониальных народов в 20—30-х гг. XX в. (сам Леви-Брюль был профессором логики Сорбонны и никогда в «этнографическом поле» не работал), первобытные люди демонстрируют «пралогическое мышление» преимущественно в религиозной сфере, а в практической жизни рационализм их восприятия действительности не уступает мышлению европейцев. Последние же в своей религиозной, идеологической или иной духовной деятельности бывают не меньшими иррационалистами, чем колдуны и шаманы, о которых писал Леви-Брюль.
После смерти Дюркгейма наиболее авторитетным деятелем социологической школы стал Марсель Мосс (1872—1950). Именно он придал этнологии во Франции статус отдельной научной дисциплины, содействуя организации в 1925 г. Института этнологии при Парижском университете. Он много сделал для углубления и развития идей своего учителя, в частности разработал концепцию «целостного социального факта», которая позволяет вычленять системные связи
1 Lévy-Bruhl L. La mentalité primitive. P., 1922. Рус. пер.: Леви-Брюль Л. Первобытное мышление. М., 1930.
2 Lévy-Bruhl L. Le surnaturel et la nature dans la mentalité primitive. P., 1931. Рус. пер.: ЛевиБрюль Л. Сверхъестественное в первобытном мышлении. М., 1994.
3 Lévy-Bruhl L. La mythologie primitive. P., 1935.
54 |
Раздел I. ОБЩИЕ ПРОБЛЕМЫ ЭТНОЛОГИИ |
визучаемых культурах. Один из примеров применения этой концепции в конкретном исследовании — работа «Очерк о даре»1 (1925), в которой феномен дара в архаических обществах трактуется как сложное явление, выражаемое формулой «давать — брать — возвращать». Каждый из актов обязателен, и в них, как в фокусе, сходятся все основные институты общества: система общественных рангов, религиозные представления, экономические связи. М. Мосс не создал крупных монографий, но написал большое количество статей, и почти каждая из них сейчас может рассматриваться как начало целого научного направления. Его «Очерк о даре» — одно из теоретических начал современной «экономической антропологии»; статья «О некоторых примитивных формах классификации»2 (1903) — предвосхищение так называемой когнитивной антропологии; «Опыт о сезонных вариациях эскимосских обществ»3 (1906) — основание
экологической антропологии.
Особое место во французской этнологии этого периода занимал Марсель Гриоль. Военный летчик по профессии, он в 20-х гг. ХХ в. прошел подготовку
вЭтнологическом институте у М. Мосса и много сделал для развития полевых этнографических исследований. В 1929—1931 гг. он провел широкомасштабную этнографическую экспедицию («миссия Дакар — Джибути»), которая пересекла Африканский континент от Атлантики до Индийского океана. В 1931—1950 гг. он же провел серию этнографических экспедиций во многие страны Африки. Характер полевой работы М. Гриоля и его школы за это время претерпел серьезные изменения. Начавшись как простой экстенсивный сбор экспонатов для музея Трокадеро,´ выезды в поле постепенно превратились в глубокое погружение
вафриканские культуры. Сам М. Гриоль в этом смысле проделал эволюцию от довольно поверхностного наблюдения до глубокого изучения африканских традиционных верований с помощью одного из жрецов народа догон (обитает
вМали и Буркина-Фасо), который приобщил его к тайнам мифологии и культа. Труды школы Гриоля выдвинули французскую африканскую этнологию на одно из первых мест в мире, а некоторые из них, в частности книга М. Лейриса «Призрачная Африка»4 (1951), стали существенным вкладом в этнографическое понимание неевропейских культур.
Структурно-функциональное направление в британской социальной антропологии. В первой четверти XX в. с критикой эволюционизма выступили Альфред Реджинальд Рэдклифф-Браун (1881—1955) и Бронислав Каспер Малиновский (1884—1942). С именами этих ученых связано становление очень влиятельного методологического направления, получившего название функционализм, или структурно-функциональный подход. Основные положения этого направления сложились в ходе длительных полевых исследований, проведенных А.Р. РэдклиффБрауном среди жителей Андаманских о-вов (1906—1908) и Б. Малиновским на Тробрианских о-вах (1915—1918). По итогам этих исследований они написали
1 Mauss M. Essai sur le don. Forme et raison de l’échange dans les sociétés archaïques // L’Année sociologique. Seconde série. Vol. I. P., 1925. Рус. пер. см. в сборнике: Мосс М. Общества. Обмен. Личность. Труды по социальной антропологии. М., 1996.
2 Mauss M., Durkheim E. De quelques formes primitives de classification. (Contribution à l’étude
des représentations collectives) // L’Année sociologique. Vol. 6. P., 1903.
3 Mauss M. Essai sur les variations saisonnières des sociétés eskimos // L’Année sociologique. Vol. 9. P., 1906.
4 Leiris M. L’Afrique fantôme. P., 1951.
Гл. 4. ВАЖНЕЙШИЕ ЭТАПЫ ИСТОРИИ ЗАРУБЕЖНОЙ ЭТНОЛОГИИ |
55 |
книги «Островитяне Андаман»1 и «Аргонавты западной части Тихого океана»2, вышедшие в свет в 1922 г. В этих книгах, наряду с описанием культур островитян, содержатся и методологические разделы, в которых оба ученых излагают во многом сходные принципы этнологического познания.
В общем виде принципы эти сводятся к следующим положениям: 1) изучение культуры народов должно базироваться не на умозрительном кабинетном анализе фактов, полученных из вторых рук, а на основе длительного прямого наблюдения жизни этих народов, на понимании смыслов их культур изнутри, для чего обязательно знание местных языков; 2) в качестве предмета изучения необходимо рассматривать не отдельные
явления культуры, а всю данную куль- А.Р. Рэдклифф Браун туру как структурно-функциональную
целостность (принцип холизма — целостности); 3) научное объяснение сущности социальных явлений не может сводиться к предположениям об их происхождении, оно состоит в указании той функции (роли, значения), которую эти явления выполняют в системе отношений данного общества; 4) цель этнологического исследования — открытие общих закономерностей в функционировании и строении общества и культуры. Отмеченные принципы структурно-функцио- нального подхода были развиты его основоположниками в ряде теоретических работ, из которых наиболее известны «Научная теория культуры»3 Б. Малиновского (1944) и «Естественная наука об обществе»4 А.Р. Рэдклифф-Брауна (1948).
Одной из характерных черт функционализма стала установка на прикладные исследования, которые проводились по заказу британских колониальных властей. Многие из учеников Малиновского принимали участие в подобных исследованиях, направленных по преимуществу на научное обеспечение политики косвенного управления (indirect rule) колониальными народами. Сущность этой политики, официально введенной британским правительством во многих колониях в 1931 г. и официально отмененной в 1947 г., заключалась в следующем: 1) сохранение, а в некоторых случаях и искусственная реставрация традиционных институтов власти (местные короли, вожди и старейшины), налогообложения и судопроизводства подконтрольных народов и 2) проведение
1 Brown (Radcliffe-Brown) A.R. Andaman islanders. Cambridge, 1922.
2 Malinowski B. Argonauts of the Western Pacific. An account of native enterprise and adventure in the archipelagoes of Melanesian New Guinea. L., 1922. Рус. пер.: Малиновский Б. Избранное: Аргонавты Западной части Тихого океана. М., 2004.
3 Malinowski B. A scientific theory of the culture and other essays. N.Y., 1944. Рус. пер.: Малиновский Б. Научная теория культуры // Вопросы философии. 1983. № 2.
4 Radcliffe-Brown A.R. A natural science of society. Glencoe, 1948.
56 |
Раздел I. ОБЩИЕ ПРОБЛЕМЫ ЭТНОЛОГИИ |
колониальных мероприятий с использованием этих институтов. Роль социальных антропологов (этнологов) в становлении системы «косвенного управления» представляется весьма значительной, ибо они, помимо предоставления информации, собранной в длительных экспедициях, проводимых за счет правительства, нередко сами входили в состав колониальной администрации, для чего во многих колониях создавалась специальная должность
правительственного антрополога (government anthropologist). Прикладная деятельность стала причиной значительных денежных поступлений в научные фонды, которые использовались для финансирования новых научных центров, проведения этнографических экспедиций, обработки и публикации полученного материала.
Все это стимулировало небывалый расцвет британской социальной антропологии, но вместе с тем ее тесная связь с колониальной политикой со временем привела к серьезным морально-этическим проблемам во взаимоотношениях
сполитиками и населением бывших колоний.
Ф.Боас и «историческое направление» в американской культурной антропологии. На рубеже XIX и XX вв. в этнологии США наметилось критическое отношение к эволюционистским методам, и группа ученых во главе с Францем Боасом (1858—1942) размежевалась со сторонниками учения Л.Г. Моргана. Ф. Боас, выходец из Германии, привнес в американскую антропологию некоторые традиции немецкой социальной мысли. Созданное им научное направление, получившее название исторической школы, строилось на основе обязательного многолетнего изучения первобытных обществ (главным образом индейцев), итогом которого должны были быть тщательные описания культур во всех аспектах (язык, материальные предметы, общественная организации, верования и пр.), физического облика людей, а также их психологической характеристики. Все это предписывалось рассматривать во взаимосвязи с географическим окружением и скрупулезно картографировать. За свою долгую жизнь в науке Боас осуществил обширную научную программу изучения многочисленных индейских племен, в частности изучил и научно описал 17 индейских языков, написал труды по физической антропологии («Антропология и современная жизнь»1 1928), о психологических особенностях представителей разных культур («Ум первобытного человека»2, 1911), проводил археологические раскопки в Мексике и Пуэрто-Рико.
1 Boas F. Anthropology and modern life. N.Y., 1928.
2 Boas F. The mind of primitive man. N.Y., 1965. Рус. пер.: Боас Ф. Ум первобытного человека. М.; Л., 1926.
Гл. 4. ВАЖНЕЙШИЕ ЭТАПЫ ИСТОРИИ ЗАРУБЕЖНОЙ ЭТНОЛОГИИ |
57 |
Каждый из пунктов исследовательской программы Боаса со временем получил углубленное развитие в трудах его многочисленных учеников и превратился в особое направление культурной антропологии. Критическое отношение Боаса к положениям господствовавшего в XIX — начале XX в. эволюционизма разделяли Роберт Лоуи («Первобытное общество»1, 1921), Александр Гольденвайзер («Ранняя цивилизация»2, 1921), Пол Радин («Метод и теория этнологии. Очерк критицизма»3, 1933). Смысл этих трудов состоит в отрицании родовой теории Моргана, концепции тотемизма и магии Дж. Фрэзера, а в целом — претензий классиков эволюционистской этнологии на естественнонаучный и универсальный характер выводов этой науки.
Установка на интенсивный сбор и публикацию эмпирической информации о локальных культурах воплотилась в особое научное направление ареальных исследований в трудах старших учеников Боаса — Кларка Уисслера («Американский индеец»4, 1917), Альфреда Крёбера («Справочник по индейцам Калифорнии»5, 1925) и др.
Изучение экзотических языков (преимущественно индейских) в тесной связи с исследованием культур традиционных обществ вылилось в направление лингвистической антропологии, у истоков которой стоял вместе с Боасом его ученик Эдвард Сепир («Язык. Введение в изучение речи»6, 1921). К Боасу восходит и принцип относительности при рассмотрении ценностей разных культур, который получил развитие в творчестве многих американских антропологов, считающих, что смысл и оценка явлений любой культуры будто бы не могут определяться с позиций носителя установок иных культур. Мелвилл Херсковитц в своих трудах придал этим воззрениям характер особого учения — культурного релятивизма («Человек и его дела»7, 1948).
Фрейдизм в этнологии. Психоанализ Зигмунда Фрейда (1856—1939) был разработан как средство диагностики и лечения неврозов и психозов, но довольно рано его принципы стали применяться им при изучении феномена культуры, что соответствовало задачам этнологии того времени. Основные положения психоанализа — учение о психической структуре человеческой личности («оно — я — сверх-я»), о вытеснении психотравмирующего опыта раннего детства из области сознания («я») в область подсознания («оно»), об особой роли сексуальности («либидо») и о методах изучения подсознания при помощи толкования сновидений — были использованы Фрейдом при разработке его концепции первобытной истории в книге «Тотем и табу. Психология первобытной культуры и религии»8. В этом труде он, опираясь на этнографический материал из сочинений Дж. Фрэзера, У. Робертсона Смита и др., представил свою версию происхождения таких институтов первобытного общества, как табу, тотемизм
1 Lowie R. Primitive society. N.Y., 1921.
2 Goldenweiser A. Early civilization. L., 1921.
3 Radin P. The method and theory of ethnology, an essay in criticism. N.Y.; L., 1933. 4 Wissler C. The American indian. N.Y., 1917.
5 Kroeber A.L. Handbook of the indians of California. Washington, 1925.
6 Selected writings of E. Sapir in language, culture and personality. Berkley, 1942. Рус. пер.:
Сепир Э. Избранные труды по языкознанию и культурологии. М., 1993.
7 Herskovitz M.J. The man and his works. N.Y., 1948.
8 Фрейд З. Тотем и табу. Психология первобытной культуры и религии. Тбилиси, 1991.
58 |
Раздел I. ОБЩИЕ ПРОБЛЕМЫ ЭТНОЛОГИИ |
и культура в целом. Стержнем этой концепции стал так называемый эдипов комплекс — особым образом препарированный сюжет древнегреческой мифологии о царе Эдипе, который убил своего отца и женился на собственной матери. Этот комплекс, по Фрейду, имеет универсальную природу отчасти потому, что возник в самом начале человеческой истории, отчасти потому, что его психологический механизм соответствует глубинным основаниям человеческой природы. Этот механизм включает в себя подсознательное сексуальное влечение мальчиков к матери и такую же подсознательную ревность по отношению к отцу. Из этого положения вытекает трактовка Фрейдом обычая табу — это «вытеснение постыдных импульсов». Тотемизм — это подсознательная постановка тотема-животного на место мужчины-отца. Примерно таким же образом он трактует генезис культуры в целом. Это явление — следствие древнего акта убийства и съедения отца группой братьев, что породило подсознательное чувство вины и стыда, на которых основаны, по словам Фрейда, «социальная организация, нравственные ограничения и религия».
Идеи Фрейда получили широкое распространение в первой половине ХХ в. во всех гуманитарных науках, в том числе и в этнологии. Наиболее последовательным их сторонником в этой сфере был венгерский врач-психиатр Геза Рохейм (1891—1953), который сменил профессию и стал этнологом, сочетающим полевые этнографические исследования (он работал среди аборигенов Австралии, индейцев Северной Америки, в Океании и Африке) и теоретические обобщения в духе психоанализа. Наиболее известные его этнологические труды: «Австралийский тотемизм», «Анимизм, магия и священный царь», «Происхождение и функция культуры», «Психоанализ и культура»1.
Интерес к психологическим аспектам культурных явлений, присущий Боасу, в конце 1920-х гг. в деятельности ряда его учеников стал главной исследовательской установкой направления, в котором доминировали идеи Фрейда. В русле этого направления — исследования культуры и личности — были созданы труды Маргарет Мид («Взросление на Самоа»2, 1928), Рут Бенедикт («Модели культуры»3, 1934; «Хризантема и меч»4, 1946), Абрахама Кардинера («Психологические границы общества»5, 1945), Ральфа Линтона («Культурные основы личности»6, 1945) и др.
Ведущим теоретиком данного направления был А. Кардинер, ученик Фрейда, который в 30-х гг. ХХ в. в нью-йоркском Институте психоанализа организовал семинар для антропологов. Его теория «основной личности» (basic personality) послужила методологической основой для изучения ряда народов: Р. Линтон изучал индейцев команчей, Дюбуа — население о-ва Алор (Индонезия), М. Мид — полинезийцев о-ва Самоа и меланезийцев. Итогом стали
1 Róheim G. Australian totemism. L., 1925; Animism, magic and the divine king. L., 1930; The origin and function of culture. N.Y., 1943; Psychoanalysis and anthropology. N.Y., 1950.
2 Mead M. Coming of age in Samoa. A psychological study of primitive youth for western civilization. N.Y., 1928. Рус. пер.: Мид М. Культура и мир детства. М., 1988.
3 Benedict R. Patterns of culture. Boston, 1934. Рус. пер.: Бенедикт Р. Модели культуры // Антология культурной антропологии. М., 1998.
4 Benedict R. The chrysanthemum and the sword: Patterns of Japanese culture. Boston, 1946. Рус. пер.: Бенедикт Р. Хризантема и меч // Антология культурной антропологии. М., 1998.
5 Kardiner A. The psychological frontiers of society. N.Y., 1945.
6 Linton R. The cultural background of personality. N.Y.; L., 1945.
Гл. 4. ВАЖНЕЙШИЕ ЭТАПЫ ИСТОРИИ ЗАРУБЕЖНОЙ ЭТНОЛОГИИ |
59 |
коллективные монографии «Индивид и его общество» и «Психологические границы общества». Концепция «основной личности» строилась на фрейдистских априорных установках: «бессознательные констеляции» (безотчетные устремления и мотивы людей, формирующиеся в раннем детстве) образуют ядро среднестатистической личности, они неосознанно вытекают из так называемых «первичных институтов» (семья, обычаи воспитания детей, хозяйственная деятельность и т.п.) и проявляются во «вторичных институтах» (мифология, фольклор, религия, искусство и т.п.). На этих теоретических основаниях
врамках направления «культура и личность» сложились концепции «конфигурационной личности», «модальной личности», «культурного характера», «национального характера» и др. К середине 1950-х гг. большинство американских культурных антропологов осознало познавательную ограниченность психоаналитического подхода, который зачастую выступал не более чем переводом полевого этнографического опыта на язык психиатрии и мало что давал для осознания подлинной природы соотношения культуры и личности. В частности, он так и не смог ответить на вопрос о том, почему в рамках одной культуры существуют разные типы личности, а один какой-либо тип встречается в разных культурах. Популярность фрейдизма в антропологии упала, этому способствовало и то, что представители этого направления в годы Второй мировой войны и последовавшей за ней «холодной войны» сотрудничали с Пентагоном, создавая
впропагандистских целях отталкивающие образы «народов-врагов». Американская научная общественность сочла такие «научные» обобщения неуместными.
Тем не менее период увлечения фрейдизмом в американской культурной антропологии имел и позитивные итоги. К ним относится: снятие табу с научного изучения сексуальности; наработанный опыт применения психологических методик, который привел впоследствии к созданию более совершенных средств анализа в направлении «психологической антропологии» второй половины ХХ в.; формирование направления «этнография детства», благодаря которому был открыт целый пласт народной культуры — «мир детства», на который прежде исследователи почти не обращали внимания. Особую роль в этом деле сыграли работы М. Мид «Взросление на Самоа», «Взросление на Новой Гвинее»1 и др.
Основные направления в немецкой этнологии и народоведении. С 20-х гг. XX в.
вГермании и других немецкоязычных странах получили развитие социологическое, психологическое и функциональное направления. Несмотря на различия
всуществе этих направлений, они имели между собой то общее, что были выдвинуты и разрабатывались примерно одним кругом ученых, и их популяризация в этнологии связана с именем известного этнолога и социолога Рихарда Турнвальда (1869—1954). Влияние многих его идей прослеживается в немецкоязычной и англоязычной науке о народах вплоть до нашего времени. Им сформулированы основы теории функциональной социологии, a также предложено новое научное направление — этносоциология. Р. Турнвальдом создано учение об аккультурации (культурном воздействии одного народа на другой), разрабатывались проблемы народной и социальной психологии. Всему этому посвящен его труд «Человеческое общество в его этносоциологических основа-
1 См.: Мид М. Культура и мир детства. М., 1988.
60 |
Раздел I. ОБЩИЕ ПРОБЛЕМЫ ЭТНОЛОГИИ |
ниях»1 (1931—1935) и многие другие исследования. Р. Турнвальд длительное время работал в Америке по приглашению университетов. Он относился резко отрицательно к эволюционному и культурно-историческому направлениям и пропагандировал идеи американской культурной антропологии, что особенно сильно проявилось после окончания Второй мировой войны и привело к резкой «социологизации» и «психологизации» немецкой этнологии.
Примерно в одно время с этнологией в странах немецкого языка на основе романтической германистики и так называемой «государственной науки» (статистика, сведения о населении своей страны) сложилось народоведение (как особая, независимая от этнологии наука). Ее содержание было националистическим и шовинистическим и связывалось с антинаучным представлением о превосходстве «германской расы», противостоящей «неполноценным народам». Многие положения народоведения органически вошли в состав идеологических и геополитических установок нацизма и после 1933 г. пользовались поддержкой его главарей. Крупными авторитетами этой науки были Г. Науман, В. Шпамер, В. Бах и некоторые другие. После окончания Второй мировой войны встал вопрос о связях народоведения с нацизмом и о его запрете. Однако вскоре оно было отчасти реабилитировано, так как не все его представители исповедовали национализм, а ряд из них осуществил полезные эмпирические исследования. В настоящее время одновременно с народоведением получила развитие европейская этнология, изучающая те же проблемы, что и народоведение, но применительно не только к немецкоязычному, а в целом европейскому населению.
Народоведение в некоторых странах зарубежной Европы. Этнология в скандинавских странах сформировалась как преимущественно народоведение с преобладанием музейного дела и собирания фольклора. В 1872 г. в Стокгольме был создан «Северный музей», а в 1891 г. — знаменитый Скансен, ставший образцом для многих этнографических музеев под открытым небом. Наиболее известным этнологом в Скандинавии в первой половине XX в. стал шведский ученый Сигурд Эриксон, основавший в 1937 г. этнографический журнал «Народная жизнь» («Folk-liv») и написавший большое количество трудов
врусле направления, названного им «региональной этнологией», о народных постройках, домашнем быте и верованиях скандинавского крестьянства. Наиболее известным среди них является «Техника и общественное строительство
втрадиционной шведской среде»2 (1957). Последователи С. Эриксона работали
вШвеции, Норвегии, Дании. Во многом сходные со скандинавскими исследовательские установки сложились в финской этнологии.
Вславянских странах (Польше, Болгарии, Сербии и др.) этнология возникла в виде науки, основным объектом изучения которой становился, как правило, собственный народ. Появлялись, конечно, исследования и более широкого характера, к которым можно отнести знаменитый труд чешского ученого Любора Нидерле «Славянские древности»3, который до сих пор является
1 Turnwald R. Die Menschliche Gesellschaft in ihren ethnosoziologischen Grundlagen. Bd. 1—5. Berlin, 1931—1935.
2 Erixon S. Tecknik und Gemeinschaftsbildung in schwedischen Traditionsmileu. Stockholm, 1957.
3 Нидерле Л. Славянские древности. М., 1956.